sweet like rock candy

Дело в том, что Лекси знает: ей следует держаться подальше от Феско. Она знает, что он - это всё то, о чём предупреждают родители. Не её родители, конечно, потому что им на самом деле насрать. Но хорошие родители. Родители, которые действительно гордятся своими детьми, когда те приходят домой с отличными оценками, и которые слушают их, когда они пытаются сказать, что у них не так хорошо получается. Лекси думает, что если бы Кэсси проявляла интерес к наркодилеру с "неправильной стороны", возможно, их родители даже обратили бы на это внимание. Но опять же, их родители не замечают, что Кэсси строит глазки Нейту Джейкобсу...и никто, будь то наркоторговец или нет, не является большим куском дерьма, чем он. И всё же Лекси знает, что такой парень, как Фес, не для неё. Он загадочен, немного непредсказуем и очень опасен. Он закрытый. Он любит жить на своих условиях. Он преступник. Ру - её лучшая подруга… Так что она точно понимает, что это значит. Она знает о последствиях, угрожающе грохочущих под поверхностью. Лекси - хорошая девочка. Она получает хорошие оценки, не устраивает вечеринок и всегда возвращается домой до комендантского часа. Кэсси может завести отношения с парнем вроде Феско, но это не в стиле Лекси. Она всё это знает. Но ничто из этого не мешает теплу, распространяющемуся по её грудной клетке, как солнечный свет, когда он улыбается ей. Она не думает ни о чём из этого, когда они впервые разговаривают на новогодней вечеринке. Когда он пристально смотрит на неё таким обезоруживающим образом, наивно и невинно в некотором смысле, что определённо не о нём. Когда он цепляется за каждое её слово. Когда он заставляет её чувствовать себя важной. Где-то между переживаниями за Кэсси и разговорами о том, кто украдет Рождество, она осознаёт, что даже не знает его полного имени. Ей интересно, знает ли кто-нибудь. Когда он разговаривает с кем-то другим, вежливо обмениваясь словами, пока берёт ещё одно пиво, Лекси отказывается признавать чувство ревности, бьющее по животу. Она не понимает, как это гноится глубоко во внутренностях и висит жерновом на шее, но она знает: не хочет, чтобы он говорил кому-то ещё, что они бесстрашны. И когда вечеринка заканчивается, она лежит в постели, думая именно об этом...а не о том, что ночь закончилась тем, что кровь Нейта Джейкобса капала с его разбитых костяшек. *** Лекси снова испытывает это чувство, это противное сжатие в груди, когда идёт на заправку и встречает Фэй. Она не знает, какие у них отношения. Не знает, как спросить; и разве есть у неё на это право. Поэтому она притворяется, что ей все равно. Притворяется, что пришла сюда не потому, что всю неделю не переставала думать о нём, и притворяется, что если он трахает блондинку с накладными губами, то кого это волнует? Она не будет ревновать. Она путано оправдывается, почему находится здесь, хватая напиток из холодильника. Прикладывает бутылку к щеке, и это никак не охлаждает её горящую кожу. Она опускает её на бок, глупо беспокоясь о том, что испортит макияж, который наносила не для него. И когда тошнотворная конфронтация - если её вообще можно так назвать - с отцом Нейта закончилась, они сидят на бампере припаркованного грузовика на улице. Вечер не особенно холодный, но тем не менее по коже Лекси пробегает дрожь. Напряжение сковывает её плечи. Её горло всё ещё горит. Её нервы всё ещё напряжены. Отец Нейта пугает её. Фес пугает её. Это - что бы это ни было - пугает её. Она слегка покачивает ногами, туфли стучат о бампер. Её кожаные брюки скрипят, когда та двигается. Ей интересно, думает ли он, что она хорошо выглядит. Она не должна, но делает это. Он курит сигарету. Она думает, что это та же марка, которую курит её отец, что странно, потому что у отца есть деньги, а у Феса...нет. Это странная нить, связывающая их вместе, его мир и её. Она смотрит, как он вертит сигарету и делает затяжку. Фес выпускает дым из уголка рта. — Прости, — это слово звучит странно, как будто он никогда не говорил его раньше, — ты не должна иметь дело с этим дерьмом. — Кэл Джейкобс - задница, — говорит она прямо и сухо. Он смеётся. Она думает, что это приятный звук. Она думает, что ему следует больше смеяться. Он всегда такой серьёзный. — И всё же, — говорит он, — может, тебе не стоит больше здесь появляться. Она сглатывает. Ей кажется, что знает, почему он так говорит. И не думает, что это потому, что он больше не хочет, чтобы она была рядом. Думает, что по-своему он пытается защитить её. Пытается положить этому конец, пока всё не началось. Думает, что он заботится о ней...настолько, насколько может заботиться о ком-либо явно потерянный и очень сломленный наркоторговец. — Я уже большая девочка, — вызывающе фыркает она, — ты не можешь указывать мне, что делать. Он посмеивается, хриплый звук вырывается из его груди. Делает ещё одну затяжку и выдувает дым в сторону от неё. — Чертовски бесстрашная, да? Она улыбается. — Точно. Так близко, в бледном лунном свете, она может видеть его шрамы. Её глаза могут проследить тот, что рассекает верхнюю часть его черепа, и маленький шрам возле рта. Ей интересно, как он их получил. Она может сравнить их со своим собственным, только одним маленьким на лодыжке, где порезалась во время бритья. Она не думает, что Фес получил какие-либо из своих шрамов от бритья. Её взгляд падает на его руки. Уродливый фиолетовый синяк пятнится на коже, переходя к костяшкам пальцев. Прежде чем она успевает подумать - потому что если она подумает, то не сделает этого - поднимает его руку. Его глаза вспыхивают в её глазах. Она замечает в бледно-зелёном цвете серые пятна. Он смотрит на неё, лицо странно пустое. Она проводит большим пальцем по тыльной стороне ладони. Он не вздрагивает, но она замечает, как дрогнул мускул на челюсти. Лекси смотрит вниз на их руки, её щеки пылают, так как она не может смотреть на его лицо. Она просто делает то, что кажется правильным, что кажется естественным, потому что знает Феса всего за один разговор, но он заставляет её чувствовать, что она может. — Нейт Джейкобс тоже задница, — тихо говорит она. — Я не боюсь тебя...если тебе это интересно. Она знает, что это так, потому что, хотя его пальцы, должно быть, болели от лица Нейта, он написал ей сообщение в ночь вечеринки. Йо. Прости, что всё так закончилось. Надеюсь, ты не боишься меня или типа того — Неважно, — пожимает он плечами, но улыбка дергается в уголках губ, и Феско не убирает руку. А потом она сидит на грязном грузовике возле тускло освещённой бензоколонки за полночь, держась за руки с наркодилером - и это всего лишь январь, но в любом случае это станет главным событием её года. *** Она ловит себя на том, что проводит с ним время. Она ловит себя на том, что её тянет к нему. Это захватывающе, иметь эти тайные отношения. Не то чтобы это были отношения, конечно. Фес относится к ней исключительно с уважением, едва прикасается. Но они разговаривают. Они затрагивают такие важные темы, как смысл жизни и загробная жизнь, о существовании которой она не думает, а он думает. Иногда они говорят о своем дне или о новой истории, которую она пишет. Иногда они говорят о Кэсси и Эштрее. Они говорят обо всём и обо всех...кроме того, что делает он. Фес никогда не говорит об этом. Иногда они говорят о глупых, бессмысленных вещах, а иногда вообще не разговаривают. Она всегда говорит больше, чем он, и это нормально. Ему нравится слушать. Он говорит мало, но всегда что-то говорит. И этого достаточно. — Мне нравится, как ты разговариваешь, Лекси, — сообщает он ей медленно, растягивая слова, и на его губах появляется улыбка. Ей нравится, как он произносит её имя. То, как он играет с ним во рту, обводя языком. Лек-си. — Поговори ещё немного, — требует он, запихивая хлопья в рот. И она говорит. Она рассказывает о новом документальном фильме о дикой природе, который смотрела на Netflix прошлой ночью, о том, как рёв льва слышен на расстоянии до восьми километров, и о том, как самки львов охотятся- — Подожди, — перебивает он, — это делают львицы? — Да. Пока они ищут пищу, самцы охраняют территорию прайда и своих детёнышей. Фес моргает. — Это круто, — решает он и протыкает ложкой несколько кукурузных хлопьев. Она откидывается на спинку стула, довольная собой. — Да. Думаю, так и есть. — Значит, если бы мы были львами... — начинает он, тоже выглядя немного довольным собой, — ты бы заботилась обо мне, да? Он шутит, но всё же что-то серьёзное шевелится у неё под ложечкой. И это не только намёк на то, что он может думать о них как о "мы", но и на то, что он может хотеть, чтобы кто-то заботился о нём. Она не думает, что у него когда-либо было такое. Ни в каком здоровом, реальном смысле. Она не глупа и не настолько наивна, чтобы думать, что сможет спасти его. Она не хотела бы этого. Она не хочет менять его так же, как он не хочет менять её. Но, возможно, она могла бы сделать его жизнь...легче. Менее пропитанной кровью, менее сломанной. Может быть, он мог бы продолжать давать ей чувствовать, что у неё есть слова, которые стоит сказать, к которым стоит прислушаться. На днях он рассказал ей немного о своей бабушке. Лекси думает, что она создаёт впечатление настоящей засранки, но он говорит о ней с такой нежностью, что та не может заставить себя сказать это. Он смотрит ей в глаза и говорит: "Знаешь, она часто говорила, что в мире не хватает доброты…и, Лекси Говард, ты, возможно, самый добрый человек, которого я когда-либо, блять, встречал". Её хорошее настроение портится, когда входит Фэй, одетая только в трусики и майку. Фес даже не поднимает глаз от своей миски, когда она направляется прямо к холодильнику и открывает пиво. Должно быть, она заметила взгляд Лекси, потому что моргнула, достала ещё одно пиво и протянула ей. — Будешь? — Сейчас 9 утра, — говорит Лекси. Фэй моргает, глядя на неё, как будто пытается найти в этом важность. Наконец она пожимает плечами. — Как хочешь, — говорит и уходит так же быстро, как и пришла. Чувство ревности, душившее горло Лекси, не проходит. Прошло уже несколько недель, и она чувствует себя более уверенной в том, что бы это ни было; поэтому она наконец набирается смелости, чтобы спросить... — Кто она такая? — Она просто друг, — пожимает он плечами, опуская букву "с". — Я помогаю ей в трудном положении. Лекси хочет спросить больше, хочет спросить, как именно он это делает. Она хочет знать, трахаются ли они. Она хочет знать, со сколькими женщинами он трахался, потому что он говорит с ней, как мальчик, пытающийся заговорить с девушкой, которая ему нравится, в первый раз, но она знает, что он не девственник. Наверное, она просто другая. Она надеется, что Фэй тоже не отличается. И она знает, что это по-детски, но ночью, когда создаёт в своей голове фильм, который кажется реальнее жизни, она делает Фэй злодейкой. *** В следующий раз, когда Лекси не признается, что ревнует, дело вовсе не в Фэй. Дело в Ру. Она сидит с Фесом в его комнате, чувствуя гнев, который волнами накатывает на него. Он пульсирует под его кожей, с трудом сдерживаемый. У Ру снова рецидив, и, конечно, Лекси огорчена этим, но она уже привыкла. Она не знает, почему Фез так зол, и не знает, почему он так удивлен. Больше всего она не знает, почему тот факт, что его это так заботит...беспокоит её. Кульминацией становится их первая ссора. — Ты сейчас издеваешься надо мной? — спрашивает он в недоумении. — Ты бесишься? Она хмыкает и скрещивает руки на груди. — Я не бешусь, — лжёт. — Она твоя лучшая подруга, — моргает он, — с грёбаного детского сада или как там его. — Я знаю, кто она, Фес, — язвит она, — Я знаю, кто она для меня. Я просто...не знаю, кто она для тебя. — Какая разница? —скептически, недоверчиво вздыхает он, вставая с кровати. Он расхаживает, беспокойно проводя рукой по подбородку. — Мне есть разница! — говорит она, хотя ей хотелось бы этого не делать. — Ты заботишься о ней. Я хочу, чтобы ты заботился обо мне. И вот так Лекси осознаёт, что Ру символизирует очень многое. Фес - преступник, который пачкает руки кровью в драках и ходит с пистолетом Smith & Wesson, засунутым за пояс. Он непредсказуем, опрометчив, вспыльчив...но это ещё не всё, чем он является. Кто-то скажет, что это он втянул Ру в этот хаос...но она ему очень дорога. Он заботится об Эштрее. Он заботится о своих друзьях и единственной семье, которая у него осталась, и у него большое сердце. — Я хочу, чтобы ты заботился обо мне так же, как о ней, — признаётся она, и слова вылетают изо рта одним длинным порывом воздуха. Щёки горят, но ей приятно это сказать. Приятно, что это откололось от её груди. Но Фес насмехается, выражение его лица становится недоверчивым, а затем мрачным. — Не-а, — говорит он тихо, медленно, — если это правда, то какого хрена мы здесь делаем? Лекси сглатывает. — Что? Он делает шаг к ней. — Я забочусь о Ру как о сестре, — говорит он, — так же, как я забочусь об Эше. Ты хочешь, чтобы я так заботился о тебе? Он сокращает расстояние между ними, пока они не оказываются лицом к лицу. Лекси снова сглатывает, её спина ударяется о туалетный столик, руки сжимаются вокруг его края. Он приближается к ней, как те львы, о которых они говорили за завтраком, но на этот раз он хищник. Её глаза метнулись к полу, на щеках появляется румянец. Он усиливается, когда Фес приподнимает её подбородок пальцем. Она встречает его взгляд, горящий ярким огнём. — Эй, почему ты всегда так делаешь? — шепчет он. — Ты всегда прячешься. Тебе не нужно этого делать. Только не со мной. Она верит ему. Здесь она не сестра Кэсси и не лучшая подруга Ру. Здесь она просто Лекси, вырвавшаяся на свет. Она не отвечает, у неё перехватывает дыхание, а тело вибрирует от тепла его близости, но ей это не нужно...потому что потом он целует её. Она задыхается, резко вдыхает и замирает от удивления. Он целует её губы один раз, коротко и сладко, и медленно отстраняется. Воздух пузырится и горит между ними, пока он ждет её движения. Его рот прижимается к её рту, его руки перемещаются к её бедрам. Он ждёт, и ждёт, потому что никогда не торопится. Наконец, она приподнимается на цыпочки и прижимается губами. Он издает легкий гудящий звук, она чувствует его во рту и думает, что это самое горячее, что она когда-либо слышала. Его губы неторопливо двигаются к её, прохладно и медленно, олицетворяя ту спокойную энергию, которую он всегда носит с собой. Лекси чувствует жар во всём теле. От головы до кончиков пальцев ног пробегают искры. По мере того как поцелуй становится все глубже и интенсивнее, она слышит, как пульс бьётся, как кровь приливает к ушам. На вкус он похож на дешёвое пиво, дым и что-то ещё, что она не может определить, и пьяна от этого. Одурманена. Она так влюблена в него, что это просто смешно. Всё вокруг движется быстрее, горит жарче и ярче, чем раньше. Его руки, мозолистые и грубые, тянутся к ней сзади, чтобы поднять её. Её ноги обхватывают его талию. Он переворачивает их, опускает Лекси на кровать и накрывает своим телом. И когда он скользит рукой между её бедер, это чувствуется как первый выход со съёмочной площадки в реальный мир. *** — Я сделаю тебе татуировку, если хочешь, — ухмыляется однажды Эштрей. Лекси хмурится и закатывает глаза. — Сколько тебе лет? — Достаточно взрослый, чтобы видеть всякое дерьмо, — пожимает он плечами, и она думает, что тот говорит о наркотиках, смерти и ужасных вещах, которые ребёнок никогда не должен видеть. Но вместо этого он говорит: — Как ты пускаешь слюни на моего брата. Он содрогается, как будто всё, что видел, отвратительно для него. Щёки Лекси вспыхивают. Из кухни, заглядывая в гостиную, она видит, как Фес разговаривает успокаивающим шёпотом с Фей. Она хмурится, отворачивая лицо, но она не ревнует. Она не ревнует. — Я не пускаю слюни, — ворчит Лекси, и если она снова и снова воспроизводит в памяти их поцелуй, то, как его пальцы скользили по ней, и как его горячее дыхание ощущалось на её шее...что ж, это не его чёртово дело. Она не ревнует и не обязана объясняться с глупым ребенком. — Какого хрена тебе тогда надо? — смеется он. — Почему ты тут ошиваешься? У неё нет ответа на этот вопрос. Она просто знает, что не хочет покидать Феса. Никогда. Ей не нужно отвечать, потому что Эш снова заговорил. — Я вытатуирую на тебе маленькую "Ф", — предлагает он, глаза сияют, как будто хочет быть полезным, — он, вероятно, будет в восторге. — Не говори так, — отчитывает Лекси, при этом так сильно походит на его мать, что пугает её...но она тоже заботится о нём. Эштрей пожимает плечами. — Он говорит ей, чтобы она собирала свои манатки и уходила, ты знай. Это заставляет её сделать паузу. Она нерешительно посматривает на него. — Правда? — Я знаю, он мало что говорит, — тянет Эш, — но ему было плевать на её присутствие рядом, пока он не увидел, что тебя это бесит. Это ведь должно что-то значить, верно? Лекси прикусывает нижнюю губу. — Верно, — шепчет она. *** Фэй не уходит, не сразу, и Лекси срывается. Потому что ей надоело скрывать свои чувства. Она делала это всю свою жизнь, и не хочет делать это сейчас. Не с ним. Ей надоело притворяться, что всё в порядке, и что, когда он прикасается к ней в темноте, пока никто не видит, это её не смущает. Ей нужно признать это. Потому что она не может перестать ревновать, не может перестать возвращаться сюда и не может перестать хотеть его. И вот она снова видит Фэй в доме, и это сводит её с ума. Она ждёт в его комнате и вертит в руке пачку белых таблеток. Она задаётся вопросом, где он их взял, и кому он их продаст, и почему он не может просто остановиться. Она задается вопросом о его прошлом, которое не поддается описанию, и о его будущем, частью которого она так отчаянно хочет быть. Когда он входит и видит её с пачкой в руках, то теряет самообладание. Он подходит к ней и выхватывает их из рук. — Не трогай это, — приказывает он с дикими глазами и запихивает их в задний карман, — держись подальше от этого дерьма, Лекси, слышишь меня? Она моргает, смущённая и ошеломлённая. Она никогда раньше не видела его безумным и взвинченным. Обычно он такой спокойный и собранный; двигается так, как будто никогда в жизни не чувствовал необходимости. Сейчас он как на иголках...и всё из-за того, что думает, что она может принять наркотик. И каким-то образом, без его слов, она точно знает почему. Он хочет защитить её...так, как никто не защищал его. — Я просто посмотрела, — пробормотала она, что-то тяжёлое и напряжённое повисло в воздухе между ними. — Я бы никогда... Я бы просто никогда. Его челюсть отвисает. Он отводит взгляд. Она внезапно злится. — Что, ты думаешь, я бы попыталась произвести на тебя впечатление? — сухо спрашивает она. — Чтобы соответствовать? Меня это никогда не волновало, Феc. Я знаю, кто я...и я бы никогда не стала ввязываться в это дерьмо. Ты мне нравишься не потому, что ты наркодилер… Ты мне нравишься, несмотря на это. И вот оно, думает она. Она сказала это. Он моргает, широко раскрыв глаза и все ещё немного маниакально. Его светлые глаза мерцают с оттенком безумия. Лекси сильная, и в ней есть чистота, но ей здесь не место. Это не её мир. Поэтому она тяжело вздыхает и говорит: — Я не Фэй. У меня нет ни светлых волос, ни больших сисек, ни губ для минета, ни хреновой тонны опыта. Я девственница, которая одиноко пишет рассказы в своей комнате, чтобы спастись, и одевается как Боб Росс на Хэллоуин, и только что сморщилась при слове минет. Я не могу конкурировать. Фес смотрит на неё с таким выражением лица, пустым, но каким-то образом всё видящим. Когда он заговорил, его медленный говор был пронизан интригой и недоверием. — Хочешь посоревноваться? На этот раз она единственная, кто отводит взгляд, потому что наконец признала это и не может видеть его реакцию. Все это просто невероятно чертовски запутанно. — Я хочу быть кем-то для кого-то, — выдыхает она робко, устав от того, что её не замечают, устав от роли второго плана в своей собственной истории. Но с Феско...всё не так. — Потому что дело в том, Фес... — вздохнула она, встречаясь с ним взглядом, — единственный раз, когда я чувствую себя настоящей, это когда я с тобой. Он кивает, как будто он не удивлён, как будто он чувствует то же самое. Поднимает руку, чтобы обхватить её подбородок. — Фэй нужно было время, чтобы собраться с мыслями, — прошептал он, — она уезжает завтра. Так что можешь расслабиться, потому что ты становишься немного сумасшедшей. Лекси издала дрожащий смешок, наклонилась навстречу его прикосновению. — Знаешь, моя бабушка сказала... Она вздыхает, немного отстраняясь от него. — Я не хочу сейчас говорить о твоей бабушке, Фес... Но он тут же притягивает её обратно. — Она сказала никогда не влюбляться, — продолжает он, его голос густой от чего-то, что она не может определить, — сказала, что это единственный инстинкт, которому нельзя доверять. Хочешь знать, что я думаю? Всегда, в бреду думает Лекси. — Да, — вздыхает она. Он ухмыляется и целует её. Его губы потрескались, в заднем кармане лежат наркотики, от него пахнет сигаретами, и это прекрасно. Он отстраняется и шепчет ей в губы. — Я думаю, Лекси Говард...может, ни черта она не знала.