eternity moment

Центральный парк Бруклина сегодня был весьма шумным. Украшения для сцены уже вовсю летали по ночному городу. Говард Старк или, как говорил отец Кеттрин Уильямс, - будущее Америки, сегодня проводил презентацию своего очередного изобретения, именно на этом действе присутствовала молоденькая Кэтти. Она стояла посреди площади в ярко алом платье, ушитым в белый горох. Выделяясь из серой скучной толпы своим одеянием, девушка нервно озиралась по сторонам в надежде увидеть знакомую фигуру, которая бы быстрым шагом направлялась к ней. Вдруг за спиной послышался шорох, и глаза Кэтти накрыли сильные мужские ладони. - Здравствуй, - прошептал он на ушко, - я думал, что ты уже ушла. Все волнения девушки ушли на задний план, а улыбка озарила её светлое лицо. - Я не могла уйти, пока вы не появитесь здесь. Это было бы бессовестно по отношению к вам. - «Вы», «Вам», Кэтти, я же просил тебя, обращайся ко мне на «ты». - Мужчина спустил свои руки на талию Кеттрин и нежно уткнулся в её волосы. Развернувшись лицом к молодому человеку и, увидев в на нём военную форму, обомлела. - Неужели ты всё-таки, нет… - Это война, и не в моих силах сейчас что-то решать. *** Кеттрин и поверить не могла, что у молодого человека есть к ней чувства. Да, Баки был из состоятельной семьи, но такой не была Кетти. Когда мистер и миссис Уильямс увидели первый робкий поцелуй в щёчку, адресованный Джеймсу Барнсу от их девятнадцатилетней дочери, то пришли в полнейший ужас. Они, конечно же не были против, чтобы и Кеттрин нашла себе хорошего молодого человека, но они никогда не были согласны на такие возможные отношения. Какая-то общая неприязнь была со стороны родителей Баки и Кетти. *** 28 июля 1939 года. Девушка бежала сломя голову, поглядывая на старенькие, но в хорошем состоянии, наручные часики. - Только бы успеть, только бы успеть, - бормотала она себе под нос. Влетев в невысокое здание, она тут же подбежала к стойке, за которой сидел милый старичок. - Здравствуйте! Я… я на собеседование, - тараторила он запыхавшимся голосом. - Ох, милочка, да вы уже опоздали, - старческим голосом пробормотал он. - Минут так на десять. Натянуто улыбнувшись, девушка поплелась к выходу. *** - Ведь это же была последняя надежда, - расстроенная Кетти сидела на лавке в неизвестном для неё парке и давилась слезами. - Последний шанс бывает только перед смертью, - непринуждённым голосом начал разговор неизвестный. - Ну я же не в прямом смысле. Она вытерла слёзы, размазав остатки туши, чтобы увидеть того, кто подсел рядом. - Джеймс, - он приветливо улыбнулся и протянул руку. - Кеттрин, - она пожала ладонь, оставляя черные пятна на тыльной стороне ладошки собеседника, - простите, я не хотела. Девушка как обезумевшая начала стирать тушь с его кожи. Но парень всего лишь рассмеялся от такой выходки и достал из внутреннего кармана белый платок, - держите, вам он сейчас нужнее. Мягкая улыбка, тёплое рукопожатие и приятный бархатистый голос, что может быть лучше для внутреннего успокоения? «ничего» - пролетел в голове у Кэтти ответ на собственный вопрос. - Могу я поинтересоваться, что у вас случилось? - Я уже больше двух месяцев ищу работу, но что-то мне всегда мешало. На прошлой неделе, к примеру, не приехал автобус, на котором я могла бы добраться до нужного мне места, позавчера я промочила своё резюме и вовсе никуда не пошла. А сегодня… сегодня я просто опоздала, - под конец рассказа девушка опустила голову, перебирая пальцами край бархатного платья. - Так вы, оказывается, та ещё неряха, - легкий смех ударил по ушам Кетттрин, и Уильямс окончательно перестала плакать. - Может и так, - она пожала плечами, - но на это у меня есть одно оправдание. Если я не попала туда, куда торопилась, значит мне туда и вовсе не нужно было. - Хорошая позиция, но не для того, кто ищет работу. *** - Я хочу знать, Джеймс…, - она запрокинула голову вверх, смотря на звёздное небо. Теплая рука потянула девушку вниз за подбородок. - Не отвлекайся. Что хотела у меня спросить? - его настойчивый взгляд, поедал девушку изнутри, но только Баки Барнс знал, что за таким интересующим взглядом, дрожало хрупкое сердце в надежде на то, что услышит те самые слова, которые ждал очень долгое время. Может они и видятся в последний раз, может их судьбы на веки веков перетянуты тугой нитью, а может и вовсе Баки погибнет на войне. Он хотел здесь и сейчас услышать те заветные три слова. Здесь и сейчас… - Я… я должна знать, ну или… хотя бы надеяться, - край юбки был напрочь измят взмокшими от волнения руками. - Что ты хочешь знать? Барнс накрыл её ладони своими, намекая на то, что она может спросить у него всё, что угодно. - Что между нами? Или нет, не так, что ты чувствуешь…? Чёрт, нет, - Кетти, продолжала смотреть на землю, но только пот уже проступал на её лбу. Но почему же она так волновалась? Что тревожило молодую девушку, или же, наоборот, что заставляло её сердце так колыхать в груди? Может она боялась отдать себя Джеймсу? О, нет, какая досада. Кетти боялась, что все её мечты, воспоминания окажутся фальшью, что это всё было лишь дружеское заигрывание. Она боялась, что сегодня последний день… последняя их встреча. *Здесь и сейчас* - слова, которые как стрела пролетели в голове Баки. Пока Кетти была в собственных раздумьях, молодой человек нежно притянул её к себе за талию и коротко, но так ласково чмокнул в губы. - Я влюблён в вас, Кеттрин Уильямс. Все переживания ушли от неё в секунду, когда она услышала эти слова. - Баки… я люблю тебя, - она поднялась на носочки и приблизилась к лицу его лицу. - Мне нравится, когда ты меня так называешь, - он сократил расстояние между ними до минимума и уже более уверенно поцеловал. Через время, когда кислород у молодой парочки закончился, они отстранились друг от друга и тяжело дыша, засмеялись. Да-да, как это обычно бывает в романах. - Я не хочу, чтобы ты уходил. - И я не хочу оставлять тебя здесь одну, Кетти, но у меня нет выбора, я должен отдать долг Родине, - Баки прижал девушку к своей груди, ладонью зарываясь в её каштановые волосы. Народ всё ближе и ближе подтягивался к сцене. Презентация, на которую Джеймс пригласил свою возлюбленную уже началась, но ни одного, ни вторую это не волновало. Они стояли посреди пустой площади, вдыхая и запоминая аромат друг друга. - Мне пора идти, - прошептал он, нехотя отпуская девушку. - И когда мы увидимся в следующий раз? У тебя же ещё есть время? - Уильямс с надеждой в глазах и трепетом в груди смотрела на молодого парня. Он поправил форму и отрицательно покачал головой, - обещаю писать тебе письма и надеяться на то, что когда война закончится, ты будешь ждать меня дома. - Конечно буду! Джеймс, ты даже в этом не сомневайся, обязательно буду, - она снова прильнула к его губам, оставляя легкий поцелуй. Он ласково улыбнулся и, развернувшись на 180 градусов, пошёл в обратном направлении. *** Прошло уже более трёх месяцев, а от Баки и не одной весточки. - Что-то случилось, - говорила она это каждый день своей матери. - Послушай, раз он не соизволил тебе и строчки написать, значит не сильно ты ему и нужна, - старческим голосом говорила пожилая соседка, которая часто заходила к её родителям на чай. - Эверли! Прекратите, - строгим голосом сказала миссис Уильямс. - Раз он обещал вернуться, значит выполнит своё обещание. - Вот-вот, - раздражённо подтвердила Кетти. - Просто сейчас нет возможности. - Знаю я эти возможности. Сначала в любви клянутся, а потом с танцовщицами и изменяют, - всё с таким же пренебрежением говорила соседка. - Какими такими танцовщицами? - Кеттрин села на стул рядом с Эверли, внимательно наблюдая за её движениями. - Ну как это с какими. Боевой дух надо же как-то поднимать! Вот они и приглашают всяких разных и не чистых, так сказать развлечение. - Скажите тоже, - в разговор влезла тетушка Кетти, - я уверена, что наша милая девочка никогда бы не вступила бы в отношения с душегубом или развратником. - Какие такие отношения? Какое такое развлечение?! - хлопнула по столу полотенцем миссис Уильямс. - Не накручивайте Кетти по пустякам. Конфликт между семьями произошёл еще задолго до рождения Кетти. И миссис Уильямс, тогда еще мисс Корс, никакого участия в нём не принимала, он касался семьи Джеймса и мистера Уильяса, поэтому мать Кэттрин была не то что бы не против пассии дочери, скорее сдерживала себя от наплыва негативных эмоций. В дверь постучали. Все присутствующие комнаты обернулись в сторону запыхавшегося почтальона. - Письмо, - радостно выдавила она из себя, махая конвертом над головой. Кетти вскочила, и как задорная лань побежала к себе в комнату, прижав долгожданный свёрточек к груди. Устроившись на старом и мягком ковре она посмотрела на конверт. Знакомым почерком были выцарапаны имя и адрес девушки. Она без сомнений разорвала бумагу и вытащила жёлтенький листочек. «<i>Здравствуй, Кеттрин, я уже третий день пытаюсь выдавить из себя хоть строчку, всё никак не получалось, но раз это письмо у тебя на руках, значит я всё-таки смог это сделать. Не знаю с чего мне начать эти пять долгих месяца мне дались очень тяжело. Во-первых, рядом нет тебя, моя дорогая, а, во-вторых, получилось так, что весь мой отряд попал в плен. Но ты не переживай со мной всё хорошо, я уже там, где более менее тепло и хорошие условия для написания писем. Хочу увидеть тебя, почувствовать твой запах, хочу прижаться к твоей груди и не отпускать, пока солнце не уйдёт за горизонт. Но это всего лишь мои желания и мне остаётся лишь думать о тебе и писать письма. Как твои дела, Кетти? Всё хорошо? Как твои родители? Как брат? А как ты надоедливая соседка, про которую ты часто мне рассказывала? Можешь написать мне обо всём на свете, только лишь бы увидеть твой почерк, знать с каким трепетом и с какой любовью ты бы держала заветные листочки бумаги. Я напишу тебе следующее письмо сразу, как только получу ответ на это. Безмерно скучаю и с нетерпением жду твоего письма! Навеки твой, Джеймс Бьюкенен Барнс». *** Так прошло ещё около года. С каждой неделей корзина для писем в комнате Кеттрин пополнялась новыми свёртками. У Джеймса всё было хорошо, было ли это так на самом деле девушка не знала, ведь он мог просто умалчивать о своём состоянии, лишь бы не волновать Кеттрин. И вот в очередной будний день, когда у девушки был выходной, а все проживающие в доме разбежались по своим делам, в дверь постучали. Это был тяжёлый уверенный стук, который девушка раньше не примечала. *Значит этот кто-то посторонний* - подумала Уильямс и подошла к двери. Дернув за ручку и увидев, кто же всё-таки стоит за злосчастным куском дерева, она обомлела. - Нужно было предупредить. - В дверном проёме стоял никто иной как Баки Барнс. Придя в чувства девушка кинулась мужчине на шею, - Джеймс! - Крикнула она, расцеловывая каждый миллиметр щеки Барнса, - как я скучала! - И я скучал, Кетти, - он прижал возлюбленную настолько крепко, что та пискнула, но уже через секунду с большей силой прижалась к нему. - Это тебе, - он протянул букет белых вкусно пахнущих ромашек. - Спасибо, - девушка с трепетом взялась за стебли цветов и впустила молодого человека домой. - Я выбирал их очень долго, твоих любимых не было и я не хотел оплошать. Но скажу одно, что они прекрасно сочетаются с твоими зелёными глазами, - прошептал он, оставляя теплый след на шее девушки, - я наконец дома. - Твой дом по крайней мере в тридцати километрах от сюда, - засмеялась девушка, чувствуя, как мурашки заполоняют её кожу. - Мой дом там, где есть ты.