Salvos

Первое время в тюрьме Беллатрикс разрывала внутренняя ярость, она носилась по камере как дикий зверь по клетке, рычала до хрипоты, пока, не привлекая дементоров. После вымещения злости на стенах, руки напоминали сплошные кровавые раны, что заставило её хоть немного успокоится. Следующие полгода она провела, уставившись стеклянным взглядом в противоположную стену. Мысли текли спокойной рекой, сменяя друг друга. Неожиданно сознание выхватило одну мысль из общего потока, как рыбу из воды. Мысль поражала простотой и одновременно мощью. Заключалась она в том, что ведьме хотелось жить, не просто выживать, а именно полноценно начать жить. Она не чувствовала, что когда-либо принадлежала себе. В семье Блэк она как старшая из сестёр должна была за всех нести ответственность, также её наказывали за всех троих. Семейная идеология проросла в Белле глубже, чем в Андромеде и Нарциссе. Такой груз ответственности ощутимо давил на плечи, обстановка в доме не способствовала здоровому развитию, оставляя глубокие раны в восприятии реальности. Это ведьму надломило и немного повредило сознание. Далее она попадает под влияние Тома Реддла. Беллатрикс получает от него крупицы ложной заботы. Она понимает сейчас, что её обожаемый Тёмный лорд её окончательно сломал. Ведь чтобы тебе с такой преданностью служили, необходимо человека довести до последней крайности, а затем разрушить. Она развивала свою мысль только сейчас, сидя взаперти, она смогла начать анализировать. Без повелителя она смогла рассуждать, осознание данного обстоятельства чуть не привело к новой вспышке ярости, но ясность мыслей была ценнее. Ею постоянно кто-то управлял. Ведьма осознала, что этим всем сыта. В этой постоянной борьбе невозможно было спокойно, в своё удовольствие пожить. Мысли неслись всё дальше. Белла предчувствовала возрождение своего повелителя. При таком сценарии он скорее всего освободит свою наиболее преданную и одарённую соратницу. Конечно о предательстве она и помыслить не могла, напротив, ведьма сделает всё, что от неё будет требоваться. Повелителю она была обязана многим своим умениям и знаниям, а Министерство ничего ей не сделало и не предложило. Беллатрикс не способна забыть убеждения, что в неё вколачивали, не просто это. Кроме того, не хотелось, чтобы её лорд, заметив какие-то изменения, имел повод её убить. Был же шанс, что они одержат победу. Ведьма должна придумать какой-то способ избежать гибели в решающий момент последней битвы. Она смотрела настолько далеко вперёд. Белла обязана дожить до последней минуты войны, если её повелитель возродится и освободит её. Приходилось себя постоянно одёргивать и не забывать эти вечные «если», «конечно», «скорее всего», она же не знала, как всё обернётся в итоге, просто старалась думать последовательно. В случае иного сценария, где Тёмный лорд не восстанет и не освободит пленницу, оставалось надеяться, что её преступления не подразумевают пожизненное заключение и она здесь не сгниёт. Думать о таком завершении не хотелось. Освобождение являлось первой ступенью на пути к новой жизни. Вопросы морали, добра и зла она старалась не затрагивать, потому что нет им объективной оценки, что хорошо для одних могло быть плохим для других. Люди, считающие себя добрыми, тоже не чурались убийств, пыток и запрещённой магии. Белла уже решила сделать всё необходимое для своей свободы и не заострять внимание на неоднозначных вопросах. В ней загорелось желание, отступить от которого значило бы предать свою фамилию, ведь семейная черта проявлялась в необычайной упорности в достижении любой поставленной цели. В данных обстоятельствах такая особенность крайне необходима. Беллатрикс только и оставалось, что прокручивать эти мысли уже несколько лет снова и снова. Примешивались и другие, например, о сёстрах, какая теперь у них жизнь. Об Андромеде старалась не думать вовсе, а воспоминания о Цисси могли увлечь на месяцы. Рефлексировала также о том, как бы сложилась жизнь не примкни она к Тёмному лорду. Такие размышления увлекали на весьма долгое время. Спустя продолжительное время ударила мысль, что у неё нет подходящих заклинаний для побега от смерти. Незаметно для всех избежать Авады казалось чуть ли не безнадёжной задачей. В отчаянии проведя руками по волосам, ведьма тихо выругалась. Сделав несколько кругов по камере, она пришла к тому, что лучше сейчас поспать и с новыми силами заняться планом. Проснувшись, она сразу подумала, что в бою мгновенно среагировать на летящее в тебя смертельное можно и не успеть, следовательно, нужно было что-то, что сработало бы само, в доли секунды. Какой-то активатор? Здесь вспомнилась неизвестно как попавшая в руки ведьмы книга. В ней говорилось об устройстве, способном реагировать на изменение условий в пространстве. Они назывались датчиками, припомнила ведьма. Как она только умудрилась наткнуться на такую книгу и вообще что-то из неё запомнить, можно только удивляться данному обстоятельству. Неожиданно всплыло латинское слово «Sensorem». Не переставая удивляться, пленница взяла когда-то найденный кусочек угля и записала это слово на стене. Очень похоже на то, что само провидение решило помочь её диким планам. Время шло, мысли текли такой-же размеренной рекой. Белла часто впадала в полудрёму на грани сна и реальности. Данное времяпрепровождение помогало не сойти с ума окончательно, ведь рассудок уже не удавалось сохранить полностью. После нескольких состояний транса и метаний по этому ничтожному клочку пространства, её вдруг осеняет понимание того, что нужно заменить себя заранее заготовленным трупом, похожим на неё. Пленница хорошо представила себе картину: в неё летит смертельное, срабатывает датчик и активирует заклинание, которое перемещает её в заранее подготовленное место, а вместо неё оставляет труп, в качестве которого сошло бы изменённое бревно. На всё должно было уйти не больше доли секунды, ни у кого не вызывая подозрений. Всё это должно по идее представлять некое двойное перемещение. Может двойная трансгрессия? Возможно даже обратная? Пленница лихорадочно записывала угольком на стене, стараясь ничего не упустить. Вырисовывался некий шифр, придуманный во избежание раскрытия замысла. Её занятие спасало в тюремной угнетающей обстановке. Азкабан не предоставлял никаких способов отвлечься, на общественные работы их тоже не выводили. В этом месте если не умирали от физических болезней, то напрочь лишались разума, только глухо завывая. Удивительно, что ведьма ещё так стойко держалась, поддерживала эта неуёмная тяга к своей цели. Годы заключения в какой-то момент ускорили свой бег. Беллатрикс старалась довести своё заклятие до совершенства, оттачивала новые движения воображаемой палочкой. Всё реже она начала впадать в беспамятство. Как могла подавляла все положительные эмоции, которых было неприлично много, чтобы дементоры не превратили в пустую, ничего не понимающую оболочку. Когда Тёмный лорд всё же освободил пленницу, у неё имелось настолько отработанное заклинание, насколько это возможно в таких условиях, и немного повреждённый разум. Всё последующее время Белла беспрекословно выполняла все приказы, вместе с тем отлучалась чтобы выполнить необходимые приготовления. Местом убежища была выбрана Канада, времени на размышления не оставалось. Отыскав укромное место, ведьма отшлифовывала своё изобретение. Она отлавливала какого-нибудь бродягу, подчиняла, внушая запустить в неё Авадой, затем срабатывало заклинание. По окончании эксперимента отпускала незнакомца, снимая Империус и стирая память. Удивительно, но все скитальцы отлично справлялись с самым ужасным непростительным заклятием. Ей некогда было в такое напряжённое время анализировать это явление, но она его подметила. Короткие отлучки Тёмный лорд не замечал, ведь она не давала малейшего повода усомниться в своей преданности. Проблем не возникало. Наконец решающая битва наступила. Предчувствуя это, Беллатрикс заранее наложила все заклинания на себя, при этом опасаясь, что в последний момент её же детище подведёт её. Откинув тревожные думы на задворки сознания, ведьма со всей яростью и самоотверженностью ринулась в бой. Безумно смеясь и кидаясь проклятиями, она как-бы прощалась с этой жизнью, с товарищами и господином. Ибо даже если вся её затея и сработает, жить она будет по-новому. В случае же победы её лорда, к нему она всё равно не вернётся, изрядно устав от роли какой-то подчинённой. В разгар битвы Беллатрикс боролась с Молли Уизли и как только из палочки домохозяйки вырвался уничтожающий зелёный луч, она успела подумать лишь «Невероятно!» и в ту же секунду переместилась. Оказалась Белла в заранее подготовленном просторном домике. Она сначала стояла в полном неверии, затем пронзительно закричала и кинула в стену заварочным чайником, который невесть как оказался под рукой, сопровождая это нервным хихиканьем. О необходимых заглушающих чарах она заранее позаботилась. Для свидетелей той дуэли и по составленным документам Беллатрикс Лестрейндж являлась мёртвой. Цисси конечно тоже не знала о фокусах, проворачиваемых её сестрой, поэтому похоронила её тело в семейном склепе. Первое время она не находила времени скорбеть, но потом Нарцисса вдруг начинала вспоминать моменты их детства. Припомнился эпизод, когда Белла исцелила магией крыло птичке, которую Цисси принесла к ней, вся в слезах. Сейчас она задавалась вопросом, что же так изменило её старшую сестрёнку. Беллатрикс очень долго приходила в себя, пытаясь заодно стать новым человеком, насколько это возможно. Примерно полтора года ей понадобилось для того, чтобы смириться со своей участью, с жизнью среди маглов, контролю гнева. Перелопатила она, конечно чуть ли не всю литературу по клинической психиатрии, перестроив окончательно все нейронные связи в своём мозгу. Неожиданно всплывала ностальгия по команде, по чувству сплочённости и по тому ощущению, когда у тебя целое войско за спиной, от такого у кого-угодно захватит дух. Когда она с большим трудом сумела себя перекроить, наконец вышла за дверь. Не то чтобы это было необходимо, ведь у неё всегда водилась еда и всё нужное, спасибо магии. Не хотелось ведьме себя в очередную темницу добровольно заточать, вот на свет и показалась. Работа нашлась в местном магазине инструментов. Покопавшись в сознании знающих людей, приступила к работе. Вид различных перфораторов, пил, молотков, газонокосилок странным образом напоминал о пытках и как-то даже успокаивал. Прошлую жизнь с подкорки-то до конца не соскоблишь, как не старайся. Работать Белле даже понравилось, со временем и маглы перестали казаться недолюдьми. Так и жила, для себя, но не привлекая лишнего внимания. Она нашла своё место в мире. Всё было хорошо.