* * *
На следующий день Ремус приобрёл надувной матрас фирмы «Лай-Ло» — самый бюджетный из вариантов — и успел подготовить его к приходу Питера, который образовался в камине с небольшим чемоданчиком и загнанным видом. — Я обидел Сириуса, — сказал он, выступая из огня. — Он считает, что я должен был остаться у него. — Питер округлил глаза, осматриваясь вокруг. — Ну ты даёшь, Муни... Я думал, ты здесь с июня живёшь. — С июня, — коротко ответил Ремус, забирая у него чемодан. — Вот, — он указал на матрас, — спать будешь здесь. Туалет вон там. Э-э... Чаю? — С удовольствием, — прошелестел Питер и проследовал за ним в маленькую кухоньку. Ремус достал два чайных пакетика из металлической коробки и кинул их в заварник. Он спиной чувствовал, как Питер тщательно изучает кухню, как он разглядывает обветшалые шкафчики, ряд пыльных сковородок над плитой и отлупливающуюся со стен краску. — А у тебя ничего так, — сказал он после короткой паузы. Ремус выжал из себя улыбку: — Да я здесь почти и не бываю, — и сменил тему. Питер оказался на удивление удобным гостем. На самом деле, Ремус мог бы и сам догадаться: из них четверых Питер всегда был самым опрятным и вежливым. Он сдержал своё обещание оплачивать каждый вечер ужин — настолько хорошо Ремус не питался ещё со школы. Более того, он втихомолку снабдил кухню хлебом, чаем, сливочным маслом и вареньем в откровенно неприличных количествах и не позволил Ремусу за это платить. — Всё равно я почти всё сам съем, — отмахнулся он (в итоге не притронувшись к купленному). — Не благодари, раз уж не берёшь с меня денег. Ремус со скрипом принял его аргументы. Когда Питер спихнул ему подушки — ярко-оранжевые, с рюшечками, которые до этого принадлежали Эммелин и, по словам Питера, были ей уже не нужны, — Ремус принял и их. Затем Питер притащил домой, якобы «с улицы», шаткий обеденный стол (наклейку-ценник в десять фунтов Ремус обнаружил уже намного позже, но решил не лезть с этим к Питеру), и больше не было смысла ужинать на полу за низким журнальным столиком. К концу недели Ремус стал счастливым обладателем покосившегося книжного шкафа, разрозненного набора скатертей и полотенец (снова спасибо Эммелин) и нескольких подержанных книг, нашедших пристанище на обеденном столе: необычная плата, но Ремусу было грех жаловаться. Квартира уже выглядела чуть-чуть живее. Ремус даже поймал себя на мысли, что не хотел отпускать Питера, но тем не менее он был рад тому, что ему не нужно было больше ходить на цыпочках по утрам перед работой: Питер был неисправимой совой. Ремус сдул матрас, постирал бельё и убрал всё в шкаф до следующего гостя — впрочем, не то чтобы он надеялся на ещё одного.* * *
После этого к нему обратилась Марлин. Она поставила его в известность письмом, что прибудет в субботу через камин, и настоятельно попросила проследить, чтобы не было Сириуса. — Ремус, — начала она, — мне нужен будет твой Ло-Ло на время свадьбы Лили. — Лай-Ло, — поправил её Ремус, потом прищурился: — Кто тебе о нём рассказал? — Пит, — сообщила Марлин как само собой разумеющееся. — Он же у тебя на той неделе был, нет? — Был, — ответил Ремус; он понятия не имел, когда Питер и Марлин успели это обсудить. — Сначала я спросила у него, смогу ли я переночевать у них с Эммелин, — разъяснила Марлин, очевидно прочитав его мысли. — Ну, ты сам в курсе... Эммелин съезжает, по-моему, к своей сестре... Короче, можно к тебе? Я знаю, что аппарировать обратно в Лондон я не захочу, а камины будут перекрыты. Ремус тяжело вздохнул: — У Сириуса есть диван. Марлин содрогнулась. — Да, я наслышана. — В её глазах вспыхнула озорная искорка, она ухмыльнулась: — Чем он там в последнее время кишит? Бундимунами? Чизпурфлами? Или всё-таки блохами? Ремус рассмеялся. Вот поэтому он и обожал Марлин. — Хорошо. Можешь остаться у меня. На одну ночь? — Прелесть, — пропела Марлин. — На две, скоре всего, я ещё на девичник остаюсь. На три, не больше. Ещё раз большое тебе спасибо, Ремус! Давай, пока! Она клюнула его в щёку, последний раз окинула цепким взглядом квартиру и шмыгнула обратно в камин. Как только она исчезла, Ремус издал протяжный стон. На следующий день он обзавёлся календарём и обозначил чёрным маркером пятидневный отрезок между девичником и свадьбой Лили: «МАРЛИН». — Ремус, — вкрадчиво обратилась к нему Лили в следующую пятницу, когда они снова собрались в пабе, — ты бы мог на следующей неделе пристроить кое-кого на своём матрасе? — Мы уже с ней договорились, — ответил Ремус. — Я согласился. — Ты знаешь Доркас? — удивилась Лили. — Доркас? — переспросил Ремус. — Я не знаю никакую Доркас. Я про Марлин говорю. — Подожди, — Лили уставилась на него. — Марлин будет у тебя? На время свадьбы? Я думала, она собиралась аппарировать. — По-моему, она собирается набраться, — сухо пошутил Ремус. Лили понятливо кивнула. — А кто такая Доркас? — Она тоже из Ордена. Последний год провела в Испании. Грозный Глаз сейчас ищет для неё квартиру, но пока ей нужно пожить где-то день-два. — Если она ничего не имеет против надувного матраса, то пожалуйста, — Ремус пожал плечами. — Это вы о ком? — Сириус влез в кабинку с двумя пинтами пива в руках, Питер и Джеймс следом за ним. Одно пиво Сириус придвинул ближе к Ремусу; он благодарно кивнул. — О знакомой из Ордена, ей нужно где-то перекантоваться. — Мой диван свободен, — Сириус обернулся к Лили. — Если вдруг она всё же имеет что-то против надувного матраса. — Твой диван ничем не лучше, — отрезала Лили и сменила тему. В конце вечера, когда они уже рассчитывались, Сириус наклонился к нему: — Давай сейчас ко мне? Там свежий криптоссворд ждёт. Ремус, достававший в тот момент деньги, поднял на него взгляд: — Да? Тоже от Ранкина? — Не, от моего манчестерского поставщика уже давно ничего не слышно. Я нашёл от другого парня, Уоллес Рэрбит зовут. Ремус мысленно прикинул, сколько часов сна ему было не жалко обменять на криптоссворд от нового кроссвордиста; те встречались достаточно редко, чтобы можно было позволить себе лёгкий недосып. — Ну ладно, давай. У меня есть пара часов. Завернув за угол паба, они аппарировали к Сириусу домой, и пока тот пошёл доставать пазл, Ремус приземлился на диван. Ему было непонятно, что такого оскорбительного было в данном предмете обстановки; ну да, может, он был старый и скрипучий, и от обивки несло карри, — но он был большой, удобный и, в конце концов, какой-никакой диван, наличием которого Ремус, в свою очередь, похвастаться не мог. Ремус, когда ему случалось быть нетрезвым или уставшим, даже не раз ложился на нём спать. Сириус обычно швырял ему покрывало со своей кровати, отчего по утрам Ремус всегда был окутан ароматом его одеколона, таким древесно-пряным, что одновременно сбивало с толку и немножко будоражило. Сириус вернулся из спальни с деревянной шкатулкой в руках, водрузил её на журнальный столик и сел рядом на диван. Он открыл шкатулку, и сонное бумажное существо внутри зашевелилось: это был дракончик размером с котёнка, сложенный из примерно сорока перевитых между собой бумажных лент. Ремус охнул и протянул руку, аккуратно прикасаясь к миниатюрным чешуйкам: — Какой красивый. — И правда, да? — горделиво засиял Сириус. — Наткнулся на одного парня во Флориш и Блоттс, который лично знает этого кроссвордиста — вот это его самая последняя работа, её ещё никто не решил. Он местный, наверное. Единственный маггловский криптографический кроссворд, с которым Ремусу удалось столкнуться, не оправдал его надежд. Не то чтобы Ремус рассчитывал на магическое шоу, но сам кроссворд даже не был выполнен наподобие животного — и в чём здесь удовольствие? Тем более что подсказки к нему были какими-то несуразными. Волшебные же криптоссворды представляли собой модели разнообразных существ, собранных из множества бумажных лент с подсказками. Задачей было распутать это самое существо: каждая очередная отгадка была заклинанием, произнеся которое можно было вытянуть следующую бумажку с подсказкой — таким образом, каждое заклинание тоже являлось подсказкой к головоломке. Будешь тянуть с отгадкой, и животное начнёт злиться, а бумажный порез от криптоссворда — это дело серьёзное, к тому же он так рано или поздно разорвёт себя в клочья, и тогда уже оставшиеся подсказки можно будет только выбросить. Составление таких криптоссвордов было делом трудным, решать их было нелегко, и вообще мало кто занимался и тем, и другим, потому что награда была довольно сомнительной: в лучшем случае какое-нибудь самодельное заклинание для пускания искр, ну, и удовольствие от хорошо проделанной работы. Их с Сириусом интерес к криптоссвордам начался, ещё когда они искали информацию по бумажному моделированию для Карты, а после Хогвартса Сириус неплохо приноровился выслеживать составителей таких кроссвордов. Ремус даже думать боялся, сколько именно Сириус выкладывал из своего кармана, и в общем-то не стремился узнать — ведь распутывали они их вдвоём, и он не хотел чувствовать себя в долгу. — Ну что, начнём с хвоста? — спросил Сириус, нежно вынимая дракончика из шкатулки и усаживая его на диване между ними. — Я бы, как всегда, предложил сперва избавить его от клыков, но похоже, что у него эта подсказка привязана к животу... — Он проследил линию от маленьких бумажных зубов, вдоль по груди дракона и до его беззащитного на вид брюшка. — Уверен, он нарочно так устроен, что если начать с зубов, вылезет какая-то хитрость. Я думаю, задумка в том, чтобы начать отсюда. Сириус ощупал шипы на витом, помахивающем хвостике. Ремус согласился, и они приступили к делу, низко склонив головы; один за другим они разворачивали кусочки бумаги, пререкаясь между собой, например, на тему того, колдовать ли согласно подсказке «in flagrante» заклинание Инсендио или всё же Ревелио. В конечном итоге, догадка Ремуса использовать заклинание Очищающего Пламени оказалась верной: сердито шебуршащий дракон сразу же успокоился и позволил им бережно вытянуть следующую подсказку из завитков его бумажного каркаса. Лишь когда они закончили разматывать хвост, Ремусу пришло в голову посмотреть на часы: те показывали два часа ночи; его тут же охватила усталость. Сириус молча поднялся, вернулся с покрывалом, накинул его на свернувшегося на диване калачиком Ремуса и принялся убирать в шкатулку остатки дракона. — Такими темпами мы за выходные управимся, — порадовался Сириус. — Я не смогу... — Ремус широко зевнул. — В воскресенье ко мне Доркас приезжает. — А, точно, — сказал Сириус с досадой. — Знаешь, она будет вторым человеком, который посетит твою квартиру раньше меня. — Третьим, — исправил его Ремус, потом с опозданием спохватился, но мина Сириуса уже заметно скисла. — Что ж, — сказал тот. — Я к чему — тебе надо пригласить меня на чай. Может, даже на чай с печеньем, если уж совсем на широкую ногу, и, по-хорошему, с угощением для Бродяги — сам знаешь, как он ведёт себя, когда хочет есть. — У тебя чай вкуснее, — сонно пробормотал Ремус, прикрывая глаза. Он кожей чуял, как Сириус навис над ним, порываясь продолжить дискуссию… если это вообще было дискуссией. Ремус был не уверен. Судя по тому, как Сириус выжидающе и напряженно маячил рядом, то, наверное, всё-таки было. — Иди спать, Бродяга. Присутствие Сириуса ощущалось ещё некоторое время, но Ремус упрямо не открывал глаза, и скоро тот мягким шагом утопал в свою спальню, прикрыв за собой дверь с тихим щелчком. Он тихонько лежал, дышал одеколоном Сириуса и целенаправленно не задавался вопросом, спит ли Сириус по-прежнему голым, как в Хогвартсе все семь лет подряд, к извечному ежеутреннему недоумению Ремуса.* * *
Доркас прибыла в воскресенье и сразу же ему понравилась. Муди представил их в своей типичной бесцеремонной манере: «Люпин, Медоуз; Медоуз, Люпин», — и удалился обратно в ещё зелёный камин, оставляя их наедине. Они постояли и похлопали друг на друга глазами, а потом Доркас с серьёзнейшим видом выдала: — Он мне столько о тебе рассказал. Они расхохотались так сильно, что Доркас срочно понадобилось присесть, после чего Ремус заварил им чаю и они немедленно подружились. Доркас настояла, что в благодарность угостит его ужином, на что Ремус — имея подозрение, что Доркас и Лили очень быстро найдут между собой общий язык, — предложил пригласить всю компанию в паб. Он был прав: Доркас и Лили спелись за какие-то десять минут, и Доркас завела рассказ о том, чем она последний год занималась в Испании (по причине того, что в пабе было многолюдно, она предусмотрительно обошла стороной все подробности, связанные с Орденом). — Но я рада снова оказаться в Англии, — улыбнулась она, завершая свою историю. — Несмотря на вечную сырость! Она с тоской выглянула в окно на серый моросящий дождь. — Где ты будешь жить? — поинтересовалась Лили. Доркас пожала плечами: — Где-то в Лондоне. Аластор обещал всё уладить. Я потесню Люпина с его Лай-Ло только на денёк. — Она по-свойски ткнула в него локтем. — Не потеснишь, если с тебя ужин, — улыбнулся Ремус. — И раз уж мы об этом... Ещё по одной? — Я закажу, — подскочил Сириус вслед за Доркас. — Нет, я сама, — насмешливо пресекла она его попытку, — сейчас моя очередь. Мне же надо как-то расквитаться с Люпином за ночёвку. Причём, заметь, по лондонским расценкам. Сириус было открыл рот, чтобы возразить, но у Доркас было веское преимущество: она сидела ближе к бару, и её не зажимали стулья с обеих сторон. Она поднялась и ушла, не дав ему вставить и слова. — Она чудо, — сказала Лили. Сириус хмуро плюхнулся на место. — Жалко, что мы с ней в школе не общались. — Откуда она вообще узнала про твой матрас? — Сириус спросил у Ремуса. — Он у тебя всего неделю стоит. — Грозный Глаз хотел приютить её у нас с Джеймсом, но мы сейчас не можем, — объяснила Лили. — Я посоветовала ему спросить Ремуса. — Вот как, — проворчал Сириус. — Я бы, может, и порекомендовала твой диван как вариант, только я как-то побоялась за её здоровье. Она бы наверняка решила, что мы хотим её спугнуть — или ещё чего хуже, чем-нибудь заразить. О-о, Доркас! Спасибо, — воскликнула Лили, перенимая пивные кружки из рук Доркас. Сириус продолжал смотреть на происходящее с глубоко возмущённым видом. — Ну, давай, — подхватила разговор Лили, — расскажи нам, как развлекается Грозный Глаз, когда никто не смотрит?* * *
На следующий день, вернувшись с работы, Ремус застал Доркас посреди хаоса полураспакованных коробок. Квартиру было не узнать: весь пол и журнальный столик были завалены раскиданной одеждой, книгами и ещё массой других не поддающихся классификации предметов. Из-за большой груды шляп вынырнуло её виноватое лицо. — Ну наконец-то! Ремус! У меня к тебе пара вопросов. — Доркас вскочила на ноги и взяла курс на дверь, перелезая через кучки вещей. — Для начала, в чём ходят на девичник? Слегка подвыпившая Лили великодушно пригласила Доркас на свой девичник минувшим вечером. Этим утром Лили позвонила официально подтвердить приглашение. — Во-вторых, — продолжила Доркас, — как можно быстро избавиться от большого количества вещей? От одежды там, например. Или ламп. Ремус озадачился. — Если честно, не могу тебе помочь ни с тем, ни с другим. — Он окинул глазами беспорядок: — А откуда ты это всё взяла? — А, это моя бывшая вернула мне мои вещи. Раз уж у меня теперь есть своя квартира, я решила не затягивать с этим. — Грозный Глаз нашёл квартиру? — спросил Ремус, мысленно откладывая первую деталь на потом. — Да! Я сегодня там побывала, всё идеально. Маловата... ну и ладно! — торопливо добавила Доркас. — Что-то придётся выкинуть, конечно... Моя квартира Испании была огромной. — Она внезапно просияла: — Слушай! Тебе не помешает обставить квартиру. Ремус сразу же отвлёкся от поиска свободного места на полу для того, чтобы поставить туда сумку: — Ой, нет, мне ничего не надо. — Люпин, себе-то не ври, тут стерильно, как в больнице! Эти подушки ещё ничего, — кивнула она на ярко-оранжевые подушки, что валялись на Лай-Ло. — Пожалуйста, сделай мне одолжение. Я так и так собиралась вынести всё это на помойку. Ремус мучительно задумался. Ему и правда нужна была домашняя утварь. — Давай так, — предложил Ремус. — Отложи то, что тебе нужно, а остальное я сам отнесу в Оксфам неподалёку, в качестве благодарности. Доркас фыркнула: — В качестве благодарности! Это тебе спасибо. — Она заключила его в крепкие объятья. — И я тебе обязательно помогу, расслабься, пойдём в Оксфам вместе. — Она хлопнула в ладоши. — Так, с этим решено... Теперь помоги мне выбрать, что надеть на девичник. Нарисовавшаяся в камине Марлин первым же делом увидела Доркас. Та была в процессе примерки облегающего чёрного платья, заслуга Ремуса при выборе которого заключалась исключительно в том, что он сказал «мне нравится», когда его спросили; в настоящее же время они рассортировывали её вещи в три кучки: ту, что побольше, Доркас забирала с собой, та, что поменьше, оставалась с Ремусом, а всё остальное в мусорных мешках ждало своей оксфамской участи. — Ну привет, — окликнула их Марлин. — Ты, наверное, Доркас. Мне было сказано проводить тебя до Лили. — Она скинула свою сумку у матраса и огляделась вокруг. — Блин, Ремус! У тебя уже не так пусто! Доркас так откровенно засмотрелась на неё, что Ремусу потребовалось срочно опустить взгляд на тарелки в своих руках, пряча улыбку. И не удивительно: Марлин была в обтягивающих кожаных штанах и черном корсете, подчёркивавшем все изгибы; её волосы ниспадали шёлковым белокурым каскадом. — Эм, — сказала Доркас после небольшой паузы. — Приятно познакомиться. Марлин, верно? — Ага! — Марлин помахала ей. — Ты не торопись, у нас ещё минут двадцать. Я пойду поставлю чай, Ремус? Я принесла с собой. — Конечно, — ответил Ремус. — Сделай на всех? Вскоре Марлин присоединилась к их занятию. От неё было мало помощи: перерыв всю стопку одежды под знаком «возможно», она вынесла решение, что оттуда ни в коем случае нельзя было ничего выбрасывать. — Вот это, — она встряхнула длинное жёлтое платье, — «возможно»? — Да оно на тебе убойно будет смотреться! А это? — Она указала на синюю воздушную юбку. — Это точно «оставить»! К тому моменту, когда Марлин закончила перекладывать последнее платье из стопки «возможно» в стопку «оставить», они с Доркас заливались смехом, словно закадычные подруги, и даже не заметили того, как Ремус ускользнул на кухню — спасать перезаваренный чай. Содержимое коробок было окончательно разобрано на три категории, когда Ремус наконец вспомнил про время: — Марлин, уже десять минут первого, — сказал он, глянув на наручные часы. — Ой. — Марлин поднялась. — Надо идти. Давай тогда, Ремус, до скорого, я вернусь на этом... Как его... Такси! Доркас его обняла, пообещала, что заберёт всё в течение пары дней, и от всей души поблагодарила его за тёплый приём; Ремус в ответ от всей души поблагодарил её за вещи. Проводив их обеих через камин, он остался в квартире один, потерянно разглядывая свалившееся на его голову наследство. Кружки, разрозненные лампы, горшок с растением, куханная утварь, свечи и, среди всего прочего, тумбочка — он оставил всё как есть и направился на кухню, вылить в раковину остывший чай. Из головы никак не выходило то, как Марлин, думая, что за ней никто не наблюдает, украдкой поглядывала на Доркас. Ремус решил, что это не так уж это и плохо — принимать гостей, даже если они и оставляют после себя страшный беспорядок.* * *
— Я точно придушу Марлин ещё до свадьбы, — поделился Ремус с Сириусом три дня спустя. Они трудились над последними подсказками к криптоссворду: от него оставалась одна лишь голова. — Если тело найдут, надеюсь, кодекс Мародёров ещё в силе? Мне понадобится алиби. Сириус усмехнулся, осторожно разворачивая язык дракончика. — Бывают соседи и получше, да? — Я клянусь, мне ещё никогда в жизни не попадалось столько волос в тарелке, — угрюмо сказал Ремус. — Даже когда у тебя волосы были ещё длиннее. Мне кажется, она их зачаровывает на то, чтобы они лезли людям в еду. И в слив! Никакая маггловская сантехника не устоит под натиском её гривы. Сириус передал ему бумажку и откинулся на спинку дивана, постукивая палочкой по колену. — А с какой вообще стати она ночует у тебя? Она точно так же могла бы аппарировать завтра из Лидса в Лондон. Ремус не ответил, сделав вид, что поглощён подсказкой. Он всерьёз подозревал, что Марлин слонялась по дому по той причине, что Доркас всё еще перетаскивала свои вещи на новую квартиру. Она время от времени забегала на пару минут и почти всегда оставалась на чай, если Марлин была дома. — Она положила на тебя глаз? — Сириус резко выпрямился. — Марлин? — рассмеялся Ремус. — На меня? Сомневаюсь. Сириус выглядел недовольным. — Что ей тогда там у тебя делать? Рассиживать в своих мини-шортиках, хлопать ресницами, типа, ой, я не знала, что кто-то будет дома? М-м? Ремус кашлянул. Сириус был прав, Марлин иногда проворачивала такой фокус, но делала она это точно не для Ремуса. — Я так и знал! — нахмурился Сириус. — Она при мне так же себя вела. Я тебе говорю, Марлин на тебя запала. — А я тебе говорю, что это бред, — вздохнул Ремус. — Она знает, что я гей, Бродяга. И я совершенно точно уверен, что глаз она положила не на меня. Сириус изогнул бровь, очевидно, уловив его тон. Когда он внезапно осознал, на кого именно намекал Ремус, вслед за первой бровью взлетела и вторая. — О, — сказал Сириус и обмяк на диване. — А… Хм. — Не то слово, — согласился Ремус и коснулся волшебной палочкой подсказки. — Игнусио. Бумажка испарилась в облаке дыма, и голова дракона тут же перестала на них огрызаться. Ремус расплылся в победоносной улыбке. — Молодец, — похвалил его Сириус. Он взял в руки последний оставшийся от криптоссворда фрагмент — бумажный череп — и раскрыл его вдоль по шву, тем самым преобразовывая в длинную скрученную ленту. — Последняя подсказка. Рэрбит неплохо постарался, да? Сейчас увидим, стоило ли оно того. — Он начал разворачивать завитки бумаги и как бы невзначай заметил: — Значит, Маккиннон у нас и по девочкам тоже? Никогда бы не догадался. — Доркас, по-моему, за, — ответил Ремус, но про себя при этом думал, что это ещё очень скромно сказано. — Ты там смотри, как бы они твой Лай-Ло не порвали. — Надо же кому-то этим заняться? Повисла странная пауза. Сириус вчитывался в подсказку, а Ремусу казалось, что либо «шутка» не удалась, либо Сириус благополучно пропустил её мимо ушей. И когда Сириус сказал: — Тебе, по идее, разве нет? — так шутя и небрежно, что когда после этого не последовало его привычной издёвки («готов помочь, ха-ха»), это напрочь выбило Ремуса из колеи и он промолчал, растерявшись. «У меня своя кровать есть», — запоздало нашёлся он с ответом уже ближе к вечеру.* * *
Месяц спустя Ремус пришёл к выводу, что гостей у него больше не будет: после свадьбы и последующего отъезда Марлин на Лай-Ло никто уже не попросился. Он прождал так несколько недель, затаив дыхание, и только затем позволил себе принять мысль, что квартира вновь целиком принадлежит ему. Разумеется, в этот самый момент к нему прилетела сова от Гидеона Прюэтта. Ремус, Молли упомянула, что у тебя есть незанятый матрас. Грозный Глаз собирает всех в Лондоне на следующей неделе, и я бы не отказался от места для ночлега. Жду ответа! Всего хорошего, Гид В пабе в тот же вечер Сириус вопрошал переполненным от возмущения голосом: — Откуда Молли узнала о твоём матрасе? — От Лили, — ответил Ремус. Лили пожала плечами: — Мы с ней разговорились на свадьбе. Ты согласился, кстати? — Конечно согласился. Сразу отправил письмо обратно, той же совой. А ещё, вдобавок к этому, Ремус с постыдным трепетом в душé отметил на календаре общее орденское собрание маркером («ГИДЕОН») и пообещал самому себе, что как следует наведёт дома порядок. — Как? — спросил потрясённый Сириус. Ремус озадаченно посмотрел на него. — ...Так? Я уже смирился. Я прославился этим Лай-Ло по всей магической Британии. С чего бы мне ему отказывать? — Да хоть с того, что... Что... Что вы с ним даже не знакомы! — Знакомы, — нахмурился Ремус. — Он наш бывший староста. — Нет, ты всегда был к нему неравнодушен, а это разные вещи. У Ремуса загорелись щёки. — Не всегда, — горячо возразил он, потому что был вполне уверен, что на первом курсе — скорее всего, вплоть до первой встречи с Гидеоном — был один краткий период, когда он был абсолютно к нему равнодушен; и, в любом случае, как бы он ни вздыхал по Гидеону Прюэтту все те годы, его уже давным-давно затмил Сириус Блэк. — Тем более, — продолжил он, не желая затрагивать ни один из этих контраргументов, — Доркас оставалась у меня на несколько дней, хотя я о ней до этого практически ничего не знал. Лили, Джеймс и Питер следили за перепалкой с жадным интересом. — Тебе правда нравился Гидеон Прюэтт? — спросил Джеймс. — Нет, — отрезал Ремус. Сириус громко фыркнул. — Ну, может, чуть-чуть, — процедил Ремус сквозь зубы, и Лили залилась смехом. — Господи, да в чём дело? Это просто матрас, мой член тут ни при чём. — Уверен? — хохотнул Джеймс. Питер ухмыльнулся: — Мне кажется, очень даже при чём. — Да чтоб вас, — пробормотал Сириус, поднимаясь из-за стола. — Я к бару, вам ещё чего-нибудь принести? — Что с ним не так? — изумилась Лили, как только он отошёл. — Сириус бесится, потому что сох по Гидеону не меньше меня, но Гид написал не ему, а мне, — со знанием дела сказал Ремус. — О-о-о, — протянул Джеймс с невинным видом, — с каких пор это он у нас Гид? Ты ещё скажи, что он тебя Ремом зовёт. Или, может, Реми? Ремус бросил в него подставкой под пиво. На самом деле, когда Гидеон заявился в квартиру Ремуса накануне собрания, бросил свою сумку рядом с Лай-Ло и оценивающе посмотрел на гостиную, Ремуса кольнуло чувство старой симпатии. Идолопоклонство тоже играло в ней некоторую роль: Гидеон широко славился в Ордене тем, что не раз избежал верной смерти. А ещё он действительно был первой любовью Ремуса, от этого никуда не деться. Другое дело то, что Гидеон прямо с порога показал пальцем на самую ужасную картину из тех, что Марлин подобрала на местной ярмарке искусства, чтобы «облагородить помещение», — Марлин клялась, что однажды эта картина будет стоить миллионы (почему она тогда не забрала её с собой, Марлин объяснить не потрудилась), — ту, которая выглядела как два корявых яблока верхом на жабе, — и сказал: «О, круто». Влюблённость Ремуса испарилась без следа, исчезнув так же быстро, как и появилась. И вообще, Гидеон был неисправимым натуралом: он подмигнул как минимум четырём соседкам и остался в абсолютном неведении, что бариста в кафе написал свой номер на его бумажном стаканчике. («Откуда это? — спросил Гидеон где-то час спустя. — К нам кто-то подходил? Как она выглядела?») «А значит, — мысленно возразил он Джеймсу, — мой член здесь решительно ни при чём». Вышло так, что он почти и не видел Гидеона эти два дня: утром, после собрания, Сириус утянул его в сторонку: — Пошли ко мне сегодня вечером? Ко мне пришёл новый криптоссворд от Рэрбита. Ремус неуверенно оглянулся через плечо. Гидеон уже разговаривал с Макгонагалл. — Да я как-то... он мой гость... Сириус фыркнул. — Он мальчик взрослый, разберётся сам. Давай. Кроссворд в виде льва, на тему храбрости, по-моему. Рэрбит, скорее всего, был гриффиндорцем. В итоге получилось так, что Ремус провёл ту ночь у Сириуса, а на следующий день задержался намного позже, чем планировал: криптоссворд оказался особенно трудным. Сириус принял это за повод достать из закромов великолепную бутылку любимого виски Ремуса, и когда пришло время откланяться и возвращаться домой (несмотря на настоятельные уговоры Сириуса снова остаться на ночь), он обнаружил, что Гидеон уже давно спит. Не считая орденских мероприятий, Ремус почти не виделся с Гидеоном. Они встретились только когда тот уже собирал сумки; кроме него, Ремуса по возвращению домой встретил новый диван. — Что это? Он вытаращился на новый предмет обстановки. — Диван, — ответил Гидеон, похлопывая его по спине, будто Ремус и сам не знал, что это диван, и под его вопросом не подразумевалось: «Откуда в моей квартире диван, которого с утра здесь не было?» — как спросил бы любой нормальный человек. — Подарок на прощание, спасибо за то, что приютил. — Я не могу принять такой подарок, — вякнул Ремус. — Тебе не нужно было этого делать, давай я оплачу хоть часть... Он стал панически пересчитывать свои жалкие финансы, но Гидеон решительно отмахнулся: — Не-не. Это диван моего друга, он всё равно хотел его отдать. За просто так, мне разве что пришлось затащить его на твой этаж. Ремус чувствовал себя неловко, потому что он не застал транспортировку дивана, однако тот факт, что Гидеон на него не потратился, немного его успокоил. — Что ж, — сказал он, поглаживая мягкий кожаный диван, — спасибо. Мне очень… Очень нравится. Диван был, по факту, отвратительно уродливый. Но выглядел он удобным и вполне крепким, и на нём спокойно разместилась бы вся компания — теперь не стыдно было их к себе пригласить. В его квартире не просто можно было проживать, в ней можно было даже приятно провести время, и даже если какой-то декор был ему не по вкусу, то он безусловно оживлял квартиру. — Чуть не забыл, — кинул Гидеон через плечо, уходя, — Бенджи Фенвик переезжает, ему надо где-то остаться пару ночей. Я посоветовал обратиться к тебе. Ремус простонал и пошёл к календарю, чтобы пометить ближайшие несколько дней чёрным маркером: «БЕНДЖИ?».* * *
— Фенвик? — возмущался Сириус. — Ты же только от Гидеона избавился! — Следовательно, Лай-Ло не занят, — завершил логическую цепочку Ремус. — Чёрт, у тебя не квартира, а постоялый двор! — Да ладно, я не против, — сказал Ремус, пожимая плечами. — Бенджи нормальный парень. — Кстати, он голубой, — вставил Джеймс. Ремус, Сириус и Лили синхронно вылупились на него. — Не правда, — в унисон возразили Ремус и Лили. Джеймс временно опешил, а затем пристально прищурился на Лили, у которой зарделись щёки. — Он целовался с Марлин! — сказала Лили в свою защиту. Джеймса это успокоило. — Ну, так Марлс же теперь целуется с девочками, разве нет? С девочкой, в единственном числе, — поправил он себя. — Не важно, я на той неделе видел, как он целовался с парнем. Он и по мальчикам тоже. — Почему тогда, — Сириус процедил сквозь зубы, — он не останется у своего парня? — Я ничего не говорил о том, что они встречаются, — напомнил Джеймс. — Боже ж ты мой. — Стакан Сириуса громыхнул об стол. — Я в туалет. Он выбрался из-за стола и растворился в толпе. — Чем его так обидел твой матрас? — Лили задумчиво посмотрела ему вслед, затем повернулась к Ремусу с вопросительным видом. — Ему не нравится, что никто не хочет ночевать на его диване, — сказал Ремус; он тоже смотрел Сириусу вслед, но скорее с недоумением. Бенджи не нравился Сириусу — он всегда говорил, что у того хорёчья морда. Какая ему была разница, что Бенджи останется у Ремуса? Лили скептически хмыкнула. — Пусть он чистит его чаще, чем раз в год. Я нашла вонтон в трусах, когда в прошлый раз проснулась на его диване. — Звучит как эвфемизм, — отрешённо сказал Джеймс и заказал им ещё выпивки.* * *
В день приезда Бенджи Сириус уговаривал всех на вылазку в паб с особым рвением. Ремус с Сириусом только покинули орденский штаб. — Пригласи Бенджи, — настаивал он. — Я и собирался это сделать, — настороженно сказал Ремус. — А почему? Я думал, ты его не переносишь. — Может, мне просто надо получше его узнать, — неубедительно ответил Сириус и ускорил шаг. В пабе Сириус посадил Ремуса между собой и Джеймсом, а Бенджи отправил на конец стола рядом с Питером, напротив себя. — Ну, как тебе квартира нашего Муни? — начал Сириус без обиняков. — Знаешь, ни один из нас ещё там не бывал. Мы, к несчастью, не принадлежим к этому узкому кругу привилегированных лиц, — проговорил он, смотря Ремусу в глаза. Ремус поднял взгляд к потолку. — Да? — Бенджи, очевидно, не ожидал, что Сириус обратится к нему напрямую: в прошлом тот никогда не стремился наладить контакт. — Я был у него в квартире, — напомнил Питер. — Ну а я нет, — повторил Сириус. — И Джеймс тоже не был. — Мне там понравилось! — вклинился Бенджи. — У Ремуса отличный вкус. Ремус и Бенджи обменялись улыбками. Ремус почти не принимал участия в обстановке своего жилища, так что если его эклектичный декор и указывал на наличие у кого-либо хорошего вкуса, то это у Марлин и Доркас, но уж точно не у него. — Может, сходим туда прямо сейчас? — выпалил Сириус. — Почему нет? — Потому что мы только что пришли? — вразумила его Лили. — Мы и пяти минут не посидели. — Тогда сразу, как закончим? — Сегодня не получится, — сказал Ремус по привычке. Но у него теперь имелся диван и достаточно посуды, и вообще у него дома было теперь очень даже прилично. — Давайте вот что сделаем, — прервал он назревающую тираду Сириуса. — Приходите ко мне завтра вечером. Выпьем… И, эм, закусим. Обмоем как следует, — добавил он, набравшись смелости. — Я приглашу наших из Ордена и так далее. Со всех сторон поднялся восторженный шум. Ко всеобщему удивлению присоединился даже Сириус, явно задетый тем, что его план был так скоропостижно перехвачен. Лили тут же спросила разрешения пригласить её друзей из Святого Мунго («Пару человек — они тебе понравятся!»), на что Ремус согласился, но также подчеркнул, что квартира не резиновая. Лили дала слово, что приведёт только двоих друзей, и Ремус успокоил себя мыслью, что вряд ли им придёт в голову переться в чужую квартиру вечером в субботу. На следующий день Бенджи помог ему закупиться, настоял на том, чтобы заплатить за половину, и как-то умудрился прямо под носом у Ремуса купить ещё и чашу для пунша. Ремус надеялся, что Бенджи не забудет прихватить этот стеклянный кошмар с собой, но уже догадывался, что этого не произойдёт. В Бенджи оказалось больше энергии, чем во всех его предыдущих гостях вместе взятых: он охотно помог с уборкой, навёл порядок в шкафах и, когда Ремусу захотелось просто присесть на десять минут с книжкой в руках, принялся перемывать кости орденцам и вспоминать школьные дни. В конце концов Ремус вручил ему лист бумаги с перечнем мелких заданий для того, чтобы его спровадить; ему было немного стыдно за такую уловку, но не настолько, чтобы прервать старания Бенджи. Да и кому-то же надо было сходить за льдом перед вечеринкой. Сириус пришёл первым, намного раньше обычного. Ремус только вылез из душа; на его бёдрах было повязано полотенце, и он задумчиво чистил зубы над раковиной. Дверь в ванную была открыта, чтобы выпустить оттуда пар, поэтому он сразу увидел появившегося из камина Сириуса. Тот начал осматриваться вокруг с нечитаемым лицом, медленно отряхиваясь от золы, и дёрнулся, заметив Ремуса в дверях ванной: — Мерлин тебя дери, я тебя вообще не слышал. — Ты в моей квартире, умник, — прокартавил Ремус с зубной щёткой во рту. — И ты пришёл на полчаса раньше. — Хотел оглядеться, пока никого не будет, — пожал плечами Сириус. Его внимание перескакивало с Ремуса на закрытую спальню, на Лай-Ло и обратно. — А где Бенджи? Ремус наклонился над раковиной сплюнуть пену и поправил полотенце: — Он побежал за льдом. Сириус промычал, стягивая с себя куртку, и бросил её на спинку дивана. — Странно, что ты ни разу не пришёл ко мне без спроса, — прокомментировал Ремус, вытирая запотевшее стекло. — Как-то ожидал, что ты просто заявишься в камине в один прекрасный день. — Это было бы уже совсем невежливо, — рассеянно ответил Сириус. Иногда Ремус забывал, что Сириус вырос в семье чистокровных аристократов и что правила этикета и соблюдение формальностей вдалбливали в его голову с пелёнок. — Я представлял себе всё по-другому, — протянул он, разглядывая картины. — Как? — Ремус двинулся было в направлении спальни, но остановился, чтобы окинуть всё свежим взглядом. Ему было любопытно, как именно, по мнению Сириуса, должна была выглядеть его квартира; удивляло то, что он вообще над этим размышлял, потому что у него дома обставка была в равной степени бессистемна, хотя выбирал он всё туда собственнолично. Сириус замялся, а потом ткнул пальцем на картину, которую некогда оценил Гидеон: — Вот, например. Полная жуть. Будто пара яблок сгнила на лягушке. Ремус расплылся в улыбке и подошёл ближе к картине, чтобы встать рядом с Сириусом. — Скажи же, да? Сириус искоса глянул на него и снова изучил глазами натюрморт. — Марлин, — вынес он вердикт через некоторое время, и Ремус рассмеялся, подтверждая, что да, картина — её рук дело. Сириус медленно крутанулся вокруг своей оси, окидывая интерьер испытующим взглядом. Он указал на матрас с подушками: — Это от Эммелин — Питер передал, наверное? — Ремус кивнул. Сириус указал на торшер: — Это от Доркас. Ремус был впечатлён. — Верно, — подтвердил он. — Но вот этот мне нравится. Я бы и сам такой взял. Сириус скептически хмыкнул, опустив ладонь на диван. — Гидеон? — спросил он несколько секунд спустя. — Да, — опять рассмеялся Ремус. — Точнее, его друга. Но ты угадал, диван от Гидеона. Глаза Сириуса опустились на стеклянную чашу для пунша. Он поморщился, поколебался, и тут его осенило: — Бенджи. Ремус опять кивнул. — Только ни слова, — предупредил он. — Я надеюсь, что он заберёт её с собой. — Ага, щ-щас. Кто переезжает с чашей для пунша? — Надеюсь, Бенджи, — с угрозой в голосе ответил Ремус. — Всё ясно, значит, — сказал довольный Сириус, победоносно воззревая на гостиную. — Ты ничего из этого не выбирал. Не считая твоих книг, конечно. — Он подошёл к шкафу и провёл кончиками пальцев по корешкам. — Так и есть. — Часть из этих книг он собрал ещё в школе, часть приобрёл с тех пор. — Но шкаф нашёл Пит. — А это что такое? — Сириус подобрал с полки маленького льва из бумаги. — Это тебе, — признался Ремус. Сириус посмотрел на него с удивлением. — Это не криптоссворд, — поспешил предупредить Ремус. — Маггловское изобретение, из обычной бумаги. Продавец сказал, называется оригами. — Сириус держал льва с большой нежностью, словно боялся порвать или раздавить его. — Увидел и... подумал о тебе. — Сириус ему улыбнулся, и Ремус почувствовал, как у него заливает жаром лицо. Он вдруг понял, что стоит полуголый. — Я это... — сказал он и попятился назад. — Пойду пе... переоденусь. Сириус, казалось, собирался что-то сказать: выражение лица у него было странное, а льва он бережно держал в ладонях. Но тут как раз у дверей с хлопком появился Бенджи с мешком льда в руках. Они оба посмотрели в его сторону; Ремус ещё никогда не был столь непомерно раздражён чьим-либо присутствием. — Привет, Сириус, — радостно поздоровался Бенджи. — Ты рано! — Привет, — сказал Сириус, аккуратно возвращая льва на место, и сунул руки в карманы. — Выглядишь... неплохо. — Спасибо! Ты тоже! Ты пришёл нам помочь? — Да, думал, вот, помогу сделать пунш. — Сириус оскалился и шагнул ближе к столу, где чаша для пунша молила о пощаде. — Ничего так. Сегодня взял, да? Бенджи энергично покивал. — Это подарок от меня, — он смутился, глянув на Ремуса. — Спасибо за матрас. Ремус с опозданием вспомнил, что вообще-то надо сказать спасибо. Он поблагодарил Бенджи, отчего тот засиял. У него за спиной Сириус сделал вид, что его тошнит. Ремус с трудом подавил смех и поспешил в спальню, переодеваться.* * *
К удивлению Ремуса, вечеринка прошла на ура, даже если принять во внимание то, что один раз у них успели закончиться закуски, и дважды — выпивка; и за тем, и другим в магазин оба раза посылали Джеймса. «Почему, — ворчал он, — тебе никто не потрудился рассказать о твоей широкой известности? Ты правда думал, что никто не придёт?» Он попал в точку: Ремус до последнего не верил, что гости объявятся, тем более в таком количестве. Он предупредил народ всего лишь за день, у него было немного настолько близких знакомых в Ордене, он не ожидал, что Марлин и Доркас придут камином аж из Лидса, и что Гидеон появится не один — неужели он не нашёл себе развлечения погламурнее? Судя по всему, не нашёл, потому что вот он — стоит в квартире Ремуса под руку с милейшей женщиной, у которой прекрасное чувство юмора и которой очень приятно, наконец-то, с ним познакомиться, словно Гидеон о нём не раз упоминал. (Ошарашенный этим открытием, Ремус удалился на некоторое время в туалет собраться с мыслями.) Гости заполонили квартиру почти сразу после начала вечеринки, к чему Ремус был совершенно не готов. Друзья Лили всё-таки пришли, затем подтянулись ещё несколько незнакомых ему людей, один за другим подходившие к нему представиться с большим энтузиазмом, что привело Ремуса к неловкому, хоть и лестному заключению: о нём разговаривали. Самый большой сюрприз произошёл где-то через час. Ремус и Сириус стояли у самодельного бара и обсуждали, тактично ли подливать алкоголь в пунш, над которым кто-то очень любезно и старательно (и, к сожалению, безрезультатно) корпел ради тебя («Да расслабься, он не заметит, Муни, он и так уже того, а эта бурда ну вообще никак в горло не лезет...»), когда довольный Джеймс кого-то к ним прибуксировал. — Эй, вы двое, — окликнул он. Джеймс тащил за собой молодого мужчину в очках и с падающей на глаза чёлкой. — Вот он, тот самый парень, который делает эти ваши штуковины. Криптоссворды. — Ты криптоссвордист? — заинтересованно спросил Ремус. Джеймс испарился с чувством выполненного долга. Мужчина застенчиво кивнул: — Да, — и протянул руку. — Уоллес. А вы их отгадываете, как я понимаю? — Да, мы... — Ремус не успел открыть рот, как Сириус воскликнул: — Уоллес Рэрбит? Тот удивился: — Верно! Вам попадались мои работы? — польщённо спросил он. Ремус сделал большие глаза: — Мерлин, ещё бы! Мы закончили твоего дракона; он потрясающий. — Ой, — Уоллес смущённо махнул рукой, — спасибо. Это я так, чисто чем-то руки занять. — Боже, я никогда не думал, что встречу тебя вживую. Как тебе пришло в голову использовать Игнусио? Это было гениально. — О, это была идея Лили! — сказал Уоллес. — Не напрямую — она не знает о том, что я делаю кроссворды. Мы работаем вместе в Святого Мунго. Тебя, кажется, зовут Ремус? Лили всё время о тебе говорит. Ремус улыбнулся: — Мне сегодня все так говорят, я уже начинаю как-то нервничать. — Не стоит, — убедил его Уоллес. — Я очень хотел с тобой встретиться. Он посмотрел на него так, словно Лили при описании Ремуса использовала такие определения как холостой или свободный. Ремус кашлянул и зарделся. Сириус прочистил горло прямо у него над ухом. — Меня зовут Сириус, — сказал он, не протягивая руки Уоллесу. — Ремус, вроде как нас Джеймс зовёт? — Не дожидаясь ответа, он взял Ремуса под локоть и потянул его в сторону кухни. — Было очень приятно познакомиться, — бросил Сириус через плечо. — Угощайся пуншем! — К чему это сейчас было? — спросил Ремус, стряхивая с себя руку Сириуса. — Бродяга, это Уоллес Рэрбит. Уоллес Рэрбит! Джеймс бы и без нас справился. — Он меня подбешивает, — ответил Сириус, гляда куда-то в сторону. — И я не уверен, что справился бы — рукавица явно горит. Джеймс, вне всякого сомнения, держал в руках горящую рукавицу-прихватку. Пока они разруливали ситуацию (Ремусу пришлось ликвидировать маггловскую пожарную сигнализацию одним метким взрывающим заклятьем, с надеждой на то, что это не будет стоить ему депозита), Уоллес увлёкся беседой с Бенджи. Полчаса спустя Уоллес снова его отыскал, если даже не подстерёг, вдали от посторонних глаз. Он наклонился очень близко, похвалил его декор и картины, а также поинтересовался, как долго он жил на этой квартире; Ремус почувствовал, как краснеет от обыденного прикосновения ладони Уоллеса к его руке, от бесхитростного понимания в его взгляде. В любой другой вечер Ремус, возможно, мог бы проявить интерес по отношению к Уоллесу, но в данный момент он не мог на этом ни сосредоточиться, ни и уж тем более ответить взаимностью. Он то и дело случайно ловил взгляд Сириуса; в памяти всплывало его лицо, когда тот держал в руках льва-оригами; потом взгляд Ремуса падал на льва и снова возвращался к Сириусу — вновь, и вновь, и вновь, притянутый как магнитом. Да и вообще, Уоллес действительно был какой-то бесячий. Какой человек в своём уме предпочитает современное искусство? — Бенджи упомянул, что сейчас живет у тебя, — сказал Уоллес, привлекая к себе внимание Ремуса. — А, да, ему надо было срочно остановиться где-то на пару дней. У меня есть надувной матрас, он пользуется большим спросом в последнее время, честно говоря. — Ну да, ну да, — сказал Уоллес. — Много кто сейчас переезжает, полагаю. Я тоже, кстати, переезжаю на следующей неделе. — О, правда? — Да, и знаешь, если твой матрас освободится... Собирался ли Уоллес напрямую попросить воспользоваться матрасом — и согласился ли бы на это Ремус — так и осталось загадкой. Потому что в этот момент у него под боком возник Сириус. — Сохатый поджёг вторую рукавицу, — констатировал он. — Я бы на твоём месте пошёл убрал все полотенца из зоны его досягаемости. О! Рэрбит, привет, ну как? Пробовал пунш? Сириус снова взял Ремуса под руку; на этот раз Ремус последовал за ним без комментариев. Много позже, удобно устроившись на диване вместе с Сириусом, Лили и Питером, он созерцал свою вечеринку с чувством полупьяной гордости. — Надо было давным-давно диван купить, — счастливо сказал он. — К тебе не только ради дивана пришли, Ремус. — Лили сидела рядом, опустив голову на его плечо. — Тебя все любят. У Ремуса встал комок в горле от переполнявшей его любви: ко всем, всему, и каждому — каждому знакомому лицу и дружескому голосу в квартире. — Диван тоже на руку, — отметил он. — Смотри, вот, мы же сидим. И не на полу! — Да, — Лили закатила глаза, — сидим. Без этого никакая вечеринка не вечеринка. Ремус пихнул её в бок. — Зато с диваном уютнее, — заключил Питер. — Ты бы видела, как пусто тут было месяц назад. Как будто он только что въехал. — Меня не надо ни в чём убеждать, — рассмеялась Лили. — Я обеими руками за. Я люблю диваны. Чистые диваны, — добавила она с нажимом, глядя на Сириуса. — Не надо, у меня чистый диван, — запротестовал Сириус. — То, что ты выудила один-единственный вонтон из места-которое-нельзя-называть, ещё не значит, что я живу в стойле. — А как насчёт того раза, когда Джеймс вернулся от тебя, и у него вся куртка была в рисе? — ткнула его пальцем Лили. — На моей любимой рубашке навсегда осталось желтое пятно от куркумы, — скорбно вздохнул Питер. — Хорошо, хорошо, — громко сказал Сириус. — Нет необходимости перечислять мои многочисленные недостатки. Некоторые из нас с детства жили с домовыми эльфами, знаешь ли. — Слабое оправдание, — прыснул Питер, за что получил щелбан от Сириуса. — Вы вот шутите, — сказал Ремус, — а ведь, на самом деле, всё не так плохо. Тот диван почти и не пахнет карри. По крайней мере, не пах, когда я ложился на нём спать. — Это потому что Сириус его драит от и до, когда знает, что ты придёшь, — повеселел Питер, хлопая Ремуса по плечу. Ремус широко улыбнулся и повернул голову к Сириусу, с шуткой наготове; вот только Сириус, красный как помидор, уже вставал с места со словами: — Кто-нибудь принёс огневиски? Он схватил одну из трёх протянутых бутылок и стал проталкиваться к Джеймсу. «Хм», — подумал Ремус, глядя ему вслед. Когда он повернул голову обратно, то обнаружил, что Питер, прищурившись, за ним следит. — Ты не знал, — сказал он с упрёком, указывая на него пальцем. Ремус откинулся назад, подальше от колеблющегося пальца, и помотал головой. — Эх, ты, — вздохнул Питер. — А вы всегда говорите, что это до меня долго доходит. Лили наблюдала за ним, сдерживая улыбку. — Он находит эти головоломки специально для тебя, — радостно сказала она. — Они ему тоже нравятся, конечно, но он не стал бы мотаться в Манчестер даже за тысячу галлеонов, если бы там не жил твой любимый криптоссвордист. У Ремуса голова пошла кругом; может, диван покосился, подумал он про себя. — А как... Он же... Он мне никогда... — Эх, Ремус, — разочарованно выдохнула Лили. — Разве ты сказал бы что-нибудь, если бы влюбился в одного из своих лучших друзей? — А затем, поскольку проницательности Лили как всегда не было предела, она значительно добавила: — Ты сказал ему что-нибудь? Ремус раскрыл рот, словно рыба на суше, захлопнул его, а потом уронил голову на руки и издал приглушенный стон. Питер тихонько похлопал его по голове. — Если тебе от этого легче, я думаю, Бенджи тебе сегодня уже не помешает. Ремус поднял голову обратно. Неподалёку от туалета, прислонившись к стене, Бенджи и Уоллес слились в страстном поцелуе. — Ну и хорошо, — от души сказал Ремус.* * *
Остаток вечеринки прошёл как в тумане: на следующий день Ремус не помнил ничего, что произошло в промежутке между полуночью и двумя часами ночи. Сириус вёл себя очень подозрительно и постоянно держался на расстоянии. Только Ремус присоединялся к какой-либо беседе, Сириуса оттуда и след простывал. В конце концов Ремус скрипнул зубами и решил прекратить играть в догонялки. Он налил себе бокал пунша — как было пойло, пойлом и осталось — и прекрасно поболтал с Марлен и Доркас, обменявшись с ними новостями. Те двое жили почти что уже в семейном счастье где-то в Лидсе. — Как хорошо, что Муди нашел мне помесячную аренду, а? — весело спросила Доркас, и Ремус воздержался от упоминания маггловской фразы, которую он выучил не так давно: про грузовики U-haul и лесбиянок. Похоже, они были очень счастливы; он пожелал им всего наилучшего и долгих лет ужасных картин. Ремус пристально следил за местонахождением Сириуса и поэтому вовремя заметил, как тот выскользнул из входной двери с курткой под мышкой. Ремус немедленно направился за ним; он шагнул наружу, в тёплую ночь, и осмотрел улицу в поисках силуэта Сириуса, который уже был на полпути к углу. — Эй! — позвал Ремус, догоняя его. Когда Сириус обернулся, вид у него был смущенный и виноватый. — Сколько ты до этого плакался, что не видел мою квартиру, а теперь решил сбежать пораньше? Сириус пожал плечами. — Народу слишком много. — Он натянул куртку и засунул руки в карманы, сгорбившись. — Будет потише, я вернусь. — Я был бы очень этому рад, — безоговорочно сказал Ремус. Он остановился в паре шагов от Сириуса. Вокруг них шумела ночная Лондонская жизнь — люди разговаривали у себя по домам, иногда по улице проезжала редкая машина, — но у Ремуса было такое ощущение, будто он стоял в коридоре тишины, лицом к будущему. — Да? — спросил Сириус, не сводя с него глаз. — Да. — Ремус сделал шаг вперёд. — Может... — Он набрал воздуха в лёгкие: — Может быть, в следующий раз мы останемся одни, — сказал он, словно бросил вызов, и ждал теперь, когда Сириус поймет, что он имел в виду. Затем он подался вперед, не оставляя сомнений: если Сириус наклонится ближе, их губы соприкоснутся. Сириус проследил за его приближением. — Да? — едва слышно переспросил он. Ремус кивнул. Сириус наклонился ближе, приподнял подбородок и поцеловал его. — А знаешь что, — сказал Ремус минуту спустя, когда его вызов был не просто принят, но и преодолен, и Ремус был более чем готов отдать награду. — Давай к тебе? Прямо сейчас? Сириус улыбнулся ему в шею. — Что насчёт твоей вечеринки? — Переживут, — решил Ремус и аппарировал их обоих на диван Сириуса.* * *
Несколько недель спустя Ремус достал календарь, с помощью которого он отслеживал, кто и когда занимал его надувной матрас: Артур хотел попользоваться Лай-Ло пару дней из-за нескольких ночных смен подряд, чтобы не будить детей в поздний час. Ремус рассмеялся, открыв нужную страницу. Кто-то нацарапал «СИРИУС» большими черными буквами на каждой неделе месяца, на много страниц вперёд. Сириус прищурился на календарь, когда увидел его на столе: — Твой календарь для Лай-Ло? Кто-то приезжает? Ремус показал ему расписанные страницы календаря, его имя, повторяющееся из недели в неделю, из месяца в месяц, словно вызов. Словно обещание. Может, и то, и другое. Сириус засмеялся и притянул его к себе. — Нет уж. Мне не нужен никакой Лай-Ло у Люпина, когда у нас есть отличная кровать.