Однажды в сказке в Хогвартсе

      Питер Пэн       Питер посмотрел чуть в сторону, наблюдая, как Эмма сверлила взглядом пространство, где минуту назад находился Киллиан. Мысленно усмехнувшись, он хотел кричать о неразумности складывающейся ситуации. Этих двоих тянуло друг к другу. Через ненависть, через боль, что они друг другу причиняли, через игры, в которые они играли. Тянуло так сильно, что это было даже сильнее их связи.       … подлинные знаки — вот что люди напрочь не умеют воспринимать.       — Эмма, да не слушай ты его, — попытался приободрить ее Питер. — Это же Киллиан — вечно мелет столько чепухи, что и не уследить, и редко задумывается над смыслом сказанных им же слов.       — Твой друг — идиот, — выпалила Эмма, поправляя сумку на плече. — Способен лишь нарушать мою спокойную жизнь и устраивать в ней беспорядок.       Развернувшись, она фыркнула напоследок и двинулась в сторону библиотеки, не особо отслеживая, шел ли за ней Питер. Ему же с трудом удалось подавить смешок.       Эти двое стоят друг друга.       Свон выбрала небольшой и свободный стол. Вероятно, ей не хотелось с кем-либо делить занятое ею пространство. Сколько раз Питер наблюдал за ней в библиотеке, она всегда делала выбор в пользу маленьких столов, еще чаще где-нибудь подальше от остальной части студентов. Если только она не занималась вместе со своими друзьями: тогда они занимали центральные столы, а Гарсиа и вовсе был больше увлечен подшучиванием над окружающими, чем учебой.       — Так что ты там за книги достал? — нарушила молчание Эмма, резко вываливая вещи из сумки, что грохотом пронеслось по всей библиотеке.       — Мисс Свон, я удивлена, что мне нужно говорить это именно вам, — раздался недовольный голос библиотекаря. — Будьте, пожалуйста, тише.       — Конечно, мадам Пинс, — виновато взглянула Эмма. — Книги, да, — повторила она, — профессор Голд поспособствовала?       Питер заметил, как уголки ее губ чуть дрогнули. Он и правда в последнее время чаще стал общаться с новым профессором, обсуждая проекты, которыми мог бы заняться. Парень продолжал раздумывать над профессией невыразимца, а она, как известно, требовала немалой подготовки и знаний во всевозможных сферах.       — Не без ее участия, да, — мягко произнес Пэн. — По-моему, она действительно заинтересована в своем предмете. Возможно, даже гораздо больше нашего.       — Это ее работа, — холодно ответила Эмма. — Было бы странно, если бы она ее не любила.       — Профессор Снейп не особо любил свою работу, но продолжал преподавать нам Зельеварение, — вспомнил Питер бывшего преподавателя, следя за ее реакцией.       У него было стойкое ощущение, что Эмма скучала по прошлому профессору Зельеварения. Даже при всем его скверном характере.       — Ничего, зато теперь он на своем месте: занимается собственными исследованиями, — поведала ему Свон.       Действительно, профессор Снейп несколько лет назад ушел из школы. Даже уговоры Дамблдора не смогли переубедить его остаться. Северус Снейп всегда был отменным зельеваром, поэтому неудивительно, что спустя время он таки принял решение заняться исследованиями за пределами школы. Тем более что так и не дождался должности преподавателя Защиты от Темных Искусств. Профессор Бут оказался крепким орешком, уверенно оставаясь на этой должности уже не первый год.       — Между прочим, профессор по-прежнему не забывает своих учеников, — снова встала на защиту преподавателя Эмма. — Все равно заглядывает в школу, делится какими-то исследованиями, пусть и только в рамках специальных уроков.       — И еще напоминает нам, что мы все бездари, — усмехнулся Питер, отчего и Эмма не смогла сдержать улыбку.       — Неправда, он всегда по делу отмечает таланты учеников, — высказалась Свон и на мгновение притихла. — Почти всегда. А если говорить про профессора Голд, то думаю, если она пришла преподавать в столь молодом возрасте, значит, ей не может это не нравиться. Вряд ли она сбегала от хорошей жизни в особняке, или где вы там живете.       — Знаешь, чистокровные родители иногда и не такие прихоти выдают, — протяжно вздохнул Питер, попутно вспоминая, что только не выдавала его собственная мать.       — Откуда ж мне знать, — вскинула руками Эмма. — Слава Мерлину, у меня ограничилось одним чистокровным родителем!       Питер прежде и не задумывался, почему именно между ними возникла такая связь. Закладывалось ли подобное с рождения или возникало в силу каких-то обстоятельств. Нет, он, конечно, задумывался, но не рассуждал в сторону ее родителей.       Могло ли быть такое, что родовая сила по линии ее матери повлияла на них и формирование их связи?       — Хотя я все еще поражаюсь, как ее не выдали за какого-нибудь чистокровного мерзавца, — продолжила говорить Свон, нелестно отзываясь о чистокровной части магического общества. — Судя по рассказам, ее мать была далеко не доброй и милой бабулей. Действительно странно.       — Может быть, она влюбилась в твоего отца и сбежала с ним на край света? — его губы чуть дрогнули, а глаза пристально следили за ней. — Чистокровные браки обязывают слишком к многому.       — В каких бы странных отношениях мы ни были, я знаю, что она действительно всегда по-особенному любила, точнее, любит от… отца, — он заметил, как Эмма задумалась, словно анализировала собственные слова и мысли.       — Вероятно, твой бунтующий характер взялся неспроста, — снова усмехнулся Питер, отмечая ее взрывной темперамент.       — О чем это ты? — наигранно удивилась Свон, скользя по нему взглядом. — Разве я похожа на человека, который наводит смуту?       — Определенно, да, — не сдержал он смешка, глупо улыбаясь.       — Перестань лыбиться! — пихнула его в бок Эмма и сама с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. — А вот моя матушка, кажется, считает, что во всем виноваты как раз гены отца.       — Твоя мать — первоклассный мракоборец, которая не может усидеть на месте, то и дело раскрывая всевозможные дела. А твой отец, насколько я знаю, обычный маггл — вряд ли его гены могли превзойти те, что достались тебе от матери.       — Ты знаешь что-то о моем отце? Изучаешь мою биографию, Питер Пэн? — Эмма прищурилась, смотря на него в упор, а через несколько секунд улыбнулась. — Но вообще, наверное, ты прав, — пожала она плечами, невольно прикусывая губу. — Хотя моя матушка все равно останется при своем неизменном мнении. Возможно, ей проще винить кого-то другого, но не замечать ошибки за собой.       — С матерями всегда непросто, хотя, мне кажется, что миссис Свон заботится о тебе, в отличие от моей, но не будем об этом, — свернул он тему, которую совсем не хотел бы сейчас и дальше обсуждать.       Тема семьи, особенно в последние годы, стала для него слишком болезненной. Его отношения с матерью были не менее натянутыми, чем у Эммы по ее рассказам. И он даже не был уверен, что хотел бы это хоть как-то исправить. Питеру это казалось чем-то бессмысленным. Мать то и дело пропадала в своих таинственных делах, мало что ему рассказывала, зато считала, что лучше всех знает, как ему будет лучше. Будучи единственным наследником рода, Питер должен будет найти себе подходящую невесту, и Фиона этим летом вела с ним парочку разговоров на эту тему, которые каждый раз заводили в тупик. Впрочем, он собирался оттягивать этот вопрос как можно дольше. Питер не то, что не задумывался, он и вовсе не собирался обременять себя браком или обществом какой-либо девушки в целом. Ему это было совсем чуждо.       Единственная девушка, которая могла быть хоть как-то связана с ним — Эмма Свон.       — Кстати, о чистокровных семьях и рунах, — встряхнул головой Питер, отбрасывая нахлынувшие мысли. — Ты знала, что древние родовые поместья защищены рунными шифрами?       — А ты любую тему сможешь свести к рунам? — улыбнулась Эмма, а по его коже пробежала теплая дрожь, создавая приятный трепет.       Питер открыл перед ней книгу, которую на днях взял в Запретной секции и продолжил рассказывать ей наиболее интересные моменты, периодически цитируя ту или иную деталь.       … мастера рун ценились особенно высоко.       Как известно, даже раньше волшебник мог превосходно владеть хоть всеми заклинаниями в мире, но при этом оставаться без подобающего прикрытия в собственном доме.       … рунную защиту же пробить практически невозможно.       Чистокровные семьи готовы были платить немалые деньги мастерам, что владели рунами. Испокон веков в родовых поместьях всегда было то, что волшебники хотели бы скрыть от заинтересованных зевак и лиц правосудия.       — Однако руны еще сложнее, чем могут показаться даже тем, кто изучает их не первый год, — интригующе произнес Питер, указывая на очередную строчку в тексте.       … разные рунные коды плохо гармонируют между собой.       — Ты имеешь в виду, что разные языки рун могут все испортить? — уточнила Эмма.       — Нет, это о другом, — мотнул головой Пэн. — Если на кого-то или что-то уже наложена защита рунным кодом, а другой мастер решит внести в него изменения, то он просто-напросто может разрушить всю цепочку.       — А как это связано с парными рунами? — Эмма вскинула брови вверх.       — В целом, как ты понимаешь, в любом деле важен правильно написанный рунный код, — медленно говорил Питер. — Однако для парных рун это характерно еще тем, что нужно учесть много факторов, касающихся двух людей, которые хотят связать себя подобной защитой.       — Например?       … руническая магия позволяет управлять энергетическими потоками.       — Парные руны нацелены на соединение магии, что течет по нашим венам, — подбирая слова, задумчиво произнес он. — И если неправильно провести эту связь, то это может обернуться плачевно для каждого. Даже дата рождения важна.       — А как же магглы? Они ведь до сих пор используют руны для оберегов, основываясь на скандинавской мифологии, — зацепилась за новый факт Эмма. — Почему на них это не влияет? Они же могут нанести себе неосознанный вред.       — Как правило, магглы не знают истинного назначения рун и, тем более, не подкрепляют их магической составляющей, так что в большинстве случаев все зависит лишь от их веры в силу этих рун. А вот татуировки могут стать проблемой, особенно если…       Питер сидел рядом с Эммой и слишком резко повернулся в ее сторону, не сумев договорить. Оказавшись на опасном расстоянии, он заглянул прямо в ее искрящиеся зеленые глаза, читая в них ее заинтересованность. Ее лицо находилось слишком близко к его собственному. Он словно на мгновение оказался под гипнозом.       — Питер, все хорошо? — беспокойно посмотрела на него Эмма. — Ты не дышишь…       — Что? — еле слышно произнес он, не слыша собственного голоса и отходя от некого дурмана. — Да, прости, просто задумался.       — Так что там про татуировки? — задала вопрос Свон.       — А? Да, татуировки, — с трудом отрывая от нее взгляд, пытался продолжить Питер. — Татуировки наносятся на тело, иногда это могут быть рандомные буквы, а человек даже не заметит, что за ними кроется.       — Хочешь сказать, что магглы могут оказаться в опасности? — в ее голосе присутствовала тревожность.       Питер не мог разобрать, почему ее настолько это волновало. Возможно, он бы этого не заметил, ведь это могло быть обычное беспокойство о судьбе всех и вся, которое было присуще Эмме. Однако всплеск, что очередной волной поразил его тело, говорил, что Свон переживала. Хотя и старалась скрыть от него эту тревогу.       Как бы хорошо он ни знал Эмму, но их связь рассказывала ему о ней гораздо больше, чем его глаза или собственные ощущения.       — Скорее это касается волшебников, но и вопрос с магглами недостаточно изучен, — переводя дыхание, рвано говорил Пэн. — Эмма, прости, я забыл, что мне еще нужно кое-что успеть сегодня.       — Эм, хорошо, — смутилась она. Очевидно, что его поведение могло напрячь ее. — Увидимся.       Виновато поджав губы, Питер собрал свои вещи и вышел прочь из библиотеки. Он облокотился на одну из стен неподалеку, снова прогоняя в мыслях их разговор.       Татуировки. Почему ее так взволновал разговор о татуировках?       Очевидно, что в его список нерешенных задач только что добавилась еще одна. Слизеринец издал тяжелый вздох, прикрывая глаза от безысходности, но быстро отогнал дурные мысли в сторону. К тому же Эмма тоже потихоньку отпускала свои тревоги, а значит, была вероятность, что ему просто показалось.       — Пит, что-то ты быстро, — ухмыльнулся Киллиан, когда он зашел в гостиную Слизерина.       Кто бы сомневался, что он не терпит, когда Питер проводил слишком много времени в компании его ненаглядной Свон.       — О, Пэн, ты чего такой загруженный? — подал голос и Гидеон, который распивал огневиски на пару с Джонсом на диване. — Присоединишься?       Гидеон Фаррелл, один из его одногруппников, частенько зависал в их компании. Питер вообще считал, что Гидеон был гораздо более схож с Киллианом, нежели сам Пэн. Разве что по девушкам ходил чуть меньше, чем их староста. Отчего до сих пор удивлялся, почему Джонс сдружился с ним. Безусловно, они были знакомы с детства, но многие меняли круг своего общения, когда прибывали в школу.       Однако Питера с Киллианом это не коснулось. Один втягивал другого в передряги, другой — старался научить первого уму разума. И то и то выходило с переменным успехом.       — Хоть я и не любитель алкоголя, но сегодня пропущу бокальчик, — неожиданно для них сказал Питер, присаживаясь рядом.       — Неужели Свон настолько замучила вопросами, что тебе даже выпить захотелось? — самодовольно усмехнулся Джонс, делая очередной глоток.       — Кстати о Свон, — слизеринец лишил его надобности отвечать на вопрос друга. — Вы же с ней общаетесь, да? — Гидеон по очереди взглянул на них.       От Питера не ускользнуло то, как Киллиан напрягся от заданного вопроса, но подавил смешок.       Сколько еще он будет скрывать свои чувства к этой девушке?!       — О да, то и дело болтает на научные темы с нашим Питером, — бросил Джонс многозначительный взгляд в его сторону.       — С Питером? — нахмурился он. — Я вообще думал, что это ты к ней клинья подбиваешь, разве нет?       Мерлин. Даже хмельной мозг их одногруппника это заметил.       — Да, Киллиан, разве это не ты не даешь ей проходу? — просиял улыбкой Питер, желая добиться своих результатов от этой беседы.       — Оу, да у вас с этой гриффиндоркой все еще запущеннее, чем я думал… — Гидеон выгнул губу и снова поднял нетрезвый взгляд на парней. — Ладно, неважно, сами разбирайтесь, — фыркнул он, — я вообще-то хотел спросить про ее подругу. Лукас. Не знаете случайно, что у нее там на личном фронте?       — Вряд ли она свободна, Гидеон, — похлопал его по плечу Киллиан. — Но разве тебе это помешает?       Правда, Питер думал, что его друг основывался лишь на славе, что ходила о девушке по всей школе. У него же самого были свои догадки касательно подруги Эммы.       — Разумеется, но хотелось бы прощупать почву, прежде чем подобраться к ней, — усмехнулся парень. — А пока там сплошная неизвестность, пойду наведаюсь в женские спальни.       Киллиан взмахнул волшебной палочкой, создавая вокруг них заглушающий барьер, и снова потянулся к бокалу.       — Пит, тебе не кажется, что ты перестал замечать, как за всем твоим желанием защитить ее ты сам в нее влюбился? — произнес Киллиан, скрывая каждую свою эмоцию, которая наверняка бушевала внутри него.       … он перестал принадлежать себе.       — Почему ты считаешь, что если ты сам к ней что-то испытываешь, то в неравнодушии других обязательно скрыта романтическая составляющая?       — Ничего я к ней не испытываю, — по-прежнему равнодушно продолжал Джонс, хотя его голос на мгновение и дрогнул.       — Если ты еще хоть раз скажешь это, то я отправлю тебя в Мунго, друг, — не выдержал Питер, высказываясь несдержаннее, чем хотелось бы. — Хватит уже отрицать. Ты не даешь ей прохода каждый божий день. И это замечаю не только я, не так ли?       — Это не значит, что…       — Это значит гораздо большее, Киллиан! — воскликнул Пэн, вскакивая на ноги. — И когда ты перестанешь отрицать знаки, перестанешь не верить в них и перестанешь сопротивляться, возможно и она тебе откроется, а пока что ты приносишь ей лишь боль.       — Уверяю тебя, что скоро она будет испытывать одно лишь удовольствие рядом со мной… и подо мной, — ухмылка озарила его лицо, однако Питер шутки не оценил.       — И даже тогда она будет испытывать боль, ты ведь любишь пожестче, — зная о пристрастиях друга в постели, обеспокоенно добавил он.       — Уверен, что она оценит и лишь громче будет стонать мое имя, — Джонс перешел почти на шепот.       — Ты неисправим, Киллиан! — недовольно закатил он глаза. — Почему тебе абсолютно все нужно опошлить?       — Потому что это физиология, Пит. Возможно, между вами и существует какая-то связь, но ее тело тянет ко мне. Сколько бы она ни бегала от меня, я уверен, что сегодня, глядя на поцелуй с другой, она ревновала. Она бы не отвлекалась от своего ненаглядного, если бы не искала глазами меня. И это лишнее подтверждение, что до победы мне осталось сделать пару шагов.       Закончив свою пламенную речь, Киллиан молча удалился из гостиной, оставляя Питера наедине с собственными раздумьями.