Daddy’s Boy

      –Черт! Блять...! –последовали непонятные звуки, когда разочарованные крики Грегори эхом разнеслись по пустому зданию. Послышался громкий лязг, за которым последовали сердитые рыдания, топот ног и что-то упавшее на землю. После того, как звон шума стих, над всем этим воцарилась неловкая тишина.       Фредди нахмурился (что было не столько выражением настоящего нахмурения, сколько движением бровей и изменением век) и последовал за шумом к его источнику. Не то чтобы он не знал, что происходит, просто прошло так много времени с тех пор, как случались подобные вещи, что от него почти ускользнули, что это действительно произошло. Завернув за угол, в свою комнату, он был встречен видом разбитого пластика, товаров, разбросанных по полу, и Грегори, свернувшегося калачиком в углу комнаты, тупо уставившегося в никуда.       Его глаза и нос были красными, волосы торчали в разные стороны. Его губы были слегка нахмурены, красные от того, что он кусал их снова и снова.       –Грегори. – Фредди понизил голос, медленно приближаясь к собеседнику, прежде чем опуститься, чтобы подойти ближе. Мальчик поднял глаза, ресницы слиплись от слез, которые все еще лениво текли из его глаз. Когда он встретился с ним взглядом, Фредди осторожно взял его на руки, всегда внезапно осознавая, каким человеком был Грегори, когда он был так близко к нему.       –В чем дело, малыш?       –Я не знаю. Это слишком громко, это слишком ярко. – руки Грегори снова проникают в его волосы, пряди уже запутались вокруг пальцев и между ними, там, где он выдернул их клочьями.       –Шшш, не это, не это... – Фредди мягко направил нервную энергию на свою рубашку, за которую Грегори в отчаянии ухватился, слегка стукнувшись лбом о грудь Фредди. Это всегда было хорошим знаком, когда он не пускал кровь, когда не решался броситься навстречу боли.       –Папа, я не могу...       –Я знаю, я знаю.       Обняв Грегори за талию, Фредди прижал его к груди, прежде чем встать. Он весил мало, чтобы представлять какую-либо реальную проблему для аниматроника, что привело его к дивану. В этот момент было бесполезно пытаться разнять Грегори, вместо этого он сел на диван, переставив мальчика у себя на коленях так, чтобы ему было удобно. Его голова лежала на груди Фредди, ноги по обе стороны от его бедер, все еще нервно теребя рубашку.       Теперь он тихо что-то бормотал, нахмурившись и резко дернув губами.       –Сейчас семнадцать, не стоит больше этим заниматься. – Он упрямо вытер глаза, запрокинув голову, чтобы посмотреть на аниматроника, дыша все еще неловко и влажно.       –Чрезмерная стимуляция возникает в любом возрасте, Грегори, и не только у людей с РАС.       –У меня нет синдрома Аспергера. – Грегори каждый раз доказывал это, не обращая внимания на то, что Фредди был запрограммирован на такие вещи, не обращая внимания на то, что он не видел его по-другому.       –Мои... мои родители не задержались достаточно долго для тестирования, я просто... в стрессе, просто...       При виде того, как мальчик все больше и больше возбуждается, Фредди вспомнил, что он говорил раньше, запустил одну руку в волосы, чтобы запустить в них пальцы, а другую положил ему на спину, не пытаясь успокоить его, позволяя ему разглагольствовать и бессвязно болтать.       Он прижался щекой к груди Фредди, брови сошлись в сердитую линию над глазами. Слова, которые больше всего привлекли внимание аниматроника, были “папа”, “стресс” и “яркий”.       –Хорошо, как насчет того, чтобы я выключил свет? Поможет ли это? Я связан с теми, кто в моей комнате.       В речи Грегори наступило затишье, карие глаза поднялись на него. В конце концов он заснет, Фредди видел, как усталость медленно закручивается в его глазах.       –Да.       Кивнув, наступил момент, когда, казалось, ничего не произошло, прежде чем яркий свет и неоновые огни в комнате потускнели, став практически темными, и Грегори медленно расслабился в объятиях Фредди.       –Лучше, дорогой?       –Лучше.       Фредди наклонился и прижался носом к щеке Грегори. Он никогда не говорил своему маленькому человечку, но он чувствовал его запах. Он чувствовал запах его стресса, страха и гнева, но под этим чувствовался сладкий клубничный аромат, который исходил от того, что он использовал для купания и мытья волос. Соль его пота, его слез, еще один запах, присущий только ему, человеческому и злобному.       Мальчик почти обмяк под прикосновением, руки уперлись в бока, больше не дергая и не напрягая ткань рубашки.       –Что еще тебе нужно, малыш?       –Вздремнуть. Мне нужно вздремнуть.       –Как пожелаешь.       Фредди осторожно ложится на спину, сверху на него ложится Грегори, мальчик такой крошечный, даже почти взрослый, что, кажется, у него нет особых проблем с тем, чтобы прижаться к аниматронику, уши полны жужжания механизмов внутри него и его грохочущего тепла.       –Спокойной ночи, папочка.       –Спокойной ночи, малыш.