чувак, клянусь, я без пушки.

      «чертов ублюдок» - думает леша, пряча ствол под кожаной курткой грома, которую он любезно спиздил одолжил. алексей был одержим мыслью отомстить гречкину, даже если ценой этому его жизнь. лиза - чудесное создание, ангел во плоти, единственное счастье макарова за последние несколько лет. и ахуевший сын прокурора, бессовестный гречкин отнял его у парня. он должен расплатиться. как же леша узнал адрес своего врага? ну, пришлось немного помучить диму дубина. тот парень - добрая душа. выслушав слезливый рассказ макарова о сестре и том, как же он сука ненавидит гречкина, стажер все же согласился влезть в полицейскую базу данных и отыскать адрес «о, благослави его бог, кирилла всеволодовича». при таком уважительном к нему обращении леше хотелось блевать от услышанного. как такого уебка можно называть по имени и отчеству. уважать его можно до того момента, как он убьет вашего близкого и плюнет на его могилу. бедный мальчик, остался без сестренки, какой ужас! - отвратительные слова. макарову нахуй не нужна была жалость, все эти лживые слова. он хотел мести. всю жизнь его считали слабаком, но он лишь смеялся. незачем было ему показывать свою сущность, когда рядом его персональное солнце - лиза. ее нет, нет больше и смысла скрываться.

come as you are,

as you were,

as I want you to be.

      леша вышел из маршрутки, нащупывая выпуклость под слоем дешевой кожи - «надежно». внушительных размеров дом - «богатый, сукин сын. но сейчас папочка тебе не поможет». макаров пробирался тихо, едва задевая сухие листья дизайнерски подстриженных кустов. вглядывался в панорамные окна особняка, будто выискивая там чей то облик. по мере приближения к калитке ему все громче слышалось похрустывание веток под ногами. он думал это его собственные шаги, но резкий удар по голове чем то металлическим и химозный запах от марли, приложенной ко рту и носу, быстро отогнал наивные мысли.

as a friend, as a friend.

as an old enemy.

take your time, hurry up

choice is your, don’t be late

take a rest, as a friend.

as an old memoria.

      макаров очнулся от оглушающего шлепка по лицу. что за хуйня? голова раскалывалась, будто бы по ней ударили чем то тяжелым. леша, казалось, ничего не помнил. но стоило ему уловить аромат дорого парфюма от окружающей его мебели, он все вспомнил. «ага, будто бы блять. чем он додумался меня ударить? да и как он меня нашел, ничего не понимаю». пока алексей терялся в догадках, в районе двери послышался гулкий стук пяток о мраморную плитку.

memoria

— заждался меня, лешенька? - гадкий, слащавый голос донесся до ушей последнего. у него было пару вопросов к его похитителю: первый - какого хуя гречкин в распахнутом халате и трусах. второй - почему ствол макарова все еще при нем, как и куртка соответственно. третий - почему он не связан, сидит на мягком, обитым бархатом кресле и уж тем более, не избит, — не беспокойся, трогать я тебя не собираюсь, достаточно натерпелся. но я же вижу что пришел ты ко мне совсем не из добрых намерений. гром подослал, не так ли? - ухмылка оголила бриллиантовые гриллзы.

memoria

— нахуй пошел, уебок! никто меня не присылал, ты просто конченный мудак. ты заслуживаешь страдать. - парень харкнул кириллу на дорогую обувь - тапки от гуччи. гречкин недовольно вытер слюну о край кресла и изрек: — лешенька, я ведь сказал что хочу по хорошему. но, судя по всему, ты любишь пожестче. я тут со всем гостеприимством: в лучшую гостиную, на дорогое кресло. всего лишь усмирил твой пыл небольшим кирпичиком, а ты уже харкаешься. не гоже. - гречкин потянулся пальцами к гладкому подбородку макарова, вычерчивая линию челюсти.

memoria

— руки убери, мудозвон! - леша вздрогнул от неожиданного прикосновения. отвратительно. шлепок по щеке. сука, след останется. — как красиво смотрится отпечаток моих пальцев на твоей щеке. ты решил быть плохим мальчиком, алексей. будь по твоему. — чего тебе вообще от меня надо, нахуй ты меня сюда привел? — я хочу чтобы ты понял, кого ты хотел грохнуть. гречкин схватил макарова за горло, оставляя и там существенную отметину. воздуха не хватало. одним движением кирилл вытащил свисающий пояс халата свободной рукой. на мгновение отпустив шею парня, тот перевернул его на живот. надавливая коленом на позвонки, сын прокурора обвязал кисти макарова махровым поясом, пережимая артерию. руки леши побелели. гречкин схватил его за плечи и вновь посадил, так, что бы парень мог смотреть ему в глаза. — отвечай мне сейчас расторопно, не испытывай мое терпение, оно на исходе. нахуя тебе ствол с собой? ты же не думал меня прикончить, умник?

come doused in mud, soaked in bleach.

as I want you to be

as a trend, as a friend.

as an old memoria.

— думал, еще как думал. я ни о чем в последнее время не думаю кроме этого. — вот как. - гречкин хотел было продолжить, но его прервали. — а что ты себе представлял, а? мне вообще похуй как ты узнал что я к тебе приехал, что ты хочешь от меня сейчас и что ты собираешься со мной делать. я хочу чтобы ты знал, что ты блядски отвратный, мерзкий человек. сколько бессонных ночей я провел скитаясь в агонии, сколько еще сладких снов могла увидеть моя сестренка? это тебя не волнует? — я виноват лишь в том, что позволил себе жалеть тебя с самого начала. да, раз я ужасен, я это оправдаю. кирилл занес кулак с сжатыми до побеления костяшками. звонкий удар прилетел макарову в челюсть, затем на веснушчатый нос. почувствовался запах крови.

memoria

гречкин с неприкрытым удовольствием размазывал алую кровь по лицу парня, оглаживал места будущих синяков и иссиня-фиолетовых гематом. новый удар, уже коленом, под ребро. приятный, глухой звук. будто хрустнувший фарфор. кирилл надавливает на больное место, на что получает сдавленное шиканье. хозяин дома улыбается, скалится как хищный зверь. оставляет укус на травмированном участке торса, бережно зализывая. удовольствие. но чего то мало. гречкин достает из кармана халата пару тонких гвоздей, прокручивает в пальцах. — это что за хуйня? - глаза макарова разширились. — сейчас увидишь, почувствуешь. он взял один из орудия будущих пыток и плавно провел по очертанию торса на футболке. поднялся чуть выше, к плечу, постепенно увеличивая давление на кожу. повел к ладони, повернул на тыльную сторону и медленно стал очерчивать острием гвоздя линии на совсем побелевшем участке кожи. — долгая жизнь у тебя будет, макаров. могла бы быть.

memoria

острый предмет чувствуется все глубже под ногтевой пластиной, леша стискивает зубы. второй палец так же не избежал участи. боль невыносима, но по сравнению с моральной не сравнима. алексей представлял как лиза смотрит на него сейчас и рыдает. рыжие волосы ее колышет ветер, глаза красные. новый гвоздь светится в руках молодого миллиардера, перед глазами макарова белая вспышка. лешенька, не нужно. скажи ему, скажи. я простила его, лешенька, и ты прости. ему тоже больно. он тоже плачет ночами, он тоже плачет обо мне. я видела его во сне, он извинялся. я дала ему прощение и ты даруй, лешенька. не за себя, так за меня хотя бы. ты не заслужил страданий. вы не заслужил. никто не заслужил. - губы маленькой девочки расплываются в теплой улыбке. простить гречкина? леша плачет, смотрит на сестру и рыдает. она простила своего убийцу, простила.

memoria

когда видение растворилось, макаров понял что не может очнуться. что же случилось, пока он был во сне? в ушах пищало, где-то поодаль слышались крики гречкина. вместо режущей глаза белой пелены представлял удушающий черный мрак. чьи-то отдаленные прикосновения ощущались на пальцах, почти неосязаемая дрожь чьих-то рук. искры бушевали в распростертых объятиях темноты. макаров думал что тишина не бывает оглушающей, но ошибался. крики стихли, скитающиеся блики утихомирились. в омуте мыслей парень различил облик сестры, уже без улыбки, лишь с разочарованием во взгляде. гречкин лежал перед бездыханным, бледнеющим телом. целуя тонкие, прохладные пальцы. «я не смог совладать с собой, мой мальчик». она простила своего убийцу, но сможет ли она простить убийцу брата?

and, I swear, that I don’t have a gun,

no I don’t have a gun,

no I don’t have a gun.