Mourir ensemble

Если хочешь плакать, то я буду плакать тоже

Я надену платье, буду на тебя похож и

Можешь не смотреть и называть меня как хочешь

Все вокруг тупое, поэтому я с тобою

@ssshhhiiittt — Танцы

***

Жизнь кадетов представляет собой весьма интересный градиент: от страданий к спёртому — от смеха — дыханию. Утро начинается рано, что, в принципе, неудивительно, ранние занятия, тяжёлые нагрузки, не самый лакомый завтрак — это всё о нём. Но у каждой монеты две стороны. Во-первых, для меня подобные тренировки довольно привычны, потому особых сложностей не вызывают. Во-вторых, я точно учусь не с мешками занудства и скуки, а скорее наоборот: что не день — то новый местный анекдот. Взять тех же Сашу с Конни, кадры незабываемые! Этим ребятам ни по чём ни огонь, ни вода, ни грозный бабуля-Шадис. Захотели поесть после отбоя? Не проблема. Намётанная беспалевность даёт о себе знать, а раздельные корпуса для девушек и парней их ни капли не смущают — дело ментальной связи и вечернего составления плана, как никак. Крадучись мимо мирно сопящих на посту дежурных, эта парочка залезет на кухню, потырит еды и вернётся так же незаметно, как и пришла, разбредаясь по своим корпусам под подлое хихиканье. Так ещё и с товарищами поделятся добычей. Или гиперактивный Эрен. Парень явно не выделяется талантом либо столетним непрошибаемым опытом. На тренировке равновесия он казался настолько беспомощным, что ручонки инструктора так и тянулись к нему, дабы сбагрить подальше от греха и от кадетского корпуса. Однако шатен нашёл в себе достаточно сил и упорства для совладания с шайтан-механизмом и смог продолжить обучение, что вызывало уважение. Имир с Кристой, казалось бы, полные противоположности: колкая на язык шатенка, что за грубостью в карман не полезет; и мягкая добродушная блондинка, вечно старающаяся всем и вся помочь, подсобить. На деле же не разлей вода. Ну и номер. Правда вот, наш с Бертой дуэт ушёл недалеко от них, хоть мы и схожи в некоторых вещах. Одно наше совместное времяпрепровождение хлеще другого. Разгромить половину ванной комнаты во время утренних процедур? Да, пожалуйста. Изваляться в пыли, дерясь, в течение тренировки? Спрашиваете! Устроить торжественное посвящение Саши в булочные воины с помощью мазка соусом по лбу и величавых речей? Было дело. Да и новоиспечённый рыцарь не жаловался, всё-таки в качестве подарка за участие в крещении весь сто четвёртый отряд внёс вклад в виде доли от своего ужина, будь то хлеб или картошка. А что касается разведчиков, с которыми мы столкнулись, ну… тут вопрос стоит ребром, когда нам аукнется наша не самая умная выходка. С момента инцидента прошло несколько недель, и никто пока что нас взашей не гонит, значит, можно расслабить булки и наслаждаться, несомненно, счастливым отсутствием пиздюлей. Раннее утро, солнце только-только начинает показываться из-за горизонта, освещая небосвод прекрасным тыквенным оттенком, проворно проникая сквозь зашторенные окна кадетского училища. Створка центрального окна приоткрыта, благодаря чему в комнату юных кадеток проникает бодрящий весенний воздух. Деревья приятно шелестят, изредка роняя листья на изумрудную траву. До официального подъёма остаётся около получаса, потому в здании царит относительная тишина, лишь иногда слышны шаги старших по званию, из комнат еле слышно доносится умиротворённое посапывание кадетов. В коридорах училища стоит запах свежести, ведь каждую вторую субботу проходит генеральная уборка, после которой несчастные ученики чувствуют себя весьма и весьма измученно. Зато окна блестят, полы скрипят, в уборных не стоит отвратительного запаха — сплошные плюсы. Всего в одной из ряда комнат спят не все. В самом конце коридора располагается комната, принадлежащая четырём кадеткам: Эстер-мать-её-Морган, Берте-господи-помилуй-Фрей, Саше-булочной-воительнице-Блаус и Мине-единственной-адекватке-Каролине. Не вызовет сложностей догадаться, кто именно из этой компании не спит. Я, заслышав тихие шорохи, начала елозить по кровати, цепляясь за остатки сна, что-то мне подсказывало, что команды «Подъём» ещё не было. Перевернувшись на правый бок и подтянув выше одеяло, заодно поджав ноги ближе к телу, я старалась снова заснуть. Через пелену дрёмы, слышались расторопные шаги, словно человек расхаживал из стороны в сторону. Спустя пару минут шум прекратился, сон начал накрывать с новой силой, как вдруг послышался оклик: — Пс-с, — раздалось где-то у стены супротив меня, — хей, Эстер! — шипела Берта, стараясь привлечь моё внимание. Этот голос я узнаю, даже если буду лежать три метра под землёй, а тут и вовсе совсем рядом шикает — притвориться, что я не слышу, не выйдет и она это понимает. Но, может, смилуется, если отвернуться к стене? Тая призрачную надежду сон, я отвернулась от девушки в противоположную сторону. Наивно, ой как наивно, было полагать, что эта бестия сдастся, если просто начать её игнорировать. Четверть минуты Берта не подавала абсолютно никаких признаков жизни, казалось, бесследно испарилась. Затем оклики начали раздаваться громче: — Эй, не игнорируй меня! — фыркнула она. Тон девушки был недовольным, проскакивали нотки наигранной обиды. Она вновь замолкла, не дождавшись моего ответа. «Ну, наконец-то» — с облегчением выдохнула я, но так, чтобы это не услышала брюнетка. Мина и Саша спали, ни на сантиметр не шелохнувшись, от шипения соседки, их, наверное, и орда титанов не разбудит после генеральной уборки — знатно настрадались. Раздался стук, будто стучали чем-то тупым по окну. Потом снова, и снова, и снова. Я невольно свела брови к переносице, разрываясь между лежанием в тёплой кровати и желанием выкинуть Берту в окно, по возможности, головой вниз. Стук прекратился, не успела я расслабиться, как слух пронзил неприятный скрежет, напоминающий царапанье ногтями стекла. Зубы клацнули, а глаза нехотя начали разлипаться, являя свету взор разбуженного медведя. Порой это девушка была невыносимой, до головной боли и подёргивающегося нижнего века. — Красотулька-а-а! — ехидно пропела Берта вполголоса. Я не вижу её, но готова поставить жизнь на то, что та сейчас давит лыбу, а в глазах играют черти. «Вот же…». — Берта, — негромко начала я, — если ты будишь меня не потому, что горит училище или титаны жрут население, а неведомые силы испепеляют наш город, то советую тебе добровольно ретироваться куда подальше, — переворачиваясь к бестии, говорила я, с опасным спокойствием в голосе, — потому как… — взгляд уловил фигуру, несущуюся на меня, — блять! — Всё, что успела вскрикнуть перед тем, как туша, чуть ли не в полтора раза больше меня, с весёлым хохотом свалилась на меня, впечатывая в матрас. Неадекватная соседка развалилась на мне, будто я была её личным лежаком, и лежала она не на человеческом теле, а самой мягкой королевской перине. Раскинув руки и ноги в стороны в форме звезды, пока я оказалась прижата животом к кровати, Берта самодовольно ухмылялась, прикрыв глаза. Слышался недовольный скулёж Саши, краем глаза я также заметила испуганную Мину, что смотрела на нас, ничего не понимая. — Ну, что Вы, сударыня, почему же сразу глаголете о несчастьях? Я, между прочим, — брюнетка соизволила оторвать свой зад от меня и встать, неуклюже покачиваясь, — хочу пригласить Вас в увлекательный поход. — Она гордо вздёрнула острый подбородок, отчего тёмные волосы сильнее разлетелись по плечам, спрятав руки за спину. Только сейчас у меня появилась возможность разглядеть девушку: белоснежная выглаженная рубашка с большой горловиной, которая якобы топорщилась по краям, с рукавами, не доходящими до запястий; арлекиновая юбка со шнуровкой, доходящая до колен. У меня не возникло сомнений, что она, юбка, будет разлетаться на ветру. — И не абы куда! — она немного наклонилась в мою сторону, смотря в глаза. — Удиви, это в твоих интересах, — злобно пробурчала я. Нет, ну, а что? Утро воскресенья, а этот комок энергии уже рвётся наружу, она и мёртвого достанет, без сомнений, — настроение у меня не самое хорошее. — Недобро прищурившись и скривив губы, я в ответ сверлила девушку взглядом. Едва заметно сглотнув, но, не изменившись в лице, Берта вытащила руки из-за спины, правой аккуратно схватившись за подол юбки, а левую немного поднимая, сгибая в локте и грациозно оттопыривая кисть — девушка исполнила некое подобие реверанса, я сразу это поняла. «Ничего себе» — промелькнуло в сонной голове. Мои глаза удивлённо распахнулись от такого номера в исполнении брюнетки. — На лучший в Вашей жизни променад, — важно сказала она, — с обязательным заходом на ярмарку! Я села на кровати, медленно похлопывая глазами, смотрела на эту комедию, в исполнении соседки. — У меня нет выбор, да? — с вялостью в голосе пробормотала я, опустив голову и прикрыв глаза, ловя остатки сна. — Конечно, нет, — лучезарно улыбнулась девушка.

***

Берта ждала меня у входа в училище, куда её выгнала именно я — вдруг набегается и часы моих страданий сократятся? Вытянув из самой преисподней кремовую рубашку с запонками и широким рукавом и оранжево-коричневое платье с длинным свободным низом без рукавов, а также прилегающее на месте талии, я, недолго думая, переоделась. Эта одежда довольно много для меня значит и вызывает только тёплое, родное ощущение в груди. Умывшись, расчесавшись и впопыхах нацепив чёрные туфли на низком каблуке — единственные туфли в моём гардеробе — выдвинулась в сторону выхода. Соседка-энерджайзер встретила меня очаровательной улыбкой, от которой даже перехотелось придушить садистку на месте. Она подхватила меня под руку и двинулась в сторону главной улицы, радостно напевая. Весенний воздух успокаивал, настраивая на хорошее настроение, запахи множества цветов смешались, образуя единый стойкий аромат. Люди шныряли из угла в угол, ближе к центру чувствовался аромат свежей выпечки. Берта привела нас к самому началу ярмарки, озираясь, словно ребёнок, она выискивала в какой ларёк первым делом податься. Я в это время оценивала общую обстановку: праздно, ярко, шумно — как и на любой ярмарке. Девушка обернулась ко мне: — Милый прикид, хочешь обновку? — игриво прощебетала девушка, — мне тоже не помешало бы новое платье. Как насчёт парного? Я уставилась на неё, будто видела впервые, брюнетка выглядела весёлой, но говорила вполне серьёзно. — Парное платье? А не будет ли это выглядеть странно? — выгнув бровь поинтересовалась я. — Пф, да с чего бы? Возьмём одного фасона, но разного цвета. Ну, например… под цвет глаз! Мне серое, тебе зелёное, м? — засуетилась девушка, явно загоревшаяся этой идеей. Окинув Берту анализирующим взглядом и не найдя, что возразить, вздохнула: — Ладно, — выпрямилась я, — выбирай магазин. Девушка незамедлительно потянула меня в ближайший магазинчик с одеждой, определённо не настроенная долго выбирать куда сходить. После пятнадцати минут шатаний между вешалками мы выбрали платье. Верх представлял собой рубашку с открытыми плечами и длинным рукавом, юбка, нарочито неопрятная, трёхцветная, доходила до коленей, талия перетянута корсетом со шнуровкой спереди. Мой наряд был со светло-зелёным корсетом, низ выполнен в более тёмных оттенках того же цвета, платье берты имело пастельный серый корсет и тёмную юбку. Что уж греха таить — раскошелиться пришлось, но ни одна из нас не пожалела об этом. Проходя меж съестных лавок, я высматривала что-то более-менее питательное, ибо не съела ни крошки со вчерашнего вечера. Не заметить отсутствие брюнетки было опрометчиво с моей стороны. Девушка подлетела ко мне, сияющая не пойми от чего. В её руках я заметила яблочную пастилу, которую та уже старательно распаковывала. Обернувшись в поисках магазина, где Берта могла её раздобыть, на глаза попался ларёк с длинной очередью и суетившимся продавцом. Я подозрительно сощурила глаза: — Когда ты успела отстоять очередь и купить пастилу? — с недоверием в голосе обратилась я. Девушка глянула на меня, а затем быстро отвела взгляд. — Берта, ты украла пас… — не дав мне договорить, девушка впихнула мне в рот кусок краденного добра и заулыбалась. — Подумаешь. Ты видела эту очередь? Я скорее умру, чем буду стоять там ради одной несчастной штучки. Выпучив глаза и не прожевав нагло впихнутый мне в рот кусок, я задумалась: правда ведь. — Ну, в принципе, — промычала я. Берта заинтересовано зыркнула. — Похуй, — пожав плечами, констатировала я. Девушка рассмеялась, из-за чего пастила, которую она держала, упала, проехавшись по подолу нового платья. Она с ужасом взвизгнула, оглядывая пятно. — Мгновенная карма, девочка моя, — злорадствовала я над брюнеткой. Она надула губы, смотря на меня, как на предателя. Мгновенно изменившись в лице, она ломанулась на меня и махнула грязной рукой по моему наряду. — Эй! Ты ахринела? — с возмущенными возгласами ближайший камешек устремился к девушке, — Спасайся бегством, несчастная!

<…>

Спустя два часа шатаний по городу, мы вышли к домам. Попивая предварительно сворованный сидр, мы услышали кудахтанье куриц. Следуя пьяным порывам, я перехильнулась через забор, пока Берта держала оставшийся алкоголь. Приземлившись по другую сторону от ограды, моему взору открылся немаленький курятник. Подумав — а скорее попытавшись подумать — и поставив руки на бока, я решила освободить хотя бы одну бедолагу из заточения. Подкравшись к пёстрой курице и молниеносно схватив её, я ринулась обратно через забор. Берта, завидев меня, подавилась слабоалкогольным напитком, громко хохоча. — Зачем ты украла курицу? — не переставая заливисто ржать, говорила она. — Я… ик… подарю свободу хотя бы одной из них! Следуй за мной, о непросвящённая, — покачиваясь, мы отправились в сторону полянки с цветами. — Ну, ты даёшь. Достигнув пункта назначения, я гордо встала, держа вырывающееся животное перед собой. Берта наблюдала за этим с расстояния трёх метров. — Теперь ты свободна, страдалица, познай же вкус вольностей! — и кинула курицу вглубь поляны. Птица закудахтала и с криками приземлилась на гузно. — Ой, они ведь… ик… летать не умеют… — виноватым тоном закончила я. Берта, услышав мои слова, с грохотом повалилась на землю, разливая вокруг остатки сидра. Я ещё никогда не слышала такого дикого смеха от брюнетки.