Покрытие пеленой воспоминания

— Дамы и господа, приветствуем вас в «Семейной закусочной Фредбера»!,— весело проговорил мужской баритон из колонок, расположенных под потолком зала. Кучки детей весело бегали от столика к столику, принимая участие в очередном конкурсе и поедая пиццу. Вокруг играла приятная музыка, дополняемая размеренным пением аниматроников. Спрингбонни и Фредбер — лица закусочной. Сейчас, такие счастливые и веселые, они стояли на сцене и в очередной раз исполняли одну и ту же песню. Но им это нравилось. Это нравилось всем присутствующим. В воздухе витали разноцветные блестки и конфетти, стены освещали яркие прожектора, встречаемые у пола лёгкой дымкой, до посетителей доносился приятный аромат свежей пиццы. Благодать. Раздался резкий удар капли воды о холодный грязный кафель помещения. Крыша протекала. Сегодня опять шел дождь, уже который день подряд. Парень неспешно, с некой напряжённостью приоткрыл серые глаза. Резко зажмурившись от непривычно яркого света, он тихо прошипел, потирая кулаком лицо. Казалось, что он умер, хотя, возможно, так оно и было. — Черт,— выругался он, от чего механические ушки судорожно задергались. Голос был хриплым и заспанным, а каждый звук давался аниматронику с большим трудом. Старая голосовая коробка уже просто не выдерживала прошедшего времени. Паршиво. Поднявшись с пола и опираясь трясущимися руками о стену, светловолосый направился к выходу из комнаты, еле передвигаясь на ватных ногах. Он чувствовал себя странно. Пройдя пару метров и наконец привыкнув к движению, он мягко растянул все мышцы своего тела. Послышался грубый хруст костей. Аниматроник взволнованно ощупал свое тело, находя в корпусе массу маленьких и больших дыр с уже застывшей алой жидкостью. Запустив ладонь в одну из щелей, заяц почувствовал неприятное ощущение внутри. Сродни щекотке, это чувство пронзило все его тело, заставляя неприятно сжаться. Что-то склизкое и противное коснулось тонких пальцев парня. Быстро достав руку обратно, заяц увидел на руках тянущиеся красные сгустки. Он усмехнулся. В голове разом вспыхнуло несколько кадров агонии сумасшедшего, для которого заяц в одночасье стал посмертной ловушкой. Глупо. Парень медленно шел по темным мрачным коридором, ведя рукой по холодной стене. На руках оставалось неприятное, но не сильно беспокоящее ощущение грязи и пыли. Сколько он спал? Неделю? Месяц? Год? В голове мелькало множество отрывков из, как он думал, его прошлого, но все эти разноцветные картинки явно не собирались преобразовываться в полноценную пленку событий, оставаясь приторной мазней в подсознании. Он не помнил абсолютно ничего. Все те лица, мелькающие в закоулках сознания и так и просящие выйти наружу не давали никакого эффекта, они так же быстро терялись, как и находились вновь. Внутри юноши явно что-то сломалось, и это что-то уже было не исправить. Страшно. Минув очередной поворот, заяц остановился около закрытой двери. Во время первого обхода он не обращал на нее внимания. Подойдя вплотную, он грубо толкнул ее всем телом, дёргая заржавевшую от времени ручку. Странно, но дверь поддалась, со скрипом отворяясь. Темно, не видно ничего дальше собственного носа. Пройдя вперёд, заяц во что-то упёрся ногами. Пнув неизвестный предмет, он почувствовал резкую боль в стопах. Прошипев от боли, парень опустился на колени, стараясь разглядеть причину боли. Когда глаза более-менее привыкли к темноте, юноша разглядел сидящую перед ним фигуру. Это был аниматроник. Одетый в старый, но не потерявший своей красоты и грациозности черный костюм с некогда белоснежной рубашкой. Бледная фарфоровая кожа была покрыта множеством мелких ранок. На голове торчали медвежьи ушки. Грязные пшеничные волосы были растрепаны, но все же предавали мужчине какой-то загадочно привлекательный вид. Чертовски хотелось потрогать их. Аккуратно коснувшись светлой шевелюры, заяц зарылся в них всей ладонью. Перебирать такие мягкие спутавшиеся пряди было настоящим удовольствием для парня. Вдруг до поломанных ушей кролика донёсся еле различимый от помех хрип. Убрав от тела руку, парень принялся наблюдать за реакцией светловолосого. Тот резко распахнул глаза, в которых светились яркие белые точки. По лицу расплылась приветливая счастливая улыбка. — Бонни,— пропел медведь, подхватывая сидящего напротив парня за талию, тем самым сажая на собственные уже поджатые колени,— Как давно я тебя не видел, милый. Словно прошла целая вечность. Заяц замешкался. От подобных действий медведя на его щеках выступил багровый румянец, благо дело этого не видно в полной темноте. Что он должен сказать? Кролик совершенно не знал этого медведя. Или знал? В любом случае он не помнил этого. — Ты меня с кем-то путаешь,— чуть дрожащим голосом произнес заяц, пытаясь освободиться от чужой хватки. Медведь молчал. Он продолжал сверлить парня взглядом, на этот раз полном обиды и печали. С чего бы появиться таким эмоциям? — Бонни, ты чего? Это же я, я — твой Фредди. Золотой Фредди,— он обхватил лицо кролика руками, массируя пунцовые щеки большими пальцами,— Ты меня не помнишь, милый? Парень на это лишь качнул головой в знак отрицания. Фредди оробел. Он продолжал осторожно гладить щеку кролика, уводя вторую руку в сторону затылка, проводя пальцы сквозь грязные зеленоватые волосы. Короткие прядки струились по аристократичным пальцам, словно атласные ленточки, обвивая вокруг. Тепло. Кролик стыдливо отвёл взгляд от пронзительно черных глазниц, рассматривая глазами все что угодно лишь бы это было не лицо медведя. Второй лишь грустно хмыкнул. Подхватив лицо зайца за подбородок, Фредди заставил его смотреть на себя. Медведь грустно улыбался. — Смотри мне в глаза, Бонни. Я здесь, с тобой. Почему же ты не узнаешь меня? Раньше ты не стеснялся моих действий. — Я-Я не Б-Бонни, — вновь опроверг слова мужчины кролик. — Нет, ты мой Бонни. Все тот же мой Бонни. Фредди коротко окинул взглядом тело зайца, на мгновение останавливая взор на сухих потрескавшихся губах. Медведь поддался вперёд, завлекая кролика в мягкий, чувственный поцелуй. Парень застыл. Он хотел отпрянуть от этого странного медведя, но что-то внутри не давало ему это сделать. Такой неожиданный жест нравился кролику, заставляя что-то внутри по-настоящему сжаться от счастья. Заяц ответил на поцелуй. Увидев положительную реакцию со стороны партнёра, Фредди легко углубил поцелуй, проводя языком по внутренним сторонам щёк, небу и зубам парня, сплетая их языки вместе. Сминая такие желанные за столь долгое время разлуки губы, мужчина покусывал их, оставляя на огрубевшей коже маленькие колкие ранки, сразу же зализывая их. Привкус металла. Когда воздуха стало не хватать, медведь отстранился, давая кролику возможность перевести дух и восстановить дыхание. — Тебе же понравилось, Бонни,— прошептал у самого уха медведь, от чего парень сжался всем телом,— Тебе всегда нравились наши игры. — Ты хорошо постарался Фред,— улыбаясь, проговорил кролик, сидя на столе и весело болтая свисающими ногами. Оба аниматроника уже выступили и сейчас отдыхали в общей гримёрной. Это представление было одним из лучших, они разом праздновали день рождение целых пяти детей, все прошло более чем хорошо. — Я бы не смог так хорошо выступить, если бы тебя не было рядом,— светловолосый игриво улыбнулся, откладывая в сторону рабочий микрофон. — Возможно,— парень подмигнул медведю, возбуждённо хихикая. — Бонни, ты слишком не серьёзен,— Фредбер подошёл ближе к своему напарнику, зарываясь пальцами в его блондинистые волосы,— За это я тебя и люблю. Кролик счастливо положил свои руки на плечи любовника, притягивая того ближе. Соприкоснувшись с чужой грудью своей, золотой обхватил талию мужчины ногами, скрещивая их. — Что ты на этот раз задумал, милый? — Что насчёт того, чтобы поиграть?,— прошептал Бонни, чувствуя, как его подхватывают под бедра. Горячие губы коснулись шеи, оставляя на нежной коже липкое фиолетовое пятнышко. Проводя влажную дорожку до самого уха, медведь самодовольно наблюдал за содрогающимся в его объятиях беззащитным тельцем. Это его чертовски заводило. — Бонни, тебе нравится?,— скорее риторически прошептал Фредди, облизывая и слегка кусая кожу парня. Кролик повел ухом, словно отзываясь на это обращение. В голове мелькали редкие картинки. Сейчас единственное, чего он хотел, это получить больше столь неожиданных и приятных ласк мужчины. Поцелуи, горячие прикосновения, ласковый шепот — все это нравилось кролику. Фредди принялся расстёгивать мелкие пуговички на рубашке парня, придерживая того свободной рукой. Расправившись с ней, он быстро отбросил одежду в сторону. Оглаживая выступающие ребра и бедра кролика, Фредди хищно наблюдал за его реакцией, продолжая оставлять на почти прозрачной коже любовные метки. Целуя грудь, посасывая ореолы, он мягко сжимал кожу на боках кролика, заставляя того подвинуться к медведю как можно ближе. Заяц обхватил шею Фредди руками, сцепляя пальцы в неуверенный замок. Мужчина остановил изучение такого родного, но одновременно такого неизвестного для него тела на внушительной ране на животе. Это была сплошная дыра, внутри которой виднелись человеческие «живые» органы. Фредди решил воспользоваться моментом, пуская в ход свою странную фантазию. Игриво запуская ладонь внутрь, он принялся поглаживать, играть с внутренностями и вырывать, как ему казалось, лишние. Кролику лишь оставалось болезненно стонать и вскрикивать от нахлынувшей порции боли, но сейчас она не была такой уж противной. Когда это делал Фредди, она казалась такой сладкой и желанной. — Ф-Фред, х-хватит,— простонал кролик, сжимая ткань рубашки мужчины. — Но ведь тебе нравится, малыш,— медведь резким движением вырвал руку из живота парня, заставляя того вскрикнуть, и поднес влажные от крови пальцы ко рту зайца. Фредди слегка нажал на нижнюю губу кролика, приоткрывая челюсть и просовывая влажные пальцы в рот. Мягкая полость медленно наполнялась слюной. Парень слегка сомкнул губы, накрывая ими пальцы мужчины и осторожно сжимая их. Проводя языком по грубой коже, кролик чувствовал неприятный и одновременно эйфоричный вкус крови. Словно поедая пальцы мужчины, он проводил между ними языком, неумело ласкал и посасывал их. — Хороший мальчик,— Фредди надавил на мягкое дно, приоткрывая рот и вытаскивая руку, за которой потянулась тонкая паутинка слюны. На него с какой-то надеждой смотрели бледно-серые глаза, сейчас, пусть и в уже привычной темноте, казавшиеся мертвенно-яркими, неживыми. Кролик поджал брови, от чего на переносице выступили мелкие морщинки. Его назвали хорошим. Мужчина вновь накрыл теперь уже липкие от крови губы. Лёгкий, нежный поцелуй, закончившийся мимолётным касанием в уголок рта. Фредди ловко расстегнул собственную жилетку и рубашку, расстилая те на полу. Кролик легонько дотронулся до влажного тела мужчины со стекающими бисеринами пота. Тот лишь ухмыльнулся. Подхватив кролика подмышками, медведь положил его на холодный кафель, покрытый собственной одеждой, сам же навис сверху. Парень сжался в маленький комок, чувствуя себя совершенно беззащитным рядом с мужчиной. — Тише, мой мальчик,— прошептал Фредди, вновь целуя того в грудь. Кролик обхватил светлую голову ладонями, сжимая пшеничные волосы. Медведь не противился. Разомкнув поджатые колени парня, Фредди устроился между тощими бедрами партнёра. Мужчина оставлял красноватые отметины на груди, животе и руках юноши, придерживая того за талию и опускаясь к паху. Фредди уже чувствовал упирающуюся ему в живот возбужденную плоть. Снимая штаны вместе с боксерами, медведь придерживал парня за бедра. Нижний лишь тихонько вздыхал. Щелчок. Бонни тихо ахнул. Музыка в зале прекратилась, уступая место мерзкой пронзительной тишине, бьющей по нежным барабанным перепонкам. По подбородку мужчины стекали ручьи алой крови. Голубые глаза сжались от наполнившего аниматроника ужаса, казалось, что мир в одночасье замер. Прямо в ногах золотого лежал обезображенный мальчик. Помещение наполнилось волной истошных криков взрослых и детей. К самой сцене подбежал мужчина в фиолетовой рубашке, подхватывая обмякшее детское тело. На его глазах выступили слезы. — Кэссиди, мальчик мой,— обречённо стонал он, прижимая сына к груди. Кто-то из зала вызвал скорую. Бонни под посторонний шум встал напротив медведя. Взяв большие руки в свои ладони, переплетая холодные пальцы, он что-то жалобно шептал, упираясь головой в жилетку мужчины. По щекам стекали ручейки слез. — Фред,— вновь позвал мужчину кролик, слегка касаясь красной щеки, сейчас он был единственным, за кого переживал Бонни,— Фред, посмотри на меня, ну же, милый. Золотой молчал, продолжая сверлить воздух взглядом. Напряжённость атмосферы достигла своего пика. Фредди нежно положил ноги парня себе на плечи, поглаживая и невесомо успокаивая. Мужчина осторожно коснулся головки партнёра, от чего второй впился руками в расстеленную на полу рубашку. Мягко проведя одной рукой по всей длине, медведь пошло улыбнулся, беря в рот головку и начиная ее медленно облизывать. Кролик издал сдавленный стон, прикрывая ладонью рот. — Малыш, не сдерживай себя,— пропел мужчина, возвращаясь к своему занятию. Взяв в рот всю длину, золотой обхватил основание правой рукой, сильно сжимая. Проводя незамысловатые махинации, медведь наслаждался томными вздохами трясущегося от наслаждения партнёра. — Ф-Фредди, — простонал нижний, откидывая голову назад. Семенная жидкость горячей дорожкой растеклась по большой ладони мужчины. Тот выпрямился, вновь обращаясь к губам любовника. Кролик лишь ощущал медленно сходящее приятное напряжение, открывая рот навстречу языку Фредди. — Какой плохой мальчик,— прошипел мужчина, отрываясь от губ и чувствуя напряжение в брюках,— Смотри-ка, что ты сделал. Золотой осторожно обхватил руку кролика своей, поднося к возбуждённому паху. Парень сразу понял, чего первый от него хочет. Поднимаясь с пола, кролик садится напротив партнёра, чуть наклоняясь и дрожащими руками снимает чужие штаны. Кролик осторожно коснулся влажными губами возбуждённой плоти, за чем последовал рваный вздох Фредди. Проведя языком по тонким выступающим венкам, парень осторожно взял член наполовину, сдерживая рвотный рефлекс. Стараясь не задевать нежную кожу зубами, он размеренно посасывал возбуждённый орган движениями вверх-вниз. Мужчина наслаждено рыкнул, заводя пятерню в зеленоватые волосы. Фредди начал медленно насаживать рот парня на свой член, чтобы любовник взял всю длину, что у него плохо получилось. Оттягивая довольно отросшие локоны, регулируя темп, мужчина продолжал хвалить парня за его действия. — Х-Хороший, м-мальчик, вот так, д-да, умнич-чка,— стонал золотой, чувствуя, как кролик ускоряется, явно привыкая к подобной работе. Еще пара минут и мужчина рывком отдергивает в сторону лицо парня, стараясь не забрызгать того семенем. По всему телу выступила испарина. — Молодец. Ты просто молодец, Бонни. Кролик криво улыбнулся. Бонни не ощущал ничего, лишь противное моральное опустошение, наполняющее всю его душу, если таковая вообще была, до краев. Сейчас казалось, что его сознание отделилось от оболочки, бросило ненужное бездыханное тело где-то в одном из холодных коридоров подвала и ушло искать лучшее место для дальнейшего существования. Кролик чувствовал, как вздымается его грудь, чувствовал, как он сжимает ладони в кулак, чувствовал каждый шаг. Но его ли это чувства? Казалось, что сейчас он — просто зритель, просматривающий пленку в режиме реального времени от своего же лица. — Дяденька, мы потерялись,— кролик обратил свое внимание на стоящих посреди коридора четверых детей: три мальчика и одна девочка,— Отведите нас, пожалуйста в зал. Все они, казалось, были одного возраста, около шести лет. Пёстро одетые, они явно пришли для проведения вечеринки в честь дня рождения, которой уже заправляли четверо новых железных маскота. — Конечно, детки,— противно слащаво зазвучал голос из рта аниматроника,— Давайте я вас провожу. Взяв одного из детей за маленькую ладошку, кролик повел их куда-то во мрак коридора. Остальные дети послушно пошли за ним. Дойдя до какой-то странной массивной двери, которую аниматроник ловко открыл лежавшим в одном из скрытых карманов ключом, все пятеро вошли внутрь. Дверь со скрипом захлопнулась, два поворота ключа и выход закрыт. — Мистер, мне страшно! Отведите меня к мамочке!,— требовала девочка с двумя рыжими хвостиками. — Ох, милая, тебя ждёт сюрприз,— ядовито прыснул голос. Звук металла и рассекаемой плоти. Детский крик. Медленно стекающие на пол частые капли. Темно. Каждую клеточку тела пробирает мерзкий могильный холод. Вокруг кружатся голоса, но они настолько смешаны и лишены смысла, что юноша просто не замечает их, пропуская мимо ушей. Парень слышит душераздирающие детские крики и мольбы о помощи, просьбы не убивать их и вернуть родителям. Снова и снова. Он не хочет этого слышать. Юноша любит детишек, он не мог причинить им боль, но они продолжают винить парня в собственной гибели. Бонни сидит сгорбившись, обняв собственные колени, словно пытаясь согреть себя. Изуродованные пальцы нервно сжимают ткань лёгких коричневых брюк. По щекам льются слезы. Он один. Один уже слишком долгое время. Казалось, что все окружающее его — сплошной кошмар, от которого было невозможно очнуться. Парень боялся быть один, боялся быть брошенным и ненужным. Очередной всхлип и разрывающая грудную клетку едкая боль. Словно его заживо пронзают тысячи острых иголок и металлических замков. Так подавленно он не чувствовал себя уже очень давно. Из темноты показалась фигура, медленно превращаясь в образ любимого мужчины. Золотой быстро подходит к любовнику, обнимая того большими руками и поглаживая по спине. Он обеспокоенно смотрит на кролика. — Все хорошо, малыш, я с тобой,— целуя в щеку, шепчет Фред,— Я смогу защитить тебя от любого кошмара. — Спасибо,— Бонни стискивает рубашку любимого, чувствуя чужое сбивчивое обжигающее дыхание на своей шее. Он больше не чувствует себя одиноко. Даже несмотря на то, что он по-прежнему находится в темноте собственного разума, чужие голоса медленно исчезают. Впервые за тридцать лет. По телу разливается приятное спокойствие и чувство защищённости. — Спасибо. Фредди осторожно уложил парня себе на грудь, накрывая того руками и поглаживая часто вздымающуюся спину. Кролик продолжал что-то вырисовывать на бледной коже, часто посмеиваясь. Второй рукой мужчина нежно гладил любовника по волосам. Как давно он не чувствовал такого странного спокойствия и тепла на душе. Его мальчик словно светился, как единственное и самое яркое солнышко в этой непроглядной тьме. Парень немного зажмурился, когда очередной, пусть и короткий, поцелуй золотого пришелся в висок. Он обнял мужчину. — Я люблю тебя, Фредбер.