«Шекспир прекрасен, не так ли Софи?»

- Если я скажу, что вы мне безразличны, мисс Престон, то я нагло солгу, - он, наконец, перевел свой взгляд с луны за окном на меня. Его глаза, отражающие сейчас тусклый теплый свет от настольной лампы, открыто, прямо смотрели на меня. А я... Я, кажется, боялась даже вздохнуть. Внутри что-то отчаянно трепетало, щекотало... Я столько раз перед сном представляла себе этот момент, думала, что скажу в ответ, как поведу себя. Да что уж скрывать, у меня в голове было бесчисленное множество сценариев, и вот теперь, когда я услышала эти фразы от Бенедикта, я совершенно не знала, куда себя деть. Тишина, прерываемая лишь тихим тиканьем часов, затягивалась. -Вы молчите, Софи... - он помедлил, - вероятно, я неправильно понял то, что между нами было. Прошу меня извинить. - Профессор отточенным движением оправил пальто и направился к выходу. -Нет! - мой молящий крик в тишине библиотеки показался оглушающим. На мгновение мы оба, испугавшись, замерли. Плохо отдавая отчёт своим действиям, я схватила Рида за запястье и, преодолев крохотное расстояние, что сейчас было между нами, коснулась его губ. Так отчаянно, так чувственно, так трепетно, как только могла. Бенедикт тихо выдохнул. Его ресницы дрогнули, а руки до безумия нежно обхватили лицо. Большие пальцы, едва касаясь кожи, гладили щеки. -Ты все правильно понял, Бенедикт, - шептала я сквозь поцелуи, а он улыбался. Не давая мне договаривать слова до конца, снова приникал к губам. Я прижалась к нему ближе, всем телом чувствуя его и поняла, что он отчаянно нуждается во мне. Впрочем, как и я в нем. Нежный поцелуй изменился. Теперь наши губы встречались рвано, быстро. Он спустился ниже, оставив цепочку мокрых поцелуев на шее. Мое дыхание стало совсем поверхностным. Дрожащими то ли от волнения, то ли от предвкушения руками, я скользнула по его плечам. Пальто упало к ногам. Он перешагнул его и отстранился, а затем, не говоря ни слова, скрылся за книжным стеллажом. Я неловко переминалась с ноги на ногу, не зная, как поступить дальше. -Почитайте мне, мисс Престон, - я дёрнулась, когда услышала его низкий голос. Мужчина положил на стол томик с произведениями Шекспира. Растерявшись, я взяла книгу в руки и открыла первую страницу, уже собираясь начать, как вдруг почувствовала на пояснице мягкие ладони, которые развернули меня к столу и чуть наклонили над ним: - Вот так. Я обернулась, увидев, как глаза Рида сверкнули. -Прошу, Софи. Я хотела прочесть первую строчку, но почувствовала его холодные пальцы на плечах. Вместо слов я издала сдавленный вздох. -Пожалуйста, Софи, начинайте. Его руки подняли подол моего платья, а после, медленно потянули вниз молнию. Спину обдало прохладным воздухом. Она тотчас покрылась мурашками, но отнюдь не от низкой температуры. Мужские губы прошлись по позвоночнику, отмечая каждый выступ. Было трудно сосредоточиться на тексте, но стоило мне замолкнуть, как профессор отстранялся, что сейчас казалось просто невыносимым. Я выгибалась на встречу его ласкам, бедрами задевая его пах, и чувствовала, что он и сам возбужден до предела. Наконец до слуха донесся звук молнии, а затем секундное шуршание. - Пусть нас в любви одна связует нить... а-ах - я выгнулась, когда мужчина двинул бедрами вперед. Мой стон, прервавший сонет, разлетелся по ночной библиотеке. Рид крепко, но предельно аккуратно взял меня за шею, заставляя взглянуть на него: -Читайте же, мисс Престон. Читайте! Чередование быстрых, жестких толчков с мягкими, медленными и нежными быстро довело меня до исступления. Я бросила книжку, развернувшись к Риду. Целуясь, лаская друг друга, мы дошли до книжной полки. Я уперлась в нее спиной. Бенедикт закинул мою ногу на бедро. Губы профессора опустились к груди. Одновременно с этим он вновь оказался внутри. Я крепко держалась за широкие плечи, оставляя на его спине царапины. Мы балансировали на грани, но Бенедикт не давал мне возможности рухнуть вниз. Уверенно подводя к оргазму, он останавливался и менял ритм. Ноги уже едва держали меня, а руки обессиленно сжимались в кулаки. Разум окончательно затуманился. Я была близка к сумасшествию, когда тело, наконец, пронзил сладкий, почти болезненно приятный оргазм. Профессор снова нежно поцеловал меня в уголок губ. Его голос, все еще сбитый от частого глубокого дыхания, донесся до меня будто сквозь пелену белого шума: - Шекспир прекрасен, не так ли Софи?