Морфей

POV Юме. Материнство. Когда становишься опорой и началом жизни для маленького чуда. Отдаёшь своё сердце и душу ему. Любовь, забота и учение жизни. Всё это ложится на плечи матери. Но кто же поддерживает мать? Правильно отец. Глава семейства. Если мать это опора и начало, то отец это сила жить и крепкий фундамент. Это всё очень прекрасно, поучительно и по философски пафосно. Только есть одно «но». — Мама! /Матушка! Это всё очень прекрасно. Только не тогда, когда становишься мамой в 3 года… Я ж сама ещё совсем ребёнок. Даже не до конца нормально некоторые< слова произношу! — Мама! /Матушка! — трое на вид двадцатилетних «детей» прижимались к маленькой трёхлетней девочке. Выражение её лица так и кричит «Что за дичь сейчас происходит?» И угадайте кто это. Правильно. Это я, Юме Сукехиро, собственной персоной. Мать троих детей и просто самая молодая мать. А ещё я ж получается мать одиночка… Как говорилось в одной песне, «Да, я мать!». Но хотя откуда они взялись то? Дети «мои»? с логической точки зрения это невозможно. Я ж сама как никак РЕ-БЁ-НОК, так какого дьявола?! И этот факт понимают все здесь присутствующие. Но не понимают только откуда они тут оказались. — Мама./Матушка. — продолжали как мантру повторять эти три птенчика. Всё чирикают и чирикают, что я их мама. И даже ещё пытаются меня облепить со всех сторон. Но Ями их к ней не подпускает. Для него они странные слишком. Не, я не собираюсь отказываться быть матерью. Когда-нибудь в будущем я хотела ей стать. Но откуда, чёрт возьми, такая неожиданность? Неожиданность… Не ждано, не гадано… Минуточку. Блин. Если это действительно ты, то тебе пипец. Я повернулась ко всем и сказав быстренько, что некоторое время буду не тут, я закрыла глаза. — «Тося, если это снова твои шуточки, я…!» — < Стоп. Стоп. Не надо меня обвинять во всём. На этот раз я действительно ни при чём. > — защищался Христос. И боже, о чудо, он вернулся. Хотя наверняка после обратно куда-то упрёт. — «Опаньки. Христос воскрес. Ты где был то? И как это не ты?» — Юме представила себе этих троих. Кого-то они ей напоминали. Вот только кого? — < Не я вот этих вот создал. А ты. И не лгут они. Ты ж помнишь те три сгустка своей маны, что повсюду за тобой таскалось? > — вздохнул Тося. Он наверное уже немного подзаебался мне тут всё разжёвывать. Ну уж простите, что туплю. Ничего поделать не могу. — «Ну помню. И? они вот где-то здесь… были…» — Юме открыла глаза и огляделась вокруг, но не найдя три огонька, напрягла своё чутьё маны. И с неверием посмотрела на «детей». К ним отходила как нить её мана. А они ощущались как те огоньки. — «Только не говори мне, что…» — Юме потянулась к этим трём, хватая свою шпильку для волос. — < Ииииииииииии ПОЗДРАВЛЯЮ! Вы поняли это! > — захлопал в ладоши Христос. Но Юме его уже не слушала. Ей надо проверить свою теорию. И если это правда, то ничего уж не поделать. — Мими, отойди-ка. — Ями хотел, кажется, возразить ей, но увидев руку сестры, отскочил. И как только он ушёл с места, Юме шпилькой для волос пронзила грудные клетки «детей». Но предполагаемого брызга крови не последовало. Вместо этого они рассеялись в этой области совсем как дымка и через несколько секунд вернулись в норму. — Теперь точно уверенна. — на Юме все посмотрели. Никто из них не хотел вмешиваться до этого, так как они сами не до конца всё понимали, раз. Юме надо было самой учиться разбираться, два. И лисы злятся инстинктивно при лжи, три. Но вот ни Юме, ни Фуюми не злились. Да и было с ними что-то не то. — Это ж твоя мана, да? — спросил, хотя вернее подтвердил Йору. Юме посмотрела назад. — < Нус, а я откланяюсь. На этот раз меня действительно долго не будет. Ты ж не будешь злиться? > — и, конечно, же он свинтил, не дожидаясь ответа Юме. Она только «крикнула» ему вслед извинения. Вздохнула и решила, что надо бы рассказать о своих догадках. А снова пропавшего ничего не ждёт. Он действительно ничего не сделал. А она накинулась на него. — Раньше за мной же постоянно следовало три сгустка маны, похожих на светлячков? Так вот. Кажется они стали ими. — Юме кивнула в сторону детей. — И если поднапрячь чутьё маны, то можно заметить, что часть моей маны уходит к ним. Хотя я это практически и не чувствую. Вроде бы никаких изменений нет. — она посмотрела на свою руку, то сжимая, то разжимая её. — Тогда получается, что они действительно в каком-то смысле твои дети. — подытожил Ханаби, кивая. Ями подошёл к сестре сзади и положил руку на плечо. — А зачем тогда это только что сделала? — повторил движение сестры мальчик. — Посмотреть на их реакцию. Они не отреагировали, значит не знают, что могут умереть. А это инстинкт самосохранения. Значит они не из плоти и крови. — наклонила голову Юме. А Ями как-то странно на неё посмотрел и поставил себе галочку «У Юме странный ход мыслей.» — И что ты будешь с ними делать, Юме? — спросил Фуюми. — Ну, я ж им мать получается. Воспитывать тогда. Они ж как никак из-за меня появились. — потёрла шею Юме. «Да и что я тогда за родитель, если откажусь от них? Ничем не буду отличаться от прошлых биородичей.» — «Обещаю быть хорошей матерью для вас!» — поклялась про себя Юме. — «Клянусь, что во что бы то ни стало, я никогда от вас не отвернусь! Это моя клятва!» END POV Юме. В покоях юной Юме Сукехиро, что недавно пережила нападение и отравление в свои три года, сидели сама Юме, её родители, дяди и брат. Мана Юме стала сильным испытанием для большинства слуг. Так что теперь к Юме подпускают только самих Сукехиро и немногих доверенных лиц. Обычно каждый Сукехиро может контролировать всё. Начиная с маны и заканчивая собственным телом. Но это точно не про Юме. У неё контролировать ману полностью никак не получается. Её мана шатается из одного состояния в другое. Точно так же как и эмоции на её лице. И сейчас её лицо говорит о её озадаченности. — Можно вопрос? — обратилась Юме к родителям после тяжёлого вздоха. Их она начала так называть только недавно. Раньше это было просто мама, папа и т.д. Но сейчас только так и называть. Матушка, и Папочка. Обязательно с большой буквы. А Мими я менять не собираюсь. Взрослые и Ями посмотрели на Юме в ожидании. — Какие у них будут имена? — Юме была реально сбита с толку. Ведь раз они её дети, то они Сукехиро. А значит, что имя им дать должен глава Рю. Но видя их удивление, пояснила. — Ну, в том смысле, что раз они мои дети, то они получается тогда тоже Сукехиро. А значит имя им должен дать дедушка Рю. Так? Или нет? Йору немного призадумался. Фуюми повторил действия брата. Затем Йору переглянулся с супругом. — Мы без малейшего понятия, милая. Такое впервые случилось. И как с ними быть… это… немного непонятно. — Ханаби ответил за всех, почёсывая левую щеку. За Хару появился Рю. От чего альфа дёрнулся. Хотя прошло уже достаточно времени с их знакомства, Хару всё ещё побаивается тестя. — Ну, пока мальчики о них не узнали можешь свободно дать им имена. Они часть тебя и твои дети, так что они всё равно будут Сукехиро. И я не против. А в случае чего можем сказать, что это я дал им имена. — улыбнулся Рю. Юме аж просияла. — Правда правда? Даже несмотря на то, что они появились из маны? — кивок от главы и его смешок. Юме задумалась и поднесла палец к губам — Тогда… — она посмотрела на черноволосую девушку, та распахнула свои розовые глаза. Странно, а ведь недавно были ярко-зелёными. Хамелеоны чтоль? Ожидая слов матери, она нервно улыбнулась. — Чери Сукехиро. — посмотрела на парня, он тоже смотрел на мать, но будто с вызовом или твёрдостью какой-то. Чтож, глаза не меняются. Как были янтарными, так и остались. — Аллен Сукехиро. — и осталась последняя. Глазки красивые зелёные. Видимо странные глаза только у Чери. — Личита Сукехиро. Мгновение. И все трое засветились нежным розово-голубым цветом. Юме пришлось зажмуриться, чтоб не травмировать своё лисье зрение. — Спасибо, мама! /матушка! — все трое облепили снова Юме. И на этот раз им никто не мешал. Юме это напомнило зависимых. Она нахмурилась. Похожи на тех идиотов, что следовали в колонии за одним громилой. Как оказалось позже он давал им наркоту, от которой они стали зависимы. Словно рабы… или те же самые сектанты. Все нервы выедут, но своего достигнут. — Не надо ТАК остро реагировать! Имя это то, что должно быть у каждого! Поэтому встаньте с колен. Вы же не рабы или сектанты. Вы мои малыши. И… — Юме отошла на пару шагов и села на корточки, закрывая лицо хвостом и немного ушками. — Это смущает. Все присутствующие заметили красную кожу Юме. Первым отошёл Ханаби. Он хихикнул и толкнул мужа. — Чтож. У нашей дочери уже есть дети, но нет мужа или жены. Ты первый отец получается, которому не надо проверять ухажёра дочери, от которого были бы дети. И почти самый молодой дедушка. Самый молодой то я. — тыкал пальцем в рёбра мужу Ханаби. Хотя там и чисто мышцы. Без какого-либо жира. Шутку оценил и Фуюми. Хару пришлось то поднапрячься, чтоб Рю принял его. Зато теперь у него есть шпилька с тёмным синим турмалином, который Хару искал в заснеженных верхушках гор в качестве предложения. — Это да. Повезло тебе, Йору. Сейчас. Но ведь никто не отменял… — Юме подпрыгнула, закрывая рот дяде Хару. — Не надо поднимать эту тему. — Юме понимала к чему это приведёт. Да, она не доверяет теперь отношениям. Но тепла то ведь хочется. Найти того единственного, с кем можно разделить всю оставшуюся жизнь. — Пожалуйста. — и улыбочка, но с потемнениями в области глаз. Хару передёрнуло. — Дорогой, не надо злить пушинку. Она всецело похожа на Ханаби в ярости. — похлопал по плечу супруга Фуюми. Хару ещё раз передёрнуло. Он уже встречал Ханаби в ярости, и повторять этот опыт не собирается. Смехом разразился Йору. А Ханаби дулся. — Сейчас уже ночь! Идите спать! — выпроводила всех, кроме своих детишек, Юме, хмурясь. — «Почему кому-то обязательно нужно меня обсуждать?!» — Мама? — перед Юме появилась обеспокоенная Личита. К ней присоединились двое других. Юме уже не могла скрывать поступающего румянца. — Ну почему вы такие милые~ Всё! Спать! — подняла кулачок вверх, призывая ко сну мать. Честно странная картина. Трёхлетняя девочка укладывает спать взрослых людей. Но Юме пох. Это её дети. А сейчас спать. … И только выпровоженные из покоев старшие умилялись с картины за сёдзи. — Как думаешь, уже время для этого? — спросил на ушко беловолосый омега у мужа. — Думаю да. — кивнул чему-то Йору. — Вы про что? — спросил Ями. Но ему только потрепали голову, мол говоря «Скоро узнаешь, милый.»