Reminiscentia

* Habeat sibi — Держи про себя (лат.)

Лицо Салазара Слизерина странно вытянулось, нос стал сплющиваться, а глаза превратились в две щелочки. Кожа приобрела зеленовато-серый цвет, покрылась мелкими чешуйками. Волосы словно от ветра разметались в разные стороны и начали уплотняться вокруг сплющенной головы, как капюшон кобры. Тело вытянулось, конечностей не стало, и одежда исчезла сама собой. Так, вместо лорда Слизерина перед Ровеной возвышалась огромная змея, чуть больше человеческого роста. Волшебница оцепенело наблюдала за метаморфозами. Чудовище раскрыло огромную пасть, обнажая клыки. Невольно Ровена резко отступила назад, не отрывая взгляда. Ее начала бить дрожь от напряжения и ужаса. Она не могла поверить! Салазар Слизерин — оборотень! В смятенье Ровена вспомнила, что оборотни не могут сознательно контролировать себя в минуты превращения и импульсивно нападают. Что если это чудовище сейчас накинется на нее? Одного прикосновения к шее будет достаточно для смерти. Ровена потянулась к палочке в рукаве — резких движений делать не стоит, напомнила она себе. Змея, кажется, что-то почувствовала и качнулась вперед, словно предупреждая не двигаться. Алый язычок то и дело показывался наружу, капюшон угрожающе вздулся… Но глаза… Ровена зачарованно уставилась в змеиные косые разрезы. Глаза остались прежними — не такими, какие бывают у змей — желтые и с узким зрачком, нет! На нее смотрели вполне разумные глаза Салазара Слизерина. Его взгляд словно смеялся над ее трусостью. Напряжение ушло само собой. Как она могла не доверять ему? Разве превратился бы он при ней, зная, что может причинить ей вред? Ровена даже смогла улыбнуться и облегченно выдохнула. Она осмелилась сделать несколько шагов к змее, та в свою очередь чуть склонила покрытую чешуйчатым рисунком голову. Теперь страх уступил место любопытству. В чертах зверя угадывались черты Салазара. И даже серебряный обруч, что он всегда носил на голове, вписался в окрас, став причудливым рисунком. Это было невероятно, просто невероятно! Сейчас Ровена с новой силой оценила его мастерство, созерцая величественную змею с горделивой головой. Ровена как зачарованная все приближалась к змее, будто та специально заманивала ее движениями многочисленных колец и величавым раздуванием капюшона. Она захотела почувствовать в этом страшном на первый взгляд существе жизнь, движение, силу. И протянула руку. Салазар незаметно качнулся вперед, Ровена почти прикоснулась к чешуйчатой коже… но тут змея лизнула воздух язычком, зрачки сузились, и Салазар сделал резкий бросок в сторону кустов за спиной девушки. Раздался резкий звук, похожий на хруст нечаянно сломанной ветки. Ровена обернулась: в голове пронеслась досадная мысль, что они забыли о защитных чарах от посторонних глаз. Она вгляделась в плотный кустарник, пытаясь понять, кто там прячется. Но когда увидела незваного гостя, распахнула в удивлении глаза. — Хельга?! — выдохнула она. Рыжеволосая крестьянка затаила дыхание. Ее руки тряслись, как и у Ровены минуту назад, когда она впервые увидела Салазара в новом обличье. Взгляд Хельги был прикован к гигантской змее — словно угрожая, та вдруг распахнула капюшон, приподнялась на хвосте, нависая над Ровеной, раскрыла огромную пасть, обнажая острые клыки… Хельга зашарила руками по карманам, в поисках палочки, которую ей подарил сэр Годрик, и судорожно попыталась вспомнить хоть одно защитное заклинание. Она никогда не прибегала к ним, но дрожащей рукой нацелила палочку на змею. Ровена поняла, что может не успеть. Перед глазами застыла картина: до смерти перепуганная крестьянка, так и не воспользовавшись палочкой, закрывает лицо руками. Замерший в броске Слизерин. Пришел запоздалый страх, что сейчас случится непоправимое. Крик Ровены остановил змею в последний момент. Она метнула еще не успевший потухнуть яростный взгляд и подалась назад. В то время как Хельга, наоборот, собрала в кулак всю храбрость и подняла палочку, чтобы произнести заклинание. — Хельга, стой! — кинулась Ровена вперед, доставая свою палочку. — Экспеллиармус! Видимо, порыв был слишком сильным, ибо Хельгу подкинуло в воздухе и отшвырнуло с такой силой, что у нее потемнело в глазах. Ровена поспешила к подруге, которая лежала не шевелясь, приподняла ей голову. Но взгляд Хельги упал на оставшуюся в отдалении змею. Она вскочила и оттолкнула руку Ровены. Немного шатаясь, ни слова не говоря, Хельга кинулась прочь тем же путем, откуда появилась. Ровена поднялась с колен со смешанными чувствами. Такого взгляда от Хельги она еще ни разу не получала, полный недоверия, он говорил, что Ровена предала ее. Но вдруг волшебница задалась вопросом — а как Хельга оказалась здесь? Неужто крестьянка специально выследила ее? Ведь еще днем она интересовалась, где пропадает Ровена! Она подобрала палочку Хельги, заткнув за пояс. Салазар Слизерин уже стоял в своем прежнем обличье перед ней с немым вопросом в глазах. — Хельга — девушка, что живет у сэра Годрика, — коротко пояснила Ровена, отвернувшись. Ей почему-то не хотелось смотреть на Слизерина. Ровена сильно на него сердилась. Он показал это грандиозное превращение лишь для того, чтобы продемонстрировать свой талант! Для него это была маленькая минута тщеславия, а Ровене она стоила доверительных отношений с Хельгой и сэром Годриком. Она горько жалела, что не уберегла свою тайну! Слизерин же, казалось, выглядел разочарованным. Он ждал, что Ровена выскажет свое восхищение его способностям, а не бросится утешать незнакомую ему девицу. Волшебница подошла к привязанному Афелиату и вскочила в седло. — Мне нужно найти ее. Прошу меня извинить, — сухо произнесла она. Спустя пару секунд Ровена покинула поляну, где случилось столько всего за короткое время, с одиноко стоящим на ней Салазаром Слизерином. Она шепнула палочке «Указуй», чтобы проследить, куда отправилась Хельга, хотя, всевидящий Мерлин, ей так не хотелось этого делать. И впереди ее, похоже, ждал самый сложный разговор в ее жизни. * * * Прохладный ветерок пощекотал ее лицо, поиграв выбившейся из заплетенных волос прядкой. Она подставила лицо заходящему солнцу, пытаясь найти умиротворение в слиянии с окружающей природой и успокоиться. Хельга вдохнула свежий воздух и присела на теплый от солнца камень. Задумчиво провела рукой по шершавой поверхности, заросшей мхом. Поверхность камня была испещрена неведомыми письменами — чуть наклонными линиями, выведенными чьей-то рукой сотни лет назад. Хельга видела такие письмена прежде. Язык друидов Огам. Она узнала его сразу — такими же черточками были написаны свитки, которые оставила Эрерху. Именно ее наставница показала это место юной Хельге давным-давно, пообещав, что когда наступит подходящее время, они снова вернутся сюда и тогда-то она узнает, зачем нужны эти камни. Но Эрерху не успела рассказать ей… Когда у Хельги случались неприятности, она приходила сюда, к выложенным причудливым кругом камням, напоминающим цветок. Мысленно она пересказывала Эрерху свои тревоги, конечно, понимая, что друидка не может ее услышать. Но Хельге это возвращало силу духа. Драгоценные свитки она также приносила с собой. В камнях и свитках сохранялись зачатки магии древних друидов. Хотя Хельга не владела письменами Огама и не стремилась понять высшую магию. Она просто обретала покой в этом месте. Любила слушать голос ветра и пение птиц, быть частью самой природы. Наверху послышался шорох крыльев и, словно отвечая ее мыслям, рядом с ней на камни опустился сокол. Хельга улыбнулась и погладила жесткие крылья птицы. — Это природная магия? — позади раздался голос Ровены. Птица, встревоженно распахнула крылья и взлетела. Хельга не повернула головы к подруге. Она с трудом осознавала, как у Ровены хватило духу, направить на нее волшебную палочку, защищая чудовище. А потом явиться сюда и нарушить ее уединение! — Как ты нашла меня, Ровена? — прохладно спросила Хельга. — С помощью заклинания, разумеется, — пожала плечами Ровена. Привязав поводья к дереву, она подошла и села на соседний камень. Провела рукой по шершавой поверхности с письменами — точно так же, как это делала Хельга несколько минут назад. — Я удивлена, что встретила тебя здесь, Хельга. Откуда ты знаешь это место? Я долго не бывала здесь… Ровена взглянула на Хельгу, на ее расстроенное лицо и приняла непринужденный тон, чтобы сгладить обстановку: — Знаешь, эти камни мне показал герцог Ондатже одним осенним днем. Ты помнишь его? Матис уехал на следующий день, сразу после того, как нормандцы… Она внезапно остановилась, но продолжила: — Много дней я вспоминала этот каменный круг. Хотела вернуться, чтобы разгадать письмена, но не довелось. Хельга еле заметно усмехнулась, Ровена подняла взгляд: — Почему ты улыбаешься? Ты знаешь, как перевести надписи? — Зачем тебе это, Ровена? — поинтересовалась Хельга. — Ты всегда хочешь все знать, но есть вещи, от которых лучше держаться подальше. Хельга сама удивилась высокомерным ноткам, что появились в ее голосе. Но именно так она себя чувствовала. Она видела досаду на лице Ровены от того, что она — Хельга — знает нечто, что недоступно леди Рейвенкло, и это приносило удовольствие. Теперь Ровена казалась ей маленькой девочкой, которая хочет, чтобы у нее было побольше игрушек. Именно такой и была Ровена сейчас — жадной до знаний, цепляющейся за любую мелочь, чтобы распознать ее до конца. Даже не задумываясь, ее ли это дело. Просто для того, чтобы знать больше других! Иногда Хельге казалось, что Ровена накапливает эти знания без всякой цели, чтобы блеснуть перед темными крестьянами, которые жили в Саутфлите, чтобы быть равной мужчинам на Совете волшебников, чтобы получить одобрение сэра Годрика. Но куда привели ее поиски особой магии? К сговору с монстром, который чуть не напал на нее, Хельгу! Понимает ли Ровена, что слишком далеко зашла? — Я знаю, что это за язык, — произнесла Хельга, снисходительно глядя на Ровену. — Это язык друидов, Огам. Моя наставница оставила мне свитки, где подробно описано, для чего использовать эти камни. Это древний ритуал только для посвященных. Больше я не могу тебе сказать. И видя, как загорелись глаза Ровены при слове «ритуал», усмехаясь, добавила: — Ведь и ты не говоришь мне всего, правда? Ни мне, ни сэру Годрику. Хотя он так беспокоится о тебе и готов на все, чтобы защитить тебя. Ты не утруждаешь себя объяснениями, где пропадаешь. Ты ведешь себя, как избалованный ребенок, считая, что лучше знаешь жизнь и справишься со всем сама. Тебе не приходило в голову, что когда-нибудь это может плачевно кончится? Даже твоя пресловутая волшебная палочка не поможет. Ровена лишь в удивлении вздернула брови. — По какому праву ты отчитываешь меня, Хельга? Ты-то сама, можно подумать, много рассказываешь? Ты тоже живешь своей жизнью, тихоня из тихонь. Разве я укоряю тебя? И потом, сэр Годрик знает, что я могу постоять за себя, именно этому он и учил меня с юных лет! — Сэр Годрик, — торжественно произнесла Хельга, — попросил меня следить за тобой. Чтобы знать, где ты бываешь и чем занимаешься. И если бы сегодня я не оказалась рядом, та чудовищная змея… — Сэр Годрик отправил на мою защиту тебя? — Ровена насмешливо взглянула на собеседницу. — Хельга, ты безобидна, как котенок. Хватило одного заклятия, чтобы обезоружить тебя. А эта змея… Эх, Глупышка-Хельга, не было никакой опасности. Если бы я только могла тебе все объяснить… Усмешка вдруг исчезла с лица Хельги. Она пристально уставилась в глаза Ровены. — Так объясни мне. Раньше Ровена никогда не видела такого серьезного взгляда у Хельги. Наверное, если бы она не потеряла родителей так рано и помнила бы их получше, Ровена бы подумала, что Хельга смотрит на нее, как мать на отбившуюся от рук дочь. Леди Рейвенкло поколебалась. На секунду она представила, как доверяет свою тайну Хельге — о знакомстве с Салазаром, об их магических экспериментах, о его отце, о языке змей… И вдруг ей, действительно, захотелось это рассказать. Она так цеплялась за свою тайну, но сейчас чувствовала облегчение, что сможет разделить ее с кем-то близким. Больше не придется сбегать из дома, прятаться, переживать одной свои успехи и промахи. Ни разу в жизни она ни с кем не говорила откровенно, у нее никогда не было друзей, Ровена жила в одиночестве в окружении книг и редких гостей сэра Годрика. Сам Гриффиндор не в счет — он был наставником, отцом, но не другом. С детства после смерти родителей рядом с ней не было человека, которому она могла бы довериться полностью, с кем могла бы обсудить то, что волнует, могла бы просто подурачиться и посмеяться. Со всем этим Ровена научилась справляться самостоятельно. Может, поэтому ей было так трудно впустить кого-то в свой мир. И может, сейчас, судьба давала ей шанс открыться кому-то? Она по-дружески тепло улыбнулась, чем удивила Хельгу. На лице Ровены никогда не появлялась такая приветливая улыбка. — Хорошо, Хельга, я расскажу тебе… * * * Лес окутывали тихие сумерки, а Ровена все говорила и говорила. Она перескакивала с одного на другое, захлебывалась словами, словно наверстывала упущенное за годы одиночества. Слова лились огромным потоком, даря успокоение. И этот поток уносил все, что давило на нее который месяц. По мере того, как Ровена выговаривалась, глаза Хельги становились все больше и больше. Мельком крестьянка подумала, что сегодня выдался необычный вечер, когда ей предстояло узнать много такого, к чему она не была готова. А следующим открытием было, что она, вообще, не знала, что за человек Ровена. Они жили бок о бок полгода, и только сейчас Хельга смогла, как ей казалось, понять ее до конца. Увидеть мир ее глазами и изумиться. Нет, она ошибалась, Ровена не была ребенком. Наоборот, сейчас она казалась даже слишком взрослой для своих лет. Судя по ее рассказам о знакомстве с Салазаром, об их последующих встречах, нужно было определенное мужество для того, чтобы сохранять достоинство, чтобы показать другому могущественному волшебнику, что и ты чего-то стоишь и многое умеешь. Ровена казалась слишком мужественной, слишком закаленной, это даже пугало. Сама бы Хельга никогда не решилась поехать во второй раз на встречу с человеком, который подвергнул опасности ее жизнь. Не говоря уже о том, чтобы вступать с ним какие-то либо дружеские отношения. Когда Ровена добралась до встречи с Сцезаро Слизерином и к моменту, когда он пытал Ровену заклятьем Круцио, Хельга изумленно ахнула и невольно сжала руку подруги (теперь она легко могла назвать ее подругой в своих мыслях) в сочувственном жесте. Она впитывала каждое слово о семье Слизерин, не в силах поверить в это. Было тревожно, что рядом с ними жили колдуны, которые владеют темной магией. Она хотела бы спросить Ровену, не боится ли та связываться с подобными людьми и думает ли о последствиях, но не решилась перебить ее и остановить захватывающий рассказ. И лишь продолжала все так же сжимать тонкие холодные пальцы Ровены в знак поддержки. — Поэтому я не могла тебе позволить напасть на ту змею, — подвела итог Ровена. — Прости за то, что сбила тебя заклятьем. Мне пришлось выбирать между Салазаром и тобой. Я знаю, это ужасный выбор! — Торопливо проговорила волшебница, и горячо добавила: — Как же я устала постоянно находиться в положении выбора! Устала следить за тем, что могу сказать лишнее при Салазаре о наших планах. Обидно, что и сэру Годрику я не могу рассказать, каких высот мы с Салазаром достигли. Она помолчала, словно задумавшись над своими собственными словами. — Я боюсь потерять связь, что возникла между мной и Салазаром. Я восхищаюсь им, я доверяю ему. Каждый час, проведенный с ним рядом стоит того, чтобы я держала в неведении сэра Годрика и придумывала отговорки. Можешь обвинять меня во лжи и незрелости, сколько тебе угодно, но это того стоит. Я чувствую, что по-настоящему живу, когда мы вместе, даже когда спорим и устраиваем магические дуэли! Ровена широко улыбалась, сама того не замечая. Хельга улыбнулась в ответ: — Ты любишь его, не так ли? — поинтересовалась она. Но Ровена резко отдернула свою руку: — Что?! Ты с ума сошла, Хельга? Разве ты не поняла, что я тебе говорила о наших занятиях, о магии, об экспериментах?! — Да, конечно, — кивнула та и засмеялась. — Конечно, вы просто занимаетесь магией. Пусть будет так, Ровена! Леди Рейвенкло поджала губы в упрямом жесте. — Нет ничего смешного! Салазар всего лишь открывает для меня новую сторону жизни. Нечто такое, о чем я никогда не знала. Будто я все время ходила рядом с чем-то неведомым, не замечая, что подобная магия существует. И вдруг Салазар открыл мне глаза, понимаешь? С ним я вижу новый мир… Ровена замолчала, чтобы перевести дыхание. Хельга с невинной улыбкой наблюдала за румянцем, который появился на щеках саксонки. — Твой прежний мир тоже может быть удивительным, Ровена, просто нужно приглядеться. Смотри! Она протянула руку, чуть прикрыв глаза, сосредоточилась, и спустя мгновение к ней на предплечье опустился сокол. Тот самый, которого спугнула Ровена. — У простой жизни можно многому научиться, — произнесла Хельга, любуясь птицей. — Попробуй. Последовав ее совету, Ровена осторожно протянула руку. Птица, взмахнув широкими крыльями, переместилась к ней. Волшебница восхищенно погладила ее. — Наверное, я слишком быстро отказалась от всего, чему принадлежала, — задумчиво произнесла Ровена.– Я не хотела делиться с тобой или сэром Годриком, считая, что вы не поймете. Сейчас я вижу, что ошибалась. Ровена посмотрела на Хельгу, чьи глаза теперь светились ее обычным теплым светом. Такой задушевной близости у них не было с момента их знакомства. Они помолчали, наблюдая за орлом, пока тот не взмыл в небо, легко оттолкнувшись от руки волшебницы. — Знаешь, — нарушила тишину Ровена, чувствуя, что сейчас может рассказать Хельге, что угодно, — иногда я боюсь, что слишком мало знаю! Она сама рассмеялась своим словам. — С тех пор, как мы познакомились с Салазаром, я перечитала больше книг, чем за всю жизнь! Я постоянно в поиске нового, ищу необычное повсюду… Например, в этих линиях. — Ровена провела по камням, уже погруженным в тень сумерек. — Когда я увидела их впервые, мне показалось, что я смогу приблизиться к сокровенному, если разгадаю эту загадку. Она замолчала и поплотнее укуталась в плащ, думая о своем. А Хельга, наблюдая за подругой, удивилась: Ровена говорила, что открывает для себя новый мир, но она сама скрывала в себе целый мир. Крестьянка поглубже вдохнула, будто принимала сложное решение. — Ровена, — позвала она, и вторая волшебница подняла свою светловолосую голову, — я хочу кое-что тебе отдать. Хельга извлекла из-под плаща сумку, расшитую рунами, и вытащила плотно скрученный пергамент. — Наверное, я не должна этого делать, — произнесла она, протягивая свитки. — Но, уверена, тебе это пригодится больше, чем мне. Ты спрашивала меня об этих свитках, и знаешь, что их оставила Эрерху. Она надеялась, что я распознаю письмена. Признаюсь, я не в силах это сделать, я носила пергамент с собой только как память о близком человеке. Очень жаль, если знания моей любимой наставницы пропадут зря. Я вижу, что ты сможешь применить их во благо. Ровена неверящим взглядом уставилась на Хельгу. Как величайшую драгоценность она взяла пергамент, осторожно развернула и склонилась над ним, пытаясь разглядеть хоть что-то в полумраке. — Хельга! Ты уверена? — изумленно прошептала она. Глаза Ровены светились как у ребенка, получившего давно желанный подарок. Хельга улыбнулась ей и кивнула. — Используй их, дабы почтить память Эрерху! Приведи в исполнение оставленные ею указания. Главное, что ты откроешь этот секрет, который давно ждет своей разгадки. Ровена счастливо улыбнулась и в необъяснимом порыве обняла Хельгу. — Спасибо, я обещаю, что постараюсь! Но вдруг резко вздрогнула и отстранилась. — Хельга, ты слышала этот звук? По кустарнику прошелестел ветер, шорох был похож на передвижение змеи. Ровена порывисто поднялась. Ее охватило ощущение, что кто-то наблюдает за ними. Волшебница осветила «Люмусом» ближайшие заросли, но никого не обнаружила. Она обернулась к Хельге, и та ответила серьезным взглядом: — Нам надо возвращаться, скоро стемнеет.