Я собираюсь жить...

Проснулся я ближе к полудню. Ашер так и спал мёртвым сном, а я решил принять душ и поискать себе перекус. Вымылся, высушился и пошёл одеваться. Вытащил запасную одежду: удобные серые джинсы подпоясанные широким артефактным ремнём с заклёпками и цепями, майку-борцовку чёрного цвета с зелёным стилизованным драконом и высокие чёрные, как и ремень, берцы. Облачившись, заколол волосы в высокий хвост и пошёл на общую кухню. По дороге все встречные оборотни сначала шарахались, потом странно замирали и подозрительно принюхивались. Это до меня только потом дошло, что со своим обонянием эти мохнатые прекрасно учуяли Ашера и запах секса. Если б не моя раззеватость, то даже простенького заклинания нейтрализации запаха хватило бы, чтоб не вызывать такой ажиотаж. Теперь уже рыпаться поздно, да и не особо меня это напрягает, пока не начнут в мою личную жизнь лезть с «грязными лапами» и обсуждать все мои действия на каждом углу. Войдя на кухню, я узрел сонную Аниту. — Ты что здесь делаешь? — с ходу выпалила она. — И вам здравствуйте, — прямо пропел я. Всё таки все существа по своей природе сволочи, и видеть как кому-то хуже, чем тебе, невероятно поднимает настроение. — Я пришёл в сию обитель оголодавших и страждущих дабы вкусить пищи земной и подкрепить силы свои пред свершениями нового дня. Истребительница моргнула и поморщилась. Видимо, моя высокопарная речь покуда не вмещалась в её спящий мозг. — А можно на ты и попроще? Я засмеялся и кивнул. — Можно и на ты, и попроще тоже можно. Голодный я, пожрать сюда пришёл, — и полез инспектировать холодильник. Что могу сказать — скудненько как-то. Из того, что безбоязненно можно есть, в наличии яйца, молоко и хлеб; и то — хлеб с молоком под большим вопросом. Всё остальное в холодильнике — это химия, концентраты, полуфабрикаты и МакДональдс. — Что-то больно мало у вас здесь в запасе съедобного, — задумчиво пробормотал я, инспектируя продукты. — Почему мало? Холодильник забит припасами. Тут все-таки оборотни обитают, а они едят либо много, либо очень много… — Холодильник, может и забит, а есть тут совершенно нечего. Я вообще-то довольно всеядный, но употреблять в пищу то, из чего я на алхимии создавал яды и отравляющие вещества, отказываюсь категорически. Я могу здесь, на коленке из этих, так называемых, продуктов тебе с десяток разных отрав сделать, а если доберусь до лаборатории, то и больше, намного больше… Как только ваши оборотни с их обострённым нюхом этой отравой питаются? — Так и питаются, — пожала плечами Анита. И с превосходством проговорила: — А что у ваших, ну, у магов, нет еды быстрого приготовления? — Почему нет, есть. Только у нас это именно обычная еда, готовая или полуготовая, из полностью натуральных продуктов, которая просто находится под чарами стазиса. Открыл такой обед — и он свежий, горячий будто только из печи. Эти чары вообще универсальны, всё, что под них помещаешь, как бы замирает, останавливается во времени, а как чары прерываются, то ток времени для конкретного объекта продолжается. — Круто, — оживилась истребительница и с ненавистью покосилась на свой сендвич. — А у тебя случаем нигде нет такого спрятанного обеда? — Почему нет, есть. Тонны три примерно с собой есть, я давно свои запасы не проверял. Но зачем трогать НЗ. Проще по другому, Кричер! — не прошло и секунды как в помещении материзовалось зелёное, лопоухое и большеглазое создание. Всё дружно вздрогнули. К тому времени возле входа уже столпились все свободные оборотни в цирке. — Сильнейший, но нерадивый хозяин звал верного Кричера? — Звал. Организуй мне и миз, пожалуйста, завтрак. — Для завтрака сейчас не время, в данное время суток величайшему Лорду Блэку стоит вкушать ранний обед. — Кричер, не нуди. Хоть ужином это обзови, но принеси мне пару больших стейков средней прожарки, гарнир из овощей-гриль, лёгкий салат с креветками, сладкий пирог с кислыми яблоками и большой кофейник кофе по-турецкий со специями. Ты знаешь, как я люблю. Миз закажет сама. — То же самое, что для Га… — и увидев устрашающую гримасу Кричера, быстро исправилась, — Лорда Блэка. — А своих оборотней вы кормить будете? — Я не узнаю тебя, Кричер, ты ли это? Когда ты решил облагодетельствовать кого-то кроме Блэков? — Кричер давно не занимался званными обедами, Кричер хочет вспомнить. Кричеру надо тренироваться. — Что ж, тогда для оборотней по два стейка лёгкой прожарки без гарнира и завари на всех сбор трав, что для Люпина Снейп составил. Насколько я помню, он успокаивает зверя и оборот облегчает. Вроде в закромах Блэк-холла ещё осталась эта смесь травок? Всё, выполняй! — эльф беззвучно исчез. — Вот мне сейчас очень интересно, сколько часов всем теперь придётся сидеть и ждать, когда нам наконец соизволят подать жра…кушать? — пробухтела неубиваемая истребительница. — Почему часов? Зачем часов? Кричер владеет домашней магией намного лучше любого волшебника, даже самого могущественного. Он за пару минут способен сотворить достойный обед из трёх блюд для «Великого Лорда Блэка», именно так, каждое слово с большой буквы. Так что скоро будет накрывать. Вы все только не очень удивляйтесь, накрывать он будет как на приёме у королевы. Я Кричера от этих велико светских закидонов так и не смог отучить. В общем если что, надо брать самую дальнюю от тарелки вилку с ножом, — оборотни дружно заржали. — Да, Анита, ты сегодня так рано встала или ещё до сих пор не ложилась? — Встала рано на вызов, но спать легла утром. А что? — Тогда, если ты хотя бы пару часов кемарнула, то можно, — я достал из пространственного кармана два пузырька: один с бодрящим, другой с укрепляющим зельем. — Вот, выпей зелье бодрости, а сверху заполируй вот этим — укрепляющим. Вкус отвратный, но работает отменно. Усталость снимет как рукой, но через десять-пятнадцать часов тебя вырубит. — Из чего оно? — подозрительно спросила Анита, активно принюхиваясь. А я засмеялся: — Поверь мне, ты не хочешь этого знать. Помнишь, как у Шекспира в Макбете? «Сестры, в круг! Бурлит вода. Яд и нечисть — все туда. Жаба, что в земле сырой Под кладбищенской плитой Тридцать дней копила слизь, Первая в котле варись.» — Тут Шекспир не далеко ушёл от правды. Нюхать зелья имеет смысл, только если ты в них досконально разбираешься. В любом другом случае, и не поймёшь ничего, и выпить потом не факт, что сможешь. Так что просто пей! В это время на столах стали материализовываться тарелки и приборы, в каждой посудине исходили паром два добрых шмата мяса. — Ого, неужели у тебя дома столько посуды? — Не, судя по вензелю, это повседневный сервиз «Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэк». Кричер соизволил расщедриться и расчехлил закрома Рода. — Это повседневный? — практически в ужасе воскликнула ошеломлённая истребительница, глядя на тарелки из тончайшего, белоснежного фарфора с серебряными монограммами и столовые приборы из чистого серебра с изысканными, ювелирными гравировками. — А как тогда выглядит праздничный? Из чистого золота что ли? — Ты что, нет, конечно! — я аж возмутился от таких грязных инсинуаций. — Только костяной фарфор с узорами из лунного серебра. Золотая посуда — это моветон. У неё нет ни вида, ни пользы. Золотая посуда обычно сервируется там, где дорогой сервиз могут разбить, и его жалко подавать. У нас в школе, например, праздничные приёмы пищи были только на золотых блюдах. — Я никогда не пойму всех этих ваших волшебных закидонов, — в голос простонала Анита, попытавшись долбонуться головой об стол. К слову сказать, персонально за нашим столом сервировка и количество тарелок было куда разнообразнее. — И чего все стоим, и кого мы так ждём, жратва же стынет! — После этого моего возгласа оборотни задвигались и быстро распределились по столам. Нехватка посадочных мест тоже не стала серьёзным препятствием. Сидений было мало, но кто-то приволок дополнительные стулья и умостились все, хоть и очень плотно. Видно было, что оборотни принюхиваются и то один, то другой начинают есть. Отвар с травами тоже зашёл на ура. Пока они насыщались, я спокойно уничтожал свой завтрако-обед. Анита отвалилась от стола на спинку стула и хлебнула кофе. — Неужели тебя так постоянно кормят? — Увы, — грустно проговорил я. — Именно так и кормят. А по утрам ещё и овсянку подают, традиционный английский завтрак, чтоб его! Прям как в анекдоте: " Что у нас на завтрак? — Овсянка, сэр. — А на обед? — Овсянка, сэр. — А на ужин? — Котлеты, сэр. — Ура! — Из овсянки, сэр.» Я как-то принёс Кричеру книгу с рецептами пиццы, думал научится готовить. Куда там, он где-то выяснил, что исторически пицца — это еда простолюдинов, когда слуги собирали остатки с барского стола, клали всё, что набрали, на лепёшки и запекали. Теперь пицца в доме под запретом, так как невместно «Благороднейшему Лорду Блэку» подъедать остатки со стола. И убедить этого старого брюзгу, что он сам готовит и никакие остатки не использует — невозможно. Теперь пиццу приходится есть втихаря в городе. Дружный ржач сотряс столовую. И именно этот момент выбрал, чтоб появиться Ашер. *** Ашер пробудился полностью довольный своей не жизнью. Даже его ardeur спокойно дремал. Он не сразу понял, что не так. Гарри, он же заснул рядом! Ашер точно помнил, что до самого рассвета обнимал и любовался son obsession(своим наваждением). Он спал в его объятьях, а сейчас его нет. Вторым его потрясением стало время подъёма. Он чётко ощущал, что сейчас день и до заката ещё далеко. Конечно, он, как один из сильнейших вампиров города, поднимался до заката, но не настолько же, и только после Жан-Клода. Вот в этом и была проблема. В данный момент, судя по ощущениям, едва перевалило за полдень, и принц города спокойно почивал. В полной прострации Ашер привёл себя в порядок, оделся, закрепил маску, натянул перчатки и пошёл гулять по цирку, ни на что особо не надеясь. Его bien-aimé вполне мог исчезнуть прямо из покоев. Цирк оказался на удивление пустынным. Обычно снующие повсюду оборотни отсутствовали напрочь. Ашер решил применить одну из особенностей вампиров — определение жизни. Самая большая концентрация живых обнаружилась в столовой, куда он и направился. Уже подходя, он услышал гогот оборотней и, влетев в столовую на вампирской скорости, эффектно замер в дверях. Его пафосного появления, как оказалось, никто не заметил. Глазам предстала сюрреалистическая картина. За столом, накрытым по всем правилам этикета, сидят его bien-aimé(возлюбленный) и Анита, попивают, судя по запаху, кофе и о чём-то разговаривают. За остальными столами, между прочим, тоже сервированными по всем правилам, плотно сидят оборотни. Кто-то из них ест, кто-то пьёт, судя по запаху, какие-то травы, но основная масса ухахатывается. — Что здесь происходит? — рявкнул вампир как можно более угрожающе. Больше всего ему не понравилась Анита рядом со своим le soleil(солнцем). У этой женщины есть плохая тенденция забирать себе всех интересных мужчин. А его Анри — это лучшее, что происходило в жизни вампира. — Д-а-а-а так, сидим, никого вообще не трогаем, вот плюшками балуемся, — промурлыкал mon ange(мой ангел) и откусил от куска пирога. Оборотни давились, но стойко молчали. — Хорошо, спрошу по-другому, кто мне объяснит эту ситуацию? — Да ладно, что ты так разнервничался? Я тебе всё объясню. Когда я проснулся, то захотел позавтракать и пошёл искать кухню. Проверил все шкафчики, не нашёл ничего съестного и заказал пож… кушать у своего эльфа, а он в качестве тренировки решил всех присутствующих накормить. Видите ли, в «Благороднейшем и Древнейшем Доме Блэк» давно не было приёмов. Кричер решил организовать себе внеплановую тренировку. Вот теперь сидим. Едим. За время разговора оборотни не только доели, но и быстро испарились из кухни. *** Злой как чёрт, Ашер — это нечто. Пока непонятно, что его так взбесило, но выглядит он умопомрачительно. Даже член дёрнулся. Так и хочется прикусить холку и засадить без подготовки. Видимо, на моём лице что-то такое отразилось, так как вампир сглотнул и медленно облизнулся. За всей этой пантомимой с подозрением наблюдала Анита. Я поманил своего любовника пальчиком, а когда он приблизился, плавно поднявшись, цапнул его за задницу, прижал к себе пахом и жадно поцеловал. — Oui-i-i(Да-а-а)! — простонал мне рот вампир, так же жадно отвечая. — Так вы что теперь ребята что ли вместе? — дошло наконец-то до истребительницы. Я оторвался от пьянящих губ и отодвинулся от греха (между прочим, в прямом смысле) подальше, пока мы не начали активно трахаться прямо здесь на столе, наплевав на свидетелей и их «нежную» психику. — В какой-то мере можно и так сказать. Во всяком случае, секс с Ашером определенно улетный. — Я точно не хочу знать всех этих подробностей! — энергично замотала головой Анита. — Кстати, а почему ты проснулся так рано? Он тебя что, поднял? — Я и сам не знаю, почему так вышло. Я пробудился буквально минут десять назад и никто меня не подымал. Ты сама знаешь, сколько времени здесь присутствует Анри. Он бы просто не смог, не успел меня разбудить. — Лично у меня есть подозрение, что здесь моя сила виновата. Она самая родственная вампирам. А при сексе, это тебе любой маг скажет, идёт энергетический обмен, если упрощённо по типу сообщающихся сосудов. Тот, кто магически сильнее, отдаёт больше, но при этом, конечно, его сила не уменьшается. — Так у меня тоже сила смерти, как ты сказал. По твоему мнению получается, что и я должна в сходных ситуациях и обстоятельствах влиять на своих вампиров, но Жан-Клод не встаёт раньше после наших ночей. Я могу как аниматор поднять вампира, но он тогда становится зависимым. — Ну, ты сравнила скажем ведро и трубу такого же диаметра, подключенную к еще большей таре. Представь, что у тебя внутри некая ёмкость, которая имеет определённый объем. Ты, когда свои способности применяешь, опустошаешь этот объём. Потом твоя ёмкость сама начинает вырабатывать ману до заполнения. А у меня не ведро, пусть даже очень большое, а просто труба, подключенная к колоссальному объёму уже готовой маны, притом в концентрированном виде. В этом есть как свои плюсы, так и минусы, но не в этом суть. У меня сила на эмоции завязана, и чем сильнее эмоции, тем больше маны я перекачиваю через себя. Скорее всего, Ашер своим ardeur отхлебнул моих эмоций с маной вместе. — Pardonne(Простите), я не хотел вас подставлять, — вампир выглядел действительно виноватым. — Да ладно, бери на здоровье, с меня не убудет, — хмыкнул я. — Так даже лучше, энергии меньше на контроль тратится. Другое дело, что ты, скорее всего, со временем не только раньше просыпаться будешь, но и сильнее станешь. В общем, поживём — увидим. — Oui(Да), между прочем, мой ardeur после произошедшего в кои-то веки сыт и практически уснул. — Вот видишь, как всё удачно у нас сложилось. Кстати, раз ты уже не спишь, и я теперь поел и всем доволен, то пойдём-ка к тебе и продолжим… — провокационно заявил я и был награждён до глупости ошарашенным лицом Аниты. — Comme tu le dis, mon soleil(Как скажешь, солнце моё), — нежно проворковал Ашер. И мы пошли обратно в комнаты к вампиру. Прежде чем продолжить лечение, я вызвал Кричера и попросил принести свежей крови дракона со склада с ингредиентами. Ашер на пробу слизнул пару капель. Его глаза приобрели идеальную, круглую форму, и он шокировано выдохнул. — Печётся, но не больно. Похоже люди описывают острый перец. А сколько энергии! Меньше, чем в твоей крови, mon cher(мой дорогой), но тоже потрясающе много. — Тогда пей сколько надо и приступим к лечению. — Mon amour(Моя любовь) намекает на хорошее продолжение ночи? — практически проурчал вампир. — И на это тоже, но в первую очередь на то, что твой член и яйца тоже пострадали, а для удобства лучше будет, чтоб прибор стоял во время исцеления. — Как скажешь, mon bel ange(мой прекрасный ангел), — Ашер пытался соблазнить и очаровать голосом как сирена. И не то, чтобы ему это не удавалось, но я и к чарам вейл был устойчив, а чары кровососущей братии послабее действуют, особенно с моей нынешней силой. Вампир начал разоблачаться, по-другому это действо сложно назвать. Это был полноценный стриптиз, хоть и без музыки. Пластика, грация, эротичные прогибы, игра мускулами, завлекающие взгляды, лёгкие поглаживания своего тела, томные вдохи на гране стона — в общем, демонстрация себя во всей красе. — Ашер, — рыкнул я, возбудившись до чётких красных пятен перед глазами. — Моим стояком можно уже гвозди забивать. Ещё немного и никакого лечения сегодня не будет. А до новолуния между прочим осталось две ночи. — О, mon amour( О, моя любовь). Мне так нравится видеть, как ты меня хочешь, что удержаться просто невозможно, а ещё у тебя восхитительные светящиеся глаза. — Постарайся всё-таки удержаться, а то лечение может пойти насмарку. Ты же не хочешь, чтоб всё, что я убрал, вернулось? — Знаешь, mon âme(моя душа), я недавно понял, что для меня это теперь не имеет большого значения. Я, видимо, так страстно и долго хотел уничтожить эти напоминания о той, которую не смог спасти, что просто перегорел. Главное что ты, mon bien-aimé(мой любимый), желаешь меня даже такого. — И всё-таки, не смей уничтожать мою работу. Я три недели корпел над котлом, а между прочим зельеварение я ненавижу. Три раза перепроверил все расчёты. Поднял на уши двух уважаемых мастеров, так что хочешь не хочешь, а долечиться тебе придётся. — Как пожелаешь, mon cœur(моя душа). — Тогда ложись, приступим. *** Руки Гарри, светясь призрачным зелёным светом, скользят по низу живота, разглаживая обезображенную кожу. Mon ange(мой ангел), сидя верхом на моих ногах, периодически набирал новую порцию мази и продолжал обрабатывать шрамы, а я мечтал прижаться к моему магу всем телом, почувствовать жар его кожи и снова вдохнуть пряный запах его оргазма. Когда руки принялись гладить лобок и внутреннюю сторону бедра, я уже не сдерживаясь стонал в голос. Это было невыносимо сладко. Эти аккуратные касания били эмоциями наотмашь и отдавались пульсацией в истекающем члене. Но хуже стало, когда mon préféré(мой любимый) принялся разглаживать мой слегка деформированный член. Оттого, чтоб тут же не кончить, меня удержал Гарри, оттянув яйца. Лёгкая боль немного сбила напряжение. — Нет, мой хороший, — хрипло прошептал маг. — Ты будешь сегодня кончать только с моим членом в твоей гостеприимной дырочке и только вместе со мной. Этот голос прекрасно показал, насколько возбуждён он сам. С пола взлетел мой шейный платок, ещё в полёте превращаясь в чёрную шёлковую ленточку, подлетел к моему паху и сам перевязал основание члена кокетливым бантиком. А mon soleil(моё солнце) принялось ласкать мои яйца. Я взвыл. Невозможность кончить обострила ощущения, член дёргался в такт прикосновениям, а головка стала багровой и разбухла ещё сильнее от притока крови. Я уже мало что соображал — было только дикое желание разрядки. — S'il vous plaît, mon amour(Пожалуйста, моя любовь)! — прошептал я, ощутив ещё сильнее всколыхнувшееся возбуждение. Его ладони легли на бедра с внутренней стороны, раздвигая ноги шире. Жар его дыхания проникал сквозь увлажненные завитки паховых волос, заставляя напрячься каждую мышцу. Облизав головку и пощекотав уретру, он заглотил пенис полностью. Пока я был в прострации, он размял скользкими пальцами тугое колечко мышц, войдя сразу тремя — это было жутко возбуждающе и капельку больно. Видимо секса ему, как и мне, чертовски хотелось. Как только пальцы начали проникать свободнее, Анри приставил свой член к моему растянутому и воспалённому отверстию. Разработанное, припухшее, а от того ещё более чувствительное, колечко сфинктера приняло рельефную, истекающую предсеменем головку с натугой. Вид его, держащего свой крупный член в руке и направляющего в мою щель, был жутко возбуждающим. Все его движения были аккуратные и целенаправленные, а взор направлен туда, где твёрдая, бордовая головка его пениса вдавливалась в меня. Крупный член проникал в меня, растягивая до предела. Я чувствовал весь его рельеф, каждую венку его каменного стояка. Я извивался и стонал, старался вобрать его естество в себя побольше. О, mon dieu(О, боже мой), какой он большой! Пройдя колечко ануса и вставив полностью свой пенис, он остановился, тяжело дыша и чуть подался назад. Я сам рванул вперёд и вверх, чтоб полностью принять его в себя. Тела звонко шлёпнулись друг о друга. Анри сделал пару фрикций, пока твёрдая головка не проехалась по простате. Потом его бёдра начали двигаться быстрее и более рвано, подаваясь то вперёд, то назад. Хлюпающие звуки, весьма громко раздавались в спальне, заставляя поджиматься пальцы ног от возбуждения. Зацепившись лодыжками за его задницу, я всячески старался побудить его трахать меня еще сильнее и быстрее. Когда я прикусил пульсирующую венку на шее, он чертыхнулся, но с ритма не сбился. Под икрами я чувствовал, как сжимаются и расслабляются при этих движениях мышцы его упругого зада. Выпрямившись, Анри подвел руки под мои ноги и приподнял бедра, что позволило входить еще глубже. Тяжелые, крупные яйца ритмично похлопывали меня по заднице, и звук этот был таким эротичным, что заставлял дырочку сжиматься вокруг его органа ещё теснее. — Кончи для меня, — хрипло выдохнул mon ange(мой ангел), и лента исчезла с моего готового взорваться от перевозбуждения члена. Его слова оказались той последней малостью, которой мне не хватало до оргазма. Я охнул, отчаянно глотая воздух, все мое тело напряглось и, наконец, я взорвался. Семя выстрелило, залив мне грудь и живот. Продолжительно кончая, я чувствовал, как ствол во мне становится ещё больше, твёрже и крупнее. Рельефная, налитая головка ещё ощутимее проехалась по простате. Он загнал в меня хуй насколько смог, по самые яйца, и его семя изверглось в самую глубину. Я ощущал все: вибрацию его члена сфинктером, излияние густого, жаркого семени в моей заднице и отдававшуюся глубоко в канале пульсацию напряжённой головки. Это был самый яркий и затяжной оргазм в моей долгой жизни. Казалось, я кончил дважды: членом и анусом, настолько всё было остро. *** Я расслабленно лежал рядом с вампиром на кровати и рассматривал итог чуть не сорвавшегося лечения. Итог был так себе, бедро почти до колена я разгладил, но мог сегодня и больше обработать. — Ну что, Ашер, мы успеваем. Максимум завтра ночью ещё один сеанс и послезавтра закрепим. Если буду в состоянии, то попробую тебя долечить сегодня под утро. Думаю времени отдохнуть обоим должно хватить. — Не стоит спешить и перенапрягаться, mon cher(мой дорогой), ты сам сказал, что время есть. — Посмотрим. Давай я тебя от запахов почищу, а то все оборотни в цирке будут знать, чем ты тут занимался. — Не надо чистить, пусть все знают, что ты уже занят, — самодовольно проговорил вампир, а я только хмыкнул на это его острое проявление чувства собственничества. — Тем более цирковые всё, что им надо, давно уже учуяли, а тот, кто сам не учуял, того быстро просветили остальные заинтересованные. — Ну, нет так нет. Ладно, Ашер, пойду я, дома в мастерской поработаю, у меня два интересных проекта не закончено, а то я тут с тобой их совсем закинул. Пока, не скучай! — Au revoir, mon bien-aimé(До свидания, мой возлюбленный), — и когда маг исчез с ворохом вещей в охапке, тихо добавил: — Уже скучаю!