Я обещаю...

— Это не касается тебя. — доносился с трудом до меня дрожащий голос, какой перебивал шум ливня, капель, стучащих по сырой дороге, крышам машин и невысоких домов. — Уходи отсюда! — словно собрав все силы, дабы в этих словах не было слышно боли или, может, даже такого незаметного страха, приказывал скалящий от тяги зубы парень. Из его носа упрямо текла кровь, не желая останавливаться, медленно спускаясь по подбородку, а после, застыв на секунду там, падала прямо в лужу, с на удивление прозрачной водой. — Я н-немогу! — вскрикнул я, хватаясь руками за лицо и впиваясь ногтями в кожу, при том дрожащими из стороны в сторону глазами вглядываясь в пустоту. — Пожалуйста! — я крепко схватился за чужие плечи, словно найдя опору.— Оно того не стоит, ты… — я мог бы ещё много сказать, мотая нервно головой туда-сюда, будто за считанные секунды желая найти что то, что может помочь, однако затих из-за неожиданно приблизившегося вплотную брюнета, какой, цыкнув, поцеловал паникующего меня в щеку, но тем самым не решая проблему. Он сам понимал как громаден риск, какой будет исход и сколько останется жертв после его промаха, мелкой ошибки, незамеченной понапрасну, однако лучше спасти кого то одного, нежели побежать двоим и оказаться сразу пойманными. Лучше для Морро, не для меня… Я всеми силами пытался его уговорить, намереваясь уже вставать на колени и молить о том, чтобы он поменял свое решение, хотел спасти и его тоже, ведь спасусь один — потеряю смысл находится в этом мире. Что так, что так, исход один, но останься я с ним, если бы мы всё-таки не смогли, даже если  попытались, я находился б рядом… Я обещал… Быстро отстранившись на небольшое расстояние, Морро, что-то обдумав, крепко меня обнял, а после еле слышно продолжил: — уходи. — его слова резали как нож мое колотящееся бешено сердце, оставляя на нем еле видные царапины, причиняющие не меньшую боль. Я был зол, гнев переполнял мое тело целиком, так же внутри была и обида. Он так легко готов со мной расстаться, пожертвовав собой, почему это безрассудство малость забавляло, но параллельно и огорчало. Потерять брата, единственного человека, который был готов и остаётся на все, ради меня, находящегося день и ночь рядом, я не мог, так же как и принять тот факт, что он не рассказывал о своих не совсем приятных знакомствах с бегущими с пистолетами за нами хулиганами. — Ллойд. Позаботиться о себе. — прошептал он мне на ухо, а после сильно толкнул, из-за чего я, не удержавшись на ногах, плюхнулся в лужу и скрылся за углом, в тени дома. Мой братец же побежал вперед, а за ним всего в нескольких метрах шайка каких то придурков, каких я с самой первой секунды возненавидел до безумия. Оно мной и управляло, от чего я, сорвавшись с места, погнался за братом, напрочь игнорируя его такие громкие слова, засевшие в моей голове. Я вот-вот мог догнать их, но чтобы сделал один тринадцатилетний мальчик против взрослых, вооруженных пистолетами, мудаков? Пхах, вот именно, да ничего! Но даже так… Я просто струсил… С каждым шагом, пока я приближался к бегущим за братом хулиганам, страх наполнял меня, а храбрость наоборот покидала. Я пытался бороться с самим собой, с Морро, который возник у меня в голове и заботливо смотрел прямо в глаза, наконец прося спрятаться, но увы, я не смог и просто завернул в какой-то переулок, уже сбавляя темп и не сдерживая хлынувшие слезы. Я не мог больше хранить в себе этот крик, просящийся наружу и все так же пробегая между домов, выплеснул его в виде слез,  открывая рот в немом визге. Я не смотрел, куда бегу, да и толком разобрать ничего не мог, в глазах все размыто из-за воды, обжигающей мою заледеневшую щеку. — Б-братец… б-братик… — сквозь истерику бормотал я, периодически пытаясь произнести его имя, застрявшее в горле словно ком. Эти чувства, обида, но и какая-то пустота, меня разрывали пополам, невыносимо громкий стук сердца я слышал отчётливо и уже не мог его терпеть, пытаясь закричать, однако будто оказавшись немым, просто открывал рот, тихо шмыгая носом. По моей голове все сильнее били ледяные капли, стекали по лицу, а потом просачивались под лёгкую одежду — насквозь промокшую летнюю майку, что была подарена моим братом. Когда в ногах я наконец-то ощутил эту невыносимую боль от длительной пробежки, а лёгкие оказались полностью лишены кислорода, я замер, оказываясь у небольшой арки, проходящей через дом. Я ещё более широко раскрыл рот, глотая колющий, как и сердце, воздух. Вдох выдох. Вдох выдох. Кажется, набирать драгоценный кислород я мог бы ещё очень долго, в попытках отдышаться, однако сразу притих, замечая тех самых ребят, догнавших Морро… Внутри меня страх, пронзающий все тело, боролся с желанием выбежать к брату и как то помочь, но я понимал, опять же — что я могу? Секундой после, мои глаза раскрылись так, что чуть не выпали из орбит. Уши заложил громкий звук, выстрел, заставивший меня вздрогнуть. Я опять хотел закричать, но упав коленями прямо на сырой асфальт, просто замер, смотря как мой лежащий между этими людьми брат истекал кровью, засыпая вечным сном… Почему я такой бесполезный и слабый?! — разносилось звонко в моей голове, я уже не мог соображать, не зная, что дальше делать. Когда у меня творился в голове такой хаос, я мечтал о смерти, впервые за 13 лет, что прожил в гармонии и с мыслью о лучшей жизни… — Вот, как то так… — еле слышно пробормотал  блондин, пустыми глазами уставившись на что то записывающего в бланке доктора напротив. — Дальше сами знаете. — зеленоглазый, дожидаясь молча ответа, покусывал свою, уж точно немало пострадавшую от острых клыков, губу. Паренёк, как кажется, хватал зубами небольшой кусочек кожи и резво пытался прокусить — в основном,  у него получалось добиться капли крови минут за пять, ощутить вкус металла и вновь погрязнуть в тех воспоминаниях из детства… Блондин, встряхнув головой, вновь громко вздохнул ртом, словно оказавшись на лютом морозе, после пробежки, как сразу затих, следя за каждым действием психолога, за каждой мелкой дрожью при письме его синей ручки. — Что же, Ллойд, — торопливо и взволнованно бормотал кудрявый мужчина, будто оказавшийся в первый раз на работе, хотя, учитывая, сколько лет он провел с потерявшим в детстве дорого человека, это совсем не так. Рыжеволосый, поправляя очки и стараясь быстрее подобраться к блондину, схватил забытый на столе бланк и протянул пареньку, осматривающему искоса листок. — Мы с тобой довольно-таки давно пытаемся разобраться с этой проблемой, да ты и сам, скорее всего уже возненавидел меня за прописанные гадкие лекарства, — тот заметил отрицательное покачивание головой. — так что  придется тебе посидеть чуток ещё на таблетках, хорошо? Я написал всевозможные желанные препараты, сходи как-нибудь, к доктору Бейсу (немного агрессивный, но профессиональный психиатр). Знаю-знаю, все же, потерпи немного. — Мужчина улыбнулся, и, потрепав паренька по голове, сел за свой рабочий стол, когда пациент покинул уже кабинет. Выйдя из здания после визита к чокнутому, по мнению Гармадона, психиатру, Ллойд, ощутив несколько упавших на лицо холодных капель, перевел взгляд на сырую землю, и убедившись в догадках, что пошел дождь, медленным шагом побрел по переулкам, вспоминая все до малейших деталей вновь. Всю эту историю опять и опять. Так ещё и доктор вечно просит рассказывать, словно издеваясь, будто специально заставляя ощутить боль в сердце… Парень тяжко вздохнул перед тем, как достать из кармана баночку пилюль, тускло их осмотрел, прокручивая в руке, а после принял лекарство. Ноги подкашивались, в глазах все сверкает будто от низкого уровня гемоглобина, но Ллойд продолжает идти вперёд, напрочь позабыв о пути домой… Он сейчас как сильно перепивший человек, униженный жизнью, не знающий как поступить, чтобы как либо улучшить эту никчёмную судьбу… В конце концов, блондин добрался до места, где и случилось происшествие, тихо что-то пробормотал, недолго думая, подбираясь ещё ближе. Зеленоглазый помнил место, миллиметр в миллиметр, где лежал его брат, даже сейчас, всё ещё осталось тёмно-коричневое пятно от выцветшей крови. В воздухе будто парил аромат духов одного из тех грёбаных ублюдков, немного противный вкус крови и чего-то знакомого, словно память сама создала приятный запах где то тут. Ллойд опустил голову, любуясь выросшем цветочком недалеко от яркого пятна, он аккуратно сорвал его, и, вдохнув аромат, тяжко вздохнул. —  Я обещал быть рядом… — робко произнес парень, усаживаясь на колени и охватывая тонкими пальцами покрытыми пластырями, канцелярский нож. Блондин аккуратно достал его из кармана своей худи, и, напоследок улыбнувшись, провел острым лезвием по шее, глубоко вонзая кончик. — Я обещаю никогда тебя не бросать… — Хихикнул как то по-детски он, и, упав на землю, тепло улыбнулся, закрывая глаза.