Наоборот

Все началось, когда Матвей заболел. Нет, не так. Все началось, когда студенты узнали, что Матвей заболел. Он, как настоящий ниндзя, скрывался до последнего, что удивительно, ведь Матвей просто обожал устраивать драмы из ничего и всячески выпендриваться. От него ожидали чего-то такого, когда на градуснике 36 и 7, а рыжий уже вовсю причитает, что он слишком молод умирать; что его должны носить на руках, кормить с ложечки и было бы неплохо отправить в Турцию на недельку. Удивительно, но нет. Правда вскрылась самым банальным образом, когда на практике Матвей шлепнулся в обморок. Даже Рита была в шоке, когда лоб Матвея оказался горячее ее руки. Только Женя привела его в чувство, как он сразу начал упираться, что в полном порядке. — Рит, ты тут минут назад все жгла, как тут самому не поджариться? Подпалила меня немножко, с кем не бывает, — он попытался встать с земли, но его сразу же качнуло и он оперся на Женю. Девочки молча переглянулись, поскольку Матвей словно забыл обо всем, прижавшись к прохладной Луневой. — Мы поняли, что ты в порядке, — хмыкнула Рита, — ну что, такси вызвать или Ангелине позвонить? — обратилась она к подруге. Уже через полчаса Матвей лежал пластом на койке в медпункте с таким замученным видом, словно на нем собрались ставить средневековые опыты. Ему все же пришлось признать, что он плохо себя чувствует, но оставаться в лазарете ему совершенно не хотелось. Матвей не любил болеть, еще больше не любил врачей и лекарства, а быть прикованным к постели тем более. — Ну можно я пойду, а? — ныл он без остановки Яде, которая с каждым новым словом становилась все более раздраженной, — я же все равно тут не останусь, даже если меня запереть. — Ручки сниму с окон, — парировала девушка, но Матвей нарочно игнорировал ее слова, продолжая распинаться. — Буду болеть у себя на чердаке где-нибудь, что в этом такого-то? На нервы действовать не буду никому, отосплюсь нормально и буду как огурчик! А то я тебе весь мозг выем! Я еще более неугомонный, чем Инга, а ты ведь ее не выносишь. Саш, докажи! — Матвей заметил стоящего Сашу в дверях лазарета. Он ухмыльнулся и подошел к спорящим. — Может помочь тебе его к кровати привязать? — спросил он непринужденно. Матвей возмущенно фыркнул. — Делай со своим парнем, что хочешь. Даже поцеловать его можешь, главное пусть помолчит, — Яда постаралась сосредоточиться, дорисовывая последние необходимые знаки в блокноте. — Я бы не отказался от поцелуя, — моментально сменил гнев на милость Матвей, — как раз заражу тебя и вдвоем болеть будет не так скучно, — он вытянул руки, пытаясь схватить Сашу и притянуть к себе. — Не много ли хочешь? — Саша не дал себя обнять, перехватив руки Матвея, устроив игровую борьбу, — абсолютно невыгодная сделка: и целовать тебя, и болеть с тобой; мне и без этого не скучно, — он улыбнулся, поддразнивая парня. — Стало хуже, — недовольно протянула Тривинова. Она вырвала готовый знак из блокнота и, приложив больше силы, чем необходимо, пришлепнула его на лоб Матвею, — все, выметайтесь оба из лазарета, невозможно терпеть эти сюсуканья. И, Алиновский, если он тебя все-таки заразит, я не буду тебя лечить. — Ядочка, ты просто лучшая, бальзам на душу, — Матвей попытался пожать девушке руку, но та по-змеиному на него шикнула, — не будем тебя больше отвлекать, мешать, очень приятно было иметь дело, — Матвей по привычке быстро вскочил с кровати, но в глазах на секунду почернело, благо Саша стоял совсем рядом и успел его приобнять. — Спасибо, — Саша кивнул в знак благодарности и продолжая приобнимать своего парня повел его из лазарета, — и в какой комнате ты сейчас живешь?.. Ухаживать за больным Матвеем в чем-то оказалось проще, чем казалось на первый взгляд. Он почти все время спал, даже больше, чем обычно; а когда бодрствовал был гораздо более спокойным, тратя все силы на борьбу с усталостью и болезнью, а не на свои подколы. Проводить время с таким Матвеем было немного непривычно, но не менее приятно. Тот все-таки уговорил Сашу на поцелуи, а потом и на сон в одной постели, поскольку отказать Матвею в таком состоянии, когда он больше обычного был похож на уличного растрепанного котенка, было просто невозможно. На это время, пока он не поправиться, Саша даже получил негласное разрешение пожить в библиотеке. Он старался проводить все время со своим парнем, отвлекаясь только на учебу и практику. В этот раз, когда Матвей проснулся, он был один в кровати. Но его гораздо больше беспокоило, что ему холодно. Находясь в легкой полудреме он попытался плотнее закутаться в одеяло, но это совершенно не помогло. Он свернулся комочком так сильно, как только мог, подвернул одеяло со всех сторон, уткнулся лицом в подушку, но озноб только усиливался. Когда терпеть стало невыносимо и он окончательно проснулся, он издал протяжный неразборчивый звук возмущения прямо в подушку. Да, его никто не услышит, но ему требовалось куда-то выплеснуть эмоции. Болеть он не любил с детства. Высвободив одну руку, которая чуть дрожала от холода, он нашарил телефон рядом, быстро отправил сообщение, а потом спрятал руку обратно в относительное тепло. «мне ххолодно ппц ты где» Кажется, он успел задремать на несколько минут, потому что дверь в комнату открылась буквально через мгновение и вошел Саша с чашкой чая в руке. Он поставил ее рядом на стол и сел на край постели. — Лобик дай, — попросил он. Матвей высунул лицо из-под одеяла и недовольно фыркнул. — У меня даже нос замерз, — пробурчал он. Саша мягко потрогал тыльной стороной ладони сначала его нос, потом и лоб, а после наклонился и поцеловал его. — Я принес таблетки, — Саша достал из кармана блистер и протянул на ладони Матвею белый кругляшок. — А грелку? — Матвей неохотно сел в постели, принимая лекарство и запивая его из протянутой кружки. — Мне сходить? — Ну уж нет, — Матвей взял Сашу за рукав и потащил к себе в постель, — опять меня бросишь при смерти. Саша не успел толком запротестовать, оказавшись крепко стиснутым в подрагивающих объятьях Матвея. — Сам меня грей, — Матвей прижался ледяным носом к Сашиной шее, — назвался груздем — полезай в кузов. Саша только фыркнул, но не стал пытаться выбраться, а наоборот, поудобнее улегся рядом, прижимаясь к своему парню. — Скоро таблетка подействует. — Тебе лишь бы слинять, — Матвей чуть прикусил его у ключиц, — слинять, моя прелесть. Саша усмехнулся. — Ладно, ты победил, — Саша и не думал спорить, — я не уйду, пока ты не согреешься, — он поцеловал Матвея в кудрявую макушку. Матвей прижался к Саше плотнее, руками забираясь под его кофту. Прижимать ледяные руки к теплому Саше было невероятно приятно. Тот попытался возмутиться и оказать сопротивление, но больше для вида, поскольку оттолкнуть Матвея на самом деле ему бы не составило труда. Саша решил принять условия игры и позволить Матвею немного побесчинствовать, все равно скоро он снова почувствует слабость из-за болезни и его начнет клонить в сон. А пока можно развлечь друг друга легкими поцелуями, хаотичными прикосновениями и сумбурными объятьями. Каждый раз, когда Матвей отрывался хоть на мгновение от Саши, он чувствовал, что озноб не просто не уходит, а только становиться сильнее, потому он снова прильнул к Саше, напористо целуя его в губы. — Совсем оголодал? — фыркнул Саша, когда Матвей наконец-то оторвался от него, чтобы шумно вдохнуть. — Мне так холодно, — Матвей снова прижался к нему, ногами путаясь в его ногах. Хотелось касаться его теплого тела не только руками, а всем своим дрожащим от холода телом. Хоть раздевайся и… Матвея осенило. — Саша, — протянул он ему в губы и томно выдохнул, — займись со мной сексом. Саша чуть отстранился, всматриваясь с некоторым подозрением в глаза Матвею, вдруг того совсем одолела лихорадка. — Это плохая идея. — Мне очень холодно, — заныл Матвей, всеми силами стараясь разжалобить Сашу, хотя тем временем его руки использовали другую тактику, стараясь раззадорить прикосновениями, — секс ускоряет сердцебиение, улучшает кровоток, следовательно согревает, — Матвей обжег дыханием Саше ухо, влажно провел губами за ним, — а эндорфины вообще помогают выздороветь. — Я все равно думаю, что не стоит, — продолжал стоять на своем Саша. Он перехватил руки Матвея, не давая ему так безбожно себя лапать. Матвей недовольно фыркнул, отстранился от Саши и бросил на него обиженный взгляд. — Я же болею, а ты не хочешь сделать мне приятно. — Я просто думаю, что тебе не станет лучше от этого. — Пока не попробуем не узнаем, — Матвей, не давая Саше времени на размышления, сбросил одеяло с кровати, а с себя штаны. — Эй! — Саша не успел возмутиться, когда Матвей крепко обнял его и захватил поцелуем. Он взял Сашины руки и уложил себе на талию, а потом повел ниже, опустив на ягодицы. — Матвей, — Саша попытался прозвучать серьезно, но в подобной ситуации это было сложно, — послушай хоть секундочку, — выдохнул он парню в губы. — Мм, — протянул Матвей в ответ, отрываясь от чужих губ и позволяя Саше сказать. — Если ты вдруг почувствуешь себя нехорошо, сразу дай мне знать, — Саша прямо посмотрел на Матвея, подчеркивая важность своих слов. — Хорошо, — быстро согласился тот, чтобы наконец-то перестать отвлекаться на разговоры и перейти к делу. Довольный услышанным Саша облегченно выдохнул и теперь уже сам притянул Матвея ближе к себе, увлекая в глубокий поцелуй. Матвей не успел заметить, как оказался спиной на кровати, а Саша уже нависал над ним, уходя поцелуями с губ ниже, на шею, оттягивая ворот толстовки. Он коротко хмыкнул, несколько недовольный возникшей преградой, и отклонился назад. — Согреваешься? — спросил он, быстро стягивая с себя водолазку, поскольку ему самому становилось все жарче. — Потихоньку, — ухмыльнулся Матвей, любуясь полуобнаженным Сашей и проведя рукой по его груди, нарочно задев пальцами сосок. — Снять? — Саша начал задирать толстовку Матвея. — Оставь. Саша улыбнулся и наклонился, покрывая поцелуями лишь открывшуюся часть живота. Матвей изогнулся вперед, навстречу прикосновениям, чувствуя нарастающую дрожь во всем теле. Но это все еще была болезненная дрожь, а не от возбуждения. «Да что такое», — недовольно думал Матвей, стараясь тоже погрузиться в процесс. Ему становилось теплее, но это было больше похоже на резкие волны жара, которые ударяли только в голову, а потом становилось как будто еще холоднее. Он пытался активнее участвовать, целовать и ласкать Сашу в ответ, но тело как будто налилось свинцом, отдаваясь тянущей болью в мышцах. Силы стремительно кончались, хотелось только свернуться калачиком и не двигаться. Когда Саша отстранился, Матвей с облегчением расслабился, давая себе возможность хоть чуть-чуть отдохнуть. Тем временем Саша тоже скинул с себя штаны, оставшись полностью обнаженным. Матвей нервно сглотнул, видя насколько уже возбудился его парень. Пока Саша отвлекся на поиск презервативов и смазки, Матвей судорожно соображал, что делать. «Я же не могу сейчас отказаться. Возбудим и не дадим, блин! Ну это как-то не так, да я и предложил это сам» Когда Саша, довольный, вернулся к нему, Матвей постарался выглядеть как человек, который тоже очень хочет заняться сексом, а не как мешок картошки с температурой. — Все в порядке? — Саша внимательно вгляделся лицо Матвея, источник огненного румянца на котором было невозможно отследить. — Да, — тяжело выдохнул Матвей. «Че делать-то? Он же сейчас еще и заметит, что я не возбудился. Абзац!» — Саш, — протянул он, стараясь звучать возбужденно, а не с придыханием умирающего, — а давай сегодня наоборот? Мне неудобно на спине лежать. Саша недоверчиво поднял бровь. Это был первый раз, когда Матвей предложил такую позу. Он охранял свою спину, как зеницу ока: на то было много причин, начиная от уже выработанного с детства недоверия ко всем, заканчивая нелюбовью к своему экслибриуму, который Матвей продолжал считать мрачным и не поддавался на комплименты от Саши. Кроме того, оба любили смотреть друг другу в лицо, пока занимались сексом. Саша вообще не мог не смотреть, ему хотелось постоянно контролировать, не зашел ли он слишком далеко и все ли делает правильно. Поэтому он и сейчас замер, не готовый так просто согласиться. — Может быть не все эксперименты сразу? — осторожно спросил он. — Ну Саш, — Матвей сам перевернулся на живот и бросил через плечо, — так мы будем заниматься сексом сегодня или нет? Матвей притянул подушку к груди и замер, усиленно борясь с желанием закрыть глаза и отрубиться хотя бы на пару минуточек. Его начинало немного мутить. «В обморок еще упасть не хватало, а то вот будет номер» Матвей почувствовал, как Саша осторожно проводит пальцами по его бедру, из-за чего по телу пробежала неприятная дрожь, уж слишком горячей показалась Сашина рука. Матвей не сдержал облегченный вздох, когда Саша отвел руку, но вместе с тем напрягся ожидая более решительных действий, которых почему-то не последовало. — Ну ты чего застыл? — Матвей развернул на бок, продолжая обнимать подушку и притянув замерзшие ноги к груди. Саша неуверенно крутил в пальцах все еще запечатанный квадратик презерватива. — Может быть все-таки как-нибудь по-другому? — начал он мягко, — Как-то это не правильно. Я могу отсосать тебе или рукой… Матвей тяжело выдохнул и опустил взгляд, Саша замер на полуслове в нерешительности. Матвей несколько долгих секунд собирался с мыслями, а потом виновато посмотрел на Сашу. — Извини, я передумал, — тихо произнес он, — я вообще не хочу уже сексом заниматься. К удивлению Матвея, Саша облегченно выдохнул, заметно расслабившись. — Ну и хорошо, — он улыбнулся, — а то вдруг бы ты в обморок упал в процессе или еще чего. Саша наклонился к Матвею и нежно поцеловал его в висок, потом прижался лбом к его лбу и задержался на несколько долгих мгновений, с любовью смотря в глаза парня. После он отстранился, поднимая с пола брошенную одежду и натягивая ее в первую очередь на Матвея. Тот ощутил теплый трепет в груди, куда более интимный, чем от физической близости. Матвея каждый раз, как в первый, поражала мысль, что люди, оказывается, могут любить вот так, не телом, не действиями, а наоборот, отказом от чего-то. — Ты не сердишься? — осторожно спросил Матвей, пока Саша натягивал на него шерстяные носки. — Нет, — Саша выглядел очень спокойным и совсем не расстроенным, — ты же болеешь, тебе надо отдыхать, а не вот это вот все. Саша поднял одеяло и укрыл им парня, заботливо подоткнув с боков. Матвей чувствовал себя очень странно, лежа полностью одетым под теплым одеялом, пока совсем рядом на кровати сидел голый, возбужденный, румяный Саша. — А ты? — спросил Матвей, взглядом окинув Сашу сверху вниз. Тот посмотрел на себя, словно только заметил свое состояние. — В душ схожу. Руки пока не отвалились вроде, — он усмехнулся. Матвей схватил его за руку, когда тот собирался встать. — Ты будешь представлять меня? — порывисто спросил Матвей. — Да, — Саша внимательно всматривался в парня, пытаясь понять, что тот опять задумал. — Так зачем тебе уходить? — Матвей сжал его пальцы и потянул к себе. Он подвинулся на кровати, освобождая место для Саши рядом. Саша расплылся в улыбке, в глазах плясали влюбленные искорки. Он осторожно лег рядом с Матвеем, не прижимаясь всем телом, а только чуть касаясь его носа своим. Матвей продолжал держать руку Саши; он переплел с ним пальцы и прижал к своей груди. Несколько мгновений, которые показались ему очень долгими, они просто лежали, смотря друг другу в глаза и наслаждаясь подобной близостью. Матвей первым потянулся и легко поцеловал Сашу, а тот потянулся вслед за губами Матвея, прикрывая глаза от удовольствия. Второй рукой Саша провел по своей груди и дальше вниз. Матвею совершенно не хотелось смотреть туда, чтобы видеть, как и что Саша делает. Было гораздо приятнее вслушиваться в его участившееся дыхание; следить за сладким напряжением на его лице; как трепещут ресницы от приближающейся разрядки и как с губ срывается тихий стон. Матвей тоже закрыл глаза, чувствуя расходящееся в груди тепло от мысли, насколько Саша доверяет ему, позволяя быть просто наблюдателем такого интимного момента. Давящая усталость в теле отступает и Матвей сам не понимает, когда проваливается в сон. Когда Матвей просыпается в следующий раз, он чувствует себя гораздо лучше. Его уже не трясет в ознобе; ему нравится думать, что это не таблетка подействовала, а дело в мягких согревающих объятиях Саши, который лежит рядом, уже в пижаме, и сладко спит. Матвей плотнее прижимается к парню, обнимает его в ответ. Рядом с Сашей удивительно тепло и уютно. Спать дальше не хочется, и, странное дело, будить Сашу тоже. Хочется просто лежать и вслушиваться в его спокойное дыхание, в ровный ритм сердца. В плечах все еще неприятная тяжесть болезни, но дышится легко. Ради этого момента Матвей даже согласен болеть.