Бессонница

Бессонница. Такое простое слово, которое приносит столько проблем. Николай лежал к окну лицом, наблюдая за небом. Оно было черно. Даже с осознанием, что все это потому что небо затянули плотные тучи, ему было тревожно. Червяк страха подступал все ближе к горлу. Николай с судорожным вздохом поворачивается к тому, кто лежал на второй половине их кровати. В комнате горел тусклый ночник, который скорее создавал тени, чем освещал их апартаменты. Уголки губ парня ползут вверх и страх отступает медленно, лениво, как морской отлив. В груди становится чуть теплее, когда ресницы мужчины начинают дрожать во сне. Как красиво этот дьявол спит. Как же он красиво спит… Медленно Николай поднимается на локти, замечая что одна из ресниц, видимо, во сне упала на щеку его парню. Он становится еще более невинным с этой деталью, выбивающейся из идеального образа. — Я люблю тебя, — произносит Николай, прежде чем наклоняется, дует на щеку любовнику. Александр вздрагивает во сне. Все же просыпается. Идеальный веер ресниц приходит в движение, на парня обращается взгляд серых глаз, внимательный и абсолютно лишенный сонливости. — Снова не спится? — произносит он своим холодным голосом, похожим на звук с которым клинок вытаскивают из ножен. Гришеву сталь… К чему он вообще вспомнил про это старье? — Хочешь Кола-Колы? Мне не спится, — почему-то шепчет молодой мужчина, словно они могут кого-то еще разбудить в абсолютно пустой квартире. Александр медленно кивает, поднимаясь выше на подушках. Николаю почему-то начинает казаться, что он лежит в постели с чужим человеком, что он абсолютно его не знает… Или знает? Сколько раз в жизни он видел его? Со спины. В кафтане. Почему в кафтане? Он снова вспоминает это старье, пока Александр тянется к нему с сонным поцелуем. Губы Николая всегда приоткрыты, всегда готовы к поцелуям, всегда готовы к тому, чтобы его беспокойный разум снова затуманился. «Кто он? Почему он в моей постели и голый?» — панически шепчет разум мужчины, пока он отвечает на поцелуи и чем он глубже, тем отчетливее приходит понимание. Это Александр. Саша. Они познакомились, когда Николай организовывал встречу выпускников вуза, точнее помогал организовывать. В тот же вечер они переспали? Да. Между ними с первого взгляда установилась крепкая связь. Любовь с первого взгляда. Николай на лету ловил настроение и состояние Саши, а тот словно читал все его мысли и желания. — Ты слишком красивый, понял? И как я ухватил такого… — вместо тревожных мыслей озвучивает Коля, поднимаясь с кровати. — Сделай мне чай, — просит Александр, наблюдая как улыбка на губах у мальчишки Николая становится шире и спокойнее. Серые глаза, которые с возрастом… Нет, с веками становятся все светлее, смотрят чуть теплее, как будто перенимают эту беспечность. — Да, как скажешь, Саш, — соглашается когда-то король и Александр довольно усмехается. Такая покорность… Дарклинг садится удобнее и выдыхает расслабленно, когда Николай уходит на кухню. Слышится щелчок чайника, как Николай говорит голосовому помощнику температуру, как стучат ящики, он может даже слышать как сыпется в чашку сахар. Николай снова забыл, что он не пьет чай с сахаром. Снова эти приступы? — Саш, я снова забыл сколько чашек сахара тебе нужно положить в ложку, — открывая ногой дверь в комнату, с порога, произносит Николай, после под их общие смешки поправляется, — в смысле ложек в чашку. Не смейся, я же сейчас все уроню. — Я просил только чай, Николай, — тихо произносит мужчина помогая поставить поднос на его ножки, отодвигая хитрый механизм. На подносе вместе с чашкой чая стояла вазочка с горьким шоколадом. — Вдруг ты бы захотел что-то еще? Не хочу бегать на кухню снова. Карий взгляд, такой тревожный, такой темный бегает по комнате, как будто пытается уцепиться за что-то знакомое. Николай внезапно для себя понимает, что не понимает как здесь оказался. Что-то было не так… И этот мужчина. Его лицо было таким знакомым, он в конце концов целовал его несколько минут назад, и таким безжалостно незнакомым. «Саша, его зовут Саша. Мой Саша» — повторяет он про себя несколько раз, пока не понимает, что к нему несколько раз обратились. — Коля! — А? Что? Прости, Саш, я задумался. «Я Александр Морозов!» — громкий голос под треск… Веток? Когда это было? Николай чувствует на себе тень… Тень от крыльев дракона? У него ведь тоже когда-то были крылья. — Почему ты не взял себе ничего? Ты разве не хотел эту свою содовую? — спрашивает в третий раз терпеливо Александр, укладывая руку на колено юному партнеру. Николай всегда встречается ему в период своих двадцати — двадцати шести лет. Никогда старше. Никогда не младше. Если быть совсем уж честным Александр предпочел бы быть связанным с Алиной так крепко, но ее он никогда так больше не увидел. Ни одно воплощение. Ни одну жизнь. А мальчишка все никак не мог покинуть орбиту гриша, вечно Николай, вечно светлые волосы, высокие скулы и щенячий взгляд. И Александр привык и даже стал этим наслаждаться. — Я не знаю… Не хочу, — бормочет Николай и смотрит на изящную ладонь на своих пижамных штанах, пытается на ней сосредоточиться, сфокусироваться. Вместо руки он видит покачивающиеся волны, после слышит чей-то жалобный крик переходящий в жалобную песню и стрекот. От стрекота Николай вздрагивает и озирается, пытаясь снова понять где он. Кто сидит перед ним? Кто?! — Кто ты… — хрипло шепчет Николай, как со вздохом мужчина отставляет поднос с так и нетронутым чаем в сторону, — ты Дарклинг? Почему мы вдвоем? Почему ты здесь?! Александр глубоко вздыхает. Поэтому ему тяжело оставаться. Хорошо хоть сейчас эти приступы считают признаками какой-то болезни, и его новому Николаю выписывают пилюли, которые оттягивают эти моменты прозрения. — Коля, ты опять забыл выпить на ночь выпить свои таблетки? — спрашивает он мягко, главное не подавать виду, не поддаваться соблазну все подтвердить, пошатнуть уверенность в собственном сумасшествии. — Я больше не буду их пить! Хватит травить меня этими пилюлями! Что тебе от меня нужно?! Скажи мне правду! — Николай взмахивает рукой, роняя на постель чашку с чаем. Темная жидкость течет по простыни, капает на пол, чашка катится по постели и падает вниз с глухим стуком. Не разбилась. Может быть треснула. Это последнее о чем думает Александр, прежде чем точным, резким движением прижать Николая к постели тенями и своим телом. — Николай — это все дурной сон. Говори со мной, не говори о нашем прошлом. Никакого прошлого не было. Николай ты никогда не был Ланцовым, Равка в безопасности, я больше не Дарклинг. Николай, засыпай… Засыпай, мой маленький король, я на твоей стороне, — руки Александра крепко держат запястья, пока под ним Николай пытается вырваться. Ну точно змей, которого смертельно ранило гарпуном. У докторов и целителей свои способы успокаивать демона внутри тела Никола, у него свои. Вены его любовника темнеют, глаза тоже, тьма Александра, ее остатки разливаются по сильному телу. — Все хорошо, ты в безопасности. Внутри тебя мой двойник, пока спишь, сфокусируйся только на нем, — просит с нежностью Александр и мальчик слушает, всегда слушает. Умный лис знает как сделать им обоим легче, умный лис знает, что от охотника во второй раз не уйти. — Слушай только меня, только его, ты проснешься на «раз-два-три». Запомнил, только на «раз-два-три», — продолжает уверенно Александр и хватка его запястий не такая сильная, в целом они оба обмякают и замирают. — Скажи это, Ланцов, — приказывает он ему хрипло, зная, что эту часть дурацкий мальчишка, с которыми он себя нечаянно связал просто не вспомнит. Никогда не помнит, что делают с ним его тени, никогда не помнит эти безумные ночи. Ночи, которые пахнут кровью и древностью. — Я люблю тебя. — Повтори, — шепчет он хрипло и замирает, слушая бездумное и послушное. — Я люблю тебя. — Повтори, — еще раз, так же хрипло и жадно. Кто из них на самом деле демон? — Я люблю тебя. — Повтори. — Я люблю тебя. — И я больше никогда не уйду, повтори. — Я больше никогда не уйду, — говорит Ланцов со слабой улыбкой, как у умирающего и тени отступают. Александр шепчет: «три» и взгляд его возлюбленного мутнеет, а после проясняется. Они сидят на разных краях кровати. Александр устало уронив голову к себе на ладони, а Николай в углу кровати, виновато прислонившись виском к изголовью. В их доме снова становится тихо. — Вставай, я сменю постель, — просит Саша и Николай тихо вздрагивает, поднимаясь и ежась от прикосновения босых ног к холодному полу. — Я снова, да? Приступ… — Ты просто не должен забывать принимать свои таблетки, — мягко и спокойно отзывается его «партнер». Мать Николая до сих пор называет Сашу его партнером, никогда не любимым и в том числе, никогда не женихом. А ведь они уже как полгода помолвлены. — Курс ведь закончился, как неделю назад, Саш… — виновато и беспомощно произносит мальчишка, под шуршание простыней, под то как споро справляется с пододеяльником этот Морозов. Все движения этого Морозова такие идеальные и точные, что молодому студенту вечно рядом с ним так неловко, как будто он живет рядом с равкианским святым. — Значит мы навестим твоего психиатра еще раз, — не сдается Александр, ложится в постель, укладывает к себе на грудь лисенка, обнимая его с нежностью. — А если это никогда не прекратится… — в сотый раз отчаянно произносит его жених, на что Александр улыбается, целует его макушку, после высокую скулу, наконец всегда такие податливые и открытые губы. — Мы так давно знакомы, моя любовь, ты ведь знаешь я всегда на твоей стороне. Я никогда тебя не оставлю, не отпущу, — произносит в сто первый раз Дарклинг и слышит расслабленный полный облегчения вздох. Демоненок устраивается с сонным выражением лица у его ключицы, ощущая как такой желанный сон наконец приходит. — Саш, забавно, мне на секунду показалось, что ты мне угрожаешь, — бормочет он шутливо перед сном, как всегда засыпая почти мгновенно, оставаясь таким открытым и беспомощным в руках своего мучителя. Александр улыбается. Дарклинг засыпает в обнимку с Королем Ничего.