Невыносимо

Хонджун ведёт кончиками пальцев по толстой шее, большим - давит под выраженным кадыком и ловит губами чужой судорожный выдох. Мысли клубятся густым туманом, закрывают разум подобно Луне в тот самый день солнечного затмения и возможности здраво рассуждать - не остаётся вовсе. А зачем, собственно? Уён ластится под прикосновения и загнанно дышит, словно пробежал марафон на несколько километров. Ему неимоверно тяжело: дышать одним воздухом со старшим, не иметь разрешения прикоснуться к нему, ощущать трение, которое воспроизводит лидер, пока бессовестно скользит голым задом по разгорячённой напряжённой плоти. Конченный извращенец. Но Хонджун определённо знает, как нужно действовать, чтобы ему подчинялись беспрекословно. Движения на горле прекращаются, и младший даже не сразу понимает, что происходит, хотя и понимать не хочется. Ему слишком хорошо, чтобы обращать внимание на какие-то мелочи. Он призывно и красиво выгибается в спине, когда становится очень приятно от всех издевательств со стороны лидера. Пальцы на ногах поджимаются, изо рта выплывают тихие постанывания. Им нужно быть тихими. Хонджун попросил Сонхва увести остальных ребят хотя бы в гостиную под предлогом посмотреть какую-нибудь дораму, или же шоу. А сам наглым образом схватил Уёна за руку и буквально насильно затолкал в свою и старшего хёна комнату, сразу же придавив всем телом к стене и жадно поцеловав. У Уёна тогда подкосились ноги. Сейчас же у него адски горит низ живота и единственное желание...нет, жизненно необходимая потребность - оказаться внутри его прекрасного Хонджуна и двигаться настолько мучительно медленно, чтобы тот умолял ускориться и трахать до вселенных перед глазами. Однако старший, как обычно, делает всё быстрее и немного по своему. Слишком уж ему нравится дразнить и раззадоривать младшего танцора, доводить до ручки, до срыва. Потому что Хонджуну нравится эта сторона Уёна. Несдержанность, огненная страсть, греховная жадность. Парень любовно поцеловал крепкую грудь, широко лизнул тёмные соски и, не медля, спустился вниз, чтобы без предупреждения взять в рот целиком и уткнуться носом в гладко выбритый лобок. - Бля...ть, хён... - захлёбываясь собственным стоном наслаждения, Уён только и может, что раскрыть губы, но заткнуть себя ладонью. Ему всё ещё нельзя прикасаться. А Хонджун всё ещё обожает делать младшему минет. Лидер сжимает чужие охрененные бёдра, как любит - пропускает член дальше в горло и двигает быстро головой, втягивая щёки, что довольно быстро немеют. Но ему настолько всё равно, что похуй. Уён слишком сладкий, чтобы так легко оторваться и позволить драгоценному ресурсу уйти в никуда. Невольно в голове пролетает мысль, что парень не прочь бы походить целый денёк со спермой своего парня у себя внутри, а чтобы та не вытекла, вдавить в дырку пробку. Ох, чёрт... Это возбуждает даже сильнее... Хонджун удовлетворённо мычит вокруг возбуждения и раздвигает ноги, потираясь собственным о прохладную часть кровати. Гусиная дрожь пробегается по телу от контраста и, казалось бы, одного лишь этого может хватить, чтобы позорно кончить. Хонджун обрывочно дёргает бёдрами по постели, надеясь доставить себе удовольствие таким странным способом. Простыня под телом комкается из-за нескончаемых телодвижений и в итоге парень просто трахает бедную кровать. Удовольствие всё больше и больше растекается по венам, заполняя собой все угловатости, все трещины. Старший закатывает глаза, слушая прекрасные звуки, издаваемые младшим и гордится собой, ведь только благодаря нему Уён может чувствовать себя так хорошо. Что кажется, будто попал в рай. Младший густо кончает глубоко в горло лидера и запыхано дышит, по-прежнему держа ладонь у рта. Ему кажется, что если уберёт руку, то вся общага услышит его. Хонджун же с упоением сглатывает и приподнимается, понимая, что снова испортил простынь и Сонхва, вероятно, опять будет ругаться. Но опять же - так похуй. Хонджун ложится сверху на танцора и прижимается губами к губам; улыбается, когда Уён с рвением отвечает и даже прикусывает язык. Что ж, справедливо. Но Хонджуну нравится. А Уён не прочь повторить.