A Goodnight Kiss

«Нет!» — неверяще выдохнула Жозефина, когда чернильница перевернулась, оставляя темные пятна на ее руке и десятистраничном документе, над которым она работала весь последний день. На миг она замерла, и одинокая слезинка разочарования скатилась по ее щеке. В следующий момент чернильница полетела в стену, повинуясь спонтанному порыву владелицы, оставляя после себя на полу еще одно черное пятно и множество острых осколков. Жозефина зло смахнула со стола все, что на нем было, уронила голову на руки и громко всхлипнула. Последнее время стресс стал ее постоянным спутником — столько знатных особ, к которым нужно было найти подход, столько документов, которые нужно было составить, писем, которые надо было отправить — это было слишком даже для нее, закаленной орлейским опытом. Два дня без сна и без еды, если не считать пирожного, которое Каллен принес вместе с кипой документов. Инквизитора за это время Жозефина видела всего раз, на военном совете, а теперь ей придется писать извинения за задержку важных бумаг. «Я просто хочу отдохнуть, разве я о многом прошу?» — отчаянно крикнула она, и звук, хоть и приглушенный, эхом разнесся по комнате. Колени подгибались от беспрестанной работы. Даже в бытность ее послом в Орлее было не так тяжело. Поддавшись очередной вспышке гнева, она, резко отодвинув стул, схватила книгу и швырнула ее в стену, злясь на себя за беспорядок, который ей же потом и придется убирать. Посол, плача, сползла по стене и спрятала лицо в руках, всхлипывая. Ей казалось, что она вот-вот развалится на части. — Жозефина? — раздался смутно знакомый голос. Она потрясенно подняла голову, испытывая смущение от того, что кто-то увидел ее в таком состоянии. В дверях стоял лейтенант Кремизиус Акласси, облаченный в обычную одежду, без своих привычных доспехов. Посол смутно припомнила, что «Боевых Быков» не было всю неделю — видимо, они уже успели вернуться с операции. Крэм смотрел на нее, хмуря брови, с выражением максимальной обеспокоенности на лице. — Вы в порядке? — спросил он. Жозефина хотела уверить его, что все хорошо, что просто немного растерялась, но смогла лишь отрицательно махнуть головой и снова обхватить лицо руками. Крэм подошел ближе, и она почувствовала легкое прикосновение к плечу. — Жозефина, все в порядке. Ну же, посмотрите на меня, моя леди, — уговаривал он, и посол неохотно подняла глаза. Лейтенант ободряюще улыбнулся. — Прошу меня простить, я… я просто… Я так устала, пролила чернила… — Тише, вы не обязаны оправдываться. Все в порядке, не волнуйтесь, — он прервал ее спутанные объяснения, притягивая девушку к себе. Через пару мгновений, разжав объятия, он обеспокоенно взглянул на нее, — если честно, моя леди, когда вы последний раз спали? — О-около двух дней назад, я думаю, — всхлипнула Жозефина, — с тех пор я не выходила из кабинета, если не считать военного совета, конечно. Крэм странно вздохнул, поднялся и протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Жозефина благодарно и немного вымученно улыбнулась, а затем направилась к кипе бумаг, беспорядочно валяющихся на полу. Впереди была долгая ночь наведения порядка и переписывания испорченных документов. Присев, посол начала аккуратно собирать листы, испачканные чернилами, но вдруг почувствовала, как ее подхватывают сильные руки. — Что вы… — недоумевающе прошептала посол. — Сегодня никакой больше работы. Позвольте мне побеспокоиться об этом. Вам нужно отдохнуть, — лейтенант с легкостью открыл дверь, будто бы в его руках не было ничего тяжелее привычного меча. — Но… — попыталась возразить она. — Никаких «но», моя леди. Отбой, — твердо произнес он и, уже мягче, добавил: — Мы же не можем допустить, чтобы леди посол окончательно измотала себя, не так ли? Жозефина, поколебавшись, вздохнула и прислонилась к его груди, ощущая себя безумно уставшей, но подозрительно счастливой. К тому моменту, когда Крэм, открыв дверь в комнату, осторожно уложил ее на кровать, она уже тихо сопела. — Доброй ночи, леди Монтилье, — прошептал он и, словно сомневаясь, наклонился и поцеловал в щеку. Затем, прикрыв дверь, он вышел и начал приводить кабинет в порядок. — Доброй ночи, Крэм, — выдохнула Жозефина. Щеки горели огнем, а губы сами собой растянулись в глуповатой улыбке. Из всех людей в Скайхолде Жозефина Монтилье влюбилась в Кремизиуса Акласси и ничуть не жалела об этом.