Сириус Блэк. Журналист. Фотограф. Дизайнер. Художник. Ведущий мероприятий. Священник.
Для связи: siriussexymarauder.com
Перевернув визитку, Лестрейндж еле сдержался, чтобы не закатить глаза. Дерзкий юноша, что заходил вчера в его офис, написал мелким кривым почерком:Жду тебя завтра в клубе «Кабанья голова» в девять вечера. Отказы не принимаются!
Рабастан откинулся в кресле, прикидывая свои шансы, как бы этот репей от него наконец отстал. Уже больше месяца Блэк терроризирует его. А ведь все началось с безобидной (как казалось вначале) выставки, куда Лестрейнджа позвал Уолден МакНейр, чтобы поддержать начинающего фотографа в лице Блэка. МакНейр вообще странный тип. Он весьма неплохо обосновался на рынке криптовалюты, так что сейчас смело разбрасывался накопленными деньгами, аргументируя это тем, что помогает открыть юные дарования. Своего рода благотворительность. Лестрейндж же видел, что МакНейр таким образом старается сгладить свои бывшие прегрешения и спрятаться от закона, находясь в самом центре внимания. Лестрейндж знал (а что более важно — юридически грамотно заметал следы) о незаконной деятельности Уолдена. Последний торговал оружием на черном рынке, причем весьма успешно. Если бы МакНейр не был его лучшим другом, Рабастан даже не стал бы копаться в этой грязи, предрекающую годы тюремного заключения. Рабастан встряхнул головой, стараясь не думать о прошлом Уолдена. Он снова покрутил в руках кричащую визитку, и в мыслях медленно возник образ голубоглазого парнишки.***
— Где ты, Басти? — раздалось в трубке вместо приветствия. — Привет, Уолли. Еще в офисе. — Ты обещал быть здесь! Ты же прекрасно знаешь, что я не особо хорош в светских мероприятиях, — сокрушенно ответил МакНейр. — Если не умеешь — не берись. Приеду как смогу, — терпение Рабастана было не бесконечным. — Быстрее, гости почти собрались! — воскликнул благотворитель и закончил разговор. «Кому из святых помолиться, чтобы при встрече не придушить Уолдена?» — промелькнуло в голове Лестрейнджа. Друг целую неделю не отставал от Рабастана, добиваясь одного честного слова и обещания, что Лестрейндж явится на эту проклятую выставку. Да какое ему было дело до очередного птенчика, которому повезло попасть под крыло такого щедрого благотворителя, как МакНейр? Рабастан куда больше ценил живопись, а не напечатанные на фотопленке застывшие мгновения жизни, в которых смысла зачастую даже и не было. Рабастан застучал длинными тонкими пальцами по клавиатуре, вводя финальные поправки отчета. Захлопнув крышку ноутбука, он откинулся на спинку широкого стула и потер лицо ладонями. В самом деле. Что он теряет, если один вечер проведет в обществе любителей современного искусства? Борясь с собственными сомнениями еще пару минут, Лестрейндж решительно встал с сидения, надел пиджак и вышел из кабинета, наспех отчитавшись секретарю, что сегодня он уходит раньше. В галерее было удивительно много света и места. Здание имело большие панорамные окна, выходящие на ночной город. Проектировщик — точно гений: он умудрился сделать здание причудливой формы, но так, чтобы солнечный свет не вредил работам, к тому же, естественное освещение играло по своим правилам, представляя выставочное пространство в самом выигрышном положении. Рабастан взял бокал с шампанским и двинулся вдоль вывешенных фотографий. Складывалось впечатление, что автор просто решил нащелкать все, что видел, будто не заморачивался над общей концепцией выставки. Басти скривился и пригубил шипящий напиток. С каждой фотокарточкой Лестрейнджу хотелось здесь находиться все меньше. — Вы только посмотрите, наш адвокат вылез из своей берлоги! — послышалось за спиной. — Я ведь обещал, — усмехнулся Лестрейндж, узнавая голос МакНейра и даже не оборачиваясь к нему. — Местечко неплохое. Правда, работы отстойные. Ни тематики, ни вкуса, ни поставленной руки. — Я бы мог с вами поспорить, мистер Критика, — ехидный голос заставил Лестрейджа все же посмотреть за спину. — У всей выставки есть тема. Это мой собственный голос и пройденный путь. — Так говорят все художники, не успевающие полноценно закончить свою работу, мистер…? — Блэк. Сириус Блэк. Я автор этой коллекции. — По вашему недовольному комментарию я это уже понял, — Лестрейндж оценивающе окинул взглядом фотографа. — Я что-то упустил и пришел не на официальное мероприятие? — Если бы ты меня внимательно слушал, то я говорил, что Сириус просил о свободном стиле одежды. Он не терпит официоза, — вставил слово МакНейр, растягиваясь в улыбке. Сириус стоял в черных джинсах с массивной цепочкой на поясе, черной майке и в косухе, в ухе пара серег, часть темных прямых волос собрана в пучок, взгляд глубоко синих глаз дерзкий, не терпящий того, что что-то идет не по его плану. Уолден же был в клетчатых штанах и светлой рубашке-поло. И только один Лестрейндж, привыкший носить костюмы, сейчас был словно белая ворона. Он задумчиво закусил губу, Сириус испытующе смотрел на него. Рабастан пожал плечами, развязал галстук, убрав его во внутренний карман пиджака, закатал рукава белоснежной рубашки, расстегнул две верхние пуговицы, накинул пиджак на плечи, и взъерошил волосы. Теперь копна темных волос, выбившаяся из укладки, могла спокойно демонстрировать красивые мягкие завитки. Лестрейндж вопросительно поднял бровь, ожидая реакции. — Теперь вы похожи на человека, мистер Критика, — одобрил Блэк. Его щеки приобрели еле заметный румянец. — Лестрейндж. Рабастан Лестрейндж, — он тут же скопировал манеру своего нового знакомого, протягивая руку для рукопожатия. Сириус скользнул шершавой ладонью. На руке были всевозможные кольца и браслеты. Он чем-то напоминал стильную гадалку с подворотни. — Тот самый Лестрейндж из «LesLaw»? Слышал, что вы являетесь одним из самых молодых и успешных адвокатов с крупной конторой. И вы никогда не проигрываете дел. — Почти никогда, — отмахнулся Рабастан. Он терпеть не мог, когда его заслуги возвышали. — И компания не такая уж и крупная… — Не тушуйся, Басти, — Уолден хлопнул друга по плечу. — Он как-то доказал вину обвиняемого в деле Петтигрю. Бедные Поттеры было потеряли всякую надежду на справедливость. — Да, это я слышал, — помрачнел Блэк. — Жаль, не смог присутствовать в качестве свидетеля на том слушании. Поттеры — мои друзья. — Странно, что мы с вами не пересеклись. Если бы показания были обоснованными, дело закрыли бы быстрее. А где вы были? — поинтересовался Лестрейндж. Это дело все еще не давало ему покоя. — Путешествовал, был совершенно без связи. И прошу, давай на «ты». Уолден уже упоминал, что меня тошнит от официальности. Лестрейндж неопределенно повел плечом и обратил свой взор обратно к выставке. — Может, тогда поясните, в чем ваш замысел? — поинтересовался Лестрейндж, опустошая свой бокал шампанского. Сириус, облизнув губы, усмехнулся.***
Лестрейндж уже садился в машину, когда фотограф его догнал. — Рабастан! Подожди! — задыхаясь от быстрого бега, Сириус согнулся пополам у дверцы автомобиля. Рабастан, опустив окно, вопросительно посмотрел на него. — Я могу чем-то помочь? — Нет. То есть да, — сбивчиво начал Блэк. — Давай пообедаем вместе? Лестрейндж удивленно взглянул на мальчишку. Они знакомы буквально два часа, а он уже приглашает его на ланч? Не слишком ли скоро? Рабастан махнул водителю, чтобы тот повернул ключ зажигания. — Боюсь, что не получится, мистер Блэк. — Почему? — от удивления брови Сириуса смешно поползли вверх. Так он становился похож на старшеклассника, не ожидавшего проверочной работы по сложному предмету. — Я не доверяю первым встречным. Вам либо что-то нужно, либо… — Рабастан помотал головой. — Либо что? — допытывался Блэк. — Либо этот первый встречный хочет затащить тебя в постель. Но, опять же, это нужда. Следовательно, всем незнакомцам, напрашивающихся в первый день знакомства на ланч, что-то нужно. Всего доброго, Сириус, — с этими словами Лестрейндж стал поднимать окно, но проворный мальчишка просунул свою руку внутрь. — Я бываю слишком настойчивым, Рабастан. И в ваших же интересах сразу согласиться встретиться со мной, — Сириус растянул улыбку от уха до уха. — Извините, я спешу, — проворчал Лестрейндж, нагло выпихивая руку из салона. Блэк перехватил его пальцы и крепко переплел их со своими. Многочисленные кольца неприятно врезались в чувствительную кожу, отчего Рабастан поморщился и злобно посмотрел на Сириуса. — Уверен, что ты точно так же и в суде смотришь на своих противников, — Блэк уставился на него. Безумный блеск невероятно синих глаз притягивал, заставляя неотрывно соблюдать зрительный контакт. — Оппонентов, — поправил адвокат. — Да какая разница, — повел плечом Сириус, не отводя взгляда. — Прошу, пообедай со мной. Мужчина заморгал и отвел глаза в сторону. Будто гипноз наложили: Рабастан чувствовал легкое головокружение. — Я слишком занят, — гнул свое Лестрейндж, выскользнув из цепкого хвата Блэка. — Доброй ночи, Сириус.***
Думал ли Рабастан, что это их последняя встреча? Да. Думал ли, что Блэк просто хотел заручиться знакомством с сильным адвокатом? Разумеется. Думал ли, что тем вечером было просто помутнение из-за выпитого алкоголя? Абсолютно. Так сильно Лестрейндж еще ни разу в жизни не ошибался. Сириус Блэк заявлялся в его приемную каждый день. В первые три дня Рабастан впускал его в кабинет для личной встречи. Мало ли, что нужно начинающему фотографу? Оформление договора, поспешные разбирательства в суде и прочее и прочее. Они вели долгую непринужденную беседу, пока Рабастан, не посмотрев на быстро бегущую часовую стрелку, не просил Блэка не мешать ему: фотограф сидел в кабинете целый рабочий день, неотрывно наблюдая за молчаливыми действиями адвоката. С четвертого по десятый день Сириус ожидал в приемном кабинете, гримасничая и отвлекая личного секретаря Рабастана. Последующую неделю Сириуса просили остаться в холле. С двадцатого по двадцать пятый день Блэка не впускали в здание. После этого изобретательный художник в отместку забрался на аварийное здание, нашел этаж, выходящий аккурат на окна кабинета Лестрейнджа, и размалевал огромную стену: за кирпиче красовалась большущее яркое граффити с приглашением адвоката пообедать с Блэком. Рабастану пришлось закрыть шторы, погрузив кабинет во мрак, чтобы не позориться перед важным клиентом. На двадцать восьмой день Сириус добился того, что его пропустили в кабинет Лестрейнджа. — Вы в своем уме, Сириус? — злился Рабастан. — Паясничаете, как ребенок! Сколько вам? Двадцать лет? Двадцать два? Вы уже давно перешагнули тот возраст, в котором внимания добиваются, лишь доводя собеседника до ручки! — Вообще-то двадцать шесть, — махнул рукой Сириус, плюхаясь в кресло для посетителей. — А ты в своем уме игнорировать мои приглашения целый месяц, м-м? Даже ваша секретарша хотела надо мной сжалиться и позволить мне пригласить её на свидание, — хохотнул Блэк, по-хозяйски располагаясь в кабинете. — Святые, дайте мне сил, — пробормотал Лестрейндж, обхватывая пальцами переносицу. — Вы как заноза в одном месте, Сириус. — В жопе? — поинтересовался Блэк, хитро прищурив глаза. — Я бы сказал более литературно, — пожал плечами Рабастан. — Значит, в заднице, — кивнул Сириус. Он без зазрения совести взял со стола зеленое спелое яблоко и вальяжно откусил. — Вы невыносимы, — вздохнул Рабастан, откидываясь в кресле, словно принимая свое поражение в этой битве. — А ты душнишь и упираешься, — парировал Блэк. — Не перестану быть шутом, пока ты не перестанешь выкать и не сходишь со мной пообедать. — А не слишком ли много условий? — поморщился Рабастан. Он невольно залюбовался интересным перстнем с необычным синим камнем на указательном пальце гостя. Камень удивительно подходил к цвету глаз таинственной глубины океана. — Нравится? — М-м? — протянул Лестрейндж. — Перстень. Могу подарить, если хочешь. — Нет-нет, благодарю, — покачал головой Рабастан. Они сидели пару минут молча, глядя друг на друга. Лестрейндж не понимал, с какой стати он не мог оторвать взгляда от своего посетителя. Сириус же нахально пожирал глазами каждый миллиметр лица и рук адвоката. Так продолжаться вечно не могло. Рабастан поспешил первым нарушить молчание. — Чем завершилась выставка? Удалось продать некоторые работы? — Куда круче. Мне предложил сотрудничество один большой модный журнал. Да и место журналиста предоставила одна местная газетенка. Интриги, скандалы, расследования, — скривился гость. — На твоем месте я бы предпочел работу фотографа, — Сириус просиял, услышав заветное «ты». — Тебе не место в желтой прессе. — Я так и поступлю. Вновь повисло молчание. Лестрейнджу уже стало жутко неловко под заинтересованным взглядом фотографа. Рабастан запустил пятерню в свои кудрявые волосы, пытаясь выбить из себя из неоткуда взявшееся волнение. Святые угодники, последний раз он так нервничал на своем первом слушании. — Слушай, — Сириус встал со своего места и медленно подошел к столу, облокотился на него и, перекинувшись через стол, придвинулся к лицу адвоката. — Я буду умолять тебя встретиться со мной до тех пор, пока ты не согласишься. От него приятно пахло чем-то пряным, словно Блэк был горячим глинтвейном в промозглый октябрьский вечер. — Тебе не кажется, что это жалко, Блэк? — поинтересовался Рабастан, нервно сглатывая. — Бегать, словно собачонка, и не получать желаемого? Зачем тебе это? — Просто я чувствую, что мы стоим друг друга. А интуиция меня еще ни разу не подводила. Не подумай, что я какой-то сталкер или еще кто похуже, — Сириус закусил губу. — Просто не могу объяснить. Меня тянет к тебе как магнитом. Ничего подобного я за всю жизнь не ощущал. Рабастан замер. Он чувствовал ровно то же самое с того момента, как его дебильные перстни врезались в его кожу. Лестрейндж снова заморгал, сбрасывая оцепенение. Чертов цыган со своими побрякушками на руках! — А тебя… Тебя не смущает тот факт, что я на тринадцать лет старше? — спросил Рабастан, стараясь не смотреть в голубые глаза. — Такая разница тянет на тюремный срок. — О, да ты пытаешься шутить? — хрюкнул от смеха Сириус. — Меня нисколько это не смущает. Наоборот, интересно узнать о твоем жизненном опыте. Блэк, явно увлекшись, провел языком по своей верхней губе и вдохнул побольше воздуха в легкие. Это было чертовски сексуально, так, что внутренности адвоката до боли свело судорогой возбуждения. — У меня много работы, — прошептал Рабастан. Долгие годы работы с подсудимыми оставляли свой неизгладимый отпечаток недоверия людям. Подсознание подбрасывало Рабастану сотни дел, в которых искусные лжецы и обольстители, приплетая красивые слова, заманивали жертву в ловушку, таща их на самое дно. Сириус разочарованно выпятил губу и растерянно потоптался на месте. Он положил ладонь на черный ежедневник и вновь склонился над Лестрейнджем. Его безумно горящие глаза так и кричали: «Я ни за что не сдамся».***
Лестрейндж хлопнул дверцей такси, поднял визитную карточку к глазам, сверяя рукописный текст с еле заметной, слабо светящейся неоновой вывеской клуба «Кабанья голова», крепко сжал ее пальцами и убрал во внутренний карман кожаной куртки. Мужчина нервно убрал вьющиеся волосы со лба и вошел в здание. Клуб был не особо примечательным и большим, однако гости здесь все же были. «Кабанья голова» не имела вычурности или излишней броскости, здесь было приятно находиться: свет нигде не бил в глаза, но и был приглушен; музыка в точности подходила вкусу Рабастана и не терзала чувствительные барабанные перепонки; было большое пространство для танцев, а также уютные полукруглые диванчики, стоявшие на расстоянии друг от друга, затемненные тяжелыми портьерами; хозяева не забыли даже о простых креслах и маленьких стойках для тех, кому нечего было скрывать от окружающих. Басти снял кожанку и сдал ее в гардероб, прошел к стойке бармена. Заказав чистый виски со льдом, Лестрейндж потеребил серебряную цепочку на шее с толстыми звеньями и огляделся. Он прибыл сюда точно по расписанию, но пока Сириуса нигде не было видно. Опрокинув в себя стакан, он попросил повторить заказ. Алкоголь медленно растекался по венам, постепенно расслаблял напряженные мышцы, заставляя Рабастана кивать в такт музыке и слегка пританцовывать, сидя на барном стуле. — Не хотите меня угостить? — поинтересовалась подошедшая блондинка с голубыми глазами, хищно оглядывая Лестрейнджа. — Разуме… — начал было с улыбкой Рабастан, но был прерван. — Пошла вон, кузина, — проворковал Сириус, словно возникший из воздуха. — Этот джентльмен — моя забота на этот вечер. Но надеюсь, что и навсегда. — Ты такой вежливый, братик, — скривила красивый носик девушка. — Цисси, если ты хочешь утолить жажду вдруг проснувшейся мегеры, которую унаследовала от нашей чокнутой семейки, то советую идти во-о-он, — Сириус указал на столик с задернутыми портьерами, — туда. Столик зарезервирован на имя Люциуса Малфоя. Постоянный клиент, деньгами сыпет направо и налево. Так что пошла вон, — повторил Блэк. Девушка показала язык брату, ласково улыбнулась Рабастану и была такова. Сириус ей вдогонку показал весьма неприличный жест и повернулся к Лестрейнджу, оценивая взглядом. — Вау, теперь ты похож на человека, а не на офисного робота. Впопыхах перебирая весь свой гардероб, Рабастан остановился на черной футболке с высоким воротником, черных драных на коленях джинсах и кожаных ботинках. Всю эту вороную палитру в его образе рассекала цепочка грубой ковки на шее, словно яркая луна на темном небосводе. — Вау, а ты похож на цыганскую продажную девку, — парировал Рабастан, на что Сириус расплылся в улыбке. — Я знал, что ты ценишь высокое искусство, так что не смог удержаться. — Ты сейчас назвал себя шедевром, или мне показалось? — выгнул бровь адвокат. Сириус промолчал, отмахнувшись, и предложил выпить. Лестрейндж не отказался, заказав очередной виски со льдом. Они молчали, приглядываясь друг к другу, и потягивали напитки. — Итак?.. — начал Лестрейндж. — И в чем же состоял твой грандиозный план? — План? — Ты же зачем-то позвал меня сюда. — Решил, что раз ты не соглашаешься на обед, то можно тебя просто напоить. Клуб — свободное место, лишенное предрассудков и осуждений, если ты этого боишься. А ты весь такой принципиальный… Лестрейндж ничего не ответил и обвел глазами помещение: веселье разгоралось, повсюду были слышны смех и тихие разговоры, люди обнимались и целовались, отдаваясь моменту. Рабастан смутился и скосил глаза на прозрачную черную рубашку в сетку с вышитыми на ней алыми розами. Рубашка просвечивала тренированное тело и множество татуировок хозяина. Лестрейнджу прямо сейчас захотелось провести пальцами по линиям, высеченных на коже Сириуса, но он постарался отогнать эту мысль. — Как ты нашел это место? Здесь так здорово, — прохрипел адвокат севшим голосом. — Тебе нравится? — не без интереса спросил Сириус, закусывая губу. Басти кивнул, отхлебывая напиток из бокала. — Выкупил у одного старого приятеля. У него передо мной большой должок. Заведение было во власти Альбуса, но старой халупой управлял его младший брат. Что-то мне кажется, что загадочный пердун подарил это место брату, но не стал переоформлять собственность, — Сириус задумчиво помешал трубочкой свой коктейль. — Как бы там ни было, дела шли худо. У старины Аберфорта тут тусили бомжи да алкаши. Но старик был добрый. Ворчливый, как старая манда, но добрый. Вот и грел под своим крылом всякий брод, пока совсем в долги не влез. Ну, дело за дело, я и выкупил помещение по большой скидке, когда мне стукнуло восемнадцать. Но я был не один. Меня поддержал тогда мой друг, ты вел его дело два года назад — Джеймс Поттер. Не без греха и не с одним проколом все было, но вот мы здесь, — Сириус вскинул руки, обводя помещение. — Тебе в визитку нужно добавить «владелец клуба». Тогда я не представляю, как вытянется лицо каждого, кто будет держать карточку в руках, — насмешливо заметил Лестрейндж. — Да я хотел. В типографии не разрешили. «Много текста будет перегружать восприятие!» — передразнил Блэк. — Душнилы. Рабастан рассмеялся. Молодые люди сидели у барной стойки продолжительное время, рассказывая казусные истории из жизни и изрядно напиваясь. Лестрейндж вдруг вспомнил их встречу в галерее, и они около часа обсуждали искусство. Непринужденная беседа велась так легко. Разговор не прекращался практически ни на минуту. Темы плавно перетекали одна в другую, а их руки постепенно сближались, скользя по глянцевой барной стойке. Сириус осторожно скользнул своей шершавой ладонью по пальцам Басти, вызывая у последнего спонтанную улыбку. Блэк скользнул чуть выше, нежно оглаживая запястье адвоката.Oh I can't stop thinking about All of these feelings and all of these routes
Лестрейндж повернул голову в сторону танцпола и потянул за собой Блэка. — Люблю этот трек. Потанцуй со мной, — попросил Лестрейндж, утягивая за собой Сириуса. Рабастан прикрыл глаза, растворяясь в музыке. Тело повиновалось каждому такту и звуку, увлеченно следуя волне авторского порыва. Он забылся, пропуская все мысли через свой танец. Вдруг он почувствовал, как чужие руки мягко обхватили его шею и притянули к себе. Чужие губы накрыли его собственные, отдавая привкусом вишни. Рабастан не посмел открыть глаза, чтобы не нарушить иллюзию того, что он и человек напротив сейчас были совершенно одни. Сириус уже хотел было отстраниться, но Лестрейндж наконец ответил на поцелуй. Рабастан скользнул руками по спине фотографа, зарылся пальцами в его длинные волосы, слегка сжимая. Блэк прижался к нему всем телом, жадно целуя. Словно проверяя почву, он провел языком по губам адвоката, на что Рабастан с тихим полустоном по-хозяйски вторгся уже своим языком в его рот. Им обоим сносило крышу от новых ощущений. Голова кружилась, но останавливаться не хотелось. Сириус наконец первым отцепился от Лестрейнджа, глядя ему в глаза и оглаживая пальцем выточенные скулы. — Ты вдруг стал доверять людям? — насмешливо протянул Блэк. — Если я проснусь этим утром с тобой в одной постели и не пожалею об этом, то виной будет не мое внезапно обретенное доверие, — Лестрейндж поцеловал палец, который Сириус положил ему на губу. — А твоя настойчивость и два океана вместо глаз. Сириус ничего не ответил. Он лишь улыбнулся и потянул адвоката за собой к незаметной двери, ведущей на верхний этаж, в обитель фотографа.