Nagareboshi

Осенью бывают такие дни, когда особенно ощущается безнадежность. Серое небо равнодушного города кажется безбожно хмурым, неласковым, и даже не верится, что где-то далеко за пузатыми тучами еще существует бесконечная синь. Среда выдалась совсем тусклой, лампа под потолком, угрожая вот-вот сдохнуть, неприятно трещала, ничего не ладилось с самого утра. И хотя все уже привыкли к его несдержанности и нетерпимости к мелочам, к тому, что он возмущается по поводу и без, что нервно курит, чертыхаясь, говорит, что работа стоит, что уже созданное никуда не годится, сегодня он превзошел сам себя, как-то нелепо оборвав собственную речь и, отправив присутствующих подальше, ушел, напоследок хорошенько прихлопнув дверью. В уютном помещении репетиционной тут же повисла тишина, а Айе почему-то показалось, что вместе с разозленным коллегой комнату покинула и ее душа... Может, именно потому он сейчас, кутаясь в негреющий шарф и пряча руки глубже в карманы, вместо того, чтоб сидеть с гитарой в теплом помещении, где слева дымится ароматная сигарета, а справа – чашка не менее ароматного кофе, бродит по улицам столицы в поисках этого сумасброда? Может. Черт разберет. Сырой ветер путается в крашеных волосах, шепчет на ухо неразборчивые советы, собирается в уголках глаз неискренними слезами. «Еще минут пять – и к лешему», – поежившись, думает Айе, хотя прекрасно понимает, что беспокойство так просто не выгонишь из груди: слишком хорошо знает он их гордого вокалиста. Электронное табло на здании банка забирает четыре палочки: начинается отсчет нового, четвертого часа. И когда Айе уже намеревается поворачивать назад, тихо матерясь и заметив, что даром теряет время, его взгляд наконец отыскивает на мосту знакомую фигуру. Облегченный вздох. Несколько шагов, осторожное касание чужого плеча. - Дайске. Тот вздрагивает. Оглядывается, и нечесаные пряди черных волос слегка щекотят холодную ладонь Айе. Теперь можно долго всматриваться в бездонную темноту глаз, пытаясь прочесть, что же не так... Это сложно, но гитарист который раз предпринимает попытку за попыткой, в глубине души надеясь, что друг все расскажет сам. Обычно надежды сбываются. - Что случилось? – простой вопрос, прямой, точный, требующий ответа. Дайске закатывает глаза: если бы он мог, он порезал бы подобные вопросы на куски и сжег на заднем дворе, чтоб больше никогда их не слышать. – Зачем ты ушел? – вот это уже куда родней. В голос гитариста закрадывается беспокойство, греющее, точно плюшевый плед. – Мы волновались, – все, защита разгромлена в пух и прах. - Мне плохо. Вздох. Дайске отворачивается, чтобы вновь затянуться наполовину сгоревшей сигаретой. Чтобы отгородиться от заботы, как всегда, убедить себя, будто справится со всем сам. Что вообще справится... «Уходи, Айе», – вот что хочется сказать сейчас вокалисту, да не сказать – прорычать даже, лишь бы не видел близкий и родной человек его слабости... Но Айе как будто бы понимает: ни слова не говорит, подходит ближе и опирается рядом на перила. - Не кури, – вот и все. Никаких квохтаний и нотаций. Дайске даже теряется, вынимая изо рта сигарету, нелепо крутя ее в ледяных пальцах, норовящих – чтобы им пусто было! – вот-вот потерять кольца (от холода украшенья вдруг стали велики), и гитарист пользуется этим замешательством, чтобы забрать дымящуюся отраву. – Станет хуже. Резонно. Может быть, поэтому Дайске не спорит, а лишь отрешенно отводит взгляд: - Какого хрена оно опять... - Знаешь, – перебивая, Айе делает затяжку, и солист не без смущения отмечает, что друг только что обменялся с ним бесконтактным поцелуем. Правда, гитарист вида не подает, лишь выдыхает белесый ментоловый дым, чтобы с улыбкой уронить: – Говорят, если у человека болит сердце, значит, к Земле приближается метеорит. - Выходит, я их притягиваю, – не ожидая услышать от коллеги нечто подобное, Дайске в ответ смеется, запрокидывая голову и сильнее кутаясь в свой вязаный шарф. - Похоже, – кивает Айе, избавляясь от окурка и наблюдая, как маленький огонек тут же теряется на сером шоссе под колесами проезжающих машин. – Подобное тянется к подобному. Ты тоже падающая звезда. Последнее заявление заставляет вокалиста замереть и вглядеться в темные глаза друга в поисках точного смысла, но Айе как назло смаргивает, потрепав Дайске по плечу, предлагает тепло и уверенно – так, как много раз раньше: - Поехали домой, я напою тебя горячим чаем с вареньем, прогрею комнату, уложу спать. Тебе сразу же полегчает. - Может, ты еще на руках меня покачаешь да песенку споешь? – вокалист насмешливо вскинул бровь, недовольно пихая друга, но Айе не отступил. - Если хочешь, даже сказку расскажу, – и, деловито достав мобильный, принялся набирать номер Юкино. – Эй, Юки-кун, я его нашел. Да нет, не надо. Можете сегодня не ждать... А пока он разговаривает, как обычно бодро и как всегда обстоятельно, Дайске задумчиво поправляет на шее шарф и роняет негромкое: - Хорошо, что мне есть, куда падать. - ...Все, до завтра, – гитарист завершает разговор, останавливает на товарище открытый заинтересованный взгляд, от которого вокалисту почему-то мгновенно становится теплее, точно кто-то незримый наконец догадался понажимать на кнопки глобального кондиционера. – Ты хотел что-то мне сказать? - Да, – губы Дайске касается скромная улыбка. Друг внимательно смотрит на него, а ему вдруг хочется в машину Айе, в салоне которой всегда пахнет терпким парфюмом, хочется ехать по серым улицам, а затем сидеть дома в протопленной спальне, попивая травяной чай и слушая всякие небылицы, смеяться, засыпать, бормоча сквозь сон что-то про то, что ключи в тумбочке, а тумбочка в коридоре. Он найдет, он непременно найдет. И не уедет, пока не убедится, что у тебя все в порядке. - Ну так что? – гитарист нетерпеливо тянет товарища за руку, а тот не дается, с удивлением замечая, что под все эти слова и ни к чему не обязывающие разговоры тупая боль в груди медленно, но верно ослабляет собачью хватку. - Ничего, всего лишь спасибо, – Дайске смущенно мотает головой и уже не сопротивляется, когда родные руки прижимают его к себе, делясь теплом, заслоняя от ноябрьской непогоды. Он уже знает, что в ответ обязательно услышит «обращайся». А потом они поедут домой.

The end

Написано и отредактировано: 04.09.2013 г.