(от вина уже не осталось и капли)
Опускает взгляд вниз и видит бубнового короля. Ухмыляется. — Туз. Полякова не меняется в лице, лишь добавляя: — Ничья. Раздевайся. — губы расплываются в улыбке, видя возмущение напротив. — Что? Но почему? Я же отбилась. — Потому что если при таком раскладе никто не будет раздеваться, то игра может затянуться на вечность, мы обе достойные соперницы. Блондинка, уже снимая юбку (последнее из одежды, кроме нижнего белья), добавляет: — И, если хочешь знать, я и так слишком добра, ибо даже когда ты отбиваешься в конце игры, но ход был мой, все равно ты в проигрыше, потому что ты осталась последней с картами в руках. «Последняя рука хуже дурака», слышала? — издевается. — Но так нечестно! — возмущается снова. Оля смеется. Над детским поведением и над тем, что игра, по сути, почти окончена, ибо подруге ничего иного не остается, кроме как снять одну часть нижнего белья. Маша долго смотрит, закипая от злости, а позже резко ухмыляется, чем вызывает интерес у блондинки. Ефросинина показательно выпрямляется и, ловля на себе взгляд, дотрагивается к черному кружевному бра. Оля внимательно смотрит как та проводит пальцами по своему телу, останавливаясь на элементе нижнего белья, медлит. Кончиками цепляется за бра, подбираясь под него и, когда та уже собирается его снять и Полякова незаметно для себя сминает губы, Маша снова резко выпрямляется и показательно вытягивает руку вперед, снимая золотые часы с запястья. Улыбка, в которую она так сильно желала вселить черты стервозности, не сочетается с добрыми ямочками на ее щеках. Оля ловит искры в глазах напротив и так же улыбается в ответ, проговаривая: — Ну Вы и сучка, Мария Александровна. Маша делает глоток виски, бросая в ответ: — Честь имею, Ольга Юрьевна. Полякова смеется. — Отбрасывайте свою честь в сторону, собирайте колоду и раздавайте карты. Вы проиграли, Мария Александровна, это ваша участь. Ефросинина осматривается и понимает, что обе лишились всех аксессуаров, которые можно было бы снять в случае проигрыша, оставшись лишь в нижнем белье. Она думает над тем, что игра наконец становится интересной. Однако все же одаривает подругу взглядом, сквозь который читается легкое чувство паники. Настолько легкое, что от него ощущается лишь едва заметное покалывание на бархатной коже, такое, будто холодный ветерок прошелся совсем рядом, так и не коснувшись. Оля читает его во взгляде, особо не напрягаясь. — Не бойтесь переживать. Это нормально, у нас ведь революция намечается. Маша снова закатывает глаза под очередной смех подруги, раскладывая колоду карт, проговаривая: — Теряешь свою внимательность, Ольга Юрьевна. — Что? — искренне удивляется. — Твой талант спаивать испаряется? — вздыхает, видя непонимание в глазах напротив, — Будь добра, налей мне виски. — указывает на пустой стакан рядом. Полякова улыбается сей театральности и тому, что подруга так легко подхватила официальный стиль общения, пускай и наигранный. Заходя в лифт, Маша первым делом смотрит в зеркало и, одаривая саму себя недовольным взглядом, средним пальцем проводит линию под нижней губой, вытирая вышедшую за контур помаду. Оля вздыхает, наблюдая за данной картиной, закатывает глаза и нажимает на кнопку нужного этажа. Когда они переступают порог квартиры, Ефросинина усмехается: — Ты ждала Ольгу Фреймут? Блондинка не понимает. — У тебя так чисто. Не ждет ее реакции и проходит вглубь квартиры, чувствуя себя так, будто в гостях вовсе не она. Полякова разливает вино по бокалам, а после поднимает свой вверх: — За нас взрослых! И когда бутылка полусладкого уже пуста, Оля резко вспоминает. — Марусь? — М? — облизывает губы, чувствуя вкус только что съеденной клубники. Полякова инстинктивно наблюдает за медленным движением языка, брюнетка прекращает и смущенно улыбается, замечая. — Как ты относишься к лгбт? Маша сглатывает от неожиданности. — А это личный интерес или...? — Это формальность. Я знаю, что ты бисексуалка. — делает глоток вина, не отводя глаз от подруги. Ефросинина отвлекается от клубники. — Прости, что? — Мась, у нас не театр одного актера, прекращай. У тебя на лице все написано. — Оля не дает ответить, продолжая, — Так вот, о чем это я... а, ну вот. В общем, у меня недавно спросили будет ли выпуск «Взрослых девочек» на упомянутую тематику. Что думаешь? Маша то ли облегченно, то ли просто вздыхает. — Лёль, не важно, что я думаю по этому поводу. Будь я даже активной лесбиянкой, не думаю, что это тот формат, который нам сейчас нужен. Да, то, что наше шоу выпускается на Ютубе, а не на телевидение, дает нам ряд преимуществ. Однако не стоит забывать про статистику, основную аудиторию и тому подобное. После первой же аналитики станет понятно, что данная тематика не для нашей аудитории. — Возможно, но, дорогая, ты забываешь про искусство хайпа. — улыбается. — Разве я бы посмела о нем забыть? — улыбается в ответ. — Не исключаю момент, когда активность и просмотры начнуть падать. — видя, как подруга открывает рот, дабы ответить, продолжает, — А это в любом случае произойдет, как ни крути, и как раз в этот период можно будет и вспомнить про хайп и тематику лгбт, возможно. Полякова улыбается еще шире. — Да, дорогая, я помню о твоей страстной любви к хайпу. — смеется Маша. — Да меня, коль уж откровенно, больше впечатлила речь про активную лесбиянку, нежели про хайп. — звонко смеется с выражения лица подруги. — Оля! Полякова чокается бокалом об соседний, поднимая свой вверх: — За меня! Ефросинина снова закатывает глаза, думая над тем, какие же у нее все-таки железные нервы. Вино слегка обжигает горло, тепло проталкивается глубже, согревая все тело, и брюнетка прикрывает веки, чувствуя, как сознание постепенно мутнеет, а улыбка становится все шире. — Твой ход. — повторяет блондинка второй раз подряд, видя, что мысленно подруга не здесь. Маша возвращается в реальность: в глаза сразу же бросается то, что у каждой осталось слишком мало карт. Избавляется от двух шестерок, от которых Оля с легкостью отбивается. На лице блондинки проскальзывает ухмылка, несмотря на то, что карт в ее руках больше, нежели у подруги. Маша крепко держит две карты в своих руках и пытается смириться с предстоящим проигрышем, ведь понимает, что все козыри у соперницы: — Дама. — бросает Оля, улыбаясь все шире. Бубновая. Козырная. Брюнетка смотрит на свои карты и обреченно вздыхает. — Крестовая дама. Переводит. Поляковой такой расклад к душе не приходится, однако успокаивает себя тем, что в ее руках все козыри: туз, король и валет — закидать соперницу ей не составит тяжелого труда. Отбивается королем и валетом и, готовясь ходить тузом, собирает карты для отбоя. — Пиковая дама. — добавляет Маша, выбрасывает свою последнюю карту и отпивает виски. — Сучка! — ругается Оля, понимая, что та специально тянула с подкидыванием. — Признаю, я проиграла. Но раздеваемся обе. — уголки губ ползут вверх. — А вот и нет. Если ты совершила жест благотворительности, то это вовсе не значит, что стала для меня примером. Полякова закатывает глаза и растегивает бюстгальтер, особо не церемонясь. Отбрасывает в сторону и совершенно обыкновенно спрашивает: — Играем? Маша часто моргает и не поднимает взгляд вверх, останавливаясь на женской груди. — Мои глаза здесь. — смеется блондинка. — А... что? Нет, я пас. — Боишься? — ухмыляется. — Ой, только не надо пытаться взять меня на «слабо». Маша закатывает глаза и встает с пола, накидывая на плечи теплый плед. Блондинка повторяет действия подруги и, замечая вопросительный взгляд, добавляет: — Я выйду на балкон покурить. — не дожидается ответа. Ефросинина громко возмущается. — Что? Опять эту дрянь? Врывается на балкон, наблюдая как Оля подносит сигарету ко рту, поджигает и медленно выдыхает табачный дым. — Ты куришь сигареты? — искренне удивляется. — Иногда, мам. — Полякова громко смеется. — Читать нотации о вреде курения бесполезно, да? — прищуривает глаза. — Да, на пачке все написано. — пауза. — И, кстати, пассивное курение вредит еще больше. Так что, советую вернуться в квартиру. — Тогда, будь так добра, угости меня сигаретой. У блондинки расширяются глаза от сказанного. — Ты же не куришь. — Я до тебя и не пила. Полякова, прекращай бесить и дай мне, блять, эту чертову сигарету! — повышает голос. — Ого! — резко выдыхает дым изо рта. — Как сексуально ты злишься. — смеется. Брюнетка испепеляет подругу взглядом, на что та закатывает глаза. — Ладно. — добавляет. Оля подносит сигарету ко рту и, когда огонь отдает ярким светом и пепла на конце сигареты становится все больше, медленно вдыхает дым в легкие под взглядом старшей. Она неторопливо приближается к Маше и, когда расстояние между ними максимально сокращается, дотрагивается к губам напротив, выдыхая дым. Ефросинина вдыхает и умудряется не закашляться в первые же секунды. Замедленно выдыхает, от чего уголки губ младшей ползут вверх.Мало.
. Маша сокращает расстояние и робко прикасается к губам напротив, чувствуя привкус ментола, затягивает в поцелуй. Она целует нежно, едва ощутимо, но этого хватает для того, дабы Оля потеряла бдительность в тот момент, когда подруга забирает сигарету из ее рук. Брюнетка отрывается от ментоловых губ и делает первую втягу, нагло выдыхая прямо в лицо напротив. — Какая вы подлая и меркантильная женщина, Мария Александровна! Ефросинина смеется в ответ на возмущение. — Не подлая, а целеустремленная, Ольга Юрьевна. В свое оправдание могу сказать, что я расплатилась за оказанную вами услугу, пускай и столь специфичным способом. Так что меркантильность — это вовсе не обо мне. Снова вдыхает тяжелый дым. — И да, курить вредно. — выдыхает и мгновенно тушит об пепельницу, добавляя отзыв о табачном изделии. — Ну и дрянь же, ужас. Оля глотает воздух ртом, часто моргая. — Да ты охренела совсем! Маша делает вид, что не слышит, заходя обратно в квартиру, однако звонко смеется. Пару стаканов виски и брюнетка чувствует, как ее постепенно клонит в сон. Картинка перед глазами плывет, от чего чувства становятся острее. Последний стакан виски сушит горло, она громко сглатывает, слегка морщась. Оля как никогда проницательна: буквально через пять минут тянется к прикроватному торшеру, избавляясь от последнего источника света. Ефросинина молчит, из-за чего та делает вывод, что подруга уже спит. И когда веки блондинки расслабленно прикрываются, звенящую тишину прерывает: – С чего ты взяла, что я бисексуальна? – тихо спрашивает. Оля не сдерживает смех. – Это тебя так сильно волнует? – разворачивается лицом к подруге. – Да. – честно признается. – Считай, что это действие лесбиан-радара. Маша искренне удивляется. – Это что, так заметно? – Мась, если бы у бисексуальности был амбассадор, то им могла бы стать ты. – устало проговаривает блондинка. Ефросинина заливисто смеется, а после замолкает. – Лёль, ты как-то у Славы говорила о том, что у тебя был интим с девушкой, это правда? – сминает губы. – Два раза. Тишина. – И как? – тихо спрашивает. – Что как? – улыбается, делая вид, что не понимает о чем речь, а позже отпускает театральность. – Первая была не в моем вкусе, а вторая слишком. Ефросинина снова выдерживает паузу. – А я в твоем вкусе? – от чего-то смущается, прикусывает нижнюю губу и начинает грызть себя за сказанное. – Мась, я тебя еще не пробовала. Спи давай. Полякова снова прикрывает глаза в надежде уснуть. – Попробуй. – вырывается из уст. Маша отчаянно желает ударить себя по лбу за весь сегодняшний день. Оля резко открывает глаза, приподнимаясь. Две пары глаз встречаются взглядами, обладательница голубых вздыхает: – Марусь, ты перепила. Маша даже не злится. – Возможно, но иначе я бы не решилась тебя об этом попросить. Блондинка в замешательстве. – Маш, ты на полном серьезе просишь меня тебя трахнуть? – нервно смеется. – Да. – снова поражает своей честностью. Видит сомнение в глазах напротив. – Ты же тоже этого хочешь. Оля отрицательно мотает головой, не веря. – Я же видела, как ты на меня смотришь. – Как я на тебя смотрю? – удивляется. Ефросинина проводит языком по сухим губам. – Голодно, с похотью. Так, как на меня смотрит мой муж. – Как вовремя ты о нем вспомнила... – уголки губ ползут вверх. – Он не считает подобное изменой. – вздыхает. Полякова сводит брови. – А ты? – Я – да. – снова откровенно. Блондинка продолжает молча смотреть в глаза, а после вздыхает и снова ложится на подушку рядом. – Спи, ради Бога. – закрывает глаза. Маша возмущена, от чего прожигает ее взглядом. А позже, не находя варианта получше, наклоняется и резко целует чужие губы. Полякова распахивает глаза и инстинктивно отталкивает. – Ты что творишь? – Что и обычно. Почему-то наши поцелуи тебя ранее не смущали. – совершенно спокойным тоном. – Это другое. – сразу же понимает, что только что ляпнула. – Уверена? – снова приближается, обжигая воздухом и без того сухие губы. – Да. – последнее, что срывается из ее уст перед тем, как снова чувствует чужие на своих. Пухлые губы брюнетки прикасаются к тонким, едва влажным, захватывая верхнюю, а позже, не встречая былого сопротивления, она неторопливо проталкивает язык в рот. Проходится по зубам, едва дотрагивается до нёба и, наслаждаясь чужим горячим дыханием, выскакивает языком наружу и еще раз быстро, с напором снова проталкивается во внутрь, слыша тяжелые вздохи подруги. – Ты невыносима. – на выдохе проговаривает блондинка. Улыбается сквозь поцелуй, когда Полякова сдается и брюнетка оказывается снизу. Оля губами спускается к шее, обжигая нежную кожу горячим дыханием. Маша неосознанно сводит ноги, когда буквально плавится от бархатного языка на своей шее, позже ощущая едва влажные губы на мокром участке. Блондинка медленно, не торопясь, прикасается к лямкам кружевного бра, спуская элемент нижнего белья вниз. Аккуратно ладонью прикасается к женской груди, слыша выдох обладательницы. Полякова облизывает собственные губы и снова прикасается к чужим, и, мгновенно отрываясь, языком захватывает упругую вздымающуюся грудь. Маша тихо стонет, перебирая светлые волосы подруги в своей руке, а позже слегка сжимает, чувствуя ее губы на собственном животе, от чего банальная фраза про бабочек начинает обретать для нее смысл. Брюнетка вдруг ощущает себя беззащитной в ее руках, когда чувствует, как та лишает ее последнего элемента белья. Едва теплая рука прикасается к горячему и влажному месту, и Маша силой не сводит ноги, ощущая такой приятный контраст. Пальцы медленно проводят по складкам, поднимаясь вверх к клитору, и брюнетка хрипло стонет, ощущая легкое, приятное покалывание. – Все еще так уверена? – улыбается блондинка. – Полякова, прошу тебя, заткнись. Она так сильно желает ощутить ее пальцы внутри себя, однако первым ощущает горячий и влажный язык, который проводит линию вдоль складок, надавливая на набухший клитор. Оля плавно собирает всю влагу, возвращаясь к точке желания. Маше как никогда приятно и от этого стыдно, однако умоляюще стонет, прогибаясь в теле. Губы захватывают клитор, когда язык плавно ускоряет движения и так приятно трет, что Маша сжимает простыни, другой рукой притягивая подругу ближе, цепляясь за светлые волосы. Грудь часто вздымается, и останавливается лишь когда громкий стон вырывается из уст обладательницы. Брюнетка дрожит, прикусывает нижнюю губу и пытается подавить вздохи, пока бедра ее не слушаются. Чужие губы вновь припадают к нежной коже груди, терзая ее поцелуями, когда вдруг она ощущает тонкие пальцы внутри себя. Маша не чувствует былую нежность в действиях подруги и вовсе не уверена в том, что ей она уже так необходима. Пальцы толкаются быстрыми и ритмичными движениями, выбивая весь воздух из ее легких. Она извивается под телом блондинки, искусывая губы до крови, однако и это не помогает ей сдерживать тяжелые вздохи в перемешку, как ей кажется, с вызывающими стонами. Странно, но Маша больше не ощущает движений внутри себя, лишь губы, которые оставляют грубые следы на нежной коже ее шеи. Удивительно, но она вдруг обнаруживает, что больше не слышит стоны их обеих. Брюнетка, как ей кажется, и вовсе теряет слух, однако теория рушится, когда звонкая тишина словно вмиг разбивается и Ефросинина громко стонет, ощущая накатывающую волну оргазма. Блондинка и вовсе замирает, прикрывая веки и наслаждаясь стонами подруги. Она поджимает губы, а после впивается в чужие поцелуем, заглушивая тихие стоны. Маша ощущает приятные пульсации внизу живота и готова поклясться, что ее тело никогда прежде не испытывало что-то настолько яркое. Оля облегченно ложится рядом, все еще тяжело дыша. Маша пытается что-то сказать и уже открывает рот, но блондинка перебивает: – Завтра. – резко проговаривает, а после сразу же смягчает тон. – Давай обсудим все завтра. Оля поворачивает голову в сторону брюнетки, смотрит прямо в темно-карие – завораживают. Выдыхает, видя в них желанное согласие. – Хорошо. Обе отчаянно пытаются уснуть, однако звенящая тишина действует словно раздражитель. И только когда лучи солнца пробиваются в спальню, удача оборачивается к ним лицом. Полякова всегда жаловалась на чуткий сон, но сегодня она не смела выражать недовольство: картина, которая предстала перед ее сонными глазами поистине очаровывает. Маша сидит на противоположном краю постели с едва взъерошенными волосами, которые она упрямо пытается уложить набок, дабы застегнуть надоедливую цепочку. Желтый брючный костюм, который вчера был снят в спешке и слегка дурманном состоянии, выглядел изрядно помятым, однако она была рада тому, что и вовсе отыскала его на полу. Честно признаться, брюнетка понятия не имела, где могла затеряться ее белая майка, однако все же пришла к выводу, что образ, в котором пиджак поверх одного лишь кружевного бра, выглядит куда уж привлекательнее. Ефросинина тяжело вздыхает и уже теряет веру в то, что эта чертова цепочка и в самом деле способна застегнуться. – Давай помогу. – вздрагивает от низкого голоса за спиной. Оля приближается, садится сзади на постель и вмиг застегивает аксессуар, который мучил подругу все утро. – Куда ты в такую рань? – интересуется блондинка. – У меня интервью на десять. – Маша тяжело выдыхает, чувствуя чужое горячее дыхание. – Хочешь опоздать? – Оля губами касается нежной коже ее шеи, улыбаясь тому, как брюнетка слегка откидывает голову назад, предоставляя больше места для изучения. – Хочу. – шепчет, а позже выдает тихий полустон, когда рука подруги, медленно спускаясь ниже, пробирается под кружевное белье и прохладной ладонью касается груди, легонько сжимая. – Честно признаюсь, я думала, что на утро ты со мной не заговоришь даже и мы останемся неловкими знакомыми. – тяжело дышит Маша, чувствуя как длинные пальцы расстегивают пуговицу брюк, а позже прикасаются к слегка влажному белью. Брюнетка медленно разводит ноги, поддаваясь. – Прости, что не оправдала твои ожидания, однако у меня есть одно оправдание: ты такая сексуальная в брючном костюме, я не могла удержаться. Надевай их почаще. Брюнетка ерзает бедрами и бесстыдно стонет, когда чувствует круговые движения чужих пальцев на точке желания. – То есть, ты хочешь сказать, что твои пальцы сейчас сводят меня с ума только из-за того, что тебя возбуждают брючные костюмы? – усмехается, прикусывая нижнюю губу. – Не только. – водит пальцами вдоль складок, а после опускается ниже, собирая всю влагу. – Позволь узнать еще хотя бы одну причину? – стонет, чувствуя плавные движения внутри себя. – Блять. – Ты в моем вкусе.