Нестандартные методы лечения головной боли

Рассказывать Денису про Арину, как оказалось, было не такой уж и хорошей идеей. Макс-то всего лишь хотел реакцию посмотреть, может, ревность увидеть или ещё что. Девчонка ему даже не нравилась. Ну, не в том самом смысле. Так-то она была хорошая, примерная — за мамой вон ухаживала, собой жертвуя. Оскорблять её святость казалось чем-то низким и непозволительным, но Денису, конечно же, было на это плевать. — Лолитка твоя местная что ль? — с издевательской ухмылочкой поинтересовался Титов. — Ну, ты мать тоже трахни. Гумберт Гумберт с мамки начинал. И видно же, что обижается, что ревнует, но откуда взялось столько яда в голосе, Макс не совсем понимал. И ведь яд не к Арине, а к нему. Что он такого сделал? Разве не пытался он в одиночку всё наладить? Не пытался Денису намекнуть, что всё в порядке, и его за всю эту гейщину в поезде и баньке никто оскорблять не будет? Что на него нашло опять? — Хорош, — на всякий случай прошипел Макс, от злости хватая разошедшегося Титова за шкирку. Тот невозмутимо смотрел в ответ и, кажется, совсем не боялся. Возможно, даже наслаждался, что бесило Кольцова ещё больше. — Да ты сам хорош. — Вот ты еблан. — Да ты сам еблан. Дениса хотелось ударить. Очень сильно так ударить, чтобы аж голова в обратную сторону вывернулась. Макс вцепился в него со всей силы и сам не понял, кто из них первый утянул другого с причала. Холодная вода попала и в нос, и в рот, и в уши — это отрезвляло. Как бы Макс ни замахивался, вдарить Титову по роже так и не получилось. А этот больной и не сопротивлялся вовсе: всячески Макса подначивал, будто действительно получить по морде давно хотел и только этого и ждал. Продолжал всякие гадости говорить специально: профессию любимую оскорблял, матюкался и смотрел так вызывающе, чтобы Макс точно не удержался. Мазохист ебучий. — Журналист, бля… Иди говна пожуй, понял? Это прозвучало вдогонку. Как раз тогда, когда Макс сумел успокоиться. Тут он, конечно, уже не выдержал. Ответить что-нибудь гаденькое очень хотелось, но мозг, кажется, опять затуманило, и он выдал совсем не то, что хотел изначально: — Твой-то бэкдор ещё не ломанули, а, мистер ТруТок? Денис истерически засмеялся. Кажется, не ожидал совсем и был задет за живое. — Да пошёл ты, блядь. — Ещё раз про Аринку что-нибудь скажешь, я тебе реально секану, услышал? Денис перекривлял его, подумал о чём-то, а потом выдал такое, что Макс окончательно убедился — специально. Сравнение Арины с вечно ебущейся кошкой он попытался отбросить — это всего навсего красная тряпка для быка, ничего серьёзного. Вернувшись к Денису, Макс грубо развернул его к себе спиной, схватил за шею и толкнул к причалу. Дениска от такого поворота притих в предвкушении и даже без пререканий позволил стянуть с себя штаны вместе с бельём — другого немного ожидал, видимо. Ну, ничего, будет ему садомазо. То, которое заслужил. В воде передвигаться было неудобно, да и вообще-то уже чересчур холодновато. Нагнув совершенно не сопротивляющегося Титова над причалом так, чтобы тот как следует выставил голую задницу, Макс принялся одной рукой расстёгивать свой ремень, нарочно гремя пряжкой. — Что, даже не страшно, придурочный? — поинтересовался он со смешком. С нервным таким смешком, будто и сам с ума сошёл в этих ёбаных Топях. — Совсем кукуха больная поехала, а? Так мы тебя это… вылечим, Дэнчик! Дэнчик отвечать не спешил. Только переступил с ноги на ногу и попытался подтянуть к себе зажатые под животом руки. Макс сильнее надавил ему на спину, не давая этого сделать, второй рукой кое-как сложил ремень вдвое и нормально так хлестнул мокрой петлёй по бледной коже. Денис заорал. Нет, не так, как когда у него болела башка, но протяжно и с чувством. Впрочем, вырваться он даже не попытался, что только подтверждало догадки Кольцова о том, что Титов именно этого от него и ждал. Ну, раз ждал, то пусть получает. — Я же с тобой, знаешь, зачем поехал? Компромат на тебя подсобрать, — признался Макс, одновременно с ещё одним крепким ударом. В этот раз Денис сдержался, но всё равно коротко взвыл, встал на носочки и уткнулся лицом в потрёпанные доски. — А ты, гад, мне ещё в прошлый раз понравился. В моём вкусе как раз был. Ебанутый, конечно, но что поделать? Все мы тут кукухой поехали — ты просто больше, но это ничего, Дэнчик. И без монастыря вылечим! Макс сам себе усмехнулся. Дурацкий монастырь он проклинал каждую минуту нахождения в этом проклятом месте. Дениска на нём помешался, что очень препятствовало тому, что сам Макс конкретно так помешался на Дениске. Влюбился вот чуть ли не впервые в жизни — по-настоящему — и что делать с этим не знал от слова совсем. А Титов ведь ещё издевается, отвечает взаимностью. Трётся об него по ночам, делает вид, что во сне, но Макс дурак что ли не понимать? Как-то прижал его к себе в отместку, а тот аж дыхание задержал, напрягся весь. Макс растерялся, выпустил, но Дениска не отполз никуда, задышал слабо и так и пролежал до утра на его половине выделенного для сна пола. И в баньке ведь целоваться никто его не заставлял, в поезде по пьяне обжиматься — тоже. У Макса голова кругом шла от попыток понять вместе они, или Титов просто прикалывается, выжидая момента всем об этом со смехом рассказать. Может, он уже давно прознал про «Моську» и компромат, вот и свой собирать начал? Нет, всё же в поезде всё было по-настоящему. Девчонки даже не спали — бери любую и уединяйся, но нет, Дениска же именно его в конец вагона потащил, к нему в штаны полез без лишних предисловий. Нельзя же так хорошо играть. Рука от ритмичных ударов довольно быстро устала, а задница у Титова была едва красная с россыпью синяков только там, куда чаще всего прилетало больше одного раза. Макс прервался, вытряхнул ремень, как мокрую тряпку. С того всё ещё летели брызги. — Э, э, куда это? — пришлось прижимать решившего было, что это конец, Титова обратно к причалу. Тот, в очередной раз удивив, лишь сменил позу, всё же подобрав руки под голову. — Вот молодец, так и лежи. Воспитательный процесс не окончен. Денис как-то сердито засопел, и Макс счёл это за согласие. Переложив ремень в другую руку, он поменял сторону и принялся охаживать передохнувшую задницу с новой силой. — Неужели нравится? — поинтересовался он спустя несколько минут молчания. Титов терпел изо всех сил: сжимал кулаки, кусал губы и то и дело вскидывал голову в попытках стонать чуть потише. Если бы не покорность и самостоятельно подставляющаяся под ремень задница, Макс бы ещё засомневался, но тут всё было очевидно. — Во дела… это же какой заголовок бы получился, какая с статья! «Известный программист Денис Титов предпочитает писать код с выпоротой задницей». Вот тебе и компромат, чего я парился? То ли Титову и это понравилось, то ли разговаривать у него всё же не получалось, он от комментариев отказался. Макс чуть поубавил темп, всё-таки доставлять реально сильную боль этому ненормальному он не хотел. Денис при меньшем воздействии даже как-то расслабился — кайфовать начал. Разгоряченная кожа в нескольких местах потемнела довольно сильно, и отпечатки ударов стали смотреться, как на четкой картинке, так что ремень со временем отправился прямиком на берег, и додавать оставшееся пришлось рукой. Макс остановился только тогда, когда собственная ладонь совсем онемела, а Титов уже начал то ли рыдать, то ли выть на Луну. Огладив своё творение, чем вызвал очередной околоболезненный вздох, Макс улыбнулся. — Будет тебе, Дениска, чудесное исцеление. Видишь, головушка же уже не болит? Оно когда в другом месте припекает, старое уже почти не чувствуется. Титов наконец смог расслабиться. Вытянув руки перед собой, он тяжело дышал и молча терпел ласковые прикосновения. Макс от такой картины неожиданно для себя пришёл в восторг. — Успокоился вот, ругаться перестал, — продолжил он, откровенно любуясь. — Сразу бы так, надо было ещё в баньке, да веничком… Да, Дениска? Услышав что-то похожее на отчаянный стон, Макс ухмыльнулся и принялся гладить уже спину, поднимаясь всё выше и выше. Денис скосил на него взгляд, мокрые волосы прилипли к голове, в кои-то веки не мешая обзору. Макс погладил и их, собрал в кулак и слегка потянул. Титов зажмурился, но и это ему, кажется, нравилось. — Найдем мы маньяка и выберемся отсюда, надо только головы обратно включить, — сказал Кольцов, помогая страдальцу подняться. Денис покачнулся, едва не упал, вызвав громкий всплеск. Макс придержал его за плечи, притянул к себе и крепко обнял, игнорируя слабое возмущение. — Что-то здесь такое есть… дурман какой-то. Знаешь, как в «Собаке Баскервилей». Что-то где-то есть, но это мы этого не видим, потому что видим другое — то, что мы сами себе придумали. У тебя как, сознание прояснилось? Макс отстранил Дениса от себя и всмотрелся в ничего не выражающие глаза. Призадумавшийся Титов смотрел мимо, так что Макс был вынужден снова взять его дурную голову в свои руки. Буквально. Щёки Дениса оказались такими же горячими, как и задница, но Макс никак это не прокомментировал и лишь улыбнулся, слабо похлопав ладонью по его правой щеке. — Прояснилось. — Вот и хорошо, вот и чудесно, — кивнул Макс и огляделся. Поблизости не было ни души, хотя в Топях оказаться наедине с собой никогда толком не получалось. Мания преследования терзала его с первого дня. — Давай тогда к баб Нюре. Водички свежей попьёшь, успокоишься. Что-то ты перенервничал. — Сам ты перенервничал. Макс усмехнулся и радостно чмокнул его в щёку. Денис опять призадумался, поцеловал уже по-нормальному, подтянул штаны и, гордо шмыгнув носом, поплёлся на берег, как ни в чём не бывало.