Леона не знает, говорить папе спасибо за то, что старательно оберегал её, девочку, от мафии и от всех грязных дел, или, наоборот, обидеться, что она вынуждена теперь, как маленький ребёнок, начинать с азов: что такое мафия, кто у них есть в Италии, какие отношения их связывают.
Избегать этого никак не получится — она невеста далеко не последнего человека, и придётся постараться, чтобы разобраться.
— Я хочу познакомить тебя со своей сестрой, — говорит ей Дино, беря её за руку и помогая выйти из машины. Леона одёргивает юбку изумрудного платья и тянет удивлённо:
— Сестрой? Но я думала, что ты — единственный ребёнок.
— О, так и есть. Тсунаёши Савада — моя названная сестра. Я уверен, что она тебе понравится.
В резиденции Вонголы чёрт ногу сломит, всюду снуёт прислуга, что-то перетаскивая, но Дино уверенно ориентируется в этом бедламе, ведя Романо за собой.
Он открывает дверь кабинета, широко улыбаясь, но Леона уже по атмосфере понимает, что они попали в центр урагана.
Двое — мужчина и женщина — упираются ладонями в стол, стоя напротив друг друга. Леоне видна женщина, так как она стоит к ней лицом. Миниатюрного телосложения, с длинными каштановыми волосами и большими глазами, не характерными для японки (Романо из-за имени и фамилии ожидает увидеть перед собой именно её, японку, а не полукровку). Белоснежная рубашка и обтягивающие серые брюки.
Стало быть, это та самая Тсуна.
Перед ней стоит мужчина. Его лица не видно, но это и неважно: он очень высокий, грозно нависает над столом и сжимает пальцы так, что костяшки пальцев белеют. На нём — белая рубашка и чёрные брюки, на рубашке ярким пятном в глаза бросается откинутый на спину хвост с перьями и…
Боже мой, а это что с перьями идёт?..
Наверное, это обычный для мужчины вид, потому что Тсуна даже бровью не ведёт.
— Да ебал я все эти приёмы, обмен любезностями, твоих Хранителей и тебя, Савада, — заявляет ей в лицо Занзас, и Тсуна даже не обижается — сама сыта по горло всей попезностью, мероприятиями и фальшивыми улыбками.
— О, не стоит этого делать. Просто не приходи.
— Ты как с ней разговариваешь?!
Только сейчас Леона понимает, что, занятая рассматриванием Тсуны и Занзаса, не замечает, что в кабинете есть кто-то ещё. На ноги вскакивает сидящий до этого в углу блондин в чёрном костюме и бордовой рубашке.
— Кажется, мы вовремя, — шепчет жениху Леона, на что Дино вздыхает и неловко улыбается.
— Это их обычный стиль общения…
— Тебя ебать не должно, — грубо обрывает Занзас Гокудеру. — В том месяце каждый день неделю куда-то таскались: юбилеи, годовщины, помолвки, похороны, а в этом месяце что? Ещё не все переженились и откинулись?
Неожиданно Тсуна, заметив стоящих в дверях Дино и Леону, улыбается (последней кажется, что с облегчением).
— Дино! — она выходит из-за стола, направляясь к названному старшему брату, и повернувшие за ней головы Хаято и Занзас замолкают. — Я так рада, что ты приехал! Ещё и сюрприз сделал! — картинно толкает его локтем в бок, подставляя щеку для поцелуя.
— Сделал. Тсуна, это моя невеста — Леона Романо. Леона, это Тсуна, я о ней…
— Мне все уши прожужжал, — Леона смущённо улыбается. Тсуна протягивает ей руку для рукопожатия, крепко сжимая пальцы для хрупкой девицы.
— Надеюсь, говорил только хорошее.
— А как иначе? — Дино крепко обнимает её. — Подумать только, я тебя четыре месяца из-за всех этих дел не видел, какой ужас…
Пока они обмениваются любезностями, Леона перехватывает взгляды Хаято и Занзаса. Гокудера смотрит… Никак. Очевидно, он принимает отношения своего босса и Дино за отношения брата и сестры, так, как они оба и сказали. Ревности в его взгляде не читается, он чуть улыбается уголком губ, глядя на Саваду и Каваллоне.
А вот взгляд Занзаса… Леона, наверное, раньше читая о мафии, вот таким и представляла дона. Скайрини вызывает у неё какое-то двоякое чувство, и Романо не может разобраться, что превалирует: страх или симпатия.
Он смотрит на Тсуну не так, как Хаято. Романо не знает, в каких они отношениях, может опираться лишь на увиденное и собственный анализ, но ей кажется, что ему не нравится панибратское отношение Дино к Саваде. Он с каждой секундой, проведённой в кабинете, мрачнеет всё больше.
— Вы обязательно должны остаться у нас на ужин, — говорит Тсуна, отрываясь от Дино и обхватывая ладони Леоны своими. — Сегодня у нас будет японская кухня, готовит Такеши, — обращается к Дино, и тот кивает. — У его отца чудесный ресторанчик в Японии, и это, наверное, одно из немногих мест, по которому я там скучаю.
У Тсунаёши мягкость голоса, искренность слов и теплота, и Леоне она уже нравится.
***
— У невесты должно быть что-то синее, — говорит Савада и протягивает небольшую коробочку, в которой обнаруживаются украшенные сапфирами серьги. — Это мои серьги. Я надевала их на один из приёмов, посвящённых Девятому. Надеюсь, ты примешь их от меня в качестве подарка. Всё ещё не верю, что Дино женится.
— Они очень красивые, Тсунаёши, спасибо.
— Тсуна, — поправляет её Десятая. — Официальности мне хватает.
Леона кивает, скользя пальцами по переливающимися камням в свете лампы. Тсуна сидит напротив неё в кресле, забравшись на него с ногами, в бежевом пижамном комплекте, длинные волосы распущены и струятся по плечам. Они в особняке Каваллоне одни, Дино уехал на совещание, и редкие выходные Тсуна решила провести у него, чтобы отдохнуть от всей суеты.
Романо всматривается в её лицо: умиротворенное, пусть и уставшее, без обилия макияжа она выглядит на несколько лет моложе. Тсуна прикрывает глаза и кладет ладонь к себе на шею, разминая её.
— Тсуна, — пробует имя на вкус Леона, — я могу задать тебе вопрос?
— Спрашивай.
— Какого это… Любить таких, как…
— Дино?
— Да.
Тсуна открывает глаза и поворачивает голову, склоняет её, глядя Леоне в глаза. Ей кажется, что Савада видит её насквозь.
— Нелегко, — тихо произносит она. — Это нелегко. Наша работа сопряжена определёнными рисками и, невзирая на то, какие мы сильные или профессионалы, всё равно волнуешься. Пусть я знаю, на что
он способен, мне тревожно.
Савада не называет имени, полагая, что Леона догадалась, о ком идёт речь, и это так.
— Спокойно не будет?
— Со временем к этому чувству опасности привыкаешь. Учишься жить с ним.
— Но ты не жалеешь?
— Я бы наступала на одни и те же грабли во всех параллельных вселенных, — смеясь, отвечает ей Тсуна, и Леона ловит себя на такой же мысли.
***
Тсунаёши не лукавит будущей синьоре Каваллоне — не в её мафиозном характере, да и не по её натуре. Реборн, конечно, обучил Десятую всем техникам и премудростям неправды, научил врать так, что она искренне верит в то, что говорит, не допуская иной мысли, но в такие моменты не может и не хочет притворяться.
Леоне хотелось получить от неё честность, и Тсуна ответила на призыв, потому что видела, что дальше гостиной Дино эти сведения никуда не пойдут.
Леона Романо не из робкого десятка, раз решила связать свою жизнь с боссом мафиозной семьи.
Едва за Скуало закрывается дверь, как Тсунаёши срывается с места и бросается к Занзасу, даже и не думая, что она так быстро может перемещаться на туфлях со шпилькой (и этот навык в ней Реборн закрепил). Крепко обхватывает руками за талию и утыкается лицом в грудь, ощущая щекой грубоватую ткань пиджака.
Занзас наверняка будет припоминать ей «чисто женский порыв», но пусть припоминает, думает, самое главное, что живой.
— Савада, не реви.
— И не думала даже, — продолжает его обнимать, ощущая, как Занзас обнимает её в ответ, приподнимая длинные пряди — чтобы не прижать ненароком.
— От меня не так-то просто избавиться. Пока эта семейка научится стрелять, все мы состаримся.
— Хаято сказал, что тебя задели…
— Задели, а не ранили, женщина, учись слушать и слышать.
Он ворчит, но недовольство притворное. Занзас знает, что Тсуна так дёргается каждый раз, когда с близкими ей людьми что-то происходит, и бестолку что-то говорить и менять. Проще принять. Если ей становится легче, когда она душит в объятиях и плачет, то хорошо, пусть будет так.
— Всё бывает.
— Это верно, — соглашается с ней вариец. — Ты как? Успокоилась? Или водой нужно окатить?
Он чуть отстраняет от себя Тсуну, смотря ей в глаза. И, глядя в ответ, скользя взглядом по лицу напротив, по нахмуренным бровям и поджатым губам, Савада понимает, что не выбрало бы её сердце другого человека.
Грабли бы у неё всегда были бы одинаковыми.
