Правда

Очередное мгновение, когда Казуха прибыл на Драконий Хребет, дабы навестить Альбедо. Не так уж и часто делал он это, ведь холода этого места никогда не нравились юноше. Что ни говори, а он до сих пор не понимал, как Альбедо удавалось без проблем оставаться здесь длительное время. Альбедо искренне ценил каждый раз, что Казуха оставался жить у него в лагере, не настаивая на том, чтобы они остались в Ли Юэ или, вовсе, дошли до Мондштадта и заночевали там, воспользовавшись услугами гильдии искателей приключений. Прекрасно понимал, что тому здесь сложно, отчего всячески старался согреть его горячими напитками, своим теплым плащом, а порой и кое-чем иным. Однако сегодня какой-то не такой день. С самого утра Альбедо несколько напряжен, нервно поглядывая порой на Казуху, а после устремляя взгляд свой куда-то вдаль, разглядывая заснеженные просторы. По приезде возлюбленного он обычно делал некоторые перерывы в своих активных исследованиях, уделяя внимание больше ему. Но сегодня совсем не хотелось ничего делать, а при попытке начать заниматься хоть каким-то полезным делом, начинало все буквально валиться из рук. Странное поведение алхимика не скрылось и от взгляда Казухи, что, пронаблюдав за тем какое-то время, решает подойти к нему. Кладет руку на плечо Альбедо, бережно сжимая, заглядывая в глаза того: — Тебя что-то беспокоит? Ты всегда можешь поделиться со мной. Покуда сердце мое бьется, я никогда не осужу тебя. Казуха как всегда очень внимателен, казалось бы, от него не скроются никакие переживания, ведь эмоции чужие он улавливает также хорошо, как малейшие перемены в природе. Особенность, которой можно позавидовать. Вот и сейчас, видя, что с Альбедо происходит что-то неладное, он просто не может отвернуться от него, желая разобраться в проблемах возлюбленного, а тот, в свою очередь знает, что Казуха наверняка приложит все усилия, чтобы постараться помочь, чем бы это не было. Вот только Казуха не знает, что сейчас ситуация несколько иная. Альбедо берет ронина за руки, нежно переплетает их пальцы, скользя по мягкой коже, ощущая под подушечками каждую складку. Задумчиво разглядывает черты лица Казухи, медля с ответом, пока тот терпеливо ожидал столько, сколько это потребуется, не смея подгонять, давая, как минимум, собраться с мыслями. Серьезный светло-голубой взгляд сталкивается с нежными и любящими глазами. — Мне бы хотелось, чтобы между нами не было тайн, Казуха, — начинает Альбедо свою речь. Можно было бы сказать, что он надеется, что ронин примет его таким, какой он есть, вот только уже сейчас видит, что тот сделает это не задумываясь, уже принимает, даже не зная подробностей. – Так что я должен поведать тебе свою историю. Когда-то имя Рэйндоттир было озвучено уже в твоем присутствии, так что ты, должно быть, помнишь, что оно принадлежит великому алхимику, с которой не сравниться даже мне. Однако я тебе не рассказывал, что она также является моей создательницей. Альбедо делает небольшую паузу, во время которой наблюдает за реакцией Казухи, но тот, пускай и удивляется немного, однако слушает его слова все с тем же спокойствием, что и прежде. – Дело в том, что я – синтетический человек, иными словами, тот, кого создала рука человека. Не первое существо, которое она создала, такой же, как те монстры… — Альбедо не дают закончить его речь, как только он начинает уходить в депрессивную сторону, Казуха прерывает возлюбленного нежным прикосновением пальца к его губам. — Ты не монстр. Давно не известно уже о том, что ты не совсем обычный человек, вот только понять не мог, в чем именно особенность твоя. И все же, какова бы история твоя не была – я не стану менять своего мнения, ведь ты – это ты, тот, кого я полюбил, — Казуха убирает руку от его лица, кладя свои руки на плечи Альбедо, склоняя голову к шее того и намеренно оставляя нежный поцелуй на его метке, желая показать, что искренен. Альбедо же, кажется, успокаивается, выдыхая, ведь теперь он точно знает, что Казуха не посмеет отвернуться несмотря на то, какие бы тайны не скрывались ото всех. Опускает руки на талию возлюбленного, обнимая его и прижимая к себе, теперь будучи спокойным, что он примет его любым, какую бы тайну не узнал.