Галлюциноген.

Холодный пот медлительно стекает по белокурой коже, падая и разбиваясь вдребезги, словно почувствовавшее юношескую любовь хрупкое сердце. Таковым когда-то был и жизненно необходимый орган Аякса, известного в кругах, как Тарталья.

Затуманенный разум рыжего мало что мог отличить, помимо собственного достоинства и чужого заднего прохода, что мозолил глаза своим непристойным и убожеским видом. Всё по причине того, что в венах казалось-бы, невинного юноши текла не одна лишь гемолимфа, но и наркотическое вещество, что заполонило сознание. Только вот, не он одинёшенек был в состоянии наркотического опьянения. Сладкие, неразборчивые разговоры мешались со звуками по-видимости, болезненных шлепков, от которых оставались ярко-красные следы. Судя по всему, на этот раз доза смака была похлеще, чем в предыдущие уже обыденные приёмы. Стоны становились всё громче, а эхо было слышно аж в подъездной лестнице. Белокурая кожа неизвестной персоны была покрыта не только румянцем по всему телу, но и красными следами от шлепков по сочной заднице. Причиной тому был как половой орган веснушчатого, что вдалбливался прижимаясь к простате вплотную, так и сам веснушчатый. Будь то сон или явь, двум кислотникам было плевать, наутро все забудется, а столь укоренившаяся боль будет исчерпана новой дозой уже словно родного кокаина или чем получше. Как и ожидалось, наутро, когда всё ещё сонливый Тарталья пробудился–и след любовничка простыл. Только выяснять теперь, кому рыжий выдолбил все органы. За окном доносились шаблонные звуки проезжей дороги, что навевали жуткие, но в то же время чёрствые воспоминания о былых днях. В России что раньше, что по сей день был не самый благоприятный климат. Он был холодным и жестоким, словно серийные убийцы из фильмов, кой так пугали в юношеском возрасте. Но ни один убийца не переплюнул бы зимние вьюги России, что сметали со своего пути всё, в том числе малыша Аякса, которого бросила семья гнить в пустом поле, вдалеке от города. Лишь смутные очертания и тихие звуки машин, проезжающих по тротуарам. Маленький, худощавый мальчик еле передвигаясь, идёт по пустоши, отморозив все конечности и не различая казалось-бы, покрывшихся льдом хруста костей от снега. В лицо тем временем дует адская метель, заставляя синеть дрожащие губки, а нос краснеть. Из носа вытекают капельки воды и сразу замерзают, не успев стечь по трепещущим устам. На рыжеватые, длинные реснички мальчишки садятся наконец нашедшие дом снежинки, что загораживают и без того беспросветный путь. Отбросив незваные мысли прочь, Тарталья допил крепкий кофе для отторжения сонливости и собравшись, отправился на встречу к давнему приятелю. На деле рыжему просто хотелось отведать наилучшей выпивки, дабы запить изнемогающие психологические травмы. Машина черного цвета известной марки останавливается напротив роскошного, всеми хвалёного бара. Выходит из такси высокий, худощавый парень, что направляется внутрь бывалого заведения. Внутри кишат пьяницы, что глазеют на привлекательного юношу. –Явился таки,–из ниоткуда появившись, с усмешкой промолвил синевласый, похлопывая по плечу. –Я надеюсь, ты приготовил отборную выпивку на этот вечер,–с ухмылкой трепал языком молодой человек. Руки были не на видном месте, а прилегали к обтянутой брюками сладкой, упругой заднице синеглазого. –Ты ведь знаешь Рагнвиндра. Как ты заявляешься, так сразу "Тарталья–Тарталья",–с явно недовольным выражением лица разбалтывал собеседник. Пройдя к стойке, они уселись всё так-же ведя бессмысленные разговоры и флиртуя. Из-за небольшой кухонки выходит весьма приятный красновласый мужчина, известный как восхитительный винодел, бармен, секс–партнер Кэйи и просто Дилюк Рагнвиндр. –Рад встрече,–с лёгкой улыбочкой произнёс восхвалённый бармен, едва ли бросив взгляд на гостя. –Ах, Дилюк, не мог бы ты подать нам с Кэйей по бокалу того белого французского вина?–с ехидной ухмылкой спросил Тарталья, зная что получит желанный ответ. –Не припоминаю, чтобы ты любил тихое вино,–строго заявил тот и с грохотом предоставил бутылку винишка двум пьянчугам. Разлив затем напиток по бокалам, в организмы стала поступать столь желанная, но губящая жидкость. –Не хочешь выпить с нами, мастер Дилюк?–обворожительно ухмылялся рыжий. Едкий аромат спиртных напитков бился в нос, создавая малость неприятные ощущения. Помнится красновласому, как будучи в состоянии алкогольного опьянения, его отец заваливался в беспорядочную квартиру, обвиняя собственного сына в своих несчастьях. Словно беззащитное дитя было способно погубить тому жизнь, хотя тот не мог и мухи обидеть. Обыденная семья, казалось-бы, но чем-то мальчик с алыми глазами отличался от других детей. Будто злодеем тут был он. Звуки биения посуды, ремня о кожу, крики о помощи. Всё это напрягало и без того травмированного Рагнвиндра. –Нет. Тот развернулся и ушел на кухню. Со стороны это выглядело грубо, но мало кто знал о нём что-то кроме Альбериха. –Тебе стоит извиниться, для него это больная тема,–отведя взгляд заговорил синеглазый. Выпив оставшуюся в бокале жидкость залпом, по горлу прошлось обжигающее чувство. Казалось, что если поджечь того–он действительно сгорит от количества употребляемого спирта, но так оно и было. Практически каждый вечер бокал за бокалом, бутылка за бутылкой вливались в бедное, и без того настрадавшееся тело. Срок жизни постепенно уменьшается, к чему и стремится на первый взгляд дружелюбный мужчина. Дни летят всё быстрей, забирая время, причиняющее боль. Бокал, два... На барной стойке разбросаны пустые бутылки сладкого противоядия, а сами идиоты наверху вовсю развлекались. Разум снова затуманен, что уже было обыденной вещью. Руки рыжего, перетянутые ремнём за спиной, выпирающий из штанов половой орган, что так и норовится разорвать обтягивающие штанишки по швам. Всё итак ясно, секс по пьяни не был чем-то новым для двух молодых людей, они делали это осознанно, но с наступлением утра свалили бы ответственность на алкоголь. –Давай в стиле собачки~,–донеслось из уст смуглокожего. В ответ не было произнесено слов, но несмотря на это, продвижения были и рыжий, словно пёс парень расстегнув ширинку, стал приносить удовольствие синевласому. Покашливания и развратные хлюпающие звуки раздавались эхом по комнате. Несмотря на боль в горле веснушчатого, тот без остановки приносил райское наслаждение. Темп ускорялся, синеглазый впутывал пальцы в кораллово–оранжевые, будто шёлк локоны собачки. Входя глубже, заставляя того давиться, синевласый заполнил глотку собутыльника семенем. Недолго думая, тот выплюнул жидкость, грозно наезжая на виновника: –Совсем прихуел, одноглазый? Рыжий повалил того и с яростью содрал столь подчёркивающие сочную задницу Кэйи брюки. Без ожиданий, тот потянулся к прикроватной тумбе и потянув на себя ручку, достал бутылёк нежного цвета и несколько резинок. Пнув ножкой тумбу, чтоб та закрылась он разорвал зубами пачку, достав оттуда предохранитель. Предварительно смазав пальцы и протолкнув их в задний проход, принося Альбериху неприятные ощущения, тот мстил за эрекцию в рот.