***
Первый свисток звучит через четыре минуты после указанного времени начала, и Луи прячет телефон в карман, стараясь сосредоточиться на игре. Честно говоря, в футболе она разбирается ещё хуже, чем в физике, но Томлинсон на самом деле старается составить компанию Зейн и делать вид, что вникает в игру. Луи замечает Найл, когда в следующую секунду на футболистку падает другая девушка из ее комнаты. Темно-каштановые волосы, убранные в высокий хвост, острые коленки, что видны из-под шорт, и испачканные травой ладони. Она быстро встает, подавая руку Найл, после чего снова возвращается в игру. Томлинсон обращает внимание на футболку девушки — та играет под номером 12, над которым большими буквами написано Стайлс. — Зейн, — она зовёт подругу, стараясь перекричать болельщиков, — ты не знаешь, кто это девушка, которая сбила Найл? Малик поворачивает к ней голову, хмурясь, после чего возвращает взгляд на поле. — Гарри Стайлс, если не ошибаюсь. Учится на сравнительной литературе, вроде бы на втором курсе. — Я не думала, что ты ее знаешь, — удивляется Луи. — Я не знаю ее, — пожимает плечами Зейн. — Найл знакомила меня со всей командой, когда мы только начали встречаться… черт. Луи смотрит на поле, замечая обнимающуюся команду соперников. Она пропустила гол, счёт сейчас два один не в их пользу, а до конца матча осталось семь минут. На самом деле, черт. Найл выглядит расстроенно, проводя ладонью по коротким светлым волосам, влажным от пота, а Гарри — как сказала Зейн, — берет бутылку воды, стоящую у края поля. Луи надеется, что они смогут сравнять счёт.***
Счёт сравнять не удаётся, даже несмотря на пять дополнительных минут, которые добавил судья. Шатенка замечает Гарри, которая со злостью пинает газон, из-за чего маленькие кусочки земли разлетаются в стороны, и после теряет ее из виду. Зейн говорит, что ей стоит найти Найл, оставляя Луи в одиночестве.***
На следующий день на улице ещё жарче, чем раньше, и это немного странно для октября. На Луи сегодня нет ее любимого серого свитера, зато есть рубашка и расстегнутое пальто, когда она выходит со внутренний дворик университета. Здесь пахнет скошенной травой, мхом, и немного старыми книгами, потому что этажом выше находится библиотека. Она садится на одной из каменных скамеек, покрытых трещинами, и достаёт конспекты из своего потрёпанного чёрного рюкзака. Томлинсон начинает читать о квантовой теории, выделяя главное желтым маркёром, хотя она и не любит желтый цвет. Через двадцать минут ее голова начинает болеть, а в глазах рябит, поэтому она решает отвлечься, поднимая голову и осматривая дворик. Луи слегка вздрагивает, когда среди незнакомых студентов замечает кудрявые волосы. Это Гарри, и Луи правда почти не думает, когда встает, небрежно кладя бумаги обратно, и подходит к футболистке. Она сидит на ступеньках, со стаканчиком кофе, пакетом мармеладных конфет рядом, и читает. — Привет, — Луи немного переживает, когда говорит, но надеется, что по голосу это не заметно. Гарри поднимает взгляд и хмурится, закрывая книгу. — Прости, мы знакомы? Луи кусает щеку, опуская взгляд на носки своих кроссовок. — Нет, но я вчера смотрела твою игру- Стайлс не даёт ей закончить, издавая громкий стон и закрывая лицо руками. — Только не говори, что ты видела этот позор, — она говорит слегка неразборчиво, но Луи понимает. — На самом деле, я хотела сказать, что ты очень хорошо играла вчера. Ваша комната имела все шансы на победу. — Не лги мне, — Гарри остаётся в том же положении, не смотря на Луи. — Я серьезно! Ты очень круто играешь. Я не разбираюсь в футболе, но твоя игра мне очень понравилась. Стайлс наконец убирает руки от лица, смотря на неё. — Спасибо, в таком случае. Я рада, что тебе понравилась моя игра, — Гарри молчит несколько секунд. — Я бы могла предложить тебе пообедать вместе, но у меня только мармелад. Будешь? Томлинсон чувствует себя неловко, когда девушка протягивает ей пачку. — Нет, спасибо, я думаю, что я пойду, на самом деле, мне ещё нужно готовиться- — Да брось ты! За десять минут ты не выучишь весь необходимый материал, к тому же, хочу хоть как-то отблагодарить человека, который смотрел на то, как я играю, целых девяносто минут. Луи понимает, что у неё вряд ли получится переубедить Гарри, что ее игра была на самом деле хороша, поэтому больше не спорит. — Девяносто семь, вообще-то, — девушка садится рядом с Гарри. — Плюс две дополнительные минуты в первом тайме и пять во втором. Она все так же ничего не понимает в футболе, но надеется, что правильно запомнила то, что Зейн объясняла вчера насчёт дополнительного времени. Стайлс смеётся в ответ, так что скорее всего Луи все сказала верно. — Я Гарри, кстати, — говорит зеленоглазая. — Я Луи, — представляется та, решая не говорить Гарри о том, что знает ее имя. Вкус мармеладных конфет слишком приторный, погода все так же слишком тёплая для октября, и Луи кажется, что она чувствует что-то странное в своих лёгких.***
Когда Луи узнаёт оценки за экзамен, то думает, что даже немного хочет жить дальше, потому что она сдала его гораздо лучше, чем планировала. Девушка выбегает из кабинета, по дороге роняя несколько учебников из рук, но это на самом деле не имеет значения. Она пишет Зейн о том, что они должны встретиться сейчас, блокируя телефон и надеясь, что Малик ответит. Когда Луи выходит на улицу, она думает, что у неё сегодня определённо счастливый день, и, возможно, ей стоит пойти и купить лотерейный билет, потому что обычно ее везение заканчивается на том, что она хотя бы не сломала ногу — Зейн стоит у ступенек, и, замечая голубоглазую, тушит сигарету о каменный поручень. — Ты выглядишь счастливой, — голос у неё немного ниже, чем обычно. Луи думает, что это из-за курения. — Что-то случилось? — Я сдала физику на четыре! Четыре, представляешь? Я была уверена, что завалила все. — Я никогда не сомневалась в тебе. — Эй, — Луи пихает девушку в плечо, — ты говорила, что разрешишь мне пожить у тебя, когда меня исключат, вообще-то! — Да, но я- — Привет, Луи, — они слышат голос, после чего поворачивают голову к стоящей рядом с ним девушке, — и, эм… — Я Зейн, — кивает Малик. — Да, точно, — Гарри улыбается. Сегодня у неё распущены волосы, а за ухо заправлены какие-то цветы, что достаточно необычно для осени; Луи впервые видит ее такой. Она не может отрицать, что ей нравится. — Мы с Зейн сейчас как раз шли обедать, не хочешь с нами? Вы как раз могли бы познакомиться, и-, — Гарри качает головой. — Прости, мне сейчас нужно готовиться к лекции. Я увидела вас и решила подойти поздороваться на пару минут. Может, встретимся в другой раз? — Да, конечно, — Луи немного расстроена, потому что сейчас они с Зейн проведут здесь ещё минут двадцать как минимум, пока Малик будет курить седьмую сигарету и спрашивать совета о том, что лучше подарить Найл на день рождения, хотя он только через три месяца. (Луи определённо расстроена лишь из-за этого, а не из-за того, что не сможет провести немного времени с Гарри, и нет, она совершено не против вопросов Зейн, просто Томлинсон абсолютно не разбирается в подарках.) Когда Гарри скрывается за деревянной дверью, Зейн поворачивается к Луи. — Вы начали общаться? Почему ты не рассказала мне раньше? — Эм, нет? Я не думаю. Я подошла к ней на перерыве, чтобы сказать, что мне понравилась ее игра. Она выглядела очень расстроенной после неё, я подумала, ей не помешает услышать что-то такое. — Она нравится тебе? В плане- — Снова нет? То есть, я бы хотела с ней общаться, но не больше? Пару месяцев назад, когда они с Зейн сидели в комнате Малик, Луи решила рассказать ей о ее первых — и, как она надеется, — последних отношениях с парнем, и том, что она думает, что парни — это не совсем для неё. Возможно, это было влияние сигарет, которых в тот вечер девушки выкурили слишком много, но сейчас Томлинсон думает, что это было одно из ее лучших решений. Зейн сказала, что поняла то же самое несколько лет назад, и Луи не о чем переживать, когда она говорит об этом, после чего предложила выпить немного клубничного джина со льдом. Они сидели так почти что до рассвета, с открытым настежь окном, несмотря на то, что был конец марта, и долго выбирая режим на гирлянде у потолка, который понравился бы обоим. Зейн в ответ пожимает плечами. — Если захочешь поговорить об этом, ты знаешь, что я не буду против. — Да, конечно, — Луи выдыхает. — Спасибо, Зейн. Девушка почти уверена, что не хочет говорить ни о чем, кроме успешно сданного экзамена, и еще немного о сигаретах, которые она просит у Малик до того, как перерыв заканчивается. (Она не любит красные Мальборо, но свои девушка докурила ещё вчера, так что она делает первую затяжку, немного сильнее сжимая сигарету между пальцев, чем положено).***
Когда девушка приходит домой, ее ноги болят, а на голове полный беспорядок. За последние пару дней она спала всего несколько часов, а ела и то меньше, заменяя приемы пищи крепким кофе и теми же сигаретами, что она брала у Зейн. Луи абсолютно точно ненавидит октябрь, свой университет и преподавателей, которые ставят экзамены через день. В следующий понедельник у неё математика, а в среду — теория вероятности, и она без понятия, как будет это сдавать. Но сейчас всего лишь вторник, так что Томлинсон падает на кровать в одежде, успевая лишь поставить чайник на кухне и открыть окно в комнате, впуская внутрь свежий воздух. Пахнет свежестью и сухими листьями, что только недавно начали опадать с деревьев. Луи закрывает глаза, практически засыпая, но уведомление на телефоне, что лежит рядом на простыне, возвращает ее в реальность. Zayn, 10.57 pm. Как насчёт того, чтобы сходить со мной на игру завтра? Это последний матч перед полуфиналом! Томлинсон когда-то слышала о полуфинале и о этапах чемпионата, но сейчас не может вспомнить абсолютно ничего. Тем не менее, она соглашается, где-то в глубине сознания понимая, что, возможно, будет жалеть об этом. Zayn, 11.03 pm. Отлично, зайду за тобой в восемь! Луи читает сообщение, почти сразу же блокируя экран, и на этот раз засыпает, забывая налить себе чай и закрыть окно на ночь.***
На восемьдесят третьей минуте их команда забивает второй гол, выходя вперёд. Все, кто сидят на трибунах рядом с девушками, вскакивают, громко крича. Зейн выкрикивает имя Найл, а Луи лишь наблюдает, как команда обнимается на поле. На этот раз Гарри — да и Найл, — выглядят гораздо лучше, и Луи нравится так намного больше. Когда звучит финальный свисток, Гарри улыбается ещё шире, а Луи думает, пустят ли ее в раздевалку команды.***
Ее пускают — на самом деле, на входе вообще никто не стоит, — так что она просто заходит, перед этим постучав в дверь. Раздевалка небольшая; здесь пахнет духами, жидким мылом, и лишь немного потом. У стены стоят шкафчики, а возле них на полу скамейки в несколько рядов. Гарри практически единственная, кто сейчас находится здесь — ещё одна девушка закрывает спортивную сумку и уходит, проходя мимо Луи. Сама же Луи замирает, смотря на Гарри, что стоит лишь в топе и спортивных шортах. Волосы на ее голове завязаны в пучок; она улыбается, когда видит Луи. — Привет! Не ожидала тебя здесь увидеть, — Томлинсон тоже не ожидала увидеть себя здесь, если честно, но решила, что будет правильно, если она подойдёт поздравить Гарри после матча. Но сейчас она думает, что лучше бы написала сообщение, или потом подошла к Гарри в университете. (Да, она до сих пор не знает номера Гарри, но вариант с сообщением все равно кажется ей намного лучше. Она бы могла найти ее на сайте университета, или-) — Эм, я-, — Луи опускает взгляд. — Я не вовремя? — Нет, все в порядке, — Гарри снова улыбается. — Правда, мне не помешало бы сходить в душ прежде, чем с кем-либо общаться. — Мне стоит уйти? Я просто хотела сказать тебе-, — единственное, что Луи на самом деле хочет сейчас — это просто ударить себя, потому что все получается ужасно неловко, и Томлинсон не понимает, почему не может нормально говорить. — Ты можешь подождать меня здесь, а когда я вернусь, можем сходить в кофейню на кампусе. У меня есть ещё пару часов до того, как мы встретимся с командой отмечать победу. Луи кивает, чувствуя себя абсолютно нелепо. — Да, я буду рада.***
Через практически двадцать минут они заходят в Старбакс, что находится на территории их университета. Он двухэтажный, здесь делают скидку для студентов, а новинки появляются, кажется, позже всех в мире. Луи часто приходит сюда заниматься, или же просто проводить время в перерывах между парами, так что место кажется привычным, но с Гарри почему-то ощущается абсолютно иначе. — Ты брала у них колд брю когда-то? — спрашивает Гарри, когда они стоят в очереди у барной стойки, и сама говорит прежде, чем даёт Луи возможность ответить. — Если нет, то не бери никогда. Мне кажется, я в прошлый раз отходила от него несколько дней. Я думаю, это было худшее, что я когда-либо пробовала в своей жизни. Хотя, они бы могли посоревноваться с ванильной кока-колой за первое место. — Эй! — Луи слегка толкает девушку в плечо. — Ванильная кока-кола вкусная, вообще-то. Гарри усмехается, качая головой. — Нет-нет-нет, вообще ни разу. — Ты уверена, что пробовала именно ванильную? Может- Томлинсон перебивает бариста, спрашивая, что они будут заказывать. Луи на секунду теряется, давая возможность Гарри заказать первой.***
Дождавшись своих напитков, девушки садятся за столик с большими зелёными диванами. Рядом с ними окно, но, несмотря на это, посещение все равно освещают слишком тёплые лампы. Луи смотрит на стаканчик, который в этом свете кажется жёлтым, и хмурится. — Как они вообще смогли написать мое имя через e? Гарри поднимает взгляд на Луи, протягивая руку. — Можно посмотреть? Томлинсон кивает, протягивая девушке стаканчик. Гарри делает вид, что внимательно читает имя, написанное чёрным маркёром. — Теперь буду называть тебя только так. Луи делает вид, что не находит эту шутку смешной, обижаясь. — Так нечестно, у тебя правильно написали имя, и ещё нарисовали сердечко рядом. Стайлс пожимает плечами. — Наверное, я им понравилась. Вряд ли есть хоть кто-то, кому ты можешь не понравиться, — думает Луи, но сразу же себя останавливает, потому что черт, что Она немного нервничает, опуская взгляд свои на руки, что лежат на коленях, и поправляя кольца на нескольких пальцах. За окном темнеет, мимо кофейни проезжает трамвай, а машины стоят на светофоре. Луи, наверное, впервые за последние несколько лет чувствует себя настолько спокойно, не считая, конечно, жуткой паники насчёт Гарри. — Все в порядке? — спрашивает та, ставя стаканчик на стол, явно заметив беспокойство девушки. — Да, просто задумалась об экзаменах, — это нельзя считать абсолютной ложью, потому что она правда переживает насчёт них, и была бы рада, если бы из-за этого ей не хотелось скинуть стеллаж с книгами в библиотеке, где она занималась недавно. — У меня на следующей неделе два, а я готова к половине одного. Гарри улыбается, поднимая взгляд на Луи. Их взгляды пересекаются, и Томлинсон думает, что в середине октября не должно существовать что-то настолько зелёное, как глаза напротив неё. — Я уверена, что ты напишешь все лучше, чем ты думаешь. — Я… да, спасибо, — Луи слегка кашляет, стараясь скрыть неловкость, после чего делает глоток кофе. Он до невообразимого сладкий, и, кажется, если бы первая влюблённость имела вкус, то она была бы именно такой. Но, конечно, не в жизни девушки, потому что ее первая влюбленность была на вкус как пепел от сигарет и горький осадок на дне бутылки дешёвого вина, купленного за последние деньги. — Ты когда-то была на футбольном поле? — вдруг спрашивает Гарри, на что Луи качает головой. — Я думаю, мы обязаны сходить туда вместе. Я всегда прихожу туда, когда чувствую себя плохо. Томлинсон хочет поспорить, что она не чувствует себя плохо, и это всего лишь небольшая бессонница и четвертая (или пятая?) чашка кофе за день, но она правда чувствует себя плохо, так что не спорит. — Я не из твоей команды, меня разве пустят на поле? Гарри улыбается. — Это не университет, там нет охраны. Вход закрыт, но у меня есть ключ. Хотя, если хочешь, мы можем пролезть в дырку в заборе в задней части поля, — девушка подмигивает ей, и Луи смеётся. — Как гангстеры? — Да, что-то типа того. Томлинсон представляет царапины на лодыжках, джинсы, испачканные в траве, и переплетенные пальцы, думая, что ей стоит перестать есть так много сладкого, потому что это определённо плохо на неё влияет, и потому, что сейчас очень, а не вечер в середине июня, чтобы думать о таких вещах.***
Когда на улице окончательно темнеет, Гарри смотрит на время, чуть сильнее сжимая в руке давно пустой стаканчик из-под кофе. — Мне пора идти, мы договорились встретиться с ребятами из команды через полчаса. Если честно, Луи хотелось бы сидеть здесь с ней до самого закрытия заведения, пока их бы не выгнали, а потом идти по улице, взявшись за руки, и смеяться над абсолютно глупыми шутками друг друга. Но ее жизнь вряд ли когда-либо сможет стать такой, поэтому она кивает, вставая. — Тебя проводить до метро? Гарри надевает на себя плащ, бросая взгляд на ночной город за окном. — Если ты не возражаешь. Дверь кофейни тихо скрипит, оказываясь неожиданно слишком тяжелой, а ветер за окном — слишком холодным. Луи прячет руки в карманы, сильнее кутаясь в шарф, пока Гарри вздрагивает от резкого перепада температур. — Черт, я не ожидала, что сегодня будет так холодно. Если бы я знала, я бы надела что-то потеплее. Она практически сразу начинает дрожать, стоит им пройти лишь несколько метров, и Луи выдыхает, надеясь, что это не будет выглядеть слишком странно. — Стой, — она мягко хватает Гарри за плечо, заставляя остановиться и повернуться к себе. Они стоят посреди улицы, и людям приходится обходить их, но, если честно, Томлинсон абсолютно плевать. Она снимает шарф со своей шеи, надевая его на девушку рядом. — Стой, что ты- что ты делаешь? — Ты дрожишь, — Луи пожимает плечами, стараясь не делать из этой ситуации что-то странное, и стараясь вести себя так, будто не у неё сейчас остановится сердце от того, насколько быстро оно бьется. — Но тебе будет холодно, — Стайлс хмурится, желая снять с себя шарф, но Луи останавливает ее. — Не переживай, на мне тёплый свитер, и мне идти всего несколько минут до дома отсюда. Я не замёрзну. Гарри все ещё выглядит недоверчиво, но больше не пытается снять шарф, лишь слегка поправляя его. — Спасибо, — шепчет она, и звук наполовину теряется в ткани возле ее губ. Томлинсон думает, что может заболеть после таких поступков, потому что сейчас далеко не лето, но на это ей тоже абсолютно плевать.***
— Сейчас никто не занимается на улице, потому что слишком холодно, даже если бы мы были в форме с длинным рукавом, — объясняет Гарри, когда открывает металлическую дверь, и та тихо скрипит. На улице на самом деле холодно — в воздухе стоит легкий туман, который Луи чувствует на своих ресницах и скулах, а ее руки невероятно холодные, даже когда она прячет их в карманах. Поле освещается лишь одной лампой, трава больше не ярко-зелёная, как во время летних сезонов, а семейки выглядят чёрными, стоя в тени, но девушка все равно следует за Гарри, переступая через порожек на входе. Они проходят практически до середины поля, когда Стайлс неожиданно вскрикивает. — Смотри, мяч! Это сложно назвать мячом, если честно; он весь грязный и далеко не полностью накаченный, но Гарри все равно улыбается. — Хочешь сыграть? Луи смеётся, качая головой. — Из нас двоих только ты чемпионка по спорту, я сейчас опозорюсь перед тобой, и ты будешь издеваться надо мной всю оставшуюся жизнь. — Я бы не сделала так никогда, — Томлинсон пошутила, но Гарри все равно хмурится. — Правда, давай, это весело. Девушка пинает мяч в сторону Луи, и та неумело отбивает его, думая, что она определённо сумасшедшая. Никто не играет в футбол ночью поздней осенью, забывая про экзамены и засохшие цветы на подоконнике. У Луи на самом деле получается ужасно, она пропускает почти все мячи, но Гарри ни разу не смеётся над ней, говоря, что у неё хорошо получается. Волосы, завязанные в хвосте, сильно растрепались, и по ее виску стекают капли пота, но она вряд ли чувствовала себя лучше за последний месяц. — Спорим, на этот раз я забью? — Луи разбегается, но трава из-за росы слишком скользкая, а потрепанные конверсы — определённо не лучшая обувь для игры в футбол, поэтому она подскальзывается, падая на спину. — Черт, Луи, ты в порядке? — Гарри сразу подбегает к ней, спрашивая с неподдельным беспокойством, и протягивает руку. — Не сильно ушиблась? У Луи кружится голова, и она думает, что пожалеет о своём решении, когда хватает Гарри за руку, резко дергая, заставляя упасть на себя. — Что ты-, — но Томлинсон начинает смеяться, и девушка на ней улыбается тоже. Она двигается, переворачиваясь на спину. — Мы так полностью испачкаемся. — Я знаю, — отвечает Луи, но никто из них не пытается встать. Мокрая трава касается ладоней, а щёки испачканы грязью. Они наверняка заболеют чем-то вроде воспаления лёгких, потому что одежда сильно промокла, но это не имеет никакого значения, когда Томлинсон прижимается ближе к Гарри, а мяч остаётся лежать забытым на поле.***
— Ты не хотела бы сегодня зайти ко мне? — спрашивает Луи, нервничая больше, чем должна была бы, когда они отходят от футбольного поля. — Я бы могла сделать тебе чай. — Почему бы и нет, — просто отвечает Гарри, пожимая плечами. — Я думаю, что согреться — это то, что нам нужно сейчас. Но Луи думает, что все, что нужно ей — это поцеловать Гарри посередине улицы ночью, и даже если сейчас пойдёт дождь, это все равно не перестанет казаться ей чем-то правильным. Но сейчас все, что Томлинсон может — это посмотреть расписание метро в приложении на телефоне, и достать полупустую пачку сигарет из кармана. Ее руки трясутся, так что она чиркает зажигалкой трижды, прежде чем делает первую затяжку. Гарри прячет руки в карманах и смотрит на неё из-под ресниц. — Давно ты куришь? — спрашивает зеленоглазая после того, как Луи стряхивает пепел, и он случайно попадает на ее кроссовки. — Я уже не помню, если честно, — девушка пожимает плечами, кладя пачку со внутренний карман куртки. — Начала, когда была ещё в школе. Не скажу, что это лучшая моя привычка, но это просто то, что есть. На самом деле, она помнит, конечно же. Помнит первую пачку клубничных сигарет, выкуренную в парке возле школы, и горячий шоколад, который заказывала в кофейне, пытаясь перебить запах. Кофейня давно закрылась, но и она сейчас курит Мальборо. — Я всегда засыпаю под музыку, — говорит Гарри. — Конечно, это не настолько вредно, как курение, но я читала, что от этого сон становится хуже. — Единственный шум, под который я могу спать — это лекции по математическому анализу, — Стайлс смеётся в ответ, опуская взгляд себе на ноги и пиная носком ботинка маленький камушек, что лежит на дороге. Трамвай с шумом проезжает мимо них, а клубки пара поднимаются куда-то в небо при дыхании.***
Дома у Луи пахнет имбирем и яблоками от свечи, которую девушка купила на прошлой неделе, и ещё немного духами и зерновым кофе. На кухне стоит несколько грязных чашек в раковине, на столешнице лежит английско-испанский словарь, а рядом полупустая бутылка текилы. Девушка живет одна уже два года, и из гостей к ней приходит только Зейн, которая давно не обращает внимания на подобные мелочи, так что Томлинсон жалеет, что не убралась утром, когда открывает дверь во вторую комнату — свою. Гарри снимает обувь, после чего проходит за Луи. Луи кажется, что в ее комнате больше не пахнет кофе и свечами, а лишь сигаретами и разочарованием. На подоконнике здесь стоит засохший цветок и лежит несколько зажигалок. Томлинсон закрывает окно, чтобы не было так холодно, и стелит плед на диван, приглашая Гарри сесть. — Я никого не ждала сегодня, если честно, так что не могу предложить тебе что-то невероятное, — говорит она, вспоминая, что почти весь день провела вместе с девушкой, и они почти не ели. — Ты голодная? У меня есть лазанья. — Можно, — отвечает Гарри, тоже чувствуя себя слегка неловко, сидя на самом краю дивана. Луи думает, что так не должно быть. — Я разогрею нам еду, а ты можешь пока включить нам музыку. Колонка рядом с тобой на тумбочке. Когда Томлинсон ставит тарелку с лазаньей в микроволновку, то слышит, как Гарри ругается, когда на телефон в третий раз приходит уведомление об ошибке подключения, но ещё раньше, чем микроволновка выключается, по квартире разносятся первые ноты песни. Луи раскладывает еду на тарелки и берет несколько столовых приборов, заходя в комнату и прикрывая за собой дверь ногой. — Cigarettes after sex? — спрашивает девушка, уже зная ответ, потому что раньше она часто слушала их. Гарри пожимает плечами, забирая у Луи свою порцию. Они едят, сидя на кровати, и слушают песню о прикосновениях и сожалениях. Томлинсон закрывает глаза, чувствуя себя где-то в своих семнадцать, когда она впервые почувствовала на своих скулах влюбленность, а после — разочарование где-то в районе запястий. — Ты была в Дублине? — внезапный вопрос прерывает воспоминания, и Луи открывает глаза, хмурясь. Гарри стоит возле противоположной стены — полупустую тарелку она оставила на полу у кровати — и рассматривает фотокарточки, прикреплённые к металлической доске магнитами. Там ещё есть несколько билетов из кино, пару билетов на поезда, и заметки, написанные Луи от руки, когда она была младше. Октябрь странный, потому что когда целуешь кого-то в октябре, в венах будто зажигаются звезды, — написано на одной из них, и Томлинсон надеется, что Гарри не прочитала ее, потому что это абсолютно глупо. И к тому же Луи уже давно не пишет — все, что она бы могла написать на полях — формула силы тока или периода колебаний механического маятника, хоть она и не очень любит эту тему. — Да, — наконец-то отвечает она, когда понимает, о чем идёт речь. — Три года назад. — Дралась с бородатыми ирландцами в баре и пила пиво? — спрашивает Гарри, и Луи ухмыляется, сдерживая смех. — Возможно. Стайлс продолжает рассматривать фотографии на стене, а Луи ставит свою тарелку тоже на пол тоже.***
Утро, когда Луи заходит за кофе перед экзаменом, солнечное, но линия горизонта покрыта легкой дымкой, а в воздухе пахнет жжеными листьями. Девушка опаздывает уже на пару минут, когда стоит в очереди, но понимает, что если не выпьет сейчас как минимум двойной эспрессо, то вряд ли дойдёт до университета вообще. Она спала около часа за последние сутки, пытаясь подготовиться к математическому анализу, хотя это то, к чему невозможно быть готовым. Томлинсон думает, что Гарри понравилось бы здесь, потому что кофе тут намного лучше, чем в Старбаксе, и, возможно, пригласить ее на встречу (свидание?) сюда - неплохая идея, но Томлинсон заставляет себя сосредоточиться на заказе и экзамене, который начнётся меньше, чем через двадцать минут, потому что да, экзамен. Девушка получает свой двойной эспрессо с собой и несколько монет сдачи, сразу же пряча их в карман и выходя на улицу. Солнце светит на ее лицо, но она все равно застегивает пуговицы на пальто одной рукой, щурясь и делая глоток напитка из бумажного стаканчика. Она просто надеется, что сдаст этот экзамен сегодня. Ну, и что не прольёт на себя кофе.***
— Господи, Зейн, это абсолютная катастрофа, — практически кричит Луи, когда они с Зейн встречаются после занятий. — Я не написала все, что только можно было не написать. — Я уверена, что ты все сдала. Сколько тебе ждать результатов? — Две недели. Представляешь, две! Я не знаю, честно-, — все так же эмоционально начинает Томлинсон, но Зейн перебивает ее прежде, чем та успевает что-либо сказать: — Я думаю, тебе стоит отдохнуть и на время забыть об экзаменах. Давай сегодня вечером вместе посмотрим что-то из старых фильмов Marvel? Я давно не пересматривала Железного человека.***
В итоге, они смотрят Первого Мстителя на диване в гостиной Зейн. Луи лежит, закинув ноги на колени девушки, но та не возражает. В квартире пахнет сгоревшим попкорном, потому что иногда рассчитывать нужное для него время в микроволновке слишком сложно, сигаретами, которые девушки делили на двоих насколько минут назад, и яблоками. — Гарри ночевала у меня несколько дней назад, — внезапно говорит Луи, потому что это единственное, о чем она может думать в последнее время. Ну, кроме экзаменов, конечно. Зейн поворачивает голову, чтобы посмотреть на девушку быстрее, чем нужно. — Что? Почему ты не рассказала мне раньше? Вы спали? Луи хмурится, делая вид, что не хотела бы этого. /Она правда не хотела бы почувствовать губы Гарри на своей шее, а после ее язык на своих губах, пока пальцы той расстегивали бы ремень на ее джинсах. Ещё больше она не хотела бы им связать руки Гарри, поднимая их над ее головой, заставляю Стайлс чувствовать себя слишком нуждающейся. Абсолютно точно нет./ — Конечно нет, — отвечает Луи. — Мы много говорили, а потом уснули. Утром я проводила ее до метро. — Она тебе нравится, да? — просто спрашивает Зейн. Томлинсон прикусывает губу, чувствуя внутри что-то странное. — Я не знаю? В плане, мы неплохо проводим время вместе, но с другой стороны, я хочу прижать ее к стене и целовать, пока не перестану чувствовать губы, — Луи выдыхает, проводя рукой по волосам. — Черт, да. Да. И я не знаю, что мне делать. Кажется, я в полном дерьме. Девушка пытается не выглядеть абсолютно отчаянно и разбито, но она уверена, что у неё ничего не получается. — Это нормально, — понимающе кивает Малик, продолжая смотреть на Луи. — Тебе не нужно переживать из-за того, что ты чувствуешь это. Тем более, Гарри на самом деле горячая. Зейн подмигивает ей, и Томлинсон смеётся, на самом деле чувствуя себя немного лучше, хотя и говорит, чтобы она перестала говорить такие вещи, потому что эй, а как же Найл? Они ещё немного говорят, забывая про Роберта Дауни Младшего и Криса Эванса на экране, и про то, что последний поезд до станции Луи ушёл двадцать минут назад.***
Когда Томлинсон возвращается домой на одном из первых трамваев, лучи солнца оседают на грязных стёклах, а громкий голос из громкоговорителя нечетко произносит названия остановок. В наушниках у девушки что-то из My Chemical Romance, и она думает, что эти песни подходят к ее чёрным джинсам и такому же по цвету пальто. После разговора с Зейн Луи чувствует себя намного лучше, но все равно идея выйти на семь остановок раньше своей, чтобы зайти в кофейню, и провести там все время до пар, думая о том, что осадок на дне кружки похож на депрессию, потому что да, скоро ноябрь, и ещё она до сих пор не знает, стоит ли говорить Гарри о том, что она не хочет быть ее другом, а хочет целовать ее шею, кажется ей очень хорошей. (В кофейню девушка так и не заходит, зато заходит в небольшой магазин возле университета за новой пачкой Мальборо, чувствуя пепел в своих лёгких, хотя она не курила уже несколько часов).***
Так продолжается несколько недель — они с Гарри иногда занимаются вместе в Старбаксе, Луи курит, кажется, слишком много, и наконец-то сдаёт последний экзамен, после проводя вечер на полу своей комнаты с ноутбуком на коленях и думая слетать куда-то в Данию, потому что ей нужно отвлечься. В прошлый раз, когда они с Гарри были вместе, последняя взяла веточку лаванды из вазы на столе, и заложила ее за ухо Луи, говоря, что цветы сочетаются с ее глазами, пусть они и голубые, а лаванда — сиреневая. (Если честно, Томлинсон просто хотела заплакать в тот момент, потому что только влюблённые вплетают цветы в волосы, но она абсолютно уверена, что Гарри не влюблена, и тем более в неё. Потому что сладким может быть только последний глоток тыквенно-пряного латте.) Спустя полчаса билеты на декабрь сохранены в файлах на телефоне, а Луи случайно ломает последнюю сигарету из пачки, громко выдыхая. Это то, как начинается третья неделя ноября.***
Листья под ногами больше не ярко-жёлтые, а коричневые и сухие, вечера больше не хочется проводить на улице, потому что ветер слишком холодный и колючий. И звёзды, кажется, слишком холодные и колючие тоже. — Луи? — спрашивает Гарри, смотря себе под ноги, когда девушки возвращаются после тренировки. На них обычно никто не ходит, поэтому Луи надеется, что это было не слишком странно, когда она спросила, можно ли посмотреть на то, как Гарри тренируется, а потом проводить ее домой. Ей правда интересно, к тому же, она хотела бы знать о футболе чуть больше, чем ничего. — Мм? — Томлинсон поднимает глаза на девушку. Гарри немного мнётся, прежде чем начать говорить; ее глаза блестят в свете фонарей. — Как ты относишься-, — начинает она, тут же останавливая себя. — Я подумала, может- ты не хотела бы взяться за руки? Луи почти спотыкается, чувствуя, насколько быстро бьется ее сердце, но старается делать вид, что все в порядке. Вместо ответа она достает руку из кармана, переплетая пальцы с пальцами Гарри, и несильно сжимает; Стайлс улыбается в ответ. Ладонь Гарри очень тёплая, а у Луи, наоборот, практически ледяная, но ей нравится, как это ощущается. Они больше не разговаривают, пока идут к станции метро, но продолжают держаться за руки, и Томлинсон думает, что, возможно, ноябрь на мгновение перестал оседать серым пеплом у неё на кроссовках и где-то в ее лёгких.***
Луи приглашает Гарри на свидание-не свидание в кофейню, потому что она до сих пор не уверена, какие отношения между ними, и слишком переживает в день встречи, случайно отрывая пуговицу на своей любимой рубашке, когда собирается, потому что ее руки слишком дрожат, а в сердце словно начинается метеоритный дождь. Ей приходится переодеваться, несмотря на то, что она выбирала эту одежду больше часа; это занимает время, и она немного опаздывает, поэтому неправильно завязывает шнурок на левом кроссовке и забывает пачку сигарет на столе, едва ли не роняя ключи, когда закрывает дверь.***
- Кофе здесь намного лучше, чем в Старбаксе, - говорит Гарри после того, как делает первый глоток. - Не знаю, почему до этого мы ходили только туда. Место, куда они пришли, находится чуть дальше центра; тут не слишком много людей и пахнет грушами и грецкими орехами. Луи не любит грецкие орехи, но они есть в том десерте, что заказала Гарри, так что, возможно, с этого момента они немного начинают нравиться Томлинсон. Луи хочет сказать какую-то глупую метафору о переоцененной классике, но она не сильна в философии, так что просто соглашается с Гарри. Они немного говорят о концертах и барах, где готовят слишком дорогие и невкусные коктейли; Гарри выглядит слишком хорошо, сидя напротив Луи, и Томлинсон думает, что ей срочно нужно пойти подышать свежим воздухом или немного поплакать.***
— Ты не хочешь выпить глинтвейна вместе? В плане, у меня, — спрашивает Гарри, когда они выходят на улицу, и Луи думает, что это момент, когда она окончательно перестаёт контролировать себя. — только нам нужно будет зайти в магазин сначала, потому что у меня нет белого вина и мандаринов. У Томлинсон тоже нет дома белого вина и мандаринов, зато есть пыль на подоконнике и несколько сгнивших яблок в холодильнике, так что она соглашается.***
Когда они доходят до метро, Гарри останавливается у входа, поворачивая Луи к себе. Девушки несколько мгновений смотрят друг другу в глаза, после чего Стайлс прикрывает свои, и наклоняется к Луи, целуя ее. Девушка отвечает на поцелуй, сначала мягко и нежно, а потом более напористо, засасывая нижнюю губу Гарри и слегка прикусывая. Стайлс в ответ шумно выдыхает, прижимая Луи к стене. Сердце бьется слишком быстро, губы напротив ощущаются слишком невероятно, и у Луи кружится голова. Через несколько минут Гарри отстраняется, смотря в голубые глаза, и слегка улыбается. — Ты нравишься мне, Луи. Белое вино, мандарины и взгляды прохожих становятся чем-то далеким, потому что Томлинсон отвечает: — Ты нравишься мне тоже.***
(Через неделю они идут на своё первое официальное свидание в небольшой ресторан на крыше. Луи слишком нервничает и слишком часто поправляет воротник чёрной рубашки, на что Гарри берет ее за руку, мягко сжимая, когда они сидят за столиком. — Как ты относишься к поцелуям на первом свидании? — спрашивает Стайлс и улыбается уголком губ, зная, что у них было уже много поцелуев до этого.)