Хороший младший брат...

      Темно. Даже слишком темно. Кэйа потерял счет времени, шатаясь по этому странному месту, в которое он попал благодаря странному артефакту. Сказано же было Лизой, перед тем как отправить Кэйю с небольшим отрядом на поиски этой штуковины, чтобы не смели трогать эту штуку голыми руками. Она даже выдала каждому рыцарю специальные перчатки со следами магии, чтобы никто не пострадал. На вопросы о том, что случиться с тем кто всё таки потрогает этот магический шар руками, Минчин так и не ответила, надеясь на благоразумие рыцарей.       Но вот один из новеньких кажется все прослушал. Схватился за круглый шарик и тут же всё озарило ярким светом. Кэйа только успел назвать парнишку "идиотом" и отбросить его подальше от артефакта, принимая весь удар на себя. Вот теперь бродит по какой-то темноте. Не то чтобы это было не привычно, но всё же это не ночной кошмар, от которых молодой капитан страдал ровно столько сколько себя помнил. Это реальность и довольно удручающая. Что если он так и будет всю свою оставшуюся жизнь метаться по тьме в отчаянных попытках найти выход? Нет, нельзя поддаваться таким мыслям. Он выберется. Ему не привыкать вылазить из всяких странных историй. Чтобы сказал отец, увидев как его младший (пусть и приемный) сын очень быстро опускает руки? Он не этому их учил...       Кэйа устало вздохнул и опустился на... Пол? Только сейчас рыцарь понял, что вокруг него и правда тьма, какой он видел в своих самых страшных ночных кошмарах. Сама мысль об этом заставила немного съежиться что-то внутри, но внешне Кэйа оставался спокоен. Если тут кто-то и есть, то капитан кавалерии встретит его достойно, без тени страха или любой другой эмоции. Прикрыв глаз, Альберих стал внимательно прислушиваться к тому, что происходит вокруг. Не стоит отбрасывать вариант, что какой-нибудь монстр мог всё где-то прятаться       "Хотя, где тут прятаться? Тут же ничего нет, во всех смыслах!" - отругал сам себя Кэйа, но от чего-то сталь сильнее вслушиваться. Ничего. Мёртвая тишина. Хотя... Нет, ему точно не показалось. За его спиной кто-то шёл. Кэйа тут же подскочил на ноги и выхватил меч из ножен, выставляя его вперед. Но никого не было. Капитан растерянно осмотрелся, сильнее сжимая рукоятку меча. Это сейчас его мозг так поиздеваться решил или артефакт начал играть со своей жертвой?       Но звуки чей-то тяжелой поступи стали окружать Кэйю со всех сторон, что заставило каждый мускул напрячься и вслушиваться внимательнее. Нужно просто понять откуда звук и нанести удар. Всё просто. Но, о семеро, как это сложно! Тут же считай пустота! Ничего! Как прикажите ориентироваться? Любой звук просто рассеивался и казалось, что эти шаги были чуть ли не в голове самого Альбериха.       Внезапно, на плечо Кэйи опустилась чья-то рука. Вздрогнув всем телом (странно, от чего это...) молодой человек резко развернулся и махнул мечом, заставляя таинственный силуэт отпрыгнуть от него. Теперь то можно было рассмотреть того, кто составит ему компанию в этой кромешной тьме и ужаснулся. Этот плащ Кэйа уже видел десять лет назад и никогда его не забудет. Его глаз широко открылся и он замер, словно сам себя заморозил своим же глазом бога. - Разве так нужно приветствовать своего единственного родителя, Кэйа? - мужчина снял капюшон с головы и предстал перед Кэйей таким, каким он был десять лет назад. Меч выпал из руки и рыцарь сделал пару шагов назад. Что он тут забыл? Если он тоже стал заложником этого странного места, то почему просто не подошёл к нему, как только увидел? Зачем было так играть с ним? Отец же смерил сына спокойным взглядом, как всегда, не выражавшим ничего кроме грусти и ненависти. - Ты подвёл меня. Как ты посмел раскрыть себя? Что если Рагвиндер сдаст тебя?!       Мгновение и Кэйа ощущает, как щека начинает гореть от удара, а отец зло смотрит ему чуть ли не в самую душу. От такого удара рыцарь потерял равновесие и мгновенно приложил руку к поврежденной части тела, боясь поднять взгляд на родителя. Он же лишь смерил сына презрительным взглядом и словно бы испарился. Кэйе потребовалось несколько минут (а может и часов ибо счет времени давно пропал), чтобы понять это. Рыцарь опустил голову, продолжая потирать щёку и глотая слёзы обиды. Да, всё так и должно быть... Кэйа не смел говорить о своей страшной тайне Дилюку. Молчал же как-то и в глаза смотрел, что ему, что Крепусу. Мог бы продолжать в том же духе и всё, возможно, было бы куда лучше! Во всяком случае, Дилюк бы не смотрел на названного брата как на самого лживого человека во всём Тайвате. - Идиот... - прошептал сам себе Кэйа. - Какой же я идиот... - молодой человек хотел было лечь и забыться в беспокойном сне. Возможно бы к этому времени кто-нибудь бы додумался бы позвать Лизу, а та бы что-нибудь придумала. Она ведь знает как достать его отсюда? Ведь так? О Архонты, это же Лиза. Она всё знает и всё может. Она обязательно его достанет. Кэйа обхватил себя руками и судорожно начал растирать свои плечи, он так делал, когда просыпался в холодном поту после очередных кошмаров. А этот жест помогал создать иллюзию того, что он не один.       Но сейчас это не помогало, а даже наоборот. Стало ужасно мерзко от самого себя и Кэйа оставил это бесполезное занятие, уставившись куда-то перед собой. Теперь очевидно, что всё это было игрой артефакта и сейчас все самые страшные кошмары капитана кавалерии вылезут наружу, заставив встретиться с ними лицом к лицу. Теперь то он точно не сбежит. Не получится просто проснуться, ведь он совсем не спит, хотя и сожалел об этом.       Пока Кэйа собирал все свои мысли в кучу, отчаянно пытаясь придумать что делать и как бороться, рядом снова раздались шаги. Альберих замер, нащупав перед этим рукоятку меча. Интересно, кто сейчас? Крепус? Дилюк? Кэйа осмотрелся вокруг, боясь увидеть знакомую красноволосую макушку Рагвиндеров. Но к нему двигалась совсем маленькая щуплая фигура, издалека напоминая... Его самого? Чем ближе фигурка подходила, тем больше в ней узнавались собственные черты. И вот Кэйа смотрит на себя, только на десять лет младше. Мальчик прижимает к себе запястье правой руки к груди и затравленно смотрит на свою взрослую копию. Сердце Кэйи сжалось, а вместе с тем появилось странное желание обнять маленького себя. Неужели он и правда был таким? Хотя, чего греха таить, он не особо изменился. Только нацепил на лицо маску и озаряет Мондштадт своей улыбкой. Собравшись с духом, Кэйа сел на свои ноги и протянул руку к ребёнку, от чего тот тут же отшатнулся. Взрослый Альберих только судорожно усмехнулся, ощущая ком в горле и как слёзы обожгли глаза. Бедный малый, это ты ещё не знаешь, что останешься совсем один по собственной тупости. - Не бойся, я тебя не обижу. - как можно ласковее говорит Кэйа, стараясь при этом максимально искренне улыбнуться. Не нужно пугать себя же еще сильнее. Но мальчик только покачал головой и отошёл чуть чуть от свой взрослой версии. - Ну же, малыш, я хочу просто взять тебя за руку и поддержать, м? Я правда не желаю тебе зла... - А ему? - тихо произнёс детский голос, от чего по спине Кэйи прошёлся табун мурашек. - А ему ты желал зла? - более уверенно спросил синеволосый мальчик, поднимая свой глаз и пронзительно, со всей не свойственной ребёнку строгостью, смотря на самого себя. - Что? О чём ты? - брови сами поползли наверх, а мурашки были уже по всему телу. Да что он имеет ввиду? - Мастер Крепус... Ты чувствовал облегчение, когда он умер! - мальчик оторвал руки от груди и сжал их кулаки, от чего старший уже приготовился снова получить по лицу. В этот раз уже точно заслуженно и он не станет оправдываться перед самим собой (уже тем более перед самим собой). - А Дилюк? Зачем ты всё ему сказал? Ему было ужасно плохо в тот момент! А ты... ТЫ! - Кэйа сорвался на крик и по детским впалым щекам ручьем потекли слёзы. Он плакал так, как кажется никогда ещё в Архонтами забытой родине не плакал (а было над чем, уж поверьте).       Рыцарь опускает голову, не в силах смотреть на истерику этого ребёнка. Он не смеет обнимать его, он просто не может заставить себя даже подойти к нему. Это выше его сил, которых больше нет. Это словно нож в самое сердце. В этом потоке мыслей Кэйа не замечает, что плачь стал тише, а потом и вовсе прекратился. Решив, что и эта иллюзия его покинула, Альберих поднимает глаза, но ребенок никуда не делся. Он смотрел грустно за плечо своей взрослой версии и нервно теребил рукав рубашки. Капитан повернул голову за свою спину и во второй раз по спине прошлась волна ужаса. Это было как раз тем, чего он так сильно боялся увидеть в этом месте. Дилюк медленно шёл в противоположную сторону и, кажется, даже не собирался оборачиваться.       Рука сама потянулась к силуэту названного брата, желая позвать его, но маленькие ручки вцепились в вытянутую конечность. Теперь мальчик стоял перед Альберихом и заплаканными глазами смотрел практически в самую душу. Весь внешний вид ребёнка просил молчать и не обращать внимание Дилюка на себя. - Пожалуйста... Пожалуйста, не надо. - слёзы снова стали течь из глаз маленького Кэйи, а его тонкие ручки обхватили шею рыцаря. - Пусть он уйдёт, хорошо? Ему больно с нами. Так будет лучше. Мы сами всё испортили, ведь мы так к нему привязались, но ты ведь понимаешь что нам нельзя было так делать. Я знаю, что он был для тебя всем, но сейчас так будет лучше. Он не простит нас за нашу тайну и убил бы нас. Рано или поздно убил бы, понимаешь? И ему было бы куда больнее, чем сейчас. Поэтому... - мальчик перевёл дух и сильнее прижался к своей копии. - останься со мной, пожалуйста. Мне... Мне очень одиноко. - Кэйа не может дышать от боли, которую ему причиняют эти слова. Он пытается поднять руки и крепко обнять себя, но не может. Силы медленно его покидают, голова медленно опускается на плечо ребёнка, который под весом тела взрослой версии себя медленно осел на пол, продолжая обнимать медленно холоднеющее тело...

Этим вечером в церкви Фавония монахини молча молились.