***
29 января 2022 г. в 21:16
Марсель сажает меня рядом с собой, Райнер расстилает куртку с другой стороны от меня, Энни позади нас ходит по рельсам. Порко стоит, прислонившись к забору напротив,
курит. У него злой взгляд и напряженная поза, но черты лица мягкие, почти милые, от этого выражение лица кажется не только агрессивным, а будто бы обиженным.
Мне кажется, Порко злится на судьбу, а точнее на своих родителей и страну, по
крайней мере, пока он ребенок ему больше и некого обвинять, я такое где-то читал. Костяшки пальцев у него разбиты, над бровью прилеплен уже посеревший пластырь, налепленный Марселем. Если отклеить его, он будет пахнуть сукровицей, песком и им.
Марсель рядом показывает набор отверток с насадками, которые он нашел. Точнее, он говорит — нашел, Райнер ему даже верит. Это очень хорошие отвертки, стержни у
них длинные и опасные, по крайней мере, в руках человека с достаточной физической силой. Марселю нравится, что насадки у этой отвертки можно менять.
Райнер его внимательно слушает, перегнувшись через меня, может быть, ему тоже
хочется такую отвертку, но сам он не может забыть про присутствие Порко. Стоит Марселю отвлечься, как он кидает быстрый взгляд в сторону забора, его челюсть нервно сжимается.
В конце концов, я спрашиваю Марселя.
— Это правда, что Порко убил человека?
Сзади нас проносится поезд. Марсель разводит руками и что-то говорит, но я его не слышу.
Райнеру тоже интересно, он весь напрягается, пытаясь разобрать слова. От громкого шума мне хочется закрыть уши, но я так не делаю уже много лет и я сдерживаюсь. Энни скатывается по насыпи, чтобы переждать поезд, ей совсем не интересно, что говорит Марсель, но она молча рассматривает его отвертки, присев перед нами на корточки. Коленки в ее шортах красноватые и сухие. Я поглядываю на Порко, интересуется ли он Энни и ее бледными ногами, но он только смотрит со злостью на поезд, будто бы нас всех здесь нет. Наверное, он думает, там едут люди, и каждого из них он в гробу видал.
Марсель, отчаявшись что-либо донести до нас, махает рукой и замолкает, Райнер тоже поднимает голову к поезду. Он очень длинный, почти бесконечный, и Райнеру наверняка кажется — это прогресс. В его светлых глазах восторг, мальчикам нравятся поезда и отвертки. И все-таки его напряженность никуда не уходит, то ли ему страшен шум, то ли он все еще думает о том, что мальчик, который по слухам убил человека, стоит рядом. Оказывается, Порко уже тоже во все глаза смотрит на Райнера, его лицо
становится более напряженным, а взгляд — открытым, будто бы его привели посмотреть на казнь. По крайней мере, мне представляется, что с таким бы взглядом он смотрел на то, как вешают кого-то знакомого на площади. Возможно, он думает — Райнера бы под этот поезд с людьми, которых я ненавижу.
Поезд проезжает, его гул все отдаляется. Марсель подает руку Энни, чтобы помочь ей взобраться на насыпь снова, но она стукает его по ладони, ей этого вовсе не нужно. Она снова присаживается на корточки, но теперь на рельсы над нашими головами. Грунт под ее кроссовками проседает, беленький камушек скатывается, ударяясь Райнеру о
плечо, он вздрагивает, но не издает ни звука. Камушек катится дальше, Порко вдруг останавливает его носом ботинка, а потом берет его в руки. Порко подкидывает его высоко над головой, а потом ловко ловит двумя пальцами.
— К большому сожалению, я не повторяюсь дважды, а поезд заглушил вам мой искрометный ответ, — говорит Марсель, разводя руками, и я вздыхаю, неужели мне так этого не узнать? Марсель смотрит на меня, на его лице появляется умиление, и он тоже благодушно вздыхает.
— Ладно, — говорит он и махает рукой.
— Если это ваша тайна, то нам необязательно ее знать, — быстро говорит Райнер.
Ему тоже любопытно, и он тоже хочет понять, с какими людьми связался. Но в тоже время его страх мне понятен, ему с ними жить, никто из них не может вернуться сейчас к родителям, а я всегда могу уйти домой. Мы все посматриваем на Порко, а он все подкидывает свой камушек, совсем не обращая на нас внимания.
— Эй, Порко, — зовет его Марсель, и я думаю, сейчас он повернет голову и посмотрит прямо на нас, — Напомни мне, этих мы хотим запугать или приручить?
Тот ему не отвечает. Порко ловко сует камушек в карман и достает из него очередную сигарету.
Он долго пытается подкурить, зажигалка почти больше не дает искр, и он долго мучает облезлый корпус грязными пальцами с черными ногтями. Мне нравится, как он подкуривает, в следующий раз принесу ему папину зажигалку, оставлю где-то рядом, чтобы он мог ее найти.
— Что говоришь?
— Марсель прикладывает ладошку к уху, — Чтобы только нас боялись, а от других
защищать будем? Послушайте, да, Порко реально мочканул мужика, но вас он не тронет, если подружиться с ним, можно обнаружить, что в душе он настоящий котенок.
Порко молчит, и мы все тоже. Никто из нас не верит, что Порко — котенок, даже в глубине души. Наконец, Райнер говорит:
— Я уверен, что это все дурные слухи и Порко никого не убивал.
Его голос при этом не выражает уверенности. Марсель качает головой, я снова вздыхаю, а Порко вдруг подскакивает к нам и запрыгивает на высокий канализационный люк, как на пьедестал.
Лицо его вдруг преображается, на лице появляется залихватская улыбка. Он теперь — звезда цирка, эти изменения пугают.
— Мальчики и девочки, вы хотите послушать историю о том, как я убил человека? Это было ровно четыре дня назад вон на том пустыре. Его звали Найджел, он вам всем хорошо известен, а если нет — считайте его королем вокзала, уже в отставке. Когда мы с
Марселем только объявились здесь, он накормил нас хлебом и напоил пивом, подарил нам свой старый матрас и научил нюхать клей. Найджел стал тем, кто подарил нам тут жизнь в сводах вокзала, научил, как ее жить, стал нашим новым отцом! Мы в рот ему смотрели, да думали, ай да Найджел, стать бы нам такими, как Найджел! Он, кстати, любил героин, даже больше, чем водку, а в этом он был схож с нашим настоящим батей, с той лишь разницей, что батя ничего не любил больше водки, а другие психоактивные вещества он и не пробовал никогда, потому что когда бате на войне попали прямо в грудь, он сказал: не надо обезболивающего, доктор, режь так, да посмотри на настоящего мужика!
Порко смеется, Марсель качает головой, а Райнер хмурится, он, как и я, потерял нить повествования, и никак не может понять, в чем же таки обещанное сходство Найджела и его отца.
— Прошло время, мы выросли, закончили школу, научились бриться, и Найджел выпустил нас во взрослую жизнь. Как-то он позвал нас, мы к нему приходим и видим, постарел он, отощал, челюсть трясется, ногти посинели, сразу видно — героин хочет. Злой стоит, как собака. Мы пошли с ним на пустырь, и Найджел говорит, я вас кормил,
я вас учил, теперь время долг отдавать. Он говорит, отныне половину вашей выручки
— мне. А мы стоим с Марселем, переглядываемся, вроде бы и нас двое, а вроде и Найджел прав, любовь отцовская, она же не бесплатно дается, правильно? Кто знает,
может есть какой-то другой ответ?
Райнер хмурится, и я слегка тыкаю его в руку — молчи.
— Мы все должны стремиться относиться друг к другу с любовью и уважением безвозмездно.
— Безвозмездно? Ха, мой друг Найджел так не считал. И знаете, мальчики и девочки, что я сделал? Стерпел, из уважения к авторитетам. Потом он говорит, куртка у
тебя красивая, Порко. А куртка у меня и правда красивая, сами видите. Найджел говорит: снимай. И знаете, что я сделал? Я думаю, а ведь матрас-то нам дал, не пожалел, я снял с себя куртку и ему отдал, вообще жалко не было. А Марселю Найджел говорит, смотрю цепочку ты у кого-то нашел, золотую, вижу, из кармана поблескивает — отдавай. Сам продам, а тебе потом на мороженое, подкину. И знаете, что я сделал? Кивнул Марселю, он тоже решил отдать. Но потом говорит, Марсель, в смысле, ты, брат, больше не проси. А я хмурый стою, ничего не делаю. А Найджел как сплюнет в землю, и говорит, значит, а ты, мне, сученок, не указывай. И не прошу я вовсе, у вас ведь нет вариантов отказаться. Мы с Марселем молчим, даже не переглядываемся. Найджел говорит: все мое здесь, весь, сука, вокзал мой со всеми сученышами. Будете обманывать меня насчет денег, убью, изуродую или дальнобоям отдам в прокат. Ну да ладно, говорит, водки вам налью. И мы сели прямо там, где стояли, водку стали пить, а настроение уже у всех так себе.
Марсель начинает чесать шею сзади, ему становится неловко, а значит, скоро близится кульминация. Мое сердце от волнения начинает биться быстрее. Порко раскачивается на люке, он закрыт неплотно, громыхает.
— Значит, пью я водку, прямо из горла, и тут Найджел смотрит на меня долго и говорит: моя мама точь-в-точь как ты бутылку держала, и так же, значит, бровки хмурила. Да, и в целом, лоб у вас схожий. Ностальгия у него, а я все пью и пью. И тогда
Найджел говорит, все, хватит, присосался, это моя бутылка, отдавай обратно. Я бутылку ему протягиваю, а во второй руке ножик аккуратненько к нему подношу. Раскрываю его и шесть раз ударяю его ножом в живот, каждый раз стопорясь о рукоятку. Найджел помучился пару минут и Богу душу отдал.
Порко снова смеется, а я представляю в его руках нож, как он пачкается весь в крови, как дергается бледнеющий Найджел рядом.
— А потому что нельзя у мужика водку отбирать! Да сравнивать с бабой, даже если с матерью своей, понятен вам урок, девочки и мальчики?
Мы с Райнером молчим, Марсель присвистывает.
— Ну и дурак, — говорит Энни, встает с корточек и идет, отдаляясь от нас по рельсам.
— Брат у меня, конечно, поехавший, но смешной до одури, — доверительно говорит нам Марсель, — Хотите водки, ребят?
Мы с Райнером не хотим, и вскоре оба поспешно уходим вслед за Энни гулять по рельсам. Райнер собирает мусор в мешок, а мы с Энни находим металлические крышки и другие железяки, кладем их на рельсы и ждем проезжающего поезда. Это очень занятно, я бы увлекся этим делом больше, но мои мысли все время возвращаются к рассказу Порко. Почему он не рассказал подробности, как именно умирал Найджел? И каково это, убить человека?
Потом Райнер отстает, он увлекается найденной газетой, и Энни вдруг кричит ему не идти за нами. Мы идем с ней вдвоем дальше, пока она не останавливается. Энни
поворачивается ко мне и спрашивает, будто бы и без смущения:
— Хочешь?
Энни иногда так делает, она разрешает мне себя трогать и даже больше. Я слышал, что раньше Марселю она тоже разрешала делать это, но мы как-то это не обсуждаем между собой. Я киваю ей и думаю, может быть, ей тоже захотелось этого после рассказа Порко?
Мы ложимся на насыпь, она поворачивается ко мне спиной и стягивает с себя шорты сразу вместе с трусами. Энни предлагает мне пощупать ее между ног и спрашивает, нужно ли ей трогать меня, но не для удовольствия, а потому что ей хочется побыстрее.
Мне не нужно, я уже готов, поэтому, когда она убирает мою руку у себя из
промежности, я быстро надеваю презерватив и вхожу в нее. Мне приходится держать
ее ногу навесу, рукой я обхватываю ее сзади за живот, носом утыкаюсь ей в шею. Энни пахнет чьими-то духами, может быть, наверное, она их и украла. Кожа под ее волосами кажется розовой, как у младенца. Мы делаем это быстро, и когда проезжает очередной поезд я кончаю под свои громкие стоны, которые я себе позволяю из-за оглушающего грохота.
Но Энни все-таки их слышит, она смотрит на меня странно, а когда надевает на себя шорты даже вертит пальцем у виска — тю-тю.
Ночью я решаю остаться с ними на вокзале. Я не хочу пропустить подробностей истории Порко, вдруг он расскажет что-то еще. Но когда мы с Райнером ложимся спать, Галлиардов нигде не видно. Наши матрасы напротив друг друга, на лицо Райнера падает свет фонаря, и я хорошо вижу его, он же, наверное, почти не может разглядеть меня в темноте. Я притворяюсь, что засыпаю, а Райнер делает это на самом деле, он уже привык.
Через несколько часов слышится пьяный гогот Марселя, но до нас он не доходит, Марсель приземляется на скамейке рядом с кем-то, кто согласился выдерживать его
пьяного. Порко же идет к нам. В темноте его пьяная походка кажется тяжелой, и я думаю, так, должно быть, ходит его пьяный отец. Я вижу пошатывайся силуэт Порко в темноте, чувствую яркий запах спирта. Он останавливается рядом с нашими матрасами, и мне приходится закрыть глаза, потому что чувствую: он нас рассматривает.
Потом я слышу, как Порко ложится, неловко, грузно, матерясь на неудобства. Он не так близко ко мне, поэтому я решаюсь приоткрыть один глаз. Напротив меня широко
распахнутые глаза Райнера, позади него лежит Порко и обнимает его за живот. Он утыкается лицом в его затылок, и даже с этого расстояния я чувствую, какой же он проспиртованный. Райнер замирает, его лицо выражает полнейший ужас, он не решается пошевелиться, едва дышит. Порко тоже замирает, но, наоборот, весь расслабляется, будто успокоившись. Очень быстро он засыпает, слышно его пьяное ровное сопение. Я смотрю на руку Порко на животе Райнера и думаю, в ней он сжимал нож, которым убил человека. Воткнул его прямо в живот.
Райнер не решается пошевелиться целый час. Потом он набирается смелости и совершает ошибку. Он слегка тормошит Порко за ту самую руку.
— Порко, твой матрас с другой стороны.
Тот приподнимает голову, осматривает Райнера, видно пытаясь оценить ситуацию и понять, как здесь оказался.
— Ага, — равнодушно говорит он, оставаясь на месте.
— Тебя проводить до него? Ты сильно пьян.
— Нет.
— Ты хочешь спать на моем матрасе? Твой больше, ты уверен?
Райнер пытается приподняться, у него не выходит, Порко со всей силой прижимает его за живот к себе. Райнеру даже больно, у него перехватывает дыхание, и я думаю, что
меня бы должно быть вырвало от такого давления. Второй рукой Порко перехватывает Райнера за шею, и тут пугаюсь даже я, мне бы хотелось посмотреть, как он бы задушил человека, но не моего лучшего друга.
— Безвозмездно, безвозмездно, безвозмездно, — шепчет Порко ему прямо в ухо, он касается его губами.
Вроде бы он не душит Райнера, а просто удерживает, но крепко, будто с особенной
силой, которая может быть, только у очень пьяного мужчины. Порко продолжает шептать это слово, и я вижу, как он начинает двигать бедрами, трется промежностью о Райнера. У Порко стоит член, он хочет кончить от этих фрикций, он зарывается носом Райнеру в волосы и удерживает его, пока тот пытается вырваться. Но у него не получается, он трется долго, пока вдруг не чертыхается и не отпускает его.
Райнер тут же вскакивает на ноги.
— Что это было, Порко? Это… это какое-то безобразие! — вскрикивает Райнер, а я думаю, зачем же ты тратишь время на ругань, у тебя сейчас есть шанс бежать. Четыре дня назад Порко убил человека. Но вслух я ничего не говорю, они оба не знают, что я
не сплю.
Порко хватает Райнера за ногу и тянет его к себе. Райнер не падает, смешно
подпрыгивает к нему на одной ноге, чтобы не потерять равновесие. На нем — шорты
и белые носки, Порко пытается поставить его ступню к себе на бедро и прижимается губами к его коленке. Но у него выходит сделать это лишь на мгновение, у Райнера все-таки удается вырваться, и на этот раз он не глупит и тут же убегает.
Порко запускает руку себе в штаны и за несколько движений кончает. Он вытирает ладонь о матрас Райнера и остается сидеть на нем с совершенно растерянным видом, даже будто бы немного беззащитным. Словно он и сам не понял, что сейчас произошло. Пьяный, как свинья. И я думаю, был ли у него и после убийства такой ангельский взгляд?
И еще, должен же быть хотя бы едва различимый кровяной привкус у семени убийцы?
Когда Порко, наконец, уходит, я снимаю сперму пальцем с матраса, оказывается, что на вкус она практически не отличается от моей.