Я буду грубым

– Я буду грубым... От этого вкрадчивого, наполненного томной похотью шёпота Нагиса вздрагивает, а сердце начинает стучать быстро-быстро. – Представь: повсюду горят свечи, и их свет падает на большую кровать... – К-карма... – А кровать у меня большая, не сомневайся. Такая, что мы даже можем лечь поперёк... Так что будет предостаточно места для того, чтобы покувыркаться... – горячее дыхание Акабане опаляет ухо Нагисы, и тот весь сжимается, розовея, что не ускользает от внимания красноволосого. – Что, уже в предкушении? Уже мечтаешь об этом? Я тоже. Каждую ночь. Сворачиваю одеяло, ложусь сверху и представляю, что это ты... – Карма, мы же на уроке... – одними губами произносит Нагиса, но тот, кажется, и не слышит его. Два дня назад учитель Коро решил устроить пересадку учеников, чтобы, как он сказал, "изменить угол зрения" или что-то в этом духе. Кроме того, по одному ему известным причинам, он ещё переставил парты, выстроив их попарно. На вопрос "Есть ли у кого-то предпочтения относительно вашего нового места посадки?" Карма сразу ответил, что хочет сидеть рядом с Нагисой, чтобы немного помочь в некоторых предметах. При этом, Шиота заметил какой-то недобрый огонёк в глазах своего парня, но всего на мгновение, поэтому списал всё на игру света. К тому же, мальчик был слишком счастлив, что учитель Коро разрешил им сесть вместе, и вскоре забыл об этом странном взгляде Акабане. И только сейчас Нагиса начал понимать, что было в планах у Кармы: заставить парня смущаться и возбуждаться на уроке, когда он бессилен, когда он ничего не сможет с этим сделать. – Наконец-то мои мечты станут реальностью. Я буду подходить к тебе. Медленно, медленно... А потом толкну тебя на кровать. И нет, ты не сможешь убежать: я лягу сверху и прижму тебя, так что ты не вырвешься, – он всё шепчет и шепчет, заставляя Нагису крупно дрожать и заливаться краской. – Карма... П-прекрати. – Я буду снимать твою одежду. Срывать и откидывать. Сначала футболку. Потом штаны. Потом... – Карма!.. – На-агиса, – говорит, фирменно растягивая, – ты смущаешься? Как же сильно ты будешь смущаться, когда всё это случится на самом деле... Ух!.. Когда мы оба будем раздеты, я начну целовать тебя, оставлять на твоём теле укусы и засосы. Я буду спускаться всё ниже... И ниже... И ниже... – Карма, пожалуйста! – Нагиса шепчет уже громче, пытаясь достучаться до парня. "Пожалуйста, замолчи! Как ты можешь говорить такие вещи на уроке? А если кто-то услышит?" Красноволосый ухмыляется: – Ты будешь точно так же умолять меня в постели... Будешь дрожать и хныкать подо мной, крича: "Пожалуйста, быстрее, Карма!"...– он замолкает на мгновение, представляя это. – Как это возбуждающе... А я буду медлить. Распущу твои волосы и буду вдыхать их запах; буду целовать твои мягкие скулящие губки; мои руки будут оглаживать твоё тело... Я буду оттягивать тот желанный момент, я устрою тебе настоящую пытку своей любовью... Хотя и сам буду еле сдерживаться... Нагиса уже не пытается заставить парня замолчать, только закусывает губу и опускает голову как можно ниже к тетради, чтобы скрыть своё красное лицо. Даже думает распустить свои хвостики и волосами закрыться от всего мира. В особенности, конечно, от Кармы, который и не собирается останавливаться. – Ты будешь кричать и стонать, а я буду таять от этих стонов, просто сходить с ума, потому что их издаёшь ты... И из-за меня... Я люблю тебя, Нагиса! – Я тоже тебя люблю, только тише, пожалуйста! – Ха, твои мольбы и признания не помогут тебе! Ты попытаешься оттолкнуть меня и помочь себе справиться с возбуждением, но я перехвачу твои руки и прижму их к кровати у тебя над головой. "Карма, садист, – Нагиса почему-то улыбается этой мысли, незаметно поглядывая на парня, – и физический, и моральный. Хотя это не удивительно. Он же всё-таки убийца. И всё же, мог бы быть рассудительней и не говорить о таком в школе. Экстремал..." – Наконец, когда ни ты, ни я уже не сможем сдерживаться... Придёт тот сладкий долгожданный миг... И я исполню нашу мечту и резко войду в тебя! – с этими словами Карма неожиданно шлёпает задумавшегося Нагису по бедру, и тот вскрикивает, не столько от боли, сколько от испуга. – Так-так, чем это вы занимаетесь вместо урока? – голос учителя Коро раздаётся прямо за спиной у Нагисы, и тот, обернувшись, к своему ужасу замечает на его лице тот самый цвет, который появляется при чтении взрослых журналов. "Он всё слышал? – от этой мысли Нагиса бледнеет. – Нет, не может быть. Он же всё это время вёл урок. Наверное..." О том, что учитель умеет создавать клонов, Шиота старается не думать. – Извините, Коро-сенсей, – вот Карма, кажется, ничем не обеспокоен, смотрит на розоволицего учителя честными невинными глазами. Сущий ангел. – Вам лучше выйти из класса и решить свои проблемы там, если вы считаете, что подготовка к экзаменам вам больше не нужна, – вроде отчитывает, но в глазах играет весёлый заинтересованный огонёк, да лицо всё того же малинового оттенка. Кажется, так и хочет сказать что-то вроде: "Эх, если б не урок, с радостью бы поболтал с вами...". – Пожалуйста, выходите, не мешайте остальным ученикам. Подняв с пола сумку, Карма с надменным видом шагает к двери, и Нагисе приходиться поплестись за ним. Дома Нагиса, отказавшись от еды, сразу идёт к себе в комнату и падает на кровать, думая о словах Кармы. Акабане проводил Нагису до дома, но, когда последний улыбнулся и помахал рукой на прощание, вдруг резко схватил его за воротник и, притянув к себе, прошептал на ухо: "Я буду грубым.". И пошло облизнулся. Нагиса покраснел, вырвался и убежал в дом. И вот теперь лежит, глядя в потолок и несмело улыбаясь. Наконец не выдерживает концентрации эмоций и тихо пищит, схватив и прижав к себе подушку. Начинает перекатываться с одной части кровати на вторую и кусать уголок наволочки. До отъезда родителей Кармы в командировку осталось четыре дня. Четыре дня – и все фантазии на уроке станут реальностью. Нагиса зажмуривается и стыдливо краснеет, представив, как Карма стягивает с себя футболку и облизывается, прямо как недавно на улице. Скоро, уже скоро... Через четыре дня их отношения выйдут на новый уровень. А пока остаётся только ждать, со сладким мандражным предвкушением ждать, когда же наконец пройдут эти четыре дня...