Не скрывай свою зависимость от моих сигар

Одна зависимость есть порождение совершенно иной

–На улице взаправду свирепствует ливень– Эд ворвался в квартиру, как ураган. Быстрый, холодный и мокрый. С его длинных чернеющих волос стремительным продолжением того дождя на улице слетали капли на кафельный тёплый пол. От каждого шага, даже после снятых ботинок, оставался влажный след, а с одежды лилась вода. –Это и из окна вполне видно. У нас они на центр смотрят, а там одни лужи – Кевин хмыкнул. Отнял руки от клавиатуры и перевёл взгляд с экрана на окно, по которому тонкими струйками стекала вода. Подушечки пальцев запульсировали приятной, знакомой болью. Он занимается писательством который год, а пальцы спустя час упорного письма всё равно начинают ныть от боли. А очки с переносицы он иногда и на ночь снять забывал. –На улице гораздо сильнее. И мне все равно надо было купить нам что-то на ужин– Эд, довольно резво для мужчины лет тридцати, стянул верхнюю одежду вместе с носками и бросил в угол, шагая к половине комнаты, отделенной под кухню. Поставил на стол блестящую даже в полутьме комнаты бутылку неплохого шампанского. –Всё же красивый город. Завтра нужно прогуляться по местным скверикам, раз уж застряли тут до среды. Или ты будешь отсыпаться после празднования победы? — –То, что я работаю по ночам, не значит, что мне необходимо много спать днём– Огрызнулся кудрявый юноша, поправляя очки. Пепельные волосы вились сильнее обычного из-за высокой влажности. Кевин правда замечал это лишь по чесотке на голове, ведь в зеркало он не смотрел с пяти часов, когда они вышли на церемонию награждения. Его книга рассказов к удивлению оказалась лучше других и теперь подлежит к печати. Правда ему она до ужаса отвратна и противна. Банальна, как сказал один из критиков, оценивающий оригинальность идеи. Впервые за полгода обучения у Эдгара, Кевин впервые согласился с тем, что сборник его рассказов вышел скудным, хоть теперь его и напечатают. Эта новость совершенно не радовала, скорее даже огорчала. Прибывая в особо остром к десяти часам вечера приступе чувств, Кевин незамедлительно начал писать. Ему хотелось создать что-то совершенно новое, на корню отличавшееся от тех рассказов, и потому углубился в легенды и мифы, тем более что туманная атмосфера этой ночи к ним вполне располагала. –Ты и так похож на енота. Не думаешь ли для разнообразия отдохнуть одну ночку? — Эд был ещё более острым на язык, чем взбешённый Кевин, потому упорно продолжал гнуть свою линию в разговоре, иногда вскрывая не совсем приятную правду. Открыв очередную пачку сигарет, он прошёл к окну, встав напротив студента. –Не Вам указывать, как мне жить. Могу вообще не ложиться, если мне вздумается– Кевин нахмурился, потирая переносицу и покусывая сухие губы. Не смотря на экран, он сохранил свои наброски и выключил ноутбук. Голова начала болеть от света и обилия кислорода, ворвавшегося вместе с Эдгаром в номер. От него вообще всегда болела голова. –Что я слышу, когда мы успели перейти назад на «Вы»? В прочем, как я погляжу ты совсем не в духе– С блаженной улыбкой щёлкнув зажигалкой, Эд закурил, прикусывая кончик сигареты зубами. Кевин зло скривился и снял очки, сделав вид, что поправляет челку. Мир буквально заиграл новыми, более пастельными красками. Взгляд его серых глаз был безвозвратно прикован к чужим немного обескровленным губам. Ох, если бы только мир знал, что с человеком могло статься за пол года! Жалкие шесть месяцев способны изменить жизнь человека до неузнаваемости! Разве мог бы он в начале пятого курса подумать, что педагог лет тридцати с чёрным хвостом и сигаретами старых марок станет не только покровителем его творческих начал, но и главным объектом внимания. Он и представить не мог, как больно могут ранить слова близкого человека, особенно касательно творчества. И все-таки этот человек был и всегда будет прав. Сигары Эдгара. Его жёсткие волосы оттенков крыла ворона. Лицо с чёткими скулами и бледными губами. Это все было как один магический портрет, как нескончаемый источник творчества Кевина. Он ненавидел его. И в тоже время пламенно любил. Он не видел своего развития без его критики, без этих жгучих едких слов в свою сторону и таких же обжигающих комплиментов. Он был его скромной тенью, невидимым подражателем, о чем догадаться было просто невозможно. Он даже хотел начать курить те же сигары, несмотря на астму. –Бедный мой мальчик. Я же предупреждал, что нельзя относится ко всей критике так серьезно. Замечать ее важно, но там, где она конструктивна. Явно не от старого пережитка прошлого, которого зовут в жюри чисто из-за уважения! — Хриплый голос Эдгара эхом отражался от стен и глух где-то в них. Превращался в дождь за окном. Он звучал молитвой в ушах Кевина. –Мои слова ты научился фильтровать, теперь придётся проделать это с словами всех. Ты победитель, ты совершенный гений нового мира! Так к чему сейчас грусть? –И никогда не можешь ты меня понять– Кевин закатил глаза, прикусывая ноготь с правой ладони. Ужасная привычка, совершенно ужасная. –Я создал банальщину! Очередные бульварные романы. Я писатель будней, злобы дня. Мне нужна философия, мне нужны вечные поиски смысла! И никакая победа этого не стоит. Никакая твоя критика и похвала этого не стоят! — Он встал со стула, броском задвинув тот и собрался было пойти прочь. Не важно куда, в соседнюю комнату или гулять по темным пустым улицам. Но его ловко остановила, притягивая к себе, чужая рука. Пахнуло дорогим одеколоном и пеплом. Табачным дымом. –Кевин, Вы ходите по тонкому лезвию такими монологами– Хрипота чужого взрослого голоса прижала его к стене. Не оставила шансов на сопротивление. Ни малейшего. –Вы откровенно заявляете, что моя похвала лучше Всемирной Премии. Я становлюсь неуправляем, когда меня хвалят– Эдгар притянул его к себе за руку и вжался всем телом. Он был выше Кевина и шире в плечах. Доминировать в таком случае ему всегда было необычайно легко. –Уберите руки. Что на Вас нашло, неужели Вы пьян? — Серая болезненная кожа Кевина покрылась бледным красным румянцем. Он положил руки на чужие и попытался снять, но Эдгар не желал его выпускать. Быть жертвой нравилось. Совсем неожиданно и неприятно нравилось. –Знали бы Вы насколько я пьян Вами! И не вините меня в моей развратности, своими речами и действиями Вы сами дали мне повод быть таким— Эдгар провёл холодным носом по линии затылка и уткнулся в ухо. Шёпот согревал и заставлял дрожать одновременно. Слишком велик был контраст температуры: мокрый холод одежды, прижавшейся ко всей поверхности спины, и тепло дыхания. –Вы делали это и раньше. Но тем не менее оставались простым студентом, ещё совсем ребёнком. И хотя сейчас Вы все ещё такой же в моих глазах, я вижу в Вас совсем осознанного человека. Возможно, просто лучше Вас узнал– –Зачем я Вам? Вокруг Вас вьются сотни молодых студенток и студентов. Я психически однозначно не здоров. Моё сердце обливается кровью если уже не несколько раз в сутки, то раз в день точно. Я сложен и не готов мириться с Вами — Кевин рвано дышал. Руки сами собой наши край стола и вцепились в то с страшной силой. Колени разошлись, отчего ноги чуть подкосились, и он бы давно упал, если бы не колено Эдгара, держащее его на весу. –Вы нужны мне как сигары. Как личная зависимость. Мне нравятся нездоровые, не похожие на остальных, неидеальные– Эдгар продолжал шептать ему, как чертов демон, личность которого и принимал в его рассказах. Он словно хотел стать его частью, вжимаясь в него так, что лёгкие вылезали из рёбер. –Вы нужны мне не меньше того, насколько нужен Вам я. Не отрицайте свою зависимость от моих сигар. Ваши взгляды уже замечают остальные студенты– В ответ Кевин охнул. Руки задрожали, пальцы стали разжиматься. Влияние Эдгара было слишком велико и протащиться ему было просто невозможно. Он знал про сигареты. –Прошу выпейте со мной. И пойдёмте спать. В прошлый раз Вы плохо перенесли полёт, психике нужно отойти от этого нервного напряжения– Брюнет осторожно поцеловал его в оголенный участок кожи, отпечатывая свой невидимый вечный след. И вновь его поцелуй обжег. Эдгар взял бутылку, два стакана и все так же, сжимая ладонь, довёл до спальни. Шестое чувство Кевина вздрогнуло при виде двуспальной кровати с аккуратно сложёнными пижамами на той. Учитель как всегда предсказывал события. Иначе бы кроватей было две. Брюнет мягко усадил его на постель и, вскрыв бутыль, разлил шампанское по стаканам. Кевин рвано вдохнул и судорожно ощупал ингалятор в кармане. Пронзительно зелёные глаза Эдгара заставляли его задыхаться без каких-либо приступов. –За ваш талант– Брюнет легко звякнул стаканом о стакан и пригубил напиток. Кевин отвёл взгляд и залпом выпил весь стакан, забывая даже толком распробовать вкус. Алкоголь прошёлся жаром по горлу и рёбрам и тут же вскружил голову. Кевин всегда неоднозначно реагировал на алкогольные напитки. Картинка перед глазами слегка пошатнулась, оставляя на месте только изумрудные глаза. –Кевин, что мне сделать? — Эдгар посмотрел на него как-то совсем по-новому. Пронзительно и ярко. Его хриплый голос заставлял отключать голову. –Брось курить– Нахмурившись, Кевин вытащил из чужого кармана пачку сигарет и откинул на полку. –Когда я смотрю на сигарету в ваших зубах, я вижу там все, что угодно, кроме неё. Это может быть пломбир, или мои губы, или даже член. Так будь добр, переключись на них– Вместе с мозгами ушло и стеснение. Юноша осторожно взял брюнета за ворот и притянул к себе. Нормального поцелуя, романтичного и милого, у них не могло получится. Это больше было похоже на попытки сожрать друг друга или как минимум пооткусывать языки. Кевин позволил наставнику вести поцелуй, и прижался к нему на сколько смог, пересаживаясь на колени. Эдгар уронил его на кровать, разорвав поцелуй. Горячее сбившееся дыхание пробивалось в рот и нос, мешая восстановить баланс кислорода. Голова кружилась, как в детстве карусель. Мужчина залез руками под его свитер. Немного помедлив, обласкав тело, стянул тот через голову, взъерошивая чужие кудри. Светлая кожа краснела от прикосновений. Эдгар припал губами к чужой шее, продолжая оглаживать тело ледяными руками. Кевин пытался отвечать чем-либо, но руки просто беспомощно оглаживали чужую кожу. Мужчина оторвался, ставя пару засосов чуть ниже, в районе грудной клетки. Пальцами вёл тоненькие линии вен, расчертившие на коже малозаметную схему или карту. Кевин задыхался, выводя ногтями невнятные узоры на чужих лопатках. Эдгар присасывался к груди, вжимаясь коленом в пах. Алкоголь прошёлся по венам, разжигая маленький пожар во всем теле. –Ты меня боишься? — Мужчина поднял голову, опираясь подбородком на его грудь, и томно глядя в серые глаза. Юноша постарался отвести взгляд и покивал головой в знак отрицания. –Тогда сними рубашку, холодно в ней– Эдгар взглянул себе на одежду, укладывая руку парня себе на грудь. Кевин осторожно поднял край чужой рубашки, приятно охлаждающей горячие ладони, и снял ту, скидывая куда-то в угол. Кожа у мужчины была смуглая, достаточно тёмная. Парень с слишком странным вниманием смотрел на чужой торс, проводя рукой по его краю, доходя до маленького тату на боку. Серые глаза блеснули озорными огоньками. Юноша ногтями очертил рисунок и припал к чужой груди пепельными волосами. Лизнул маленький шрам. –Ты слишком сильно пьянеешь– Эдгар равно охнул, перебирая пальцами пряди, и вжал голову Кевина в себя сильнее. Носом провёл по кудрям, вдыхая аромат кофе, и поцеловал его в затылок. Растёр ладонями ледяную кожу спины и залез пальцами под ткань, щипками раздвигая мягкую кожу и массировать ту. Кевин буркнул что-то недоступное к пониманию в ответ и поддался бёдрами вперёд. Алкоголь он действительно переносит плохо. –Сейчас уснёшь у меня на руках, и что мы будем делать? — Эдгар наклонил голову и укусил Кевина в плечо. Тот в ответ глухо простонал, ерзая на нем. Мужчина обвил его руками, зажимая рёбра до характерного хруста. –Идём в душ. А то правда сейчас уснешь — Брюнет поднялся и потянул на себя Кевина, тот воспротивился и упал назад на кровать. Затем отвернулся лицом в подушку, не отпуская чужой руки. –Ну куда Вы меня тянете? Там холодно, мокро и дождь. Вы обещали, что пьяны мной, так согрейте этим пьянством– Кевин говорил с паузами, но ярко и живо, речь выскакивала из него, как шут из коробки с сюрпризом: резко, но спустя паузы. Язык заплетался, губы словно желали сомкнуться, а звуки рвались и рвались сквозь них. –Я тяну Вас в ванну, милый. Я сам продрог насквозь, потому хочу сам согреться и прогреть Вас– Эдгар взял его за обе руки и вытянул с постели, прижимая к себе. Тело его вновь стало холодным и оказалось слегка мокрым. Кевин хотел было отделиться, но тут же оказался в путах чужих рук, которые утянули его за собой в ванну. Сопротивляться на его месте было бы странным, поэтому Кевин вполне спокойно прошёл к душевой кабинке, стянул с себя остатки одежды и прошёл внутрь, облокачиваясь на стену. На всякий случай вдохнул струю спасительного лекарства из ингалятора, который теперь лежал возле кучи одежды на раковине. –Помыть голову? Твои кудри все в лаке– Эдгар тоже шагнул внутрь и сразу включил воду. Тёплые капли, обжигая, заскакали по телу и голове. Волосы тут же намокли и осели, отняв у Кевина сантиметров пять роста. –Почему бы нет– Пробурчал Кевин, еле открывая рот и совсем не открывая глаз. Он облокотился лбом на чужое плечо, подставляя затылок под чужие ладони. –Не боишься попасть под статью? За отношения с учениками– –Нет. Тем более через пару месяцев ты перестанешь быть моим учеником– Эдгар растер шампунь по чужим волосам и смыл тёплой, можно сказать горячей водой. Кевин тихонько заурчал, когда мужчина коснулся пальцами висков, проходя в месте за ушками. –Насколько я помню, ты собрался в преподаватели, так что будешь коллегой– –Никем не хочу быть. Тапочком хочу быть– Кевин улёгся головой на чужое плечо и приобнял руками за рёбра и вжался в брюнета. Эдгар ласково погладил чужую спину в ответ. –Ну пока ты со мной, разрешаю быть тапочком. И вообще кем хочешь будь. Я за любого тебя горы сверну– Мужчина осторожно потерся носом об ушную раковину, одними губами нашёптывая комплименты юноше. Пепельноволосый выгнулся в ответ, облокачиваясь на Эдгара, и что-то невнятно промурчал в ответ. –Спать? Да, пойдём спать, вижу ты уже и так засыпаешь. Завтра отоспимся, а потом пойдём гулять по городу. Вафли поедим. Ты любишь вафли, да? По-моему ты их брал на банкете– Эдгар не затыкаясь болтал, сначала выключая воду, затем вытащил из душевой юношу, поглаживая, вытер и понёс к кровати. –Люблю, люблю. Всё люблю, только помолчи– Кевин сморщился, упал на белые холодные простыни и укутался в них. Эдгар улыбнулся, отчего первые морщины в районе глаз очертили тени. Затем хлопнул по выключателю и улёгся на вторую половину кровати, сгребая к себе замотанного в простыни юношу. –Пусти, пусти, чего прицепился? — Кевин лениво попытался пинаться, но особо не сопротивлялся, улегшись на него всем телом, как гусеница. Эдгар тихо засмеялся, тормоша юношу, и чмокнул того в макушку. Юноша улыбнулся в ткань, сполз на бок, одной рукой обнимая мужчину, и почти сразу засопел. Брюнет закатил глаза, ласково потеревшись лицом о чужие кудри. Уснул он тоже быстро, поглаживая чужое лицо.