Иногда, только иногда, Гале казалось, что причиной её седых волос станет не работа, а Тихонов — в остальное время она была в этом твёрдо уверена. Но Ваня только-только вернулся из своего вынужденного отпуска в санатории — отдохнувший, посвежевший и уже успевший напугать Амелину, подкравшись к ней со спины и подхватив на руки, — и Галя малодушно надеялась, что хотя бы ближайший месяц всё будет спокойно, насколько вообще в ФЭС могло быть спокойно.
Надеялась недолго — до первого же совещания, где Тихонов походя задел своими комментариями всех, до кого дотянулся, а Коля никак на это не отреагировал, хотя обычно никому, а уж особенно Ване, спуску не давал. Не то чтобы это было какой-то уликой, но чем дольше Галя наблюдала, тем сильнее жалела, что вообще что-то заметила. Тихонов заимел привычку садиться на совещаниях рядом с Колей, передавать через него вещи, постоянно ненароком касаться и смотреть исподлобья, а не в упор, как на остальных. Коля всё ещё никак на это не реагировал — вербально, — но определёно замечал, потому что пытался сесть так, чтобы Иван просто физически никак не мог оказаться рядом. Ключевое тут было «пытался», потому что тихоновская команда по захвату мира в лице Вали, Тани и, к огромному личному сожалению Гали, Стёпы в меру своих немалых способностей делала всё, чтобы Коля как раз-таки оказался рядом с Ваней. В тот единственный раз, когда никого из них не было, Ваня, место для которого оставалось незанятым в противоположном углу, не растерялся и всё собрание простоял за спинкой колиного кресла и даже перегнулся через него, потянувшись за клавиатурой. Коля при этом стоически молчал, никак Ваню не одёргивал, а на все осторожные расспросы изобразил искреннее недоумение. Всё это продолжалось уже почти месяц, и Галя не была уверена, чьи же конкретно нервы сдадут первыми.
В морге было необычайно оживлённо, когда Галя направилась туда за результатом вскрытия Осиповой: подозрительно весёлые Ваня с Таней дружно поздоровались, соскочили со стола, на котором сидели, и в мгновение ока испарились, а следом за ними буквально ускользнул расслабленный Данилов. Валя тут же отвернулась к компьютеру — скрыть довольную улыбку, не иначе.
— Я вообще хочу знать, что на этот раз происходит?
Галя уже давно смирилась с тем, что Ваня с Таней были командой мечты и головной болью всех окружающих, но когда они начинали шушукаться ещё и с Валей, или того хуже запираться в морге, стоило беспокоиться по настоящему — в памяти слишком свежи были воспоминания об устроенном ими розыгрыше-подставе для Майского, после которого ей почти полгода приходилось корректировать графики дежурств и убеждать Серёжу не увольняться.
Они были как те дурацкие мыши из мультика, который Галя смотрела с близняшками, только все трое были умными. А уж когда к их кружку по интересам всё-таки присоединился Стёпа, питающий к Ване странную слабость и убеждённый, что никто не в курсе, как он таскает сладости в лабораторию, Галя окончательно махнула рукой, сдаваясь и принимая неизбежное. До этого у неё была надежда, что Стёпа внесёт в их хаотичные планы хоть какое-то спокойствие, но приёма против лома так и не оказалось — а ведь у Гали на Данилова были такие большие планы.
— Поверь мне, пока не хочешь. Не переживай, Галь, всё под контролем.
— Эти ваши контроли мне…
И будто этот день решил добить её окончательно: в буфете Амелина вовсю флиртовала с капитаном из межведомственного подразделения, с которым они сейчас сотрудничали по делу о пяти трупах в доме у бывшего прокурора Хлебнинска. Галя уже собиралась одёрнуть её и затребовать результаты экспертизы почвы с ботинок подозреваемого, когда вдруг так и замерла в дверном проёме — она это уже видела. Не Оксану, конечно, у той это было естественное состояние, пусть она и не заводила романы на работе, но от души флиртовала со всеми. И всё же все эти жесты, интонации, взгляды исподлобья, даже то, как Оксана потянулась за кофейником… Тихонов пытался флиртовать с Колей и испытывал на нём всё, чего набрался за эти годы у Амелиной. С этой мыслью нужно было как-то жить.
***
Задержать Ваню после совещания было несложно, пробить его дурашливый защитный фасад оказалось гораздо сложнее, но Галя всё ещё оставалась в его глазах авторитетом, и она точно видела момент, когда Ваня всё-таки сдался.
— Только дайте слово, что об этом никто не узнает. Особенно Николай Петрович.
— Об этом никто не узнает до тех пор, пока это не влияет на работу ФЭС.
— Справедливо. Ладно, вы же знаете, что в санаторий меня отправили Николай Петрович и Оля?
— Разумеется, я сама им это поручила.
Ваня бросил на неё обиженный взгляд, обошёл вокруг стола, зачем-то задёрнул жалюзи и уселся на стол.
— Да, только чтобы не тащить меня силой, они скинулись на массаж — на настоящий мужской массаж, даже буклетик притащили, не картинка, а мечта.
— И что, там оказался плохой массаж? — нетерпеливо уточнила Галя, сдерживаясь, чтобы не согнать Ваню со стола и не заставить сесть нормально. Пусть сперва договорит.
— Массаж прекрасный, массажистка — волшебница. Только массаж для настоящих мужчин оказался массажем простаты.
Галя бы ударилась головой о стол, если бы позволяли должность и характер. То, как мужики шарахались от самой обычной медицинской процедуры — причем очень важной, особенно для таких, как Иван! — всё ещё было выше её понимания.
— Я, конечно, влез в компьютер главврача и рецептик поменял на релаксирующий, и, Галина Николавна, насчёт волшебницы я не шутил. Но вы же сами понимаете, что оставить это просто так я не мог.
— И ты решил Коле отомстить.
— Ну почему сразу отомстить? Я просто очень вежливо поинтересовался, не было ли это намёком. И если да, то можно было просто позвать пивка выпить, безо всех вот этих сложностей.
Галя буквально чувствовала подступающую мигрень и растёрла виски. А ведь она ещё тогда знала, что возглавить ФЭС ужасная идея, но тут и предъявить было некому — сама всех выбрала, сама всех собрала, вот и результат.
— Иван!
— Ну что сразу Иван! Мне всего-то и надо, что извинений, в идеале с «Прагой», но можно и так. А теперь я отступить никак не могу, сами понимаете.
Ваня смотрел так открыто и честно, а Галя пыталась прикинуть, возможно ли составить расписание дежурств так, чтобы эти четверо вообще больше никогда не работали в одну смену? Взгляд у Вани стал ещё и расстроенным, будто меньше всего ему хотелось её огорчать, и Галя махнула рукой. Что толку, Ваня же любого достанет, будет у него другой кружок по захвату мира, тот же Майский, уже отошедший и всё простивший, первым туда вступит — да и не запретишь же после работы встречаться, будут у Танюши чаи гонять, а не в морге, толку-то.
— Иван, а ты не думал, что Коля придёт к тебе не с извинениями, а именно с тем, чего ты от него уже месяц добиваешься?
Ваня на это осторожно слез со стола, одёрнул лабораторный халат и даже будто бы немного смутился.
— Ну, Николай Петрович — очень видный мужчина. Я пойду, наверное, Галина Николавна, нужно Андрюхе помочь с одеждой убитой.
И сбежал быстрее, чем Галя вообще успела осмыслить сказанное.
Очень, конечно, хотелось вызвать Колю и разве что не приказать, чтобы тот и думать не смел, но только представив этот разговор, Галя всё же потянулась за таблеткой.
***
Еще через неделю Ваня нашёлся в буфете — он что-то невнятно бормотал в такт так и болтающимся на шее наушникам и счастливо уминал остатки «Праги» прямо из коробки — Галя наконец-то облегченно выдохнула.
— Иван, у нас новое дело, идём.
Ваня подскочил и в два приёма запихнул в себя последний кусок торта, послушно срываясь в её кабинет и усаживаясь напротив Лисицына. Следом зашёл Коля и, даже не глядя на место рядом с Костей, сел с Ваней — тот просиял и якобы незаметно подкатился поближе.
Галя посмотрела на них и сделала то, что у неё получалось лучше всего, когда дело касалось Тихонова, — снова мысленно махнула рукой. Оставалось только надеяться, что, может, хотя бы от влияния Коли будет какой-нибудь толк.
