Call me wild, drinking up the sunshine
Be my man and show me what it feels like
Denim sky unbuttoned down the middle
Spilling out little by little
East of Eden — Zella Day
Девушка стояла у крыльца уже минут пять от назначенного времени и начинала, мягко говоря, негодовать по поводу отсутствия своего спутника. Пожалуй, если бы не тот факт, что одета она достаточно комфортно, то несчастному явно пришлось бы несладко. Однако одежда-одеждой, но практически распущенные, лишь немного убранные шпильками с красными розами волосы не добавляли радости. Хоть самая жаркая пора лета и сошла уже на нет, но на улице палило так, словно рядом с домом матери открыли новый филиал ада. Спустя ещё несколько минут из-за угла, наконец, показался опаздывающий. Без букета цветов зато с лошадью. — Ты ведь понимаешь, что приведи с собой ты хоть табун, принцем все равно не станешь? — Гордыня смотрела на парня с улыбкой и не особо понимала, с чего это вдруг он сюда с белым конём припёрся. — И да, вопрос на засыпку, почему копытный только один? — Я тоже рад тебя видеть, Прайд. Только один потому что твоя ждёт тебя на выезде из города, — парень аккуратно похлопал лошадь по холке, после чего продолжил. — Ты извини за задержку, не думал, что эти идиоты без меня настолько беспомощны. Не растаяла пока ждала? — Не дождёшься, — в голосе мелькнула неизменная насмешка, а руки сами собой сложились на груди. — Так куда ты по итогу собрался тащить меня по такой жаре да ещё и на лошади? Андант только усмехнулся и несмотря на явный интерес в глазах Прайд сказал лишь, что это сюрприз. Не то что бы у Гекидо было уж слишком довольное выражение лица, но на кота сожравшего крынку сметаны он был похож максимально, что вызывало некоторую тревогу, ведь этому милитаризированому суслику в голову могло прийти вообще все, что душе угодно. «Угу, сюрприз значит» — мелькнуло в голове. Несколько секунд девушка задумчиво смотрела куда-то в сторону лошадиных копыт, после чего вернулась взглядом к парню и абсолютно бесстрастно сказала: — Ну, сюрприз так сюрприз, — слегка играя плечами, девушка делает несколько шагов навстречу к парню и убрав прядку с его лба, продолжает — Только учти, что если мне не понравится я тебя придушу. Парень сначала насмешливо изгибает бровь, а после разражается громким, заразительным смехом: — Как скажет великая и ужасная Ани Эренберг! — говорить что-либо сквозь даже не смех, а самый настоящий хохот крайне сложно, но вытянуться по струнке, как когда-то на построении и отдать честь, при этом не сгибаясь от веселья — ещё сложнее. Пожалуй сложнее всего этого вместе взятого только уворачиваться от вышеупомянутой, желающей отвесить ему качественного пинка под зад. Наконец отсмеявшись, отдышавшись и уговорив себя не начать ржать повторно из-за уморительно-недовольного выражения лица жены, Гекидо мазнул губами по щеке девушки, а после взяв сначала её за руку, а затем лошадь под узду, прогулочным шагом пошёл вперёд. В свою очередь Эренберг шла с кислой рожей от силы минут пять, пока после очередного подкола Гекидо её не согнуло пополам в приступе хохота и строить из себя обиженную дальше было абсолютно бессмысленно. Собственно за шутками, разговорами не о чём и уже традиционными спорами по всякой фигне и прошёл путь до городских ворот, где пешая прогулка прекратилась и сменилась неспешной дорогой верхом на двух прекрасных лошадях. Хотя правильнее будет уточнить, что если и называть этих созданий прекрасными, то только с огромной долей сарказма и если кобыла Эренберг ещё где-то как-то давалась, хоть и скидывала хозяйку с себя пару раз, то вот скакун фюрера обладал настолько мерзким характером, что уход за ним считался самым настоящим наказанием. Это кстати уже становилось темой для шуток, мол у фюрера дурная привычка любить и ценить больше всего то, что чаще всего пытается его выбесить.***
— И стоило ли это таких мучений? Парень уже минут пять наблюдал за тем, как его прекрасная спутница проваливает попытки расправить подол платья, которое её начало раздражать ещё у ворот в город. Дело было в том, что в этом месте всегда гуляет довольно сильный ветер, а тут он вообще начал переходить все допустимые границы и бессовестно задирал подол, что несколько мешало Прайд спокойно взобраться на лошадь. — Конечно стоило! Я ещё не скопытилась тут от жары только благодаря этой прелести, — Прайд наконец комфортно устроилась в седле и перестала ерзать, словно у неё шило в одном месте. Они ехали молча. Люди встречались редко, а тишина не давила и не душила, а накрывала приятным туманом, успокаивая. То тут, то там слышался стрекот сверчков, а в воздухе приятно пахло травой и, кажется, немного мёдом. Да, со стороны это наверное странно звучит, потому что, ну, как Прайд и Гекидо могут молча ехать? Могут. Это, пожалуй, тот тип отношений, когда для комфорта тебе не нужно постоянно заполнять тишину пустыми словами, а достаточно просто прислушаться к ней, чтобы понять, что она не пугает, а наоборот, ласкает твой слух и дарит ощущение покоя, которого всё ещё не хватало после недавних событий. — Так куда мы всё-таки едем? — спросила Прайд, когда Андант свернул с дороги в высокую траву. — Учти, что если ты решил меня где-то по-тихому прикопать, то удобрение из меня выйдет так себе, — сквозь слова ясно и чисто слышалась улыбка. — Обязательно. Вот доскачу до вон той пары деревьев быстрее тебя и прям там и закопаю. Стоило парню договорить, как он тут же сорвался в галоп и ускакал далеко вперёд. А спустя пару секунд девушка рванула вслед за ним, выкрикивая что-то не особо приличное, потому что негоже проигрывать шуточное, но всё таки, соревнование второй раз подряд. В глубине души ей очень хотелось верить в то, что в этот раз её резвая подруга не скинет её. Сначала Прайд показалось, что обогнать Анданта она не сможет, но её гнедая была к ней сегодня на редкость добра и очень скоро брюнетка вырвалась вперёд. Езда верхом дарила ей просто невероятное ощущение свободы. Да, пыль поднимаемая копытами, ветер и волосы в лицо иногда довольно сильно раздражали, но они были так ничтожны в сравнении с тем, счастьем и той окрыленностью, что наполняли её в такие моменты, что о них она забывала практически сразу. Само собой Гекидо поддаваться не планировал и постоянно находился в шаге от того, чтобы обогнать свою прелестную спутницу, но вот остаётся совсем немного до двух раскидавших свои широкие тени яблонь и она оказывается быстрее. И пока Прайд во всю наслаждалась этой маленькой победой, Гекидо лишь улыбаясь смотрел на миниатюрное произведение искусства в сиреневом платье. — Что? — девушка поймала его взгляд и оторвалась от нахваливания кобылы, что сегодня была просто ангелом и, о, какая радость, даже не попыталась сбросить Эренберг с себя. — Ничего, — встретившись с ней взглядом парень улыбнулся ещё шире. — Я повторяю свой вопрос, Гекидо, — голос был полон серьёзности, но во взгляде плясали привычные черти. — Да прелесть ты, а так ничего, — парень слез с лошади и неспешно подошёл к всё ещё сидящей в седле Прайд, параллельно с этим доставая что-то из кармана. — Завяжи глаза. — Что, прости? — брюнетка слегка оторопела от неожиданной просьбы. — Глаза себе завяжи говорю, — протягивая в руки супруге плотную черную ленту, сказал Гекидо. Ани посмотрела на него, как на не очень вменяемого, но ленту всё-таки взяла и глаза завязала, правда перед этим несколько раз уточнила не перегрелся ли её благоверный на солнце, но всё же. — А как я теперь по твоему с лошади слезть должна? — А ты собираешься это сделать? Нет, я просто особо смысла не вижу. — Если спросила, то наверное, блин, собираюсь. Устала сидеть в седле. — Тогда дай мне руку, я помогу тебе слезть. Зеленоглазая чутка поёрзала в седле, а затем протянула руку в том направлении, в котором стоял брюнет. Если вы пытались слезть с чего-либо с закрытыми глазами, то вам наверняка знакомо это лёгкое чувство страха и дискомфорта, с которым сталкиваешься, лишившись чего-то, на что всегда опирался. Вот и Прайд встретилась с ним сейчас. Гекидо аккуратно взял девушку за руку, а затем, придерживая, снял с лошади. В свою очередь Эренберг сдавленно ойкнула и где-то в глубине себя облегчённо вздохнула, когда ноги коснулись твёрдой поверхности. — Так, а дальше у нас какой план? — девушка наслаждалась прохладным ветерком в тени яблони и не особо хотела ехать куда-то ещё. — А дальше не отпускай мою руку и иди за мной. — А долго мне так идти, если не секрет? — Вечность, конечно же! Ты же сама говорила «В богатстве и в бедности, в болезни и здравии, покуда смерть не разлучит нас!» Даже с завязанными глазами Эренберг была уверена в том, что этот гад ещё и слезу театрально смахнул. — Ха-ха, очень смешно, — сарказм в голосе девушки можно было ножом резать. — А если серьёзно? Недолго помолчав, видимо прикидывая в голове расстояние, парень ответил: — А если серьёзно… Минут может пять или семь. — шелест травы безбожно мешал. — Ваше высочество развалится не успеет. — О боже, Гекидо, твой юмор такой искромётный, что я сейчас умру от смеха! — а вот пожалуй теперь, чтобы разделить вышеупомянутый сарказм, вам придётся взяться за кирку. — Ну и в конце концов, может я просто от любопытства сгораю, а ты тут ёрничаешь! — теперь была её очередь пускать театральную слезу. — Ну и так, для общего понимания ситуации, да будет тебе известно, мой дорогой любитель сюрпризов, что чёрный греется очень и быстро и эта лента меня уже бесит! — Прайд, будь добра, прекрати капризничать. — Это ещё почему? — Потому что если я действительно тебя сейчас где-нибудь закопаю, то ты вряд-ли оценишь. Ну и так, для общего понимания ситуации, мы уже пришли. — Парень выпустил ладонь девушки из своей и обойдя её сзади, аккуратно развязал ленту. Прайд рефлекторно прикрыла глаза рукой от яркого света и только проморгавшись смогла нормально увидеть, что всё-таки за сюрприз её ждал. Ничего выдающегося, на самом деле, но сердце девушки от чего-то пропустило удар. Расстеленное покрывало, ягоды в красивых мисочках, нарезанные фрукты и при этом всём никакой жары или насекомых рядом. — Как, черт тебя дери, ты это сделал? — голос Прайд был полон неподдельного удивления. — Когда у твоей жены есть среди друзей алхимик и ведьма — жизнь становится чуточку проще, милая. — лицо парня украсила его фирменная, с нотками насмешки, улыбка. — Пф, заговорщики недоделанные. Зеленоглазая вновь вернулась взглядом ко всей той прелести, что располагалась рядом с ней и уже хотела было присесть, как почувствовала, как её приобнимают сзади за талию. — Тебе нравится? Или мне стоит подготовить верёвку? Сказано всё это было бархатным полушёпотом с короткими перерывами на лёгкие, практически невесомые, поцелуи в шею, но даже так, Эренберг, хотя теперь наверное правильнее будет называть её Андант, смогла расслышать ноту улыбки в голосе. Щёки девушки начали покрываться румянцем. — Нравится. — выпутавшись из кольца рук и развернувшись к собеседнику лицом, девушка заботливо убрала прядку с его лица, а затем, слегка приподнявшись на носочки, оставила лёгкий поцелуй на щеке. — Даже очень нравится.***
Солнце постепенно двигалось по кристально чистому, голубому небу, в то время как ветер колыхал нежно-золотистые колосья, а мягкие и тёплые солнечные лучи ласкали кожу и наполняли всех под них попавших ощущением безмятежности, которого в суматохе рабочих будней крайне мало. — Так всё-таки, как тебе это в голову пришло? — поедая одну за одной ягоды голубики спросила Прайд. — Что именно? Потому что если ты думаешь, что на этом приятности этого дня закончились, то это не так. — парень наслаждался тёплыми лучами, неспешно жуя стебелёк. А вот это уже было любопытно. Андант в глазах Эренберг не сказать, что особо романтик, и подобные повороты, скажем так, сюжета, хоть и приятно радовали, но и удивляли ничуть не меньше. И честно говоря, Прайд соврала бы, если бы сказала, что узнавать его с подобной стороны ей было совершенно не интересно. — И что же ещё ждёт меня в сегодняшней программе, если не секрет? — Нет, не секрет, но эта информация явно подождёт. — Это ещё почему? — Потому что есть вещи чуть более важные. — несчастная травинка полетела прочь. — Например вон та ягода клубники, что страдает от одиночества в миске рядом с тобой. — Ах, ты про мою клубнику? — С каких пор это твоя клубника? Оба подумали, что это какой-то бред, однако это не помешало Эренберг подорваться и начать убегать от Гекидо, заливисто смеясь, также, как Анданту эта мелькнувшая мысль не мешала бежать за его заразой. — Довольна? — они могли бы ещё долго пародировать Тома и Джери, но в какой-то момент Прайд настолько разошлась, что выбор между смеяться или продолжать бежать был сделан сам собой. — Я надеюсь она хотя бы стоила этой погони, и да, спасибо, дорогая, что дала мне съесть всю клубнику вплоть до последней, это очень мило с твоей стороны! — Всегда пожалуйста, дорогой. — брюнетка расплылась в ехидной улыбке, не спеша вырываться из его рук. Она закрыла глаза, подставляя лицо мягким и тёплым солнечным лучам, не видя, но чувствуя, как по нему скользит не менее тёплый и любящий взгляд изумрудно зелёных глаз. Волосы слегка развевал ветер, а на смену почти что истеричному веселью пришло светлое спокойствие и умиротворение. Но было кое-что, что неприятным сгустком шевелилось где-то в глубине души:«Любящий»
Прошло чуть больше двух месяцев с того момента, как они стали супругами, но некоторые вещи всё равно ощущались настолько непривычными, что даже немного неправильными. Физический контакт, его присутствие в её жизни и её присутствие в его — с одной стороны были такими далёким от того, что раньше представляла из себя её жизнь и превносили некоторый дискомфорт, а с другой она не могла сказать, что жалеет о принятом ею решении. Странное чувство. Да, странное, но на удивление не неприятное. Ей комфортно рядом с ним. Ей уютно рядом с ним. И как бы это не цепляло, но в глубине души она знает, что жизнь без него была бы другой и речь здесь даже не о браке или романтике, и пожалуй хотя бы самой себе стоит в этом признаться. Из потока размышлений девушку вырвал неожиданный вопрос: — Поедем сейчас или чуть позже? Пару секунд девушка откровенно тупила, пытаясь вспомнить где она, кто она и что здесь вообще происходит, а потом, переварив данную информацию, ответила: — Потом, потому что если ты думал, что я горю желанием в середине дня тащиться куда-то на лошади, то мозгов у вас с твоим конём одинаковое количество. — Ну, сходство относительно объёма и качества мозга — это, конечно, печально, но вот на сходство относительно сантиметража пока никто вроде не жаловался. Гордыня, которая уже отошла на несколько шагов и отвлеклась на неожиданно очень красивые цветы, подавилась воздухом. — У тебя совесть есть вообще? Бесстыдник! — если бы взгляд можно было оценить в деньгах, то Прайд оштрафовала Гекидо по меньшей мере на сотню золотых. — Что? О чём ты? — После этого на парня, казалось, снизошло озарение и он, рассмеявшись, вновь притянул девушку к себе за талию. — Кто из нас больший бесстыдник это ещё вопрос! — Это ещё почему? — девушка недовольно выгнула бровь. Парень наклонился к уху девушки и шёпотом произнёс: — Потому что я, в отличие от некоторых, имел ввиду красивые, подкаченные ноги, — ухмылка. — но мне определённо льстит такой ход твоих мыслей. Прайд покраснела. Покраснела настолько, что красные розы и спелые помидоры казались бы белыми на её фоне. Девушка быстро вырвалась из кольца чужих рук и посмотрела на супруга с искренним возмущением во взгляде. — Ты..! — Что «Я»? Я, в отличие от некоторых, ничего такого не думал.«Нет, ну вы посмотрите, этот козёл ещё и стебётся надо мной!»
Какое-то время они стояли, смотря друг на друга в немом противостоянии, после чего Прайд отвернулась, продолжив с каким-то особенным остервенением рвать цветы, тогда как Гекидо просто продолжил наблюдать за её действиями, все так же улыбаясь. Если быть откровенным, то он находил весьма забавным такое её поведение в данной ситуации. Впрочем скрывать смущение за недовольством было для неё довольно-таки типично. — Хэй, мой дорогой мистер Охренительные ноги, ты долго там стоять будешь? — она дарит ему ту самую усмешку, умудряясь при этом говорить самым скверным тоном. — Или ты приклеился? Парень задвинул на задний план размышления о своей благоверной и пошёл в её сторону, а когда подошёл ближе с некоторым удивлением обнаружил, что она не просто собирает цветы, а плетёт венок. Интересно. Уж кого-кого, а её он за этим занятием застать не ожидал. Уж слишком не вяжутся венки из полевых цветов с той девушкой, которую он знает. Ну, или думает, что знает, в конце концов сложно рассуждать о характере человека, что поневоле был долгое время скрыт за пеленой греха. Тонкие стебельки мягко и плавно заворачиваются, цепляются друг за друга, постепенно наращивая длину. На удивление тот факт, что они шли, а не стояли на месте, девушке совершенно не мешал, точно также, как не мешали и цветы, что имели свойство заканчиваться. Анданту даже показалось на каком-то этапе, что не будь его тут, она бы и на находящееся впереди озерцо внимание не обратила. Подойдя ближе они опустились на землю недалеко от воды, после чего зеленоглазая оглядела уже законченную работу и мельком бросила взгляд на бирюзовую гладь, однако это не было незамеченно и тишина, в которую вносили хаос лишь изредка квакующие лягушки и шелест рогоза, была нарушена: — Суженного искать собралась? Девушка, вопреки ожиданиям Гекидо, ничего не ответила, а лишь шмякнула венок ему на голову пробурчав себе под нос что-то вроде «Господи, за какие грехи ты послал мне в мужья идиота?»***
— А это нормально, что мы собираемся выезжать только сейчас? — девушка неспешно поправила седло, убеждаясь в том, что оно надёжно закреплено. — Просто я так прикинула по времени и… — тёмная прядка, как назло, свалилась на лицо в самый не подходящий момент. — И будем мы там только к закату. — Да, всё нормально. — парень прервался ненадолго, а после, кивнув своим мыслям, продолжил. — Во всяком случае, если мы опаздаем, то сразу же это заметим. Сразу после этих слов он без каких-либо трудностей устроился в седле и уже сидя верхом наслаждался недовольно-саркастичным бурчанием Прайд, которая в свою очередь пока не особо торопилась отрываться от земли. — Я так понимаю, что спрашивать в очередной раз какого ражна мы там забыли абсолютно бессмысленно, ибо кто его святейшество Гекидо Андант такой, чтобы перед супругой о планах отчитываться? — Вот за что я тебя люблю, так это за то, что ты все и так прекрасно знаешь, золотко! А спустя ещё пару минут они наконец двинулись вперёд. Чуть прохладный ветер приятно радовал, постепенно сменяя собой удушливую жару, от которой даже спустя короткий промежуток времени хотелось поскорее сбежать в прохладу дома или же свежесть воды. Дорога не должна была отнять много времени и солнце, которое постепенно ползло к горизонту, казалось было ещё одним их спутником. Стрекот насекомых только усиливался с уходом огненного светила, от чего брюнетке становилось немного неуютно — уж слишком она всех этих ползуче-летучих не любила. Мерзкие они. Желая отвлечь себя от мысли о том, что где-то здесь есть что-то, что прыгает, летает, ползает и стрекочет, Прайд решила озвучить один интересующий её вопрос: — Ты так и не планируешь его снимать? Ответом девушке послужили лёгкая усмешка и тишина.***
Как и предполагалось, дорога не заняла слишком много времени и уже через сорок минут Гекидо сдавал в руки конюха лошадей, а Прайд наслаждалась атмосферой маленького вечернего города, лёгкими нотками соли в воздухе и тем, что ближайшие несколько часов она может даже не думать о том, чтобы снова сесть в седло. Если уж совсем честно, то будь её воля она бы вообще ни на что не садилась ближайшие часа полтора. — Ну что, пойдём? — Я правильно понимаю, что… — Да, все правильно, это мой дом, хотя, — парень резко поднял девушку на руки, когда они приблизились к порогу. — если учитывать последние события, то это уже скорее наш дом. С губ вновь поставленной на твёрдую поверхность девушки сорвался нервный смешок, а в голове мелькнула, прешедшая на смену секундной пустоте, мысль о том, что в нецензурной брани, вероятно, нет ничего криминального в тех случаях, когда цензурных слов не то, что не хватает, а даже в голову не приходит. Не сказав ни слова и более того, даже не посмотрев на супруга, Прайд прошла дальше, вглубь дома и только опустившись в обитое качественной тканью, но несколько пыльное кресло, обернулась и спросила, чеканя каждое слово: — Когда сей благородный муж собирался сообщить мне об этом? — Что? О чем ты? — О доме, Гекидо. — отчего-то вокруг стало холодно. — Если бы не сегодняшний день, то как скоро бы я узнала о том, что у моего мужа есть ещё один дом? — Когда-нибудь бы узнала — это не первостепенно. — Когда-нибудь! Мне интересно, а сколько ещё таких не первостепенных вещей лежит в твоей голове, о которых я узнаю «когда-нибудь»?! Общее настроение сменилось моментально и буря неминуемо надвигалась. — Прайд, выдохни. Если первые вопросы девушка задавала холодным, но спокойным тоном, то все остальное напоминало уже скорее крик, что её, в общем-то не беспокоило: — Я не хочу выдыхать, Гекидо, я хочу, черт возьми, понять какого черта я только спустя два с лихером месяца узнаю о том, что у моего супруга есть ещё какая-то жилплощадь?! И тот факт, что я могла бы узнать об этом ещё позже меня совсем не радует! Изначально просто стоявшая рядом с креслом, девушка постепенно подходила ближе, тогда как юноша оставался на том же месте, с той лишь разницей, что теперь он стоял сложив руки на груди. — Я просто хочу понять, это проявление недоверия или что? Просто мне почему-то кажется, уж не знаю, с чего это я так решила, что я, как твоя, теперь уже, жена, имею право знать больше остальных или ты так не считаешь? И если уж это именно недоверие, то тебе не кажется, что подобные фокусы должны были бы быть скорее с моей стороны, потому что именно я знаю о своём супруге меньше, чем должна! Потому что это я практически не знакома с твоей семьёй! Потому что это я, черт тебя дери, не могу даже с уверенностью сказать была ли я полностью готова к сказанному тогда «Да»! На глазах выступили слезы. Она стоит в двух шагах от него в полумраке комнаты, в которой не горит ни одной свечи и не слышит ничего кроме шума ветра и тишины. — Ещё скажи, что жалеешь об этом. Холодный ответ окончательно вывел девушку из себя: — А знаешь, да! Да, я отчасти жалею об этом, потому что я никогда не думала, что из моей свадьбы, моего личного праздника, сделают пьянку-гулянку для поднятия духа подавленного населения, не особо спрашивая полностью ли я и важные мне люди морально готовы петь и веселиться спустя всего ничего после такого стресса! В ответ на это парень молча развернулся, вышел из комнаты и хлопнул дверью на прощание. — В Централе так дверьми хлопать будешь! На последнем слове голос девушки окончательно дрогнул. В груди резко стало пусто, а на душе откровенно гадостно. Она не думала, что её недовольство выльется в ссору и совершенно точно не хотела этого, но слова вырывались сами собой, и даже сама Прайд, вероятно, не могла сказать почему она не смогла вовремя прикусить язык, но она абсолютно точно могла сказать, что от осознания того, что она может не знать о каких-то действительно важных вещах, касающихся, теперь уже, пожалуй, самого близкого ей человека, было неприятно. В последнее время она в принципе очень часто анализировала свое поведение, мысли, действия и ей далеко не всегда нравились выводы, к которым она приходила. Прайд действительно внутренне довольно долго сомневалась в правильности принятого ими решения и тем, стоило ли оно того, но она не жалела о том, что стала супругой Гекидо. Произнесенное в сердцах вновь промелькнуло в голове, неприятно резануло где-то в глубине души и обожгло десятком маленьких иголочек.Она определённо наговорила лишнего.
Не сказать, что для Прайд было большим секретом то, что она была не самой приятной личностью, но факт того, что Ани Эренберг плевать хотела на то, что она, вероятнее всего ранит чувства окружающих, свалился на её голову подобно снегу, после полноценного обуздания греховной натуры и принятие этого далось ей не легко и временами выученная за годы реакция выползает наружу быстрее, чем девушка успевает подумать. Это временами порядком раздражало, откровенно говоря. Постояв ещё некоторое время у окна, размышляя и решая, что с этим делать, девушка направилась в сторону двери, однако открыв её обнаружила только ещё одну дверь и лестницу с широкими ступенями и красивыми, коваными перилами. «Чтож, видимо экскурсию я проведу себе сама. Остаётся только решить с чего начать» Пробежав взглядом по ступеням ещё раз брюнетка приняла решение начать все же с того, что ближе и уже хотела зашагать в сторону двери напротив неё, как вдруг заметила небольшой белый прямоугольник на одной из ступеней. На тёмном дереве лежала записка:«Как перебесишься, поднимайся на крышу»
Временами Прайд была практически полностью уверена в том, что либо у неё начнёт дёргаться глаз после очередного его подкола, либо она нежно и ласково свернёт ему шею к чертям собачьим. Ну, знаете, наверное, прелюдии, все дела. Но этого на удивление не происходило и хоть они за два года общения стали довольно привычными, это все ещё раздражало. — Вот доиграется же у меня этот осёл однажды и все равно продолжает! Я ему..! В этот момент нога девушки соскользнула со ступеньки и если бы не тот факт, что брюнетка держалась за перила, параллельно рассматривая их, то вероятнее всего она бы смогла рассмотреть их ещё ближе. Дальнейший подъём по лестнице прошёл в тишине, спокойствии и на радость Эренберг, без приключений. Связано ли это было с тем, что девушка решила прикусить язык и не ругать хоть и не единственного, но хозяина дома, пока она поднимается по лестнице или же зеленоглазая язва просто исчерпала свой лимит приключений на сегодня, Прайд, откровенно говоря не знала, но в силу собственной несклонности к мистицизму предпочитала думать, что дело все же во втором. Лестница на второй этаж включала двадцать ступеней, тогда как на самом этаже обнаружились спальня, ванная размером с вышеупомянутую спальню, небольшая библиотека, зимний сад и, соответственно, люк на крышу, к которому также вела небольшая лестница. Десяток точно таких же ступеней, люк с резной ручкой и вот она уже на крыше, с которой благодаря последним лучикам заходящего солнца открывался совершенно очаровательный вид на город с одной стороны и частично на море с другой. На секунду ей даже показалось, что в резкой тишине вечернего города можно расслышать шум прибоя. За спиной раздались тихие шаги. С одной стороны понимание того, что имОгоньки
Один за другим над морем возникали яркие, но очаровательно-маленькие, огоньки, которых с каждым мгновением, казалось, становилось лишь больше и больше. Отправленный в супруга крайне вопросительный взгляд не остался без ответа. — Это фонарики. — Фонарики? — Да, именно они. — юноша поднялся с подушки и развернув нечто вытащенное из кармана, протянул это Прайд. Нечто было помятым из-за складывания фонариком. — Они являются символом праздника середины лета и если сам праздник начнётся только завтра, то фонарики принято запускать в небо в ночь перед ним. Девушка слушала, но практически не обращала внимания на стоящего рядом мужа, полностью погрузившись в окружающую её красоту и лишь к моменту, когда фонарики начали зажигать не только с моря, но и в городе, она вернулась в реальность. Однако, обернувшись, она вновь потеряла дар речи — за её спиной было не менее прекрасное зрелище. Над домами, улицами, торговыми палатками, над всем этим единым золотистым потоком поднимались в небо мерцающие мягким светом фонарики. И прошло, наверное, ещё минут пять, прежде чем девушка вновь смогла совладать со своим телом и прошептать на выдохе: — Это невообразимо. — её взгляд упал на небольшой фонарик, который она все это время держала в руках и на лице возникла мягкая улыбка. — Может всё-таки зажжем его? — Конечно. Доля секунды и вот в руках Анданта сияющий мягким светом огонёк. Он обходит Прайд с боку, так чтобы они вдвоём могли держать фонарик и неожиданно шёпотом спрашивает: — Ты будешь загадывать желание? — Почему ты шепчешь? — также шёпотом спросила она. — Потому что с момента запуска фонариков нельзя разговаривать громко — это может расстроить Лето и оно заберёт свое тепло раньше. — Хитрый зеленоглазый лис наклонился чуть ближе к девушке от чего щеки девушки стали чуть краснее обычного. — Ой, вы посмотрите на него, какое обидчивое! — сарказм в сочетании с шёпотом и искренней улыбкой создавал нечто абсолютно волшебное. — И да, я буду загадывать желание, но почему ты спрашиваешь так, будто ты этого не будешь делать? — Возможно потому что мне действительно больше нечего желать? Взгляды встречаются и в насыщенно-зелёных глазах прыгают искорки смеха. Она ничего не говорит. Здесь это не нужно.Есть ли что-то чего я действительно искренне желаю?
«Раз…»
И если да, то что это? Я, черт возьми бессмертный демон, который не болеет и не стареет, чего я могу желать?!
«Два…»
Хотя…
Нет, пожалуй всё же и у меня найдётся такая вещица.
«Три!»
Руки отпускают фонарик, слегка подталкивая его и подобно отставшей от стаи птице, маленькая искорка стремится вверх, к десяткам точно таких же мягких огоньков, заполонивших собой небо. Они, наверное, ещё минут пятнадцать стояли в полной тишине, наслаждаясь волшебным зрелищем этого вечера и, вероятно, простояли бы ещё дольше, если бы не тихая мелодия льющаяся из соседнего окна. Уже привычно дарящие тепло и обнимающие со спины руки резко пропали и Прайд уже хотела обернуться и высказать претензию по этому поводу, но в результате лишь цыкнула, закатив глаза, когда обернувшись увидела Гекидо, стоящего в уже весьма знакомом положении. — Не откажет ли мне в танце столь прекрасная дама? — Что-то мне подсказывает, что чуть больше двух месяцев назад я подписала контракт, который все мои танцы автоматоматически делает твоими. Она вкладывает свою ладонь в его, позволяя мягко передвинуть себя чуть ближе к центру и вот он, первый шаг в уже весьма знакомом ритме «раз-два-три». В голове невольно всплыла их свадьба. Пышная, торжественная и яркая, но отчего-то пустая, как и весь тот период. Танец молодожёнов был таким же: торжественный, яркий, несомненно прекрасный, но теряющий что-то в этой яркости. И Прайд наконец поняла, чего не хватало тому танцу. Единение. Прекрасный, плавный и вместе с тем, как бы странно не звучало, стремительный танец за всей своей внешней красотой потерял чувство единения между теми двумя, ради которых все и собрались в тот день. И пусть в этот раз все было не так торжественно и пафосно, как тогда, пусть они танцуют не в богато украшенном зале, где за столами сидят гости и пусть даже сам танец — скорее лишь плавное покачивание из стороны в сторону под нежную скрипку, в одном только этом танце было больше чувств и искренности, чем во всей той свадьбе. — Спасибо. Неожиданно нарушивший тишину шёпот показался им обоим звоном колокола. — За что? — За этот день, за этот вечер и за внимание к деталям. Или ты думал, что я не заметила, что вино такое же, какое у нас на свадьбе было? — Я знал, что ты заметишь, но не знал, когда конкретно об этом скажешь, дорогая. На его лице расцветает улыбка и неожиданно для самого себя он подхватывает и кружит её в воздухе, абсолютно игнорируя факт того, что их задорный смех нарушает одно из самых важных правил этой ночи. Да и в конце концов, есть ли смысл в соблюдении чего-то столь необязательного, когда ты настолько счастлив, что не в силах сдержать эмоций? Но смех постепенно сходит на нет и когда Гекидо вновь ставит девушку на твёрдую поверхность, они возвращаются к тому с чего начали: мерным покачиваниям под музыку в объятиях друг друга и пожалуй впервые в жизни Прайд чувствует себя так комфортно при физическом контакте с другим человеком. Настолько комфортно, что может позволить себе положить голову на чужое плечо и погрузиться в размышления.И она соврет, если скажет, что не находила это совершенно удивительным.
Кажется только сейчас она по-настоящему ощущает вес всех тех изменений, что произошли в её жизни и в ней самой, ведь, судите сами, разница между Ани Эренберг и Прайд уже сама по себе огромна, не говоря уже о ней сегодняшней. Не говоря уже о госпоже Андант. Ани Эренберг никогда бы не согласилась стать женой Гекидо Анданта, потому что не желала видеть дальше своего носа. И, если бы ей сказали, что её жизнь развернётся так, то она, вероятно, рассмеялась бы в лицо тому, кто сказал ей об этом. Прайд согласилась на этот брак не осознавая собственных сомнений, чувствуя себя потерянной и потерявшей контроль, даже не смотря на то, что наконец полностью обрела себя. А что до госпожи Андант, то… — Ты о чем так усиленно задумалась? Вопрос прозвучал так неожиданно, что брюнетка невольно вздрогнула. — Да так, обо всем и не о чем. Взгляд глаза в глаза и на размышления лишь секунда. Случайная мысль осевшая в голове и не дающая понять насколько то, что она хочет сделать правильно. Касание. Для них обоих неожиданное, но такое, от которого десяток искр бежит по коже. И мягкое прикосновение к чужим губам сразу после. Трепетное, неспешное, плавное, бесконечно чувственное и, быть может, первое действительно искреннее.А что до госпожи Андант, то ей, кажется, больше не в чем сомневаться.