***
Ночь была невероятно снежная, такое редко бывает в Корее, улицу напротив кафе, в котором работал Хан, уже изрядно замело, хоть и с начала снегопада прошло не больше двух часов. Казалось, что белые хлопья не собираются останавливаться до тех пор, пока не укроют всю страну в свое пушистое, пусть и не теплое, но одеяло. Стрелки на часах показывали далеко за полночь, смена Джисона давно закончилась, но уходить ему совершенно не хотелось, здесь в этом маленьком помещении, полностью пропахшем кофейными зёрнами и ароматом недавно поставленной живой ели, было призрачное ощущение нужности, все эти люди что то и дело мелькали за окнами, напоминали парню о том, что он в этом мире не один. Одиночество стало его верным спутником и если другой давно бы уже смирился, то Хан не мог. В его жизни всегда был искристый луч света с мягким личиком и самой красивой родинкой под глазом, к которой он любил нежно прикасаться своими губами пока старший спокойно спал в его руках, а теперь вокруг лишь беспросветная тьма, что тянула все сильнее и сильнее. За своими мыслями Хан закончил с последними мелкими делами, напоследок протерев столешницу и нехотя покинул уютное помещение, на ходу натягивая длинный пуховик. От работы до дома Джисона надо было пройти лишь небольшую улицу и парк, настолько красивый, что дух захватывало и парень был уверен, что во время снегопада там ещё лучше и, чтобы быстрее запечатлеть этот момент, несколько ускорился. Старые кроссовки совсем непригодные для ходьбы по снегу в момент промокли, пуская озноб по всему телу, но это не заставило Хана сбавить скорость и вот когда он уже был почти около парка, его внимание привлекла лавочка с сидевшей на ней фигурой, ее Джисон рад бы был не узнать, но это было просто невозможно. Тело Хенджина, насколько Хану позволяло увидеть зрение, укутанное в один лишь свитер и тонкие джинсы, слегка потряхивало на холоде, он весь сжался, опустив лицо в ладони и то ли смеялся, то ли плакал. Младший так и застыл по щиколотку в сугробе, неосознанно делая все, чтобы тканевая обувь окончательно промокла. Хан не понимал, что его бывший друг забыл в этом районе, ведь Хенджин достаточно давно переехал в другой вместе со своим парнем и увидеть его здесь, было крайне неожиданно. Несмотря на сильный шок и усилившуюся сердечную боль, парень сделал несколько тяжелых вдохов и подошел к Хвану, мягко положил ему на плечо руку сжимая холодную шерсть пальцами, боялся напугать, ведь друг был страшно пугливым. -Хенн… Хенджин — вовремя опомнившись, Джи поспешил исправиться на секунду зажмуриваясь от неопрятных ощущений, — почему ты тут? Все же дернувшись от чужого присутствия, старший поднял опухшие, заплаканные глаза сильно выделяющиеся на милом личике, являя Джисону целый космос из собственных страданий на дне зрачков. Этой картины парню хватило, чтобы незамедлительно податься вперёд и заключить Хенджина в свои объятья, уткнувшись носом в чуть влажные от падающего снега волосы, парень все так же тепло пах его излюбленным вишневым парфюмом, перемешанным с морозным воздухом. Старший замер, но спустя несколько секунд раздумий запустил ледяные ладони под теплую куртку Хана спасаясь, то ли от уличного холода, то ли от мороза внутри. Джисон же в свою очередь дернул собачку на молнии вниз и вовсе расстегнул свою верхнюю одежду, давая Хвану больший доступ к живой печке. --Привет, — Джисон услышал тонкий писк в районе груди, именно туда уткнулся своим лицом парень, продолжая всхлипывать. -Привет, — парень мягко прижимал его к себе, поглаживая по волосам, как в далеком прошлом, когда маленький Хенджин панически боялся спать один и требовал от Хана объятий, — не ожидал тебя тут увидеть. Парень опомнившись попытался отодвинуться от Джисона, но тот взялся его за запястья и сел рядом на лавочку, вновь обвивая себя чужими руками, только теперь уже старший был на уровне лица бывшего друга, сквозь небольшие щёлочки в которые превратились его опухшие глаза все продолжали лить слезы. Хан вытирал их своей тёплой ладонью, а затем растерев в пальцах делал вид, что сдувает с ладони все переживания своего друга. Хенджин грустно хохотнул и ближе прижался к младшему, видимо не забыл как точно так же Хан делал в их детстве, пока украшал разбитые об асфальт колени яркими пластырями, пытаясь избавить малыша Хенни от горящей боли. --Согрелся? — прошептал Джисон, боясь нарушить этот удивительный момент единения, и дождавшись когда ему утвердительно кивнут продолжил, — я совру, если скажу, что не рад тебя видеть. Но….почему ты здесь? Старший весь сдулся в чужих руках вновь порываясь отстраниться, Джисон же негодуя упёртости Хвана оборвал все эти бесполезные попытки выбраться застегнув своё безразмерное пальто на спине Хенджина, проигнорировав легкий треск одежды. -Прости, я… — парню было слишком тяжело говорить, охрипший от длительной истерики голос практически пропал, да и сидеть в одном свитере при минусовой температуре не способствовало улучшению итак шаткого состояния Хенджина, — произошло кое-что и первое место куда я захотел пойти — это к тебе. Хван не смел поднимать глаз, ему было невероятно стыдно за своё поведение, за то, что посмел нарушить покой друга спустя два года тишины. Будь ситуация менее критичной, он никогда бы не сделал этого, да ещё и вот так сидеть на лавочке в парке возле дома младшего как брошенная, сырая крыса. Хотя по сути ей он и являлся. -Мы с Минхо расстались, — спустя несколько минут молчания сказал Хван, внутренне содрагаясь, он впервые говорил это вслух и будто бы только сейчас осознал до конца смысл этих слов. Слёзы вновь неконтролируемым потоком устремились вниз по впалым щекам парня, Джисон не мог вспомнить всегда ли его друг был таким болезненно худым и неосознанно крепче сжал руки вокруг его укутанного в пальто тела, будто бы мог что-то прощупать сквозь плотную ткань. -Почему? — Хан пытался сдержать себя от мерцающей на дне его сознания радости, тот эгоистичный Джисон, что своими руками разрушил дружбу с самым дорогим ему человеком и давным давно похороненный внутри, вновь пытался поднять свою голову. --Не знаю, — Хенджин тяжело вздохнул, шмыгнув носом, — наверное слишком разные. Не поверишь, мы два года жили как кошка с собакой. Ему всегда все было не так, крашусь не так, одеваюсь не так, дышу наверное тоже не так. Ругались много с первого дня, но я его любил, как и он меня. Я знал, что он любил я видел, но… Хван почти вжался в тёплое тело Джисона, задыхаясь от такого родного запаха, будто бы и не было этих двух лет разлуки, отчаянной тоски, рыданий до утра в подушку после того как вновь и вновь перечитывал переписки, с человеком в сетевом статусе которого больше не было огонька онлайна, ведь Хан сразу же поменял номер телефона. Он не заслужил вот так сейчас сидеть с ним, и требовать внимания, но по-другому никак, только Джисон может помочь, только он способен найти самый крепкий пластырь, который поможет раз и навсегда вылечить самую болезненную рану. -Последнюю неделю мы почти не виделись, а если виделись, то ругались до битой посуды и швыряния стульев в окна. Я думал он изобьет меня, — Хенджин все продолжал свой рассказ, не замечая как челюсть младшего сжималась сильнее с каждым новым словом. , Одинокими вечерами, в моменты самого дикого отчаяния, Джисон надеялся, что его друг счастлив он убеждал себя что Хенджин любим, что Минхо поддерживал эту яркую искру в парне. Он жил этими мыслями, а теперь злость душила так сильно, что сдержать утробный рык было невозможно. --Нет, он не поднимал на меня руку, Джисон, не думай, — спешил успокоить парня старший, стоило ему услышать над ухом гневный рокот. Хан ничего не сказал, лишь наклонился ближе к Хенджину, зарываясь холодным носом в его висок мерно вдыхая запах чужого шампуня. Друг действовал на Хвана как самое сильное успокоительное, и его знакомые прикосновения давали силы, для того чтобы продолжить свой рассказ, — Минхо ревновал меня к тебе. Хан отстранился и удивлённо посмотрел на друга пытаясь найти в его глазах ответ. -Не смотри так, я слишком много говорил о тебе первое время, мне очень тебя не хватало, — лицо Джисона было достаточно близко, чтобы Хван мог потереться своим носом об его щеку, возможно, будь у него свободны руки, которые обнимали чужое тело, самоконтроля было бы чуть больше, — Я болтал постоянно, рассказывал наши общие истории и скучал, пиздец как скучал. А он видел и ревновал, мы потом обсудили это и вроде все было нормально, но недавно я устроился в офис напротив твоей кофейни. Итак уже шокированное лицо Джисона, вытянулось в забавную гримасу, он явно не ожидал, что этот день закончится подобным образом. -Я никогда не видел тебя. Хенджин хохотнул, переводя взгляд на вновь начавшийся снегопад. Снежинки кружились в воздухе, танцевали до тех пор пока не падали на землю, он и не заметил как много намело снега пока он сидел в самобичевании в парке дожидаясь Джисона. -Да, потому что я никогда не заходил к вам и старался держаться как можно дальше, даже в офис проходил с заднего входа. Не хотел тебе портить настроение, хотя признаюсь, несколько раз порывался подойти поговорить, — признание слишком легко срывалось с языка, виной ли тому была холодная, тёмная ночь или же Хенджин просто никогда не мог врать другу, — вообщем возвращаясь к Минхо. Имя, которое старший всегда любовно произносил, сейчас обжигало словно ядовитым огнем, он совсем не грел, а лишь уничтожал все живое на своём пути, оставляя после себя чёрные угли. -Через окно офиса я каждый день видел тебя в кофейне и тоска, что я вроде бы глубоко запихал, опять дала о себе знать. Я снова начал много говорить о нашей дружбе, а Минхо сначала просто злился, потом стал задерживаться на работе, приходил всегда не в настроении, из-за чего мы много ругались. Я не понимал в чем проблема и сегодня в порыве он признался, что опять ревнует. Представляешь он ревновал меня к человеку, от которого я из-за него отказался, — Хенджин вздрогнул, воспоминания давались ему слишком тяжело, прикрыв глаза, парень на ощупь нашёл своей щекой холодную щеку друга и прислонился к ней. Почувствовав мягкость чужой кожи Джисон, судорожно выдохнул, слегка потираясь о не менее холодное лицо Хвана. -Прости наверное ты не хочешь это слушать, я так сожалею о том вечере Сони, знал бы как все будет никогда бы не ушел, — мысль о том, что Хенджин все это время скучал по нему не меньше чем сам Джисон, заставляла надежду в его груди разрастаться все больше и больше. -Я тоже сожалею, мне надо было поддержать тебя и промолчать, все так глупо кончилось, — парень тяжело вздохнул, он действительно тысячу раз пожалел, что признался другу, ведь несмотря на то что груз молчания больше не висел на нем, легче Джисону не стало. --Ничего не кончилось, — прошептал Хенджин, жмурясь от порыва холодного ветра, который был как никогда кстати остужая красное зареванное лицо парня, — Кончилось только с Минхо, он бросил меня по телефону представляешь. Я вышел после нашей ссоры на улицу подышать, а он прислал сообщение. Это так низко. «Ты этого не заслужил, твоя любовь должна оберегать тебя, обнимать по утрам, целовать в нос перед работой и сладко встречать по вечерам. Имею ли я право исправить все сейчас? Забрать всю твою боль снова?» — звенело в голове Джисона, но вслух сказать, что-либо не хватило сил, парень ослабил объятья, чтобы вытащить кейс с беспроводными наушниками и телефон из кармана пуховика. С горем пополам Хан подключил их вместе и повестил одно из устройств Хенджину на ухо, вставляя второе себе. Хван в недоумении посмотрел на лицо друга, пытаясь вновь отодвинуться, но крепкая рука на талии как и двадцать минут назад не позволяла отклониться даже на миллиметр. Парень начал часто вздыхать, готовясь видимо снова заплакать от переполняющих его чувств после расставания с Минхо и долгожданной встрече с другом. -Хенни, я тут такую песню нашел давай послушаем, — Джисон сам не понимал, что ему взбрело в голову, но понимал что готов сделать что-угодно лишь бы отвлечь Хенджина от удушающих мыслей, хотя бы на десять минут. Конечности Джисона уже начали затекать от долгого нахождения в скрюченной позе, но шевелиться и беспокоить этот нервный комок в руках совсем не хотелось. Музыка, что включил Хан играла в наушниках и казалась слишком далекой, пока Хан копался в своих мыслях в попытках найти хотя бы один ответ на вопросы о том, как ему следует поступить с другом. Как бы не хотелось ему забрать сейчас Хенджина к себе домой и нормально согреть с пледом и горячим чаем, он понимал, что парень скорее всего не согласится. Поэтому пытался изо всех сил оттягивать момент их разлуки. Неизвестность пугала, а мозг подкидывал разные сюжеты о том, что эта встреча станет одноразовой, Хван вернётся домой Минхо наплетет ему вновь о вечной любви, а старый друг которому так безжалостно растормошили душу, окажется за бортом. Будто почувствовал тревогу Джисона, Хенджин мягко хохотнул в его грудь, вытаскивая друга из темных мыслей. Младший перевёл взгляд на светлую макушку, чуть отклоняясь назад. --Врунишка Сони, сказал что новые песни дашь послушать, а на деле включил древний плейлист, — Джисон в недоумении достал телефон, недавно убранный в карман, чтобы убедиться в достоверности слов Хенджина. На экране высветились действительно очень старые песни, они с Хваном постоянно их слушали в начале выпускного года, пролистывая плейлист до конца взгляд Джисона падает на самую подходящую, по его мнению, сейчас песню. Но прежде чем нажать на плей, он мягко обращается с Хенджину. -Милый, сможешь встать? — старший доверчиво кивает, опираясь на ватные ноги и пытается подняться, но из-за застегнутой на его спине куртки он теряет равновесие и плюхается обратно на скамейку чуть заваливаясь на Хана, — ну подожди ты, давай вместе, на счёт три. Джисон посмеивается пока ведёт отсчёт, ведь Хенджин как неваляшка качается в его руках, пытаясь найти опору. Встав на ноги младший обнимает друга одной рукой, перенося часть его веса на себя, а второй включает трек.Hurts — Help
Хенджин узнаёт ее с первых нот, забавно округляя глаза, которые теперь не отводит на протяжении всего первого куплета.«Возьми меня за руку и уведи Из тьмы на дневной свет. Возьми меня туда, где я буду в безопасности, Избавь моё безжизненное тело от боли…»
Джисон легко качает старшего из стороны в сторону, делая небольшие шажочки то вправо то влево, превращая их топтание во что-то наподобие танца, под оседающие в сознании слова песни.«Потому что я знаю, чего мне не хватало, И я знаю, что должен попытаться. Но в этом допущении есть надежда, А в твоих глазах есть свобода.»
Они будто снова в старой комнате Джисона, готовятся к первому учебному дню в выпускном классе, смеются над мордочками котов, которые Хенджин нарисовал на полях новых тетрадей младшего, чтобы тот всегда вспоминал о нем, когда Хвана не будет рядом на уроках. Вот они идут мимо киоска с мороженным, погода совсем не располагает к холодной сладости, но мальчикам все равно, они покупают себе рожок один на двоих на последние деньги и с удовольствием жуют его, сидя на лестнице у дома Джисона. Между ними тянутся белые наушники капельки, музыку они тоже делили на двоих. А сейчас в глазах Хенджина целый океан чувств, Хан уверен в его не меньше. С языка так и хочет сорваться пустое «скучал» и «люблю», но вместо этого Джисон слегка поднимает голову, старший всегда был выше его на несколько сантиметров, он двигается ближе выдыхая горячий воздух в лицо Хенджина.«И мы рыдаем.»
Джисону кажется, что и Хван перед ним зарыдал, потому что его щеки внезапно стали сырыми, но отрываясь от созерцания карих глаз, парень видит крупные хлопья снега, которые столпом валят с неба, укутывая теперь не только Сеул, но и двух друзей, оборвавших свою крепкую связь и теперь вновь соединявшихся под покровом этой волшебной ночи.» Я устал бояться, Если я снова заплачу, то просто утону в слезах. Но когда я слышу, как ты произносишь моё имя, Я шепчу миру то, чего никогда бы и не подумал сказать.»
В попытках не растерять свою уверенность, Джисон приподнимается и мягко касается чужих пухлых и соленых от слез губ своими, этот целомудренный поцелуй будто вновь завязывает петлю на красной нити судьбы, которая пронзила их жизни, показывая что с этой точки начнётся новый отсчёт их истории, от узла вдаль несётся чистая алая полоса, она не оборвалась тогда, немного запуталась, но однозначно продолжилась.«Я молю Бога, что ты прислушаешься И спасёшь меня от зла, Потому что я понял, чего мне не хватало, Когда очутился в твоих объятиях»
Хенджин дернулся вперёд, обхватывая своим ртом нижнюю губу младшего, превращая касание в настоящий поцелуй. Их первый и возможно не последний. В какой-то момент Джисона накрывает лавина осознания, что он сейчас в этом безлюдном парке в снежную ночь, целует своего старого друга, в которого уже несколько лет не взаимно влюблён. Самого драгоценного и важного человека в своей жизни, своего соулмейта.«И мы рыдаем»
Младший не заметил как собственное лицо изрядно увлажнилось, но вовсе не от хлопьев летящего снега, а от собственных слез. Они падали на щёки, стекали по носу к губам, даже слёзы друзья теперь делили на пополам.«Я чувствую, что надвигается тьма, И я боюсь себя. Позови меня — и я пущусь в бег, Потому что мне нужна помощь»
Джисон дергает молнию куртки за спиной Хенджина, не отрываясь от старшего, тот же в свою очередь не замечает копошения потому что был отвлечен слизыванием чужих слёз с лица проходясь языком то по щекам, то по губам Хана. Голова у обоих гудела, мысли как рой пчёл в черепной коробке не давали покоя даже в такой момент, когда хотелось забыться и отдаться своим ощущениям. Песня у наушниках закончилась, оглушая парней болезненной тишиной. Хенджин первый рискнул посмотреть на своего друга, отпуская при этом его талию за которую держался все это время. Зажмурив со всей силы глаза и сдерживая себя от новой попытки поцеловать его вновь, старший сделал крохотный шаг назад. Он сам не знал, что на него нашло, Хван расстался со своими парнем всего лишь несколько часов назад и, кажется, было не лучшим решением придти к дому человека, чью жизнь он изрядно подпортил несколько лет назад. Джисон молча стянул с себя пальто и старательно укутал в него Хенджина, у которого совсем не было сил сопротивляться заботе друга. --Тебе же тоже холодно, — Хван шептал, казалось, что повысь он голос хоть на децибел Джисон растворится в воздухе и окажется предсмертной галлюцинацией умирающего от холода в парке парня, который так и не дождался своего друга. --Не я просидел неизвестно сколько в одном свитере, — Джисон нежно улыбнулся и потрепал Хенджина по макушке, окончательно испортив его укладку, — куда ты сейчас? Хан пытался спросить это с совершенно нейтральной интонацией, но тяжелый выдох и печальные глаза выдали его с головой. -Переночую у мамы, а завтра съезжу домой, — Хван осекся и уткнулся носом в воротник пальто, оно очень сильно пахло Джисоном, — ну точнее туда, ты понял. Вещи соберу, Минхо вроде работает завтра так что успею до его прихода. -Может тебе помочь с вещами? — Хан все ещё не был уверен в том, что Хенджин захочет теперь общаться, так быстро люди сходятся только в дорамах, а его жизнь больше походит на комедию где смешно всем кроме главного героя. -Я не хочу тебя напрягать, но да, мне будет легче, если ты пойдёшь со мной, — Хван неуверенно улыбнулся, протягивая вперёд руку с длинными покрасневшими пальцами, видимо он действительно сильно замёрз и отдать ему пальто было лучшим решением Джисона, — можно твой телефон, ты кажется сменил номер. Я позвоню как буду готов идти туда. Хан не горел желанием передавать свой старенький смартфон, на котором так не вовремя стояла в качестве заставки их общая фотография, парню не хватило сил сменить ее на что-то другое за все два года, но все равно вложил его в чужую подрагивающую ладонь. Как и ожидалось милое фото не ускользнуло от глаз Хенджина, он лишь слабо улыбнулся, понимая как много упустил за это время. Торопливо набрав свой номер и подписавшись, старший вернул телефон Джисону. -Наверное надо прощаться, — Хенджин внимательно смотрел на друга, который прятал руки в карманах джинс, он совсем не изменился, только стал в разы печальнее. -Наверное. -Спасибо, что принял меня обратно. -Спасибо, что пришел ко мне. Одновременно прозвучавшие такие похожие фразы, вызвали легкий смех у обоих парней. Хенджин не хотел больше задерживать друга и отсмеявшись мягко помахал ему, разворачиваясь в сторону родительского дома. Джисон лишь смотрел как худое длинное тело шаг за шагом отдалялось от него, заворачивая исчезло из виду. И только когда озноб пробрал Хана до костей, он вспомнил, что младший ушел в его куртке и пора бы уже и ему пойти отогреваться домой. Вопреки всем Джисоновым страхам, Хенджин написал сразу же как переступил порог своего дома, всю ночь они делились историями, произошедшими во время их разлуки. Хан переименовал забитое старшим «Хван» на ласковое и такое любимое «Хенни» и перед сном долго смотрел на чат где собеседник уже ушел спать и не мог поверить, что это ему не снилось. Еще вчера он хоронил свою любовь и память о человеке, а сегодня засыпает с счастливой улыбкой на лице. Дальше их ждет переезд Хенджина, который они обязательно совершат вместе, а потом постараются наверстать упущенное время, проведенное в пустом ожидании счастья.