Secret of the universe

Что конкретно произошло, никто не знает. Переполох поднялся моментально. Чтобы успокоить присутствующих, Чонгуку пришлось взобраться на стол и громко гаркнуть… — А ну заткнулись! Повисла тишина. Хён Хосок взял на себя ответственность усмирить панику. — Друзья, — начал он сперва несмело, откашлялся и продолжил более уверенно. — Не стоит отчаиваться раньше времени, пока мы не знаем всей информации. — Я слышал от старого хёна, ещё в колонии, — проговорил один парень, дрожащим голосом. — Что положение «красная земля», означает нападение мутантов! — Но их лет семьдесят назад уничтожили… — отозвался другой. — А если они сумели выжить? — предполагает некто с другого конца общей столовой. — И решили нам отомстить? Вновь возникает кипишь. И Чон повторно усмиряет толу. — Как бы там ни было, — кричит Гук, зная, что Тэ сейчас смотрит на него. — Мы их разъебали один раз, разъебём и второй! — Чон прав! — поднялся с места Тэ. Многие, а затем и все, последовали его примеру. — Люди всегда побеждали, даже самый страшный катаклизм нам не помеха! — Вскочил во весь рост Пак. — Размажем любую херобору, смеющую посягать на род людской! — бьёт по столу кулаком Юнги и забирается к Чонгуку. Парни хором завопили в унисон, скандируя что-то в поддержку себя самих. Присутствующие подхватили волну. Дома Ви бросается на Гука с объятиями и начинает рыдать. — Гуки, — слёзы катятся по щекам. — Ви, — теряется Чон. — Ты чего? — А если они правы, и мутанты выжили? — шмыгает он носом. — Тогда эти монстры уничтожат нас, понимаешь? — Нет, нет! — гладит его по голове, поднимает личико и расцеловывает. — Гегемон защитит нас. Он создаст отряды, мы отвоюем своё право на жизнь! Ви немного успокаивается, всего на миг, пока его голову не посещает мысль… — Гуки? — глядит парню в глаза, отстраняясь. — Обещай, что не станешь вербоваться в солдаты! — Ви… — тяжело вздыхает юноша. — Обещай мне! — требует Ким. — А если, я считаю это своим долгом? — тихо спрашивает, опасаясь истеричной реакции своего парня. — Что? — тот слышал прекрасно, просто ему не верится. — Бросишь меня? — Брошу? — в недоумении переспрашивает Чон. — Я буду защищать тебя! — Ты шутишь? — у Тэ кровь в жилах стынет от злости. — Это ты, похоже, на приколе! — не унимается Гукман. — Не смей даже думать об этом! — Тэхён, — с серьёзным лицом заявляет Чонгук. — Я призовусь, если это будет необходимо. — Если сделаешь это, — в ход пошла неконтролируемая агрессия и нотки манипуляции. Гуку не нравится, как красивое лицо Ви искажает гнев. Он отстраняется и идёт на кухню, но юноша следует за ним, продолжая: — Если так поступишь, значит, я для тебя пустое место! Ничтожество! Может Ким и перегибает, как знать. Но, блять, его начинает коробить и снаружи, и изнутри, от одной только мысли, что Чон хочет уйти на войну. Тэ ловит на себе озлобленный взгляд широко распахнутых глаз, Гук замирает со стаканом воды в руке… — Что ты сейчас пизданул? — Ты всё слышал сам, не придуривайся. — Ви, прекратим этот разговор, я не хочу, чтобы мы сейчас поссорились. Отвечаю, ты меня разозлил и лучше бы нам остановиться! Но и Ви распалился. А просьба Гука окончательно выводит юношу из себя. Быть может, он бы и не сказал то, что скажет. Однако эмоции утопили осознанность… — Возможно, я вообще ничего для тебя не значу, — собственные слова встали в глотке камнем, создавая дефицит в кислороде. — Ты просто решил поразвлечься, а я, дурак наивный, поверил, что важен тебе? — Ви, — во вздохах парня появилась тяжёлая отдышка. — Я ради тебя готов на всё, понимаешь? Я даже могу убить ради тебя! — Тогда обещай, что всегда будешь рядом! Обещай, что ты никогда не уйдёшь на смерть! Тишина. Режет. Сука. Без ножа. Глаза в глаза. Если Гук не принесёт ему клятву, значит всё, что было между ними, просто игра. Ви замер, ожидая ответ. Он буквально завис между до и после. Слух пронзил тихий голос Чона… — Если будет нужно, я первым запишусь в добровольцы. С глаз сорвались крупные капли и разбились о бледные щёки Тэхёна. — Ты никогда не любил меня… — с неверием шепчет Ви. Гук, доселе недвижимый, вскинул руку со стаканом в сторону Тэхёна и окатил юношу холодной водой. — А-а-а-ах! — возопил тот от неожиданности. — Кретин! — Тэхён, лучше завались, по-хорошему прошу тебя! — как же зол сейчас Чонгук. Глаза полыхнули. Он брови хмурит, и сжимает ладони в кулаки. — Или что? — дрожащим голосом спрашивает. И ведь боится, но остановиться уже не может. — Я всё сказал! — стакан в руке хрустит под натиском, стекло покрывается молниевидными трещинами. — Вот как, — усмехается сквозь слёзы Тэхён. — Я прав. Ты меня просто использовал, я никто и ничто для тебя! — вторую часть фразы он выкрикивает. Резко охнув и отступив на шаг, юноша начинает дрожать. Только что Чон психанул, и в гневе с размаху разбил несчастный стакан о кафель, да так, что несколько осколков долетело до ног Тэ. — Хватит! — рыкнул бесновато юноша. — Нет, — Тэ сдерживает поток слёз. — Не хватит! Ты омерзителен мне сейчас, Гуки! Ты готов бросить меня, ты… — ох, кислород, почему так мало его? — Ты… просто, сволочь! Ублюдок ты, бесчувственный! — О-о-о, вот кто я для тебя, — и Чона накрывает приступ истерического смеха. В общем-то не на долго. Он срывается с места и идёт прямо на перепуганного Тэхёна. Не успевает парень что-то сказать, Чонгук подхватывает его на плечо и тащит в спальню. Опрокидывает на спину, обездвиживает руки и впивается в розоватые губы. — М-м-м… не-е-е-т, — дёргается Ви и отворачивается. — Не прикасайся! — Я же ублюдок, малыш, — разрывает на Тэхёне рубашку. — Я же бесчувственный! — Чонгук, — Тэхён мечется из стороны в сторону, бьёт его по рукам, даёт пощёчину и вырывается. Гук просто держит, и глядит словно хищник. Когда силы на исходе, Тэ остаётся лишь затихнуть. Чонгук склоняется к его уху и шепчет, сжимая его запястья сильнее… — Я люблю тебя, — сердце колотится, словно обезумело. — Я отдам ради тебя жизнь! — Если любишь, — еле слышно с дрожью молит Тэ. — Живи долго и счастливо. Будь рядом со мной всегда. Гук не отвечает. Тэ негрубо отталкивает его, запирается в ванной и плачет в ладонь. Чон не даёт ему уединиться и выламывает дверь со словами… — Мне так спокойнее, чтобы ты глупости не натворил. *** Тэ проснулся ранним утром. Они с Гуком так и не говорили после вчерашней ссоры. Юноша громко вздохнул, лёжа к возлюбленному спиной. На душеньке погано, что аж пиздец. Тело позади зашевелилось. Тэхёна прижали спиной к крепкой груди. Он, почему-то, решил, что Чонгук это во сне и не отдаёт отчёт действиям. По привычке липнет к нему, ведь они так любят спать в обнимку. Несмело Тэ пытается выбраться из объятий парня, всё ещё тая обиду. — Ну, — стонет позади Гук. — Будет тебе, Ви. Тэхён замирает, а сердце колотится о рёбра. — Пусти, — капризничает парень. — Отодвинься. — Нет, — Чонгук лишь крепче прижимается. — Радость моя, — словно ребёнок напевает. — М-м-м, — хмурится Ви и едва слышно проговаривает, конечно же, чтобы Чон услышал. — Жополиз. В зад меня поцелуй. Мгновение и Гук спускается к ягодицам Тэ. Стягивает вниз пижамные штаны, оставляя на нежной коже звучные чмоканья. Этого мало, он облизывает ягодицы. Ви вскрикивает и мельтешит… — Ой, сумасшедший! — натягивает штаны обратно. — Ты моя драгоценность, моё сердце, душа моя. От таких речей у Тэхёна всё тает, а на глаза накатывают слёзы. — Гуки, я так боюсь потерять тебя, — признаётся он. Чонгук поворачивает его к себе лицом, нависая сверху. — Ты чего, родной, — улыбается виновато и нежно целует в губы, стирая своими руками его слёзы. — Всё будет хорошо. Веришь мне? — Верю, — кивает Тэхён. — И не смей больше думать, что ты мне не важен, — беззлобно ругает. — Ты мой космос, моя вселенная. Тэхён улыбается, слёзы просыхают окончательно. Он сам целует Гука. — Мы улетим с тобой, как ты и хотел. — Гук укладывается удобнее, сгребая Тэхёна в объятия. — Хочу после обучения в цитадели, отправится с тобой в космос. Будем путешествовать на космическом корабле. — Но ведь сперва нам придётся жить на Юоне, — поправляет парня Тэхён. Юона космическая станция на орбите земли. Она подготавливает людей для путешествий в космосе. Многие учёные живут там годами и глядят в иллюминаторы, на умирающую землю мечтая, найти новый пригодный для жизни мир. — И мы будем там жить вместе, как пара, — обещает Гук. — Я буду строить самые быстрые и надёжные корабли, а ты делать научные открытия в каждой новой галактике. Ким заливается смехом, Гукман тоже смеётся. — Ты невыносим, Чон Чонгук. — А ты… — глядит в глаза юноши, ощущая нерушимую привязанность к нему. — Лучшее, что было со мной. Ты — мой кислород. — А ты, — Тэ складывает бровки домиком. — Моя вселенная. — Я люблю тебя, — шепчет Чон, срывая с губ Тэхёна страстный поцелуй. — И я тебя люблю, Гуки, — он ощущает на своём теле его ладони. Чон скользит рукой вниз, ласкает, заводит тело Ви. Парень стонет, желая ощутить Чонгука внутри себя. — Хочу тебя! — одеяло летит прочь, а за ним и вся одежда с разгорячённых тел… *** Он любит наблюдать за хёном, когда тот для него готовит. Сам Чимин умеет только растворимый напиток кипятком залить, пожарить пару тостов, да откупорить бутылку с алкоголем. Что-что, а вот откупорка ему даётся с лёгкостью. Да и пристрастие к выпивке мотивирует. А вот Юнги мастер кулинарии. Особенно Пак обожает всякие непонятные блюда, которыми Мин его часто балует. Ну и, собственно, ещё один талант, отбирать у Чимки бухло. С тех пор, как они начали отношения, юноша стал реже тянуться к бутылке, а если и решался пригубить, то старался в меру. Мин поднимает взгляд на Пака. Тот глядит на него неотрывно и хён смущённо спрашивает… — Чего так смотришь? — украшенное шрамом лицо освящает застенчивая улыбка. Кроме Чимина её никто и никогда не видел, такое происходит с ним только когда он наедине с юношей. — Нравится за тобой наблюдать, — хихикает парень. — Хённи, ты сейчас такой сексуальный. Тело Юнги реагирует моментально, откликаясь приятной тягой внизу живота, хотя лицо остаётся беспристрастным. — Люблю, когда ты в одних спортивках орудуешь ножом на кухне, — продолжает Чимин. Прекрасно знает, что отсутствие внешней реакции, показатель бунтующих чувств внутри хёна. — У меня рот сам по себе открывается, когда взгляд опускается в область твоего паха… И, вуаля! Шуга засмеялся, чуть не выронив нож. — Доиграешься, прелесть, — уняв мимику, пригрозил Юнги. — Брошу готовить это мясо, и возьмусь… — то, как он глядит исподлобья… опасный, красивый, сильный… Пак забывает, как дышать. Замирает с приоткрытыми губами и во все глазки пялится на молодого мужчину. — За твоё тело… — такой Чимин, растерянный, невинный и милый — слабость Шуги. Через силу уняв возбуждение, которое уже во всю выпирало из-под лёгких брюк, Мин продолжает готовку. Чима облизывается неосознанно и мнёт свои губы. Лучше не отвлекать хёна, у них впереди много времени. Запихивая в рот большие куски, Чимин буквально давится, словно у него вот-вот отберут еду. Шуга ест аккуратно, как положено этикету, вилка да нож. Но его до жути забавляет парень. Забив даже на столовые приборы, он руками пихает еду в рот. — Вкусно? — спрашивает Шуга, хотя и ежу понятно, что вкусно и очень! — М-уа-му-у-гу… — стонет Чимин в ответ. — Осторожнее, — смеётся Юнги. — Прожёвывай как следует. Время ужина подходит к концу. Пара убирает, оставляя после себя идеально чистую кухню и столовую комнату. В постели Пак жмётся к груди Юнги, а тот гладит его ладонью по плечам. — Хён? — М-м-м? — А ты… — и резко замолкает. — Нет, ничего… — Что, прелесть? — Шуга заинтересован. Его беспокоит всё, что связано с Чимином. — Что хотел спросить? Пак мнётся какое-то время, затем всё же задаёт вопрос… — А ты в детстве много дрался? — Не сказать, что много… Достаточно, — жмёт плечами. — Почему интересуешься? — Тебя ведь никогда не били? — на глаза Чимина навернулись слёзы, он сдерживает их из последних сил. — Да кто б посмел? — усмехается Юнги. Ощущает неладное и нависает над Чимином, заглядывает в его покрасневшие глазки… — Тебя били? Пак отводит взгляд. — Не только, — по щекам катятся слёзы. Он начинает изливать душу. — В моей колонии, далеко отсюда, были строгие хёны. Они… выбирали себе красивых мальчиков и… Шуга громко сглатывает. Ему искренне жаль Чимина. Гнев и обида за его невинную душу кипятят кровь в жилах. Он не перебивает, слушает. — Мне было четырнадцать, когда впервые мой учитель, которого я боялся до смерти, взял меня силой. Я плакал и вырывался… — юноша трёт лицо рукавом пижамы. — С годами свыкся, но встреть я его сейчас, наверное, решился бы убить. И он заглядывает Мину в глаза, замерев, шепчет… — Я плохой человек, раз желаю кому-то смерти? — Нет, Чимми, — почти невесомо Юнги гладит паренька по лицу. — Желание убить кого-то, кто причинил тебе боль, вполне обосновано. «Он развратил тебя, мой ангел» — у Шуги сердце разрывается. И без того бледная кожа, сейчас холодеет от жгучего гнева… как парадоксально. — Я никому про это не рассказывал, — признаётся Пак. — Только тебе. Чимин до встречи с Шугой искал любви и ласки, хоть в них уже не верил. Ему было проще утонуть в чьих-то объятиях, нежели таить надежду, что судьба пошлёт ему своего человека. Не верилось Паку, что такой человек вообще есть. Ошибся. Вот он. Глядит на него в потёмках, собирая устами солёную боль в капельках. Юнги всегда берёг Чимина. С первой их встречи, он полюбил юношу и был готов обречь себя на любые муки, лишь бы милый ангелочек улыбался. — Те люди заслуживают не просто смерти, — тихо, но с опасно-спокойной яростью говорит Мин. — Я хочу каждого из них мучить до смерти. А когда ублюдок окажется на грани, вернуть с того света в мир боли и страданий. Вот я, плохой, прелесть. Так смерть для них, в моём понимании, это не кара, а отпущение грехов. Прости, что я такой у тебя… Я хотел бы быть лучше, но это уже невозможно. Чимин подаётся к губам хёна, страстно целует. Шуга его защитник и любовь всей жизни. Потерять Юнги — значит умереть самому. Поддавшись порыву, влюблённые наспех стягивают друг с друга одежду. Они почти всю ночь занимаются любовью, меняясь доминантной ролью поочерёдно. Шуга шепчет Чимину признания в любви, и в ответ получает то же самое. *** Волнения не отпускали цитадель. С каждым днём в новостной ленте появлялось всё больше доказательств страшной догадки жителей. В один момент скрытое стало явью. Признать плачевную правду оказалось куда тяжелее… *** — Грядёт война, — с долькой печали сказал Шуга. Чимин прижался к нему. Ви и Гук обнялись. Джин, Хосок и Намджун поспешили навестить своих женщин. Из кабинета они вылетели, оставив дверь открытой настежь. Молодые люди впали в муторную тишину, наедине друг с другом и своими страхами. — Юнги, — Чимин, прикрывает глаза, пряча лицо в шею хёна. — Мне так страшно. Шуге тоже страшно, только он отказался показывать эмоции. Ему, как и многим другим, следует обуздать панику внутри себя. Ви обходит тему войны и грядущего расставания с Чоном. Они пытаются до поры до времени жить как раньше. И всё же порой то один, то другой срывается на слёзы, неожиданно и сдавленно плачет, пока партнёр прижимает его к себе, проговаривая тихонько на ухо что-то успокаивающее. В один миг привычная жизнь в цитадели останавливается. Теперь изо дня в день жители готовятся к трудным временам. Всё ещё нет конкретной информации о положении, остаётся только догадываться, что же ждёт каждого. Никто не учится. Даже на, и без того, нелюдных улицах теперь стало ещё тише. Вечерами это умиротворение разбивает рёв байков Шуги и Чонгука. Тая наихудшие мысли, пары занимаются сексом по многу раз, где придётся, неустанно. Уподобляясь похотливым животным. Тэхён и Чонгук не умолкают, с целью насытиться беседой вдоволь. Мало, очень, сука, мало! Им нужна вся жизнь, чтобы один хоть немного устал от другого. «Как же быстро пролетели их счастливые дни» Переломный момент ворвался в их судьбы нагло и бесцеремонно. Этим утром пару будит сирена и Тэ всё понимает. В цитадель прибыли военные, чтобы забрать, пока что, добровольцев. — Гуки, — неосознанно он хватается за руку юноши. Тот уже проснулся и глядит в приоткрытое окно. — Ви… — переводит тусклый взгляд на возлюбленного. Идти в добровольцы, один отряд желательно, решили Чонгук, Намджун, Хосок и Шуга. Остальным строго-настрого запретили. Тем более трое оставшихся больше пользы принесут, если будут работать мозгами, а не станут пушечным мясом. На их плечи упадут проекты, разработки и многое другое. От них зависит слишком многое, в частности жизни друзей. Через неделю караван с будущими солдатами уедет из цитадели… Ви ещё пытается повлиять на Чонгука. Тогда как Чимин и вовсе заперся у себя в апартаментах и даже говорить с Шугой отказался. Конечно, Юнги всеми возможными способами добивался парня, не давая ему покоя. А тот частенько утаскивал Тэхёна куда-то в укромные места и плакал. С ним вместе слёзы лил и Ви. Однако этим горю не поможешь. Шли дни. Паника вперемешку с отчаянием росли. Всё труднее осознать происходящее и при этом не убить надежду. Всплывающие сводки лишь больше разочаровывают. Мутанты не просто выжили, они, если можно так сказать, развились и стали куда опаснее своих предков. Весьма неожиданно. Гегемон обещал найти выход, и он его ищет… наверное. Последний вечер БТС проводят вместе. А ночь в объятиях своих возлюбленных. Утром четверо из них уйдут, возможно навсегда. — Ви, я вернусь к тебе. Поверь мне, — обещает Гук. — Я верю тебе, я верю в тебя, — шепчет Тэ. Они не спят до утра. Молчат, вздыхая в унисон. Солнце, пусть и искусственное, сияет как никогда ярко. Небо чистое, в воздухе сладковатый аромат весенних полей и сирени. Последний завтрак вместе. Непроизвольно Шуга роняет несколько капель из глаз прямо в тарелку Чимина. Юноша смирился с решением хёна. Они молча глядят друг на друга. Ви не ест. Чонгук тоже. Они понимают, что это вредно и им нужны силы, но приближающееся расставание лишает молодых людей какого-либо аппетита. Толпящиеся на улице люди плачут. Слышатся завывание и вскрики. Какая-то невнятная суматоха. Караван готов к отправке. Им предстоит долгий, опасный путь. Времени так мало, а сказать хочется много. Ви пытается открыть рот и выдавить из себя хотя бы слово, ничего не выходит. Вся жизнь, короткая и теперь уже никчёмная в собственном восприятии, проносится у него перед глазами. — Я всегда боролся за тебя, Ви! — руки Гука на влажных от слёз щеках Тэхёна. — Я боролся за нашу любовь, а теперь… — слова даются тяжело. Боль разлуки рвёт нутро, выворачивая душу. — … Я должен бороться за наши жизни, мальчик мой, — он целует возлюбленного, нежно шепчет: — Я безумно тебя люблю. — Я… Я… — он не в состоянии говорить. Неподалёку Чимин и Шуга прощаются. Пак плачет взахлёб, Мин обнимает его и что-то шепчет в пухлые губы, сдерживая собственные слёзы. Они целуются, а затем оба начинают рыдать. БТС находят друг друга в суматохе. Общие объятия длятся недолго. Первый сигнал, пора садится в вездеходы. С удвоенной силой на толпу накатывает паника. Парни невольно разрывают руки. Ви плохо. Он будто упал в болотную воду. Мутную, грязную. Глаза размывают слёзы. Чонгук кричит ему что-то. Не слышит, только читает по губам и мысленно отвечает… — Я тебя тоже, всей душой! Вернись ко мне, прошу, молю тебя! — а вслух лишь протяжный стон. Тэ падает на колени. Сейчас его понесёт из-за нахлынувших эмоций. Сознание погружается в недолгий анабиоз. Тэхён вспоминает, что уже где-то видел подобную картину… Его поганый сон оказался вещим! Этот кошмар мучил Тэхёна давно, предвещая. Чонгук сейчас растворится в песках пустоши. Всевышний, за что? Он ведь так его любит. Ну почему это происходит именно с ними?! Чимин упал в обморок. Шуга увидел это, ринулся было назад, но его не пустили, силой заволокли в военный вездеход. Стоя на коленях, Тэ глядит только на Чонгука, а тот ему в глаза. До последних мгновений. Пока дверь махины не захлопывается, и та с тяжёлым воем начинает двигаться прочь из цитадели. Увозя сердце Ви с собой в дальние дали. Исчез. Ворота заперлись. Так быстро. Всё кончилось. Некого винить. Тэхён прекрасно понимает Чонгука, ну или пытается. И он верит в него. Верит в Джуна, Хосока и Юнги. Братство твёрдых сердец воссоединится, они будут как прежде громко смеяться. Придумают какую-нибудь хуйню и вытворят её. Ночи напролёт пройдут в кутеже и веселье. Тэ верит в лучшее. Он должен пережить это нелёгкое время, ведь ему есть ради кого бороться. *** Дни тянулись в нудном ожидании. Тэхён не жил, скорее существовал. Состояние делилось на два типа. Первый — бесит всё, любая мелочь! Второй — готовил завтрак, случайно поджёг рукав пижамы, «горю, ну да и хуй с ним». Джин, Чимин и сам Ви заметно исхудали. Более недели в ожидании новостей от каравана. Как добрались? Живы или на них напали? Путь до военной академии лежал сквозь горное ущелье. Как всегда, говорил Гук… — Самое трудное в жизни ждать и догонять. — Ты быстро бегаешь, — шутил в ответ Тэ и Чон улыбался. Красивый, добрый, сильный Чонгук. Его очень не хватает. Две недели спустя. От Чонгука не было вестей. От Шуги тоже. Радисты говорили, что коммутатор связи сдох, поэтому им неизвестно положение каравана. Они грешили на бурю. Такое бывало довольно часто, когда пропадала связь. Незнание сводило молодых людей с ума. Лишая сил и воли. Оставалось одно утешение, поддержка друзей… С Чимином они виделись постоянно, как и с Джином. Говорили редко, улыбались мало. Просто садились за столик и ели свою еду. Просто стояли в курилке, и пытались заглушить боль сигаретным дымом в лёгких. Кашляли в унисон, харкались словно верблюды. Тэхён пристрастился к табаку, а Чимин всё чаше прикладывался к бутылке. Им это помогает, либо же есть вариант тупо свихнуться. Стук в дверь посреди ночи. Тэ открывает… — Привет, — Чимин в пижаме, держит подушку в руках. Весь помятый и бледный. — Не могу уснуть, кошмары заебали. — Входи. Они спят спина к спине. Мирное сопение Пака немного успокаивает, напоминая былые времена с Гуком. Тэхён и сам устал просыпаться из-за дурных сновидений. По утрам его трясёт. К вечеру и без того хуёвое состояние накаляет нервы до предела. Того гляди и взорвутся. — К нам едет караван со списанными вояками, — читает новости Джин. В столовой только они втроём да молоденький повар. — Это те, кто непригоден? — риторический вопрос. Чимин ковыряет вилкой в каше. Джин кивает, отпивая из кружки напиток. Ему, по сути, легче чем Тэ и Паку. Его любимая девушка в часе езды на автобусе от него. И всё же парень грустит по друзьям, переживает не меньше. — И когда они будут у нас? — спросил, что бы спросить. Ким молчит слишком много, больше только думает. — Через дней восемь. Минует две недели. Хоть и с опозданием, а всё же караван с непригодными бойцами добрался до цитадели. Гегемон хочет сплотить народ, поэтому находит самые безопасные точки и всех гражданских «консервирует» в них. — Работа очень помогает отвлечься, — говорит Джин, пока они идут встречать гостей. Ни Тэ, ни Чимину это нахуй не нужно. Однако вышестоящие хёны заставили проявить уважение. Ну и, как знать, а вдруг вернулся кто-то из своих? Ворота заперлись, пряча от глаз жителей песчаную бурю. В пустоши буянит непогода. Последний внедорожник остановился и, вздыхая густыми парами, открыл массивную дверь. Взгляд Тэ прикован к махине, а чувствительность что-то сигналит, пуская по телу слабые волны тока. Прихрамывая на одну ногу, с перебинтованной рукой, последним, из вездехода вышел Бэн Лун. Он окинул толпу внимательным взглядом. Встретился с «мёртвыми» глазами Тэхёна и широко улыбнулся… — Я скучал, — одними губами говорит Лун. Тэхён бросает взгляд ввысь, умоляя вселенную забрать его и Чонгука к себе.