«Какая ирония, достойная горькой шутки за бокалом вина» — подумал Кейа.
Но сегодня ноги несли его не к алкогольному забвению, а к куда более одурманивающему источнику. Ради него можно было покинуть штаб, оставив Джинн без надежного помощника в такой день. Однако, уходя, он заметил, каким вьюном обвилась вокруг действующего магистра та женщина. Он лишь посмеялся про себя, что никогда нельзя быть уверенным, что в твоем окружении нет и иного рода существ. Уж больно она напоминала Кейе дьяволицу. Но лучше бы самой виновнице сих мыслей не слышать этого. Даже он временами относился к библиотечной леди с настороженностью. В тихом омуте… Стражники, чуть ли не клевавшие носом доспехи, стояли у ворот и пытались держать спины прямо, а глаза открытыми, сожалея о том, что не прихватили с собой чего-то крепкого. Обменявшись зевками, сослуживцы почувствовали легкое колебание в воздухе и оба повернули голову к внутренней части ворот, но никого так и не обнаружили. Архонт знает, какая зверюшка могла пробежать, ведь так? В любом случае, всегда можно было положиться на кого-то внутри города, их дело лишь продержаться до смены караула, а там уже вкусить все прелести праздника. Как же хороша жизнь в Мондштате. Оказавшись по другую сторону берега, Кейа хмыкнул и явно сделал какую-то пометку у себя в голове, касаемо караула на воротах. Затем устало запустил руку под челку и задержал ее на скрытом ото всех глазе. Нет, все-таки верным будет оставить все взрослые проблемы на потом и отбросить мысли о работе на сегодня. Лучше отдаться потоку, что просачивался сквозь рубашку и щекотал ребра. Он мог полностью ему довериться и не задумываясь идти — ноги сами знали, где их хозяин хотел оказаться. Но было бы кощунством не остановиться и не пройтись взглядом по косяку звезд нависших над этим маленьким миром. Все верно, Кейа считал этот мир ничтожно маленьким, ведь нигде ему не было места, нигде его душа не чувствовала себя в теплых объятиях дома. Но как же так, ведь такой всем знакомый, надежный и трудолюбивый юноша, что мог одарить улыбкой любого, уже давно нашел себе приют в этих свободных краях… Так? Хотел бы Кейа знать, где этот малец сейчас. В каком укромном уголке сердца он забился в угол и пообещал больше не показываться этому миру вновь. Лишь другая детская рука могла бы вытянуть его оттуда на свет, но он не видел ее уже столько лет. Этот ослепляющий свет и запах винограда… Обогнув Спрингвейл, Кейю из чертог своего же разума выдернул далекий и протяжный вой. Сегодня он шел дорогой, близкой к Вольфендому. Полпути уже пройдено, и он ускорил шаг. Нужно было успеть до полуночи. Жаль, всех коней из города забрали. Альберих не мог удержать улыбку, представляя, какое бы незабываемое впечатление он произвел, примчавшись на белом жеребце к самым дверям, возможно с букетом травы-светяшки в придачу. Все это представление явно стоило бы его реакции. От таких неожиданно светлых мыслей даже идти стало легче. И Кейа уже не идет скользящей походкой, а громко хватает ртом воздух и бежит. Может, он лишь чувствовал, как время поджимало, а в глотке становилось сухо. Жажда сковывала душу и живот кололо. Бабочки? Нет уж, с каждой минутой природа брала свое — так тяжело думать о желанном и не иметь возможности припасть губами к бледной коже под алыми локонами. Сплошная зелень неслась перед глазами, пока он, наконец, не увидел знакомые ряды винограда. Кристальные бабочки как всегда витали над лозами, легонько мерцая. Ночью на винокурне так тихо, что можно было услышать их легкий стрёкот. Обычно было тихо… Кейа замедлился, и в попытке отдышаться, как завороженный вслушивался в льющуюся гитарную мелодию, что доносилась откуда-то сверху, окутывая весь «Рассвет» меланхоличной песней. Она помогла Альбериху поумерить свой пыл. Он встрепенулся и поправил выбившуюся из брюк рубашку и уже спокойным шагом подошел почти к самому входу. Окно балкона второго этажа было распахнуто, легкий ветер игрался с занавесками.«Интересный пригласительный жест» — Он сделал пару шагов назад в попытке рассмотреть источник звука.
Люди недавно начали поговаривать, что в особенно лунные ночи можно было услышать одинокую мелодию струн. И никто не осмеливался разузнать, чьих рук это дело. И лишь зорким глазом можно было увидеть гриф и истерзанную шрамами руку, что так нежно и элегантно скользила по нему. Но лицо музыканта нельзя было разглядеть в тени. Слушать сей перформанс можно хоть всю ночь, но глотку вновь сковало колючим терновником, а в висках начало больно пульсировать. Кейа уже не мог терпеть. Он пару секунд уделил нехитрой разминке и в два рывка оказался на балконе. Но ни гитары, ни таинственной фигуры там не было. Альберих стоял один, лунный свет падал на него со спины, откидывая длинную тень. Юноша самодовольно улыбнулся и сделал шаг вперед. Затем еще один. И еще. Пока не оказался в центре спальни. Пахло древесиной и недавно потухшими свечами.«Значит, ждал, как мило. Но зачем же так холодно то встречать…»
Кейа уверенно повернулся всем телом влево и встретил кончик меча практически у самого носа. — Добрый вечер, господин Дилюк, — привыкшему к темноте глазу стало легче разглядеть в ней хмурое лицо. Кейа оставался неподвижен, лишь еще шире улыбнулся, и слегка наклонил голову в бок. — Как ты так быстро убрал гитару? Я думал насладиться твоим выступлением подольше. Все та же тишина. Мол, отвечай на свои дурацкие вопросы сам. Кейа облизнул сухие губы и прошелся по стали пальцами, гладя поверхность. — Неужели ты зол на мою непунктуальность? Прошу прощения, но я мчался сюда, словно сам Анемо Архонт даровал мне крылья. — Лунный свет тебе к лицу. — Ах? — неожиданный ответ застал его врасплох. Чего-чего, а комплиментов он не ожидал. И прежняя напыщенность сменилась полной безоружностью. Меч тихо опустился и исчез. Дилюк сделал шаг вперед и Кейа наконец мог полностью его разглядеть. Он тоже был в свободной рубашке, но не заправленной в брюки, отчего нельзя было в полной мере насладиться всеми изгибами тела. Капитану это не нравилось. Он аккуратно взял Дилюка за запястье и притянул к себе. Тот не стал сопротивляться, хоть взгляд все еще обдавал его рубиновым холодом. Но глаза Кейи опустились все ниже, сначала на губы, а потом на ничем неприкрытую шею. Внутри все так и ныло, однако бестактным казаться тоже не хотелось. За окном засвистели фейерверки. Видимо их было так много, что их свет доходил даже досюда. Но они оба даже не посмотрели в сторону балкона. За всем этим грохотом и буйством красок легко можно скрыть какую-нибудь шалость или запретное действо… Кейа скользнул тонкими пальцами ниже, накрывая мозолистую ладонь, пробираясь пальцами сквозь чужие, вцепившись в них, как за спасательный круг. Он преподнес его руку к своим губам и легко коснулся их, как в детстве, когда они играли в рыцаря и принца. И затем снова, и снова, все сильнее вжимаясь теплую кожу. Дилюк не мог выдержать такого и притянул Альбериха к себе вплотную за талию. В его глазах не отражался фейерверк — один лишь Кейа. Они смотрели друг в друга, общаясь на ведомом лишь им языке, на котором можно было отбросить все формальности и колкости. Левой рукой Дилюк провел по смуглой щеке, пробираясь под повязку, снимая. Продержав в сжатой ладони пару мгновений, он все-таки отбросил ее на пол. Медленно отодвинув челку, Дилюк снова увидел то, о чем очень сожалел. Шрам перечеркивал ослепший глаз, заползая на лоб. Это ведь случилось так давно… А оба все еще считали себя виноватыми, каждый за свое. Кейа за то, что не удержался и показал себя таким, напугал самого дорогого ему человека. Дилюк за то, что не попытался его понять, напал и оттолкнул на долгие годы. Брови болезненно свелись. Рагнвиндр приблизился и поцеловал капитана в уголок века, под глазом, в лоб, в висок, беспорядочно осеивая поцелуями. Он не умел извиняться, когда это действительно важно. А чувство вины гложет обоих. И мнимые слова, ощущаемые через каждое прикосновение, должны были рассказать все за них. Из ночи в ночь, из поцелуя в поцелуй будет играть все та же песня. Кейа припал к шее. Хотелось вдыхать этот аромат, чтобы он дошел до каждой клеточки, и сам Кейа пропитался им. Виноградные нотки переплетались с цветочными и хотелось вкусить их, испить до дна, но нельзя быть таким жадным. — И долго еще ты собираешься заниматься прилюдиями? — Кейа приподнял глаза. Для себя, он должен был попросить разрешения, как бы плохо ему ни становилось, он готов ждать сколько потребуется. Да и приятнее, если бы Дилюк сам произнес эти слова — ощущения, словно маслом по хлебу. — Вся ночь еще впереди, — шепотом ответил Альберих. — У тебя руки дрожат, — он наклонил голову чуть в бок, освобождая руку из цепких лап Кейи, чтобы обнять его. — Кусай уже. Кейю не нужно просить дважды, он и так был на пределе. Проведя языком по шее, он нашел нужную точку, и заостренные клыки легко вошли под кожу. Дилюк сжал кулаки на спине капитана. Ощущение было не из приятных, но он готов начинать привыкать к такому. Рот заполнила теплая кровь, и Альберих с упоением проглатывал ее, чувствуя, как она разливается внутри. То, что не мог почувствовать обычный человек своим языком, Кейа улавливал лучше, и для него кровь Дилюка была самой вкусной. Может от того, что с самого детства была так желанна? Но не из-за каких-то животных инстинктов, а желания разделить весь этот ритуал с ним, ведь это действо расценивалось им, как еще более интимное, чем постельные сцены. Однако, главное вовремя остановиться. Когда Кейа почувствовал, что хватка Дилюка становилась слабее, он тут же оторвался от шеи и обеспокоенно посмотрел на любимого. Тот не подавал никакого вида слабости и стойко держался на ногах, но вид его, и так бледный, становился еще хуже и теперь даже губы были в один тон с кожей. — Ну, наконец-то, ты похуже любой пиявки будешь, — глухо усмехнулся Дилюк, но недостаток крови давал свое и он пошатнулся, падая на Кейю. Теперь уже полный сил, он подхватил юного мастера на руки и понес к кровати. — Дилюк, еще поздно падать в обморок, как дама на балу, — мягко уложив юношу на перины, он сел сбоку и облизал еще кровоточащее место укуса. — Не дождешься. Просто луна сегодня такая красивая, что я засмотрелся. Поэтому голова и закружилась, — от того, что Кейа не ограничился одной лишь шеей, а пошел ниже, с губ Дилюка сорвался сладкий вздох. Он был действительно бессилен против него. — Да, луна поистине прекрасна. Но все равно мастер Дилюк затмит любое из небесных телес.***
Фейерверки уже давно стихли над Мондштатом, а проходящие мимо спальни юного мастера горничные стыдливо пробегали дальше, стараясь как можно меньше шуметь. Им только и оставалось, что шушукаться в своих комнатах. И утром никто не торопился будить хозяина винокурни, оставляя эту роль на ночного гостя. Дилюк проснулся позже обычного. Все-таки организм еще долго будет восстанавливаться после такого. Но стоило ему разомкнуть глаза, как тут же перед его лицом была очень довольная мина Альбериха. — Доброе утро, мастер Дилюк, а я уж думал и на завтрак нести вас на руках. У вас такой милый сонный вид, все никак не насмотрюсь. Дилюк скорчился и тут же накрыл лицо Кейи своей ладонью и сжал. — Какой извращенец будет смотреть на спящего человека, так еще с такой улыбкой. Кровь совсем в мозг ударила? И хватит меня уже так называть. — Мгмх! — Кейа попытался что-то сказать, но со сжатыми щеками это удавалось крайне плохо. Что вызывало на лице Дилюка искреннюю улыбку. Ничего, думал он, пока Кейа не видит, можно позволить себе улыбнуться его дурости. Слегка. Все-таки просыпаться с кем-то намного приятнее, нежели лежать на этой огромной кровати одному, обдуваемому утренними ветрами из открытого окна. Полностью проснувшись, он оглядел Кейю. Тот был демонстративно накрыт лишь по пояс, а туловище бесстыдно украшали синяки и даже царапины, чем юноша явно был горд. Дилюк чувствовал, что кровь (хотя откуда ее столько, черт подери), начинала приливать к щекам, поэтому он поспешно сел на кровать спиной к Альбериху. Глаза опустились на его ноги, которые также были усыпаны следами, особенно с внутренней стороны. Он сидел в одной рубашке, и заглядывать под нее было, честно, даже страшно. В голове вспышками мелькали отрывки прошлой ночи. Хотелось откашляться.«У него совсем нет понимания того, когда нужно остановиться…»
— Зачем нужно было оставлять столько следов, кусал ведь только в шею, — Дилюк повернулся в пол оборота, а Кейа так и продолжал лежать и разглядывать его. — От тебя слишком вкусно пахло вином, а я так давно не пил. Трудно было удержаться. — У тебя алкоголь всегда в чем-то виноват. Если так сильно хотелось пить, нужно было идти в таверну, а не сюда. Кейа подполз сзади и обнял парня за талию. Теперь руки не были ледяными, что успокаивало. — Тебя нельзя сравнить ни с каким алкоголем со всего мира, — он задумался на пару секунд. — Только если с огненной водой из Снежной. — Хм, это еще почему? — какое интересное заявление. — Если переборщить, то тоже будешь валяться без задних ног несколько суток, ха-ха! — Ты… — тут уже Дилюк не мог сопротивляться и сожмурив глаза широко улыбнулся. Казалось, что с непривычки заболит лицо. Внутри все переворачивалось от позабытых чувств, но он уже не пугался этих эмоций, принимая как должное. И теперь не нужно было их отталкивать и заглушать морем переживаний. Он уже давно не тайный охотник из Ордо Фавониус, но кажется, что этот акт «предательства» окончательно освободил его от той тяжелой ноши, что оставил отец. А Кейа все смотрел на него и думал, что от такого пламени ему будет вовсе не жалко сгореть дотла.