Кости под снегом.

Ева.       Как долго я была не в себе? Ночь, день или два? Каждое пробуждение сопровождалось темнотой, как и сейчас. Определить время суток было сложно. Окна занавешивали плотные шторы, в комнате царил мрак, сквозь который пыталась пробиться тусклая полоса света от едва приоткрытой двери, но этого было мало, отчасти потому, что у меня был лишь один работоспособный глаз. С кухни доносилось неумелое пение девушки, какая-то странная песня про куриные жирные ножки, что беззаботно скачут по дорожке. Полностью разобрать слова песни было сложно, из-за бряканья посуды, а еще в комнату просачивался запах чего-то очень вкусного, в отличии от света, этому аромату тьма не была помехой. Над чем бы там не колдовала Макс, оно заставило мой желудок заурчать, а рот наполнился слюной. Голод дал о себе знать. Я попыталась встать, но безуспешно, слишком была слаба. Вдобавок любое движение сопровождалось болью в теле. В ответ на мои попытки подняться в углу комнаты что-то зашевелилось и чихнуло, от чего мое сердце на секунду замерло. То был Мрак, сливавшийся с тьмой комнаты. Видимо я разбудила его, он фыркнул, и лениво поцокал когтями по ламинату в сторону двери, приоткрывая ее мордой и удаляясь из помещения. - Что там? Что такое? Неужели наша суицидница проснулась? - донеслось с кухни, - пойдем посмотрим.       Спустя минуту в комнату прошествовал пес и его хозяйка. Девушка включила ночник, стоявший на тумбе, и темнота отступила. - Как чувствуешь себя горе луковое? - добродушно спросила она, кажется находясь в приподнятом настроении. - Неплохо, - прохрипела я в ответ, и поняла, что голоса у меня практически нет, слова давались с трудом, - что случилось? Сколько прошло времени? - Чуть больше суток, сейчас полночь, - Макс села рядом на кровать, беря с рядом стоящей табуретки градусник, там же лежали и какие-то лекарства, - На, меряй, - встряхнув она протянула его мне, - а ты я смотрю хоть и неудачно, но очень четко идешь к цели. С крыши спрыгнуть не получилось, гопники не добили, в ванной я топится запретила, но ты оказалась куда хитрее. Решила помереть от адской простуды. Твое бы упрямство да в нужное русло.       Я бы засмеялась, но из груди вырвался только тяжелый хрип, а за ним последовал кашель, но кое-как я выдавила из себя: - Прости за все. За хлопоты. Это не входило в мои планы, да и в твои наверняка. - Да что уж там, - Макс махнула рукой, - когда в следующий раз в моей жизни еще будут такие насыщенные дни? Сейчас принесу чего-нибудь поесть, надо восстанавливать силы. А то, как закончить жизнь самоубийством, если даже не можешь встать и убежать, от того, кто тебе мешает это сделать.       Улыбнувшись, я согласно кивнула, и девушка ушла греметь посудой. Мой взгляд упал на табуретку с кучей лекарств. Что заставляет ее заботиться о совершенно незнакомом человеке? Неужели одиночество? Сколько денег потрачено, лекарства ведь не дешевые. Мне стало стыдно за себя, ужасно стыдно. Столько хлопот из-за того, кто даже этого недостоин. А еще, было обидно за то, что среди тех, кто меня окружал, не было таких людей. Таких теплых, пусть и скрывающих эту теплоту за грубоватой прямотой. В моей голове не умещался факт того, что мне могут помочь, еще больше мне сложно было понять это от того, что помог совершенно неизвестный человек. Она как медведь из сказки, живет тихо в своей берлоге, жизнь идет своим чередом, а тут я. - Я, конечно, не супер какой повар, но это единственный суп который я умею готовить, - Макс вернулась в комнату с тарелкой горячего бульона и пододвинув лекарства поставила ее на табуретку, - Если все съешь, получишь десерт. А сейчас давай сюда градусник.       Она протянула руку, получая от меня термометр, и удовлетворенная отсутствием высокой температуры вновь удалилась на кухню. Я же набросилась на суп. Куриный бульон, с небольшим количеством моркови и лука которые плавали среди кусочков картошки и крохотных макарошек звездочек. От куриных ножек, о которых, судя по всему, пела Макс в супе осталось лишь само мясо, заботливо снятое с кости, очищенное от кожи и распотрошенное чтобы не рыться в тарелке и не возится с костями в процессе трапезы. От такого внимания у меня навернулись слезы и дабы не расплакаться я активнее загремела ложкой по тарелке поглощая один из самых простых, но самых вкуснейших супов в моей жизни.       На десерт мне досталась горсть таблеток, конфета с черносливом солидных размеров и кружка горячего чая. После чего меня снова унесло в объятия Морфея. Следующие два дня были своеобразным раем, если не считать боль во всем теле. Я спала, ела и принимала лекарства, даже второй глаз начал открываться. Мне не хотелось думать, что скоро все подойдет к концу, а оно должно, это неизбежно. Мне придется вернуться домой и понимание этого было самым тошным. После этого уюта и спокойствия, мне не хотелось возвращаться в ад. А он меня ждал. Какая наглость исчезнуть из дома на несколько дней. Что же мне достанется? Розги? Очередная сломанная швабра о мой хребет? А на сладенькое часовая лекция о том какое я ничтожество позорящее семью. Эти мысли приводили меня в отчаянье, поэтому я загнала их подальше до самого конца моего пребывания в этом уголке простого счастья. Макс.       Она ушла, рано утром, встала, собралась, поблагодарила меня за все и ушла. Обещала возместить мои финансовые расходы на нее. Глупая, кому оно нужно то? После ее ухода стало даже как-то странно. Квартира снова наполнилась тишиной. Не то чтобы с Евой тут было шумно, но было по-другому. Готовить больше не было необходимости, как и следить за порядком больше, чем меня устраивает. Исчезла эта небольшая приятная суета и пришло понимание что именно этого мне, наверное, не хватало очень давно. И было не важно, что мы ничего не знали друг о друге кроме имен.       Жизнь снова вошла в свое привычное русло. Сон урывками, одна работа, прогулки с Мраком, вторая работа, чай с бутербродами. Ева больше не попадалась мне на глаза. Пока, не пришла пора плановой уборки полов в библиотеке. Там я увидела ее спустя неделю после всего произошедшего. Она сидела за одним из столов сосредоточенно, глядя в справочники по архитектуре. Синяк сошел, на аккуратном носу красовались очки в тонкой металлической оправе. Странно немного, но у меня как груз с души упал, по крайней мере она живая. Но одновременно с этим у меня возник некоторый внутренний конфликт. А почему это меня вообще волнует? Чужая жизнь и чужие дела. Все снова на месте. Я драю полы, она меня не замечает, как и все остальные. С этими мыслями я настолько увлеклась шлифовкой полов активно размахивая шваброй, что даже незаметно для себя начала ворчать, как обычно делаю это когда кто-то из студентов натаптывает по чистому. Остановило меня лишь легкое касание пальцев к спине заставляя застыть на месте. - Привет Макс, - раздался теплый тихий голос за спиной, заставляя обернуться.       Я стояла рядом с Евой, точнее с ее стулом и еще чуть-чуть снесла бы его своим задом в таком яростном надраивании полов погрузившись в свои мысли и не глядя куда пячусь. Девушка даже не подняла на меня взгляда, она была слишком увлечена литературой или делала вид что увлечена. Как неловко. Я промямлила в ответ: “Привет, Ева”.       Дьявол, чего так нервничать то? Мой полы давай. Все в порядке. И не смотри на нее. Смотри в пол и заставь его блестеть, пока глаза слепить не начнет от чистоты. Все идет как должно идти. Я покрепче схватилась за швабру.       Как бы ты не отгораживался от людей, как бы порой тебе не было комфортно в уединении, иногда тебе нужен кто-то, к кому-то тянет. Голодная лохматая псина по имени Одиночество иногда вырывается из комнаты, скребет тебя изнутри, воет. Требует свою кость. Такое происходит. Я не страдаю, это дискомфортно, но я умею загонять это чувство назад. Но почему сейчас это вызывает некоторые сложности? Почему хочется провести с кем-то немного времени? Нужно бы остановить это. Но что-то я пока не в силах.       Мы встретились еще не единожды в той библиотеке. Моя уборка стала там внеплановой. Какая разница, никто ведь не следит за лишними телодвижениями уборщика. Мы виделись вечером перед самым закрытием, когда уже практически никого не было, обменивались приветствием и продолжали заниматься каждый своим делом. Сидела она там специально в ожидании меня или действительно была так загружена учебой оставалось загадкой. Я даже не могу вспомнить видела ли я ее так часто в библиотеке до нашего знакомства. Люди, конечно, разные, с разными целями в жизни, но какое удовольствие торчать с утра до вечера на учебе? Хотя может мне все это только, казалось, это у меня поехала крыша и ничего в этом не было, все являлось таким каким есть.       Я даже почти успокоилась, пока у меня не появилась срочная работа и мне пришлось ограничить свои походы в библиотеку. Тогда действительно начало происходить что-то подозрительное. После уборки я несколько раз наблюдала Еву в предбаннике у выхода из универа, куда обычно запускали погреться Мрака. Девушка трепала его за ухом и оживленно что-то рассказывала, но это оставалось тайной, и только они знали о чем была речь. Так-как завидев меня направляющейся к выходу, Ева обычно давала деру, делая вид что секундой назад она не сплетничала с псом. Это вроде ничего не несло за собой негативного, но подозрения что девушка за мной следит вернулись. Нужно было все прояснить, для себя уж точно. Что мне кажется, а что мне не кажется.       Одним из вечеров я оставила Мрака в предбаннике, сама же вышла на улицу, прижимаясь поближе к стене и наблюдая за ничего не понимающим Мраком. Сдурела совсем хозяйка, наверное, думал он, меня в тепло посадила, а сама мерзнет стоит, совсем крыша потекла. И правда, какова была вероятность что Ева выйдет к псу сегодня. Это происходило, но не ежедневно. Двадцать минут на октябрьском холоде оправдали ожидание.       Ева осторожно, вышла в предбанник будто воришка, пробравшийся в чужую квартиру, оглянулась по сторонам, и явно не ожидав увидела меня. Такой реакции я конечно не ожидала. Нет чтоб спокойно выйти и сделать вид что вы сами все дураки, она что есть силы драпанула обратно в универ, ну а я вслед за ней, Марк залаял, и даже баба Маня проснулась, потому что за спиной из вахтерской будки мне донеслось «Чего разбегались»!       Что сказать, Ева неслась по лестничным пролетам будто за ней сам дьявол гнался, да и ноги у нее были длиннее. Я отставала, но где-то она остановится все же должна, универ не бесконечен. На четвертом этаже шаги стихли, даже, кажется, хлопнула дверь. Еле дыша, я поднялась оставшийся пролет. Старость не радость. Тридцать лет ни ума, ни легких нет. На этаже была тишина и пустота. До лестницы на другом конце коридора так быстро не добежишь значит она где-то рядом. Мужской туалет? Неплохой выбор. Я, чувствуя себя хищником, загоняющим добычу, скрипнула дверью в помещение, тихо, две кабинки двери в которые прикрыты, но не закрыты на защелку. Я толкнула одну дверь, и из второй выскочила Ева, но тут же была схвачена за руку и затащена обратно в кабинку мужского туалета, в которой и одному человеку было тесно, а двоим тем более, а еще и пусть в легкой, но все же в верхней одежде, а смрад там стоял еще тот. Впрочем женские туалеты чистотой тоже не отличались, а то были и еще хуже.       Ева была красная как переспелый помидор и тяжело дышала. - Я все никак не пойму ты следишь за мной что ли? - нахмурилась я, расставляя руки по разные стороны от девушки и опираясь о стенку кабинки. - Нет, да, не совсем, - девушка в своем репертуаре пыталась смотреть куда угодно, но только не на меня. - На меня смотри, - немного грубовато рыкнула я, щелкнув пальцами перед ее носом, от чего она сжалась и едва не попыталась слиться со стеной начиная дышать еще чаще будто у нее вот-вот какой-то приступ случится, - Тихо. Спокойно. Дыши давай. Вдох, выдох, помедленнее. Я же не убиваю тебя.       Ева лишь закивала, пытаясь следовать инструкциям и вроде даже ее немного отпустило. - Я же не убиваю тебя. Хотя этот запах туалета убьет нас обоих сейчас. Идем отсюда, - кое как мы выбрались из тесной кабинки, - ты чего убежала то? - Страшно было, - выдавила девушка и сделав еще пару вдохов отправилась к умывальнику, - я хотела всего лишь предложить угостить тебя стаканчиком кофе. Ничего дурного, - включив холодную воду Ева умылась, приводя себя в порядок, - но не знала, как это сделать. Это сложно мне дается, да и ты суровая всегда такая. - Серьезно? Я больше недели хожу драить библиотеку не по плану, ты сидишь тут до ночи. Мы практически одни, а ты каждый раз просто не решаешься предложить мне кофе? А я смотрю ты совсем не ищешь легких путей, - я невольно рассмеялась, - так меня на кофе еще не приглашали. - Не смешно, - Ева улыбнулась, - ну почти не смешно. - В следующий раз если решишь меня куда-то позвать, просто скажи мне об этом. - А можно будет позвать еще раз?       Девушка взглянула на меня совершенно серьезно с какой-то неприкрытой надеждой.