-
21:00 — Магазины закрываются. 22:00 — На ночь отключаются все кабельные сети. 23:00 — Раздаётся предупредительный звонок. 00:00 — Всем отбой. Это часовой механизм, жёсткий график, который нужно соблюдать семь дней в неделю, пятьдесят две недели в году, каждый год. Джинён никогда не был из тех, кто рискует, поэтому ещё до начала всего этого он уже был в постели и крепко спал к тому времени, когда наступал отбой. А сейчас… Что ж, он просто не может позволить себе роскошь идти на ещё больший риск, чем тот, на который он уже пошёл. Поэтому, когда чья-то ладонь внезапно накрывает его рот, заставляя проснуться в три часа ночи, Джинён чуть не кричит, и ему удаётся сдержаться, только безжалостно кусая внутреннюю сторону собственной щеки. Требуется несколько мгновений, чтобы его сердце успокоилось, а глаза привыкли к темноте, но эффект выброса адреналина длится гораздо дольше. Как только ему наконец удаётся расслабить своё тело, рука, прикрывающая его рот, убирается, заменяясь ласковыми, но настойчивыми губами. Джинён потакает ему (и себе) всего несколько мгновений, прежде чем оттолкнуться, поднимая локоть, чтобы резко ударить в то, что, как он надеется, является животом другого мужчины, потому что он действительно мало что видит в темноте. — Ай! Зачем ты это сделал? — Слова произносятся шепотом, но оскорблённая интонация слишком отчётлива. — Джексон! Ты знаешь, как опасно тебе здесь находиться? Что, если тебя поймают?! Яркие глаза сверкают в темноте, когда тёплая рука скользит по его шее сзади. — Да, но я скучал по тебе.-
Вероятность заболеть в какой-то момент жизни в поселении составляет 10%. Над сокращением числа всё ещё работают. Вероятность умереть преждевременной смертью в поселении составляет 2%. Процент населения, живущего в бедности? 0%. Просто несколько холодных неопровержимых фактов, статистика, которая публикуется для общественности каждый год, чтобы информировать об огромном прогрессе общества. Совершенно очевидно, что это впечатляет. Теперь немного секретной информации. Точных данных по этому поводу нет, но подсчитано, что в среднем существует 5% вероятность того, что кто-то забудет принять подавляющие препараты в какой-то момент своей жизни. Не самый желательный процент, но, учитывая, что данное число держится на протяжении всей жизни человека, это чертовски хорошо. Правление очень этим довольно. Одного раза никогда не было достаточно, чтобы человек проявил какие-либо серьёзные отклонения от ожидаемого поведения. Но если мы рассмотрим один конкретный случай, шансы могут быть неисчислимыми. В конце концов, каковы были шансы, что два человека забудут принять свои подавители в один и тот же день, случайно вступят в физический контакт друг с другом и влюбятся? Если бы правлению задали такой вопрос, они, скорее всего, посмеялись бы. Но иногда чистая вероятность превосходит достоверность.-
Динь-Динь-Динь! Джинён мгновенно оказывается в дверях, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица, когда всё, что он хочет сделать, это улыбнуться в предвкушении. Дверь распахивается, открывая такое же застывшее лицо, хотя Джексон выглядит почти болезненно из-за того, сколько усилий ему требуется, чтобы сдержать свои эмоции. — Вот ваша почта, сэр! И ещё довольно большая посылка. — Благодарю вас! — Джинён осторожно берёт стопку конвертов из рук Джексона, их белые перчатки соприкасаются лишь на мгновение. — Кстати, не могли вы бы помочь мне занести посылку внутрь? Я полагаю, это новая полка, которую я заказал, и, честно говоря, я не совсем уверен, как её установить. Джинёна почти тошнит от того, как фальшиво звучат его слова, но это необходимо, даже если кажется, что вокруг них никого нет. Предполагается, что внутри дома безопасно, но в любом общественном месте вы уже никогда не можете быть уверены. — О, правда? — Вынужденная озабоченность в голосе Джексона также вызывает у Джинёна желание броситься вперёд, поэтому он просто кивает. — На самом деле вы моя последняя остановка на сегодня, и у меня есть некоторый опыт в установке полок. Я мог бы помочь вам, если хотите? — В самом деле?! — Джинён думает, что он немного переборщил со своей бурной благодарностью, но на данный момент ему всё равно. — Это было бы здорово! Вот, проходите внутрь. Каждый из них хватает коробку за край, довольно легко поднимая её между собой. Они заходят внутрь, и Джинён быстро захлопывает дверь пинком. Почти сразу же его заключают в объятия, дыхание покидает его легкие в коротком смехе, когда он пытается не упасть назад, его руки поднимаются, чтобы обхватить слишком знакомую фигуру. Джексон тоже тихо смеётся, и какое-то мгновение они просто стоят там, наслаждаясь теплом другого тела. — Чёрт возьми, я хотел бы делать это, когда захочу. Знаешь, как трудно сдержаться, чтобы не поцеловать тебя в ту же секунду, как ты откроешь дверь? — Голос Джексона грубоват, когда он говорит в его плечо. — О, поверь мне, я знаю, — отвечает Джинён, и его уши немного краснеют от смущения. — Итак, — глаза Джексона наполняются озорством, когда они наконец отрываются друг от друга, их руки сцеплены, перчатки давно сброшены где-то по пути, потому что каждая секунда, когда они могут касаться кожи к коже, — это секунда, которую нельзя тратить впустую, — как думаешь, сколько времени требуется, чтобы установить полку? — Надеюсь, достаточно много. — Джинён только успевает вздохнуть в ответ, прежде чем Джексон прижимает его к двери, целуя так, будто их время уже истекало. Они оба знали, что это так.-
В защиту правления можно сказать, что, возможно, не всё это было чистой случайностью. Джинён работает архивариусом. Вначале, когда его впервые назначили на эту должность, он действительно понятия не имел, что означает это слово. Архивариус. Всё, что ему сказали, это то, что он будет рыться в книгах, и всё. Джинён хорошо справляется со своей работой. Вернее, хорошо справлялся. Он по-прежнему избавляется от всех книг, содержащих какие-либо запрещённые слова (включая любовь, похоть и многие другие), но его усердие в отношении поселения изменилось, когда однажды он обнаружил, что действительно читает одну из них. Разумеется, это было строго запрещено. Джинён всё ещё не был уверен, что заставило его сделать это в тот день. Но одно вело к другому, пока однажды он не «забыл» принять свои подавители. (Это был день, когда он узнал истинное определение «архивариус» и понял, что он полная противоположность.) В тот же день один почтальон споткнулся о его ковёр и упал прямо на него, невольно нарушив второе по важности правило отсутствия физического контакта. В то время они оба были обезумевшими, напуганными непростительным проступком, который только что совершили. И вот теперь они были здесь, в настоящем, нарушая самое важное правило из всех без единого сожаления.-
— Джексон, ты такой щеночек. — Что? — Джексон в замешательстве смотрит на Джинёна с того места, где он сейчас растянулся на ковре, положив голову на колени своего парня. — Щеночек. Это было в одной из книг, которые я читал. Джексон подозрительно вглядывается в его ухмылку. — Это хорошее сравнение или плохое? — Хорошее! — сразу отвечает Джинён, но глаза Джексона всё ещё прищурены. — Ещё там была фотография, и она была такой милой! Я не могу показать тебе, потому что она не соответствовала положениям, поэтому мне пришлось избавиться от неё… Голос Джинёна затихает в конце, и Джексон немедленно садится, протягивая одну руку, чтобы обхватить его лицо, а другой инстинктивно ищет тёплую ладонь. — Эй, мы ничего не можем с этим поделать, не тогда, когда мы уже в опасности быть пойманными. По крайней мере, ты сможешь сначала прочитать их все? Джинён кивает, и на его лице появляется лёгкая улыбка, когда Джексон оказывается на одном уровне с ним. — И я думаю, у меня и здесь тоже есть свой собственный щеночек Ван, так что всё будет хорошо! С этими словами Джинён взъерошивает волосы Джексона, получая в ответ нерешительный протест. — Ах, Пак Джинён!-
В тот роковой день, когда Джексон забыл принять свои подавляющие средства, не произошло ничего впечатляющего. Он был немного не в себе, поэтому проспал будильник, и в спешке, чтобы не опоздать на работу, он, честное слово, просто забыл их взять. Однако он никогда не забудет то чувство, которое он испытал в тот единственный момент, когда почувствовал тепло, которого никогда раньше не ощущал за всю свою жизнь. И эти карие глаза. Боже, эти глаза.-
— Ты когда-нибудь задумывался, если… — Джексон. — …Всё ещё. Ты никогда просто не думал, может быть, если мы… — Нет, Джексон, прошу тебя. — Но почему нет, Джинён? Почему нет? — … — Джинёни… — Отстань от меня, идиот! — Тогда ответь мне! — Я просто… я не хочу надеяться. — Почему? — Надежда опасна. Сны опасны. Это не просто то, что правление хочет, чтобы мы думали. Во всех книгах тоже говорится об этом, и везде одно и то же. — Ты уверен? Потому что ты говоришь, что в книгах есть много разных вещей. — …Я не знаю, Джексон, я не знаю. — Джинён, я думаю об этом. Всё время. О том, как бы это было, если бы я мог любить тебя свободно. — …Я тоже.-
В поселении нет тюремной системы. Полиции тоже нет, только обычные правительственные служащие. Здесь нет никаких письменных наказаний, потому что, чёрт возьми, здесь даже нет никаких законов. Все правила неписаны, настолько укоренившиеся в системе, что никому даже в голову не приходит подвергать их сомнению. Вы бы не стали сомневаться в такой очевидной вещи, как голубое небо, не так ли? Однако это не останавливает слухи. Слухи, которые шепчутся наедине в комнатах и постоянно занимают тёмные уголки сознания людей. Слухи о том, что происходит с теми, кто не подчиняется. Ни один из них не был подтверждён очевидцами, и, кроме того, не похоже, чтобы кто-то знал о ком-то, кто нарушил какие-либо правила. Но всё же. Скажем так, слухи… довольно неприятные. Все до единого. Но слухи должны были откуда-то начаться, верно?-
Лёгкие Джинена горят, и если бы он был один, то наверняка уже упал бы в обморок. Но Джексон впереди, кажется, что Джексон всегда впереди, тащит его за собой за руку, и, чёрт возьми, Джинён всегда был немного трусом, но он не собирается сдаваться перед Джексоном. Не в этот раз. Они узнали. Конечно, они узнали. И теперь они оба просто бегут, бегут, пока ноги заплетаются, грудь вздымается, пот капает, и Джинён чувствует, что может умереть, потому что больше нет сил так продолжать. Они находятся на краю поселения. Джинён знает об этом только потому, что Джексон сказал ему, крича через плечо, что они почти на месте, и чтобы он просто держался. Здесь есть деревья, камни, листья, другие вещи, которые Джинён раньше видел только в книгах. Он догадывается, что Джексон знает, где они находятся, только потому, что он почтальон и путешествовал по всему поселению по своей работе. Джинён редко покидает свой дом. За исключением того, что если они действительно находятся на краю поселения, а окружающий их лес убеждает Джинёна, что это действительно так, то Джексон, похоже, слишком уверен в том, куда он их ведёт. Он непоколебим, нет никакой путаницы, и, похоже, это больше, чем совпадение, что служащие не могут преследовать их на своих машинах из-за того, как близко расположены деревья. Это единственная причина, по которой они зашли так далеко. Именно сейчас Джинён понимает, что Джексон, должно быть, планировал это, что он не только думал о возможностях, но и действовал в соответствии с ними. Джинён думает, что он должен быть оскорблён тем, что Джексон не сказал ему, но когда он вспоминает, как он каждый раз отвечал на его вопросы, он чувствует себя только неловко. Он крепче сжимает руку Джексона и находит в себе силы сделать последний рывок, чтобы догнать его. Джексон поворачивает голову, чтобы посмотреть на него, удивлённый, когда Джинён теперь совсем рядом. Младший пытается ободряюще улыбнуться ему, сказать, что ему жаль, что он такой слабак, и что он это понимает, но он почти уверен, что всё, что ему удается сделать, это скорчить глупую гримасу. Впрочем, это не имеет значения, потому что лицо Джексона расплывается в ухмылке, достаточно широкой для них обоих. — Когда я досчитаю до трёх, прыгай, хорошо? — Джексону приходится почти кричать, чтобы парень услышал его, и на секунду сердце Джинёна сжимается от ужаса, но затем момент проходит. — Хорошо.-
Один. Два. Три.-
Они бродят целыми днями. Сначала у них закончилась вода, потом еда, и Джексона укусило что-то ядовитое, из-за чего его запястье болезненно покрылось язвами. Потом началась лихорадка, потом полупаралич, потом галлюцинации. Они окружены яркой зеленью и ягодами, к которым Джинён не осмеливается прикоснуться, потому что не может сказать, какие из них ядовитые, а какие нет. У него нет сил охотиться, и он не может оставить Джексона, чтобы найти воду, на случай, если другой заблудится и поранится. Джинён прижимается ближе, слабо дрожа на сильном ветру. Лезвие всё ещё у него в руках. Если бы только он был достаточно храбр, он мог бы просто… Джексон невнятно бормочет, уткнувшись лицом в его костлявое плечо, его собственные щёки впалые и покрыты грязью, а Джинён хочет заплакать, но не может, потому что его слёзные протоки высохли. Угасающее солнце окрашивает небо в красивые оттенки оранжевого и фиолетового, и Джинён укладывает их обоих, делая длинные, глубокие вдохи. Может быть, пойдёт дождь. Может быть, животное окажется достаточно любопытным, чтобы подойти поближе. Может быть, всё будет хорошо. Может быть, они не проснутся. Держа Джексона так крепко, как только он может, Джинён закрывает глаза.-
— Они обезвожены. Этого укусили — похоже, обычный жук. — У тебя есть лечебные листья от этого, верно, хён? Выглядит не так плохо, как в тот раз, когда Бэма укусили. Джинён приоткрывает один глаз, моргая. Сейчас темно, но над ними витает мягкий оранжевый свет. Над ними. Джексон. — Помогите, — хрипит Джинён, протягивая руку, и тотчас же высокого парня, который говорил о листьях, оттягивает другой мужчина, угрожающе смотря на Джинёна сверху вниз, призывая его встать и атаковать. — Джексон. — Откуда вы? — твёрдо спрашивает мужчина, и что-то в нём подсказывает Джинёну, что он лидер — может быть, это то, как остальные пристально смотрят на него в поисках направления. — Помогите, — тихо повторяет Джинён, нащупывая руку Джексона, и один из них, стоящий с краю группы, колеблется. — Хён, у меня есть лекарство… — он медлит, доставая пучок сухих листьев. — Мы должны помочь. Джинён изо всех сил пытается выдавить из себя хоть слово, прерывисто выдыхая. — Пожалуйста. Рот лидера сжимается в тонкую линию. — Хорошо, Ёндже, давай сюда лекарство. — На мгновение он всё же сомневается. — Гём, Бэм, дайте им немного воды, но Марк, следи за ними обоими. Джинён выдыхает дрожащее «спасибо», когда высокий парень спешит помочь ему сесть. Вкус воды на губах ощущается как рай, и он с благодарностью пьёт, немного задыхаясь в спешке. — Эй? С твоим другом всё будет в порядке, я видел и похуже. — Ёндже, если его так зовут, оглядывается, чтобы ободряюще улыбнуться ему, и сердце Джинёна подпрыгивает, лёгкие выдавливают дрожащий всхлип. — Большое вам спасибо. — Пока не благодари нас. — Лидер опускается на уровень глаз Джинёна, внимательно наблюдая за ним. — Меня зовут Им Джебом, и сейчас ты расскажешь мне, кто вы и почему здесь. — Я Пак Джинён, а он Джексон Ван, — отвечает Джинён, пытаясь на мгновение опомниться. — Мы бежим… Мы из поселения. Тихий рыжеволосый парень, стоящий над ними, что-то шепчет. — Прямо как мы, Джебом. Джебом хмурится, и другой парень с горящими глазами, подающий Джексону воду, с надеждой оглядывается. — Хён, они могут остаться? Глаза Джинёна расширяются — он не может поверить в то, что слышит, это большее, на что он когда-либо мог надеяться. — Бэм, мы не можем… — Джексон… это его имя, правильно? — быстро говорит Ёндже. — Он выглядит так, словно когда-то был сильным. Хён, они могли бы присоединиться к нам. — Дже, ты не помогаешь, — вполголоса бормочет Джебом. — Я думаю, они будут полезны, — высокий парень, который дал Джинёну воды, смотрит на него сверху вниз с невинным любопытством, изучая его одежду и волосы. — Хён, можно? Джебом выглядит усталым от этого противодействия, что, как в конце концов поймёт Джинён, случается очень часто. Он вздыхает. — До тех пор, пока они не будут в состоянии тянуть свой собственный вес самостоятельно, когда им станет лучше, — ворчит он. — Хорошо. Джинён тянется к руке Джексона, когда двое ближайших к ним парня радуются, крепко обхватывая её пальцами, отмечая, что опухоль на другом запястье уже начинает выглядеть лучше. Он с уверенностью понимает, что они на свободе, затем, когда Джексон слабо сжимает его руку в ответ. Его глаза всё ещё закрыты. Снова они встают и идут дальше, и снова они делают это вместе. Но на это раз, положив руку на плечо рыжеволосого парня — Марка, стараясь не споткнуться, пока Джебом и Ёндже идут впереди, а Джексону помогают два болтливых парня, Джинён понимает, что они справятся. Пока они вместе, Джинён может всё.