***
Солнце ярко светило, ослепляя глаза. Кристальные бабочки порхали над лозами винограда. Винокурня вся сияла, будучи приведённой в порядок. Для Дилюка винокурня оставалась единственной гордостью. Родное поместье было продано, а семьи и вовсе не было. Одиночество стало верным спутником. Знойная жара. Когда-то Дилюк обожал жару. Сейчас же приходилось скрываться под толстым слоем одежды, скрывая собственные глубокие шрамы. Когда-то идеальные пушистые алые волосы выглядели настолько хорошо, что любая проходящая мимо девушка начинала завидовать. После долгих путешествий от прекрасной копны волос осталось не так много: длинные волосы возле лица сильно обгорели, оставляя неаккуратные концы, а сам цвет стал более блеклым — новый темп жизни мужчины не давал ни минуты для ухода за собой. Да даже на сон оставалось не больше четырёх часов. Было ли ему тяжело? Без сомнений. Сил было мало, но Дилюк всегда помнил, что работа ждать не будет. Он и так слишком многое выпустил из собственных рук, ведь всё так навалилось на достаточно хрупкие плечи тогда ещё совсем юного мальчишки. Восемнадцать лет — взрослое оперение только заканчивало своё формирование. Любимая лошадь радостно приветствовала своего хозяина, подставляя свою голову под тёплую руку. Те, как и всегда, скрывались за перчатками, лишь сильнее показывая свою отдаленность от целого мира. Лошадь уже была готова к отправке в самый город, пока Дилюк заканчивал с собственными размышлениями. Увереннее хватая поводья в собственных руках, рыжеволосый неспеша направился к привычным каменным стенам. Четыре года. Прошло уже четыре года. Весь Мондштадт успел измениться к возвращению молодого господина. Вот уже и винокурня не казалась такой же как в детстве, а Спрингвейл успел чуточку разрастись, сообщая мастеру о том, что с охотой в регионе дела обстояли лучше некуда. Вот на мосту появился совсем маленький мальчишка, кормящий голубей. Может быть, Дилюк и видел его в стенах города, но тот был и вовсе крошкой. Так случилось и с малышкой Кли, которая при первой же встрече назвала мастера Дилюка слишком угрюмым дядей. Но когда-то он встречал и ведьму Алису, да и совсем маленькую Кли успел подержать на руках. Всё было совсем иным. Более светлым, тёплым, миролюбивым. Казалось, что той спокойной жизни больше не существует. Та живёт лишь в потухших сердцах, где-то на дальней полке, хитро скрываясь. Всё стало совсем иным. Иной стала и родная таверна. «Доля Ангелов». Казалось, с уходом мастера Крепуса всё должно было рухнуть. Не было больше того человека в семье Рагнвиндров, который был бы способен управлять таким значимым бизнесом. Дилюку казалось, что в старых стенах до сих пор слышен хрипловатый смех любимого отца. Он продолжал отдаваться в ушах, намекая на то, что нет здесь места юному мастеру. Руки тряслись. Кадры из забытого прошлого вновь возвращали его назад. Тогда, когда всё было хорошо. Он надеялся, что продав поместье сможет наконец-то избавиться от призраков прошлого, но что-то шло не по плану. Таверна пуста. Сегодня она должна открыться позднее, чем обычно. Дилюку это играло только на руку — его здесь не было уже долгие годы. Хоть и казалось, что в этом месте застыло время, но всё же что-то успело измениться. Хотелось заметить как можно больше отличий. Лишь бы не вспоминать тот самый день. Дилюк сумел немного успокоиться, раскладывая стаканы и бокалы по местам, предварительно начисто натирая их. Чтобы спокойно открыться нужно было ещё раз проверить зал и принести парочку новых позиций из местного подвала. Пропутешествовав четыре года, молодой господин зря времени не терял, стараясь стать лучше. На юные плечи упал самый крупный бизнес Мондштадта. Большие поставки и немыслимые объёмы производства вина. Для мальчишки, что не был готов связать свою жизнь с бизнесом, такой объём работы был и вовсе практически невозможен. Особенно, когда где-то в сердце жил один лишь траур, а на лице отражалась скорбь всего белого света. Было только сложнее, но ведь трудности делают нас сильнее, верно? Молодой мастер старался думать в более позитивном ключе, приплетая к изначальному своему заданию и парочку более побочных. Заключение новых договоров о поставке и поиск новых идей для вин — становились достаточно важной задачей. Хоть мужчина и не любил никогда вино, но он смог стать дегустатором. Он подбирал лишь те вина, которые, как ему казалось, могли запасть в души свободных мондштадцев. И лишь длинные отчёты о работе таверны сообщали о верных решениях молодого винодела. Гордился бы им отец? Дилюк был не уверен. В последние годы жизни тот и вовсе старался направить единственного наследника на путь собственных мечт. Если бы только Дилюк знал о... Шум в голове прервал тягостные размышления. Подвальная дверь стала выглядеть менее опрятно — на массиве дерева отпечатался след от ладони. Мужчина вновь неосознанно использовал собственный глаз бога. Какой же это стыд для молодого господина.***
Таверна уже успела открыться для всех посетителей. Сегодня первый день работы Дилюка спустя долгие годы. По этому поводу ожидалось множество посетителей, которых стоит достойно обслужить. И сам Дилюк боялся подобной ответственности по отношению к себе. Страх, что он сможет всех подвести уже давным давно появился в молодом парне, рубя под корень многие действия. Чарльз, понимая то, как тяжело может быть молодому мастеру, пообещал, что останется на подстраховку. Всё же он переживал и надеялся на сегодняшний успех. Высокий конский хвост, чистая белая рубашка, прикрытая новым жилетом и конечно же пара молочных перчаток, скрывающихся где-то под манжетами рубашки. Непослушная чёлка постоянно лезла в рубиновые глаза, из-за чего мужчина часто смахивал её в разные стороны, стараясь хоть немного улучшить положение. Первые посетители заняли своё место, восхищаясь вкусом вина. Дилюк был рад слышать лестные комплименты, ведь это лишь значило то, что бизнес процветает. Дверь таверны шустро открывается, впуская в помещение молодого капитана кавалерии. Нынешний капитан был любимцем народа. Высокий, статный, кожа отливала будто золотом на солнце. Яркая внешность и необычные одежды лишь ещё сильнее подчёркивали его на фоне других. Мужчина будто бы выходец не этих земель. Дилюк знал этого человека. Знал, скорее всего, лучше, чем кто-либо другой. И именно его парню не хотелось видеть больше всего. Сэр Кэйа направлялся всё ближе к барной стойке. От мужчины веяло холодом, подобно смерти. Дилюк вздрогнул, желая спрятаться за стойку. Четыре года разлуки — подобно бездонной пропасти. Смуглые ладони в перчатках без пальцев легли на столешницу. Мужчина подзывал бармена, заказывая свою излюбленную полуденную смерть. Юный мастер беззвучно выполнял чужой заказ, стараясь никак не реагировать на капитана. Рядом с мужчиной подсаживается молодая монашка. Та и вовсе была не похожа на привычную сестру из собора. Потрёпанные одежды, острые украшения на пальцах, похожие на когти. Девушка явно хорошо ладила с капитаном Кэйей. Та смотрела с презрением на молодого магната, чем только сильнее напрягала Дилюка. — Слышала, орден бездны вновь не сидит сложа руки. Если что — могу тоже помочь. — девушка болтала жидкость в бокале. — Мы сейчас разбираемся с этим вопросом. — Кэйа поправляет собственную повязку, прикрывая глаз. Дилюк сразу же отвернулся, показывая, что не подслушивает. Парень слушал каждое чужое слово, подчерпнув много новой информации. Дилюк радовался отсутствию какого-либо контакта с капитаном. Таверна готовилась к закрытию и высокий мужчина ушёл вместе с той монашкой. Аловолосый был рад такому исходу событий. Только вот сердце сильно болело, заставляя парня опираться о столешницу стойки. Всё же чувства, что горели когда-то ярким огнём, вспыхнули вновь.