Лимб

Кровать усыпана лепестками роз, в воздухе ощущается их еле уловимый аромат, согреваемый десятками маленьких свечей. Гомер опять где-то накосячил и теперь нервно копошится, натягивая на подушку свежую наволочку. Звезды сложились как нельзя удачно – сегодня день всех влюбленных, и ему не придется делать несколько подарков. Все можно уместить в один чудесный жест. Полоска света от приоткрытой двери кажется как будто нарисованной – такая яркая. В коридоре слышится топот ног, удаляющийся, вниз по ступенькам. Звонкий смех – эти дети опять балуются. Гомеру пришлось напрячь родственников, и только дед согласился присмотреть за ними. Было решено отправить всех в кино. Или в парк? Гомер сам уже забыл, но вручил отцу деньжат, чтобы тот несколько часов отвлекал детей. Наверное, они уже собираются и наконец-то сваливают. Сегодня все должно быть идеально. Неразборчивый вопрос, ответ Лизы, затем снова бурчание. Парочка слов, и дверь захлопывается. Наконец. На часах 7 вечера, но Мардж еще нет дома. Возле кровати, на маленькой тумбочке, стоит ведерко со льдом, в котором остужается любимое шампанское жены. Гомер настолько часто ошибался в своей жизни, что этот напиток уже стал синонимом для «прости меня». Стоит задуматься, действительно ли теперь игристое настолько любимое? Дверь снова захлопнулась, Гомер потуже затянул пояс халата и примял ладонью оставшиеся волоски на своей голове. Неторопливые шаги, полосочка света исчезла, и комнату залил свет коридора. - Здравствуй, дорогая, - мужчина кокетливо подмигнул и поспешил подойти к своей супруге, чтобы забрать ее сумочку. Пальцы скользнули по ее плечу, сумка отлетела в сторону. Он начал мягко массировать ее плечи, целуя ее щеку, а затем шею. - Ох, Гомерчик… - она вздохнула. Он отошел, чтобы игриво потянуть за поясок халата, который уже через пару секунд упал на пол. Но вместо восторженного возгласа и загоревшихся глаз жены, Симпсон увидел лишь разочарование и усталость. - Что случилось, Мардж? – Гомер резко погрустнел и даже слегка разочаровался. Он ведь так усиленно готовился извиняться, потратил деньги на цветы, даже побрился, в конце концов. Мардж опустила глаза и присела на пуфик к трельяжу. - Я была на школьном собрании, и каждый учитель снова жаловался на Барта! – она закрыла лицо ладонью, - Я устала от его поведения, устала слушать о том, как все ненавидят моего сына, что он неуправляем! Казалось, что она сейчас заплачет. - Я устала от того, что он никогда меня не слушается. Ты для него даже не пример! – она убрала руки и посмотрела на своего мужа с укоризной, а затем, осознав, что сказала, свела брови и снова опустила голову. Сердце будто остановилось на миг, а потом громко забилось в голове мужчины. Он сгорбился, его и без того толстый живот выпал еще больше. Тишина будто поглощала все вокруг, но Гомер не понимал, чего боится больше – этой самой тишины или того, что может быть после нее. - И я также устала от того, что ты снова соврал мне, - снова сказала она. Мардж не хотела смотреть на мужа, она злилась, но не хотела, чтобы он увидел полнейшее разочарование в ее глазах. Она терпела многие годы, она надеялась на то, что Гомер исправится и поймет, что семья – это серьезно, что браком пренебрегать нельзя, а испытания любви на прочность не всегда приводят к ожидаемому результату. Она всегда терпела и думала, что с каждой ссорой, с каждой ошибкой их любовь будет только крепнуть, но она оказалась хлипким мостиком, не выдерживающим груза. Гомер не знал, что сказать. Понимал, что нужно, но в голове была пустота. - Прости меня, Мардж, - коронная фраза сорвалась с его губ, он упал на колени, положив ладони на ее бедра, - Я сделаю все, чтобы загладить вину! Ты ведь простишь меня? Я люблю тебя! Мардж продолжала смотреть куда угодно, но не на мужа. Раньше эти слова вселили бы в нее надежду, ей стало бы тепло, хоть на долю секунды, но теперь внутри росла пустота и холод – она ничего не почувствовала. - Прости, Гомерчик, но мне нужно побыть одной. Эти слова ударили как гром. Мардж убрала руки мужчины и встала, подняв сумку. - Скажи детям, что я у сестер. Она вышла и закрыла за собой дверь, комната опустилась в полумрак. Тени свечей словно водили хоровод и смеялись. Этот тупой толстяк опять облажался. Мардж села в машину. В голове снова забегали мысли о том, как пару дней назад Гомер пришел домой настолько пьяный, что не мог даже стоять на ногах, дополз до дивана и бросил в семью смятую бумажку. Скачки, проигрыш. Нет денег, нет накоплений. А она просила его, умоляла – только не потеряй деньги. Каким-то чудом Симпсонам удалось накопить приличную сумму, о которой раньше можно было только мечтать. А теперь этого всего нет: ни денег, ни доверия, ни любви… Ей хотелось выть. Но у нее не было сил. Она сжала руль, ища в нем спасение и опору. Ей даже не хотелось сетовать на своего непутевого мужа сестрам, которые обязательно поддержали бы ее, язвя и говоря о том, какой он тупой и жалкий. Она всегда защищала его. Она всегда была его поддержкой. И ожидала того же от него. Но, как нельзя заставить человека полюбить, нельзя и ждать, что он будет поступать так же, как ты. Впервые за очень долгое время Мардж захотелось выпить. Так она и сделала. Невыполнимая миссия – она знала лишь забегаловку Мо, но пойти туда ей не позволит ни гордость, ни осознание того, что там обитают все его собутыльники-друзья. Одиноко пить, ощущая гнет заинтригованных глаз – даже сейчас мурашки побежали. Ей не хотелось выносить сор из избы, ей не хотелось объясняться перед Мо и слышать его сальные подкаты, придумывать глупые отмазки, почему это здесь она, а не Гомер, да и как это, не пьет?! Но она понимала, что избы то уже нет, а приставания могли бы хоть чуть-чуть ее отвлечь. Рано или поздно люди все равно узнают. Она припарковалась возле таверны и еще с минуту сидела, слушая, как гудит мотор. Внутри боролись самоуверенность и страх. Но какая-то внезапная вспышка храбрости заставила Мардж заглушить машину. Дверь в заведение открывалась легко, внутри пахло потом и сигаретами. Мо, увидев Мардж, сначала испугался, но, заметив, что она одна, широко улыбнулся. - Мидж! Не ожидал тебя здесь увидеть, - он закинул влажное полотенце на плечо и облокотился на столешницу, когда женщина подошла поближе, - А.. а где Гомер? - Привет, Мо… - она слега замялась. Барную стойку облюбовали завсегдатаи, всего несколько человек. Странно, ведь сегодня вечер пятницы. Они расползлись в разные стороны и угрюмо глядели в кружки, изредка делали большие глотки и со стуком возвращали кружку на место. - Гомер… Знаешь, Гомер весь день провел с детьми и так утомился… решил в честь праздника сделать мне подарок, - ее голос слегка повысился, но она, прочистив горло, улыбнулась, - А я подумала, почему бы не воспользоваться моментом. Она увидела, как Мо нахмурился, но через секунду снова улыбнулся и взглядом показал на свободный стул. - Я налью тебе кружечку. Выдохнув от облегчения, Мардж осмотрелась. Диваны напротив барной стойки пустовали, лишь в самом дальнем углу свет лампы перемешивался с клубами сигаретного дыма. Пройдя вперед, она увидела, как учительница Барта, Эндна Крабаппл, грустно курила, подперев ладонью голову. Совсем одна. - Знаешь, Мо, я с тобой еще поболтаю, - Мардж взяла наполненную кружку, - Но там сидит миссис Крабаппл, наша учительница, пойду лучше к ней. Она увидела, что мужчина не особо обрадовался, но кивнул: - Конечно, Мидж, женская компания в таком месте сильно скрасит твой визит. Держа в руках кружку, она еще раз посмотрела в сторону столика, где сидела Эдна. С одной стороны, эта женщина сегодня весь вечер хаяла ее сына, а с другой… а что с другой? - Добрый вечер, - неловко сказала Мардж, подойдя к дивану. Эдна резко подняла голову. Кажется, не ожидала здесь кого-то увидеть. - Привет, Мардж, - ответила она, обе замолчали. - Я вам не помешаю? - Ха! Эдна поерзала на диване, выпрямляясь, и положила ладонь на стол, приглашая сесть. - Надеюсь, ты не следишь за мной, чтобы убить, - хихикнула она, но в ее голосе не было радости, - у нас с Бартом совсем не дружеские отношения. Мардж села напротив и аккуратно потянулась за подстаканником. - Господи, нет, - неловкий смешок, - Я просто увидела вас и подумала, что… - Значит, здесь я не учительница, поэтому давай без твоих «вы», - Эдна прервала ее и улыбнулась. Мардж кивнула и взялась за кружку: - Тогда давай выпьем за то, чтобы узнать друг друга как подруги. Глухой звон стекла. Пара глотков. Тепло расплескалось по желудку, перемешивая страх, злость и неловкость. - Ты тут уже давно? – спросила Мардж, понимая, что Эдна уже немного пьяна. - После собрания сразу сюда, - она снова закурила, - Я думала, этот дурак Скиннер составит мне компанию, но зачем ждать чего-то от маменькиного сынка? Мардж кивнула, делая глоток. Выпады в сторону мужчин подстрекали ее сказать что-нибудь и про Гомера, но она была слишком трезва. Пиво на вкус было отвратительным, но желание напиться никуда не делось, поэтому Мардж подумала, что если пить быстрее, цель будет достигнута. И уже через 5 минут полностью осушила стакан. - Можно попросить у тебя сигаретку? – она уже чувствовала, как пьянеет, и ей это даже нравилось. Эдна ухмыльнулась и пальцами вытащила из пачки сигарету. - Позвольте за вами поухаживать, - сказала она и чиркнула зажигалкой. Мардж затянулась. Она никогда не курила: видела отца, который умер от рака легких, сестер, живущих в тоннах пепла. Ей никогда это не нравилось. Но жизнь способна поставить тебя и твою заносчивость на место. Так, один скачок, другой, третий… невольно закуришь. И она это делала. - Ты только посмотри на них, - Эдна кивнула в сторону мужчин за стойкой, - жалкие уродцы, только и умеют, что опустошать бутылки и ссаться под себя. Мардж хотела засмеяться, но смешного было мало, особенно учитывая, что все это в точности описывало Гомера. Бесконечное пиво, ложь, глупые поступки и лень с обжорством. Гомер собрал в себе все пороки человечества, но она любила его чистейшей любовью. - А вдруг они хорошие люди? – неожиданно для себя спросила она. Эдна намеренно громко рассмеялась. - Мардж, детка, ты в своем уме? – Эдна потушила сигарету, - Я бы ни за что не сказала, что ты глупая, но розовые очки надо снять. И перестать быть такой наивной. Миссис Симпсон начинала злиться. Не на Эдну, которая говорила правду и обижала ее, а на саму себя, на мужа. - Мо, еще по кружке! Они говорили долго, много смеялись и, конечно же, пили. Мардж казалось, что с нее будто сняли оковы, стало так легко. От пива расслабилось лицо, веки опустились. Она сидела с глупой улыбкой и не сводила взгляд с Эдны. - Я думала, что люблю Гомера такой любовью, которая… навсегда, понимаешь? – мямлила она, - Думала, что все вытерплю, как порядочная жена. Но мне надоело. - А за что ты его вообще любила? – поинтересовалась Эдна. И Мардж замолкла. Все эти долгие годы она была без ума от него. Может, за те невероятно романтические поступки, которые он совершал для нее? Конечно. Но совершал он их после очередного безрассудства. Может ли это считаться за искренние чувства? Он не отличался ни умом, ни красотой. Всего лишь добряк, как и она. И в погоне за этим редким даром она схватилась за соломинку, так сильно выделяющуюся среди зла. Молодая, глупая, неопытная, жаждущая справедливости и мира во всем мире. Женщина долго думала, и вдруг ее глаза широко распахнулись. - Господи, Эдна, я… Я не знаю! Подруга пожала плечами, мол, вот видишь. Внутри снова поселилась пустота. Глаза заболели и намокли. Эдна подсела поближе к Мардж и обняла ее. - Я понимаю, что ты чувствуешь. Я тоже разочаровывалась. И не один раз, - тихо сказала она, - Давай я отвезу тебя к себе. От такого озарения женщина будто начала трезветь и сразу согласилась – дома ей делать нечего. Эдна жила в небольшой квартирке. Внутри царил беспорядок. Мардж уселась на диван, перед ней, на журнальном столике, неаккуратно раскиданные, лежали детские тетради и контрольные. Даже в таком состоянии женщине хотелось приступить к уборке, но усталость была сильней. Крабаппл обошла диван, где-то хлопнула дверца. - Я налью тебе виски. Было бы глупо лечь спать, не выпив чего-то покрепче, - сказала она и, держа стаканы, села рядом. - Ох, Эдна, ты так помогла мне сегодня, - начала Мардж, - Мои сестры всегда говорили о том, как плох Гомер, но ты… - она подняла взгляд на новую подругу, - Ты открыла мне правду, но теперь мне очень больно. - А ты не думала, что это всего лишь возможность начать новую жизнь? Виски растекся по дну стакана, заполняя его. Затем Эдна кинула туда лед. Мардж наблюдала за этим. Всю жизнь она испытывала злость и отчаяние, всю жизнь глушила их придуманной любовью к Гомеру, упорно строила семью – ее так учили, так было нужно, а Мардж ведь послушная. Вся жизнь к ногам устоев и одного человека, который раз за разом рушил все, что она делала. Рушил ее. Ковырял изнутри, изъедал ее кусочек за кусочком. А она позволяла. И не знала ничего, кроме разрушения. И самое страшное, не знала, кто она. - Так жутко, - прошептала женщина, - Может, все не так плохо? И все можно исправить… - она приняла наполненный стакан и сразу же отхлебнула, поморщившись. - Ты что, еще сомневаешься? – вскрикнула Эдна, - Я знаю твоего мужа по рассказам Барта, теперь выслушала то, что сказала ты. Пусть он хоть самый добрый добряк в мире, но посмотри на себя! Банально, но ты достойна лучшего. Все мы. Что этот человек может дать тебе? А твоим детям? - Я тут подумала и даже не знаю, кто такая Мардж Симпсон. Что она любит? О чем она мечтает? – Мардж снова сделала глоток, - И поэтому сомневаюсь. Вдруг это то, чего она хочет? Эдна покачала головой и допила виски. Сквозь прозрачные балконные занавески в квартиру проникал лунный свет, и женщина выглядела так завораживающе красиво. Усталая, отчаявшаяся, но все равно в ней было что-то, чем она притягивала мужчин. А теперь и Мардж, которая весь вечер не отрывала от нее взгляд. Это странное чувство напугало ее еще больше, но это был не тот едкий и липкий страх, который сопровождал ее по жизни, когда чудил Гомер или дети, этот страх вместе с адреналином ее даже немножко возбуждал. - И спрошу снова: это возможность, так что мешает тебе узнать? – Эдна посмотрела Мардж прямо в глаза, - Может, это и для меня знак? Они сидели, не отводя взгляд, не шевелясь и практически не дыша. Ветерок колыхал занавески, казалось, что даже звуки затихли, и мир за пределами комнаты испарился. И никто из них не решался сделать первый шаг. - Я не знаю, что мне делать, - выдавила из себя Мардж, сердце билось так, что говорить было тяжело. Наверное, за нее говорил алкоголь, но даже в мыслях не было, что может произойти что-то неправильное. - Все решится само, нужно только оставить Гомера в прошлом и… - начала Эдна, но Мардж прервала ее. - Имею в виду сейчас. Я не знаю, что делать: мне хочется поцеловать тебя, но может лучше уйти? Обе оторопели. Тяжелая нерешительность давила со всех сторон, но Эдна положила ладонь на руку Мардж и медленно придвинулась поближе к ее лицу. - Делай то, что хочется, - прошептала Эдна, и Мардж коснулась ее губ своими. Они целовались медленно, будто исследуя, но страсть начала бушевать. Симпсон положила руку на затылок подруги, облизывая ее губы. Запах и вкус алкоголя напомнили ей о муже, но вместе с этим она почувствовала мягкость губ, шелковистые прохладные волосы в своих пальцах и еще большую нежность, которую Гомер, как бы ни старался, не смог бы ей дать. Рука скользнула ниже, на спину, а вторая легла на бедро Крабаппл, но Эдна не растерялась и тоже обняла Мардж, прижимая ее к себе. Поцелуй медленно закончился, Мардж отстранилась, а затем уткнулась в плечо Эдны и тихонько заплакала. В этот момент что-то будто треснуло и отвалилось, ей опять стало легче. - Извини, - Эдна испугалась, но крепкие руки не отпускали ее. - Это не горе, - всхлипнув, Мардж посмотрела на женщину и улыбнулась, - это радость. Они взяли друг друга за руки, убеждаясь, что все в порядке, будто всех слов для этого было не достаточно. Было тепло и спокойно, так, как не было никогда в их жизнях. Все шло так, как должно было быть. Наступило утро. В комнате пахло кофе, Эдна сосредоточено проверяла тетради, пока Мардж одевалась и приводила себя в порядок перед зеркалом. - Надеюсь, дом не сгорел и не взорвался. Барт тот еще проказник. Нужно так много сделать, - говорила она, поправляя волосы. Легкий мандраж преследовал ее уже несколько часов. Она подошла к женщине и чмокнула ее в щеку. - Я позвоню тебе, как со всем разберусь. Эдна посмотрела на возлюбленную и улыбнулась. Она всегда воспринимала перемены негативно, но сейчас беспокойства не было. - Я буду ждать. Чем ближе Мардж подъезжала к дому, тем сильнее ее охватывала паника. Она не понимала, как начать разговор, что вообще сказать в такой ситуации. Вся смелость куда-то улетучилась, глаза опять слезились. Дома ее ждали дети и радостно обняли ее. - Мама, где ты была?! – воскликнула Лиза, не отпуская мать ни на секунду. - Гомер опять тебя расстроил? – спросил Барт, поднимая упавшую Мегги. - Дети, дети, успокойтесь, все хорошо. Но мне нужно поговорить с вашим отцом, где он? Из гостиной медленно и с опаской выплыл Гомер, потупив взгляд. - Давай поднимемся наверх, а вы пока погуляйте, - обратилась она к детям, еще раз напоследок крепко их обняв. Взрослые поднялись по лестнице и закрылись в своей спальне. - Похоже, это была последняя капля, - уверенно сказал Барт. - Да. Но мне так не хочется об этом думать, - ответила Лиза, подхватывая сестру, - Есть мысли, что будет дальше? Барт задумался. - Гомер полетит отсюда со своими чемоданами, а через неделю они опять помирятся. Ты же знаешь. Они вышли на задний дворик, каждый в своих мыслях. - Где ты была? – спросил Гомер, - Я звонил твоим сестрам, но они сказали, что тебя там нет. - Я не ездила к ним, Гомер, - Мардж затрясло, - Я… В его глазах было столько печали, что хватило бы на всех людей этой планеты. Этот щенячий взгляд всегда заставлял ее таять и прощать все обиды. И сейчас… как будто все повторялось. Паника полностью завладела ею, и она не нашла ничего лучше, кроме как расплакаться. Смелость полностью испарилась, осталась только боль и ненависть к себе за то, что она разрушила свой брак. Вернувшись домой, она будто снова попала в лимб горести и прощаний, в свою старую петлю, из которой выбраться не было сил. Она ощутила, как губы сами складываются в слова о том, что она прощает все на свете и говорит, как любит этого мужчину. И ей было так невыносимо противно. Он имел больше власти над ней, чем она сама. Она всего лишь слабая беззащитная женщина. Женщина, которая снова жертвует собой и убивает себя, лишь бы сохранить волшебные иллюзии. - Я была в баре у Мо, а потом у Эдны, - сказала она. Гомер облегченно вздохнул. Он бы никогда не догадался. Не догадается никто. И только она будет хранить эту тайну. Та счастливая Мардж утонула, задохнулась в пучине устоев и моральных ценностей. И теперь ее труп будет дрейфовать в океане жизни, обглоданный и распухший. Эдна жала весь день, не выходя из дома, чтобы в любой момент можно было подбежать к телефону или открыть дверь. Но не в субботу, ни в воскресенье никто не пришел и не позвонил. В понедельник она пришла в школу, столкнувшись с директором, который светился от счастья сильнее, чем солнце в жаркий летний день. - Эдна, дорогая, у нас сегодня праздник! Барт перевелся в другую школу! Мы, конечно, потеряли и Лизу, но… Дальше женщина уже не слышала восторженных возгласов. Она все поняла. Следовало бы понять и раньше, но она надеялась. Она столько раз разочаровывалась в мужчинах, что Мардж казалась ей спасением. - Прости, Сеймур, но я сегодня не смогу работать… Она вышла из школы и зашла за угол. Закурив, она долго стояла и смотрела вдаль, слезы катились по щекам. Крупные соленые капли – это все, что останется этим женщинам.