Качели

Качели не для детей, а для взрослых с психическими расстройствами. Когда у Ари начинало сводить желудок от плохих мыслей, она шла на ближайшую к дому детскую площадку, усаживалась на когда-то яркие, а ныне сильно потускневшие, качели, закрывала глаза и, слегка покачиваясь, слушала пение птиц и шум ветра. — Тётя, вам правда не стоит здесь сидеть, это место для детей, — надув щёки, произнёс Гордейка — единственный ребёнок на этой улице. — Ещё пять минуточек, и я слезу, — тихо ответила Ари, даже не посмотрев на собеседника. Разговор на том и закончился — мальчик сел на ближайшую лавочку и начал ждать своей очереди. Счастью мальчика не было предела, когда спустя пять минут Ари действительно встала и пошла в продуктовый магазин. Её не интересовали почти никакие продукты на широких полках, за исключением, пожалуй, одного — розового зефира. Воздушная сладость приятно таяла на языке, немного поднимая настроение. Девушка давно не испытывала радости, но в такие моменты она была очень близка к этому чувству. Ари питала особую любовь к лету именно из-за того, что на площадку можно было ходить хоть каждый день и, если её не прогонял Гордейка, проводить здесь несколько часов кряду. Порой она ходила сюда ночью и любовалась звёздами, что были так хорошо видны в деревне. Село, в котором она жила, было довольно большим, но людей в нём осталось мало — многие перебрались в столицу в поисках лучшей жизни. — Тёть, а почему ты тоже не поедешь в город, как твой брат? — в очередной раз дожидаясь своей очереди на качели вдруг спросил Гордейка. — Там нет таких больших качелей, — серьёзно ответила Ари и крайне неохотно встала. — Странная причина, — сдвинув брови, мальчик непонимающе смотрел на молодую, красивую девушку. — Может быть, — не став спорить, Ари направилась всё к тому же магазину, что и прежде. — Тёть, купи мне сока! — неожиданно крикнул мальчик. — Яблочного! — Сам сходи! — крикнула в ответ Ари и зашла в продуктовый, где купила любимое лакомство и… яблочный сок… Отдав напиток мальчику, она села на лавочку, где обычно ждал Гордейка, но вместо того, чтобы откусить зефир, просто смотрела, как ребёнок, довольно попивает через трубочку сок, сидя на её любимых качелях. — Спасибо, — широко улыбнувшись, поблагодарил Гордейка и выкинул смятую упаковку в урну. — Как тебя зовут хотя бы? — неуверенно спросила Ари. — Вы серьёзно не знаете? — не дойдя до качелей, мальчик замер. — Я не очень интересуюсь соседями, — насупилась девушка, начиная жалеть, что завела разговор. — Зовите меня… Маленький Принц, — уперев руки в боки, горделиво произнёс Гордейка. — Принц? Ты? — Ари нахмурилась, посчитав ответ плохой шуткой. — Да, когда я вырасту, я заработаю кучу денег, куплю наше село и сделаю его очень-очень красивым! — выпячивая грудь, торжественно провозгласил маленький мечтатель. — Довольно… амбициозно… — Ари, всё же начавшая есть, подавилась от неожиданности. — Мечтать нужно по-крупному! Так мой папа говорил, — Гордейка сел на качели и начал быстро раскачиваться. — И где он сейчас? Маленький Принц резко затормозил и прежде, чем уйти, чуть слышно ответил: — На небесах. Облака сгущались, вскоре пошёл дождь, длившийся несколько дней. — Прости за тот раз, — подойдя к Гордейке, что-то строившему в песочнице, Ари протянула ему упаковку с яблочным соком. — Подкуп, значит, — недоверчиво прищурив глаза, мальчик осмотрел девушку, крайне долго смотрел на любимый напиток, а затем, вырвав его из рук Ари, сделал большой глоток. — Я не обижаюсь, ты же не знала. Ари не раз спасало знание о любимой еде Гордейки — именно благодаря этому они так легко мирились после редких ссор. — Я завтра уезжаю, — тихо признался мальчик в один из августовских вечеров. — Куда, если не секрет? — поинтересовалась Ари после минуты молчания. — В город, к маме, — мрачно пояснил мальчик, слез с качелей и сел на лавочке рядом с Ари. — Ты вернёшься? — не решаясь взглянуть на Принца, дрожащим от подступающих слёз голосом спросила девушка. — Нет… не вернусь… — начав шмыгать носом, признался мальчик. — Я очень буду по тебе скучать, Маленький Принц, — крепко обняв друга, Ари с ужасом представляла жизнь без него. Пытаясь отвлечься от мыслей об оставленной позади подруге, Гордейка усердно учился. Он окончил школу с отличием, поступил в знаменитый университет и получил красный диплом, вот только… эти достижения никак не помогли ему устроиться на хорошую работу… он выгорел. — Ты недостаточно стараешься! — гневно кричала женщина, расхаживая по кухне. — Мне просто нужен отдых, — тихо и монотонно отвечал Гордейка, давно привыкший к вспышкам агрессии матери. — Отдых?! А от чего ты устал? Целыми днями только и делаешь, что спишь или играешь в эти свои глупые видеоигры! — подбежав к сыну с полотенцем в руках, она нещадно его била. Гордейка даже не пытался защищаться. — Я хочу вернутся в деревню, — вдруг сказал он. Екатерина Петровна замерла на мгновение, а затем громко засмеялась: — А знаешь что? Езжай. Отбросу вроде тебя отлично подойдёт Богом забытая деревня. Дорога до села заняла у юноши около суток. — Простите, можно мне зефир? — попросил Гордейка у старой продавщицы, которую когда-то знал. — Давно его никто не покупал, — грустно улыбнулась бабушка и протянула парню пакет со сладостью. Он пошёл на заросшую сорняком площадку, сел на ржавые, скрипучие качели и, медленно раскачиваясь, жевал зефир. По щекам текли слезы. Качели не для детей, а для взрослых с психическими расстройствами.