Заглянул на огонёк

      Приплыли. Никогда такого не было, и вот опять — он превратился в маленькую девочку, и его сердце замирает при виде своего кумира. В этот раз Антихрист рассматривает его на плакате, любовно разглаживает глянцевую бумагу. Ух, какой он красивый! Эти широченные плечи, мощные ноги, татуировки на руках!.. Антихрист отлично понимает, что ему снится сон, и как раз сейчас пытается разрулить ситуацию и проснуться, попутно стараясь разобраться, какого, собственно, хуя он время от времени по ночам перевоплощается в маленькую, влюблённую в Бесобоя девочку.       На его девичье плечо ложится огромная лапища, и он оборачивается, только чтобы столкнуться взглядом с горящими глазами Бесобоя.       — Нравится, милая? — спрашивает тот, указывая глазами на плакат, и лжепророк захлёбывается девчачьими криками восторга.       Тьфу.       Он просыпается в своей широкой уютной кровати, в ночной прохладе веет цветущими фиалками из сада за раскрытым окном. Занавески дыбятся на ветру, и Антихрист подползает ближе к краю кровати, подставляет ветру лицо и взмокшие виски. Знать бы, к чему эти сны...       — Бессонница мучает?       Часовой подорвался, обмирая от страха и одновременно возмущения. Он знал, кому этот голос принадлежит, но от неожиданности его сердце колотилось где-то в горле.       — Данила! Какого хрена ты так подкрадываешься?       Бесобой усмехнулся из своего темного угла — хорошо хоть глаза не светятся красным — и чуть подался вперед.       — Да я нормально вошёл! В окно, правда, но, знаешь, не на цыпочках. Ты так мило смотришься во сне!       — Вот блять всю жизнь мечтал услышать от Данилы-Бесобоя эту фразу! — процедил Антихрист, откидываясь на подушку. — Чего припёрся?       Данила встал и потянулся всем своим огромным телом.       — Да так, на огонек заглянул, — ответил он. — А разве вежливо так с гостями обращаться, скажи, лжепророк? Сказано же в сказках: доброго молодца нужно накормить, в баньке попарить да в постель уложить.       Антихрист вздохнул.       — Из еды в такой час только вино и фрукты на столике у окна, в качестве бани можешь моё джакузи использовать, а вот спать...       Данила встал и с поразительной для его комплекции грацией подошёл к ложу Антихриста, сел на край и склонился, поставив обе руки по сторонам от головы парня.       — Какой же ты несообразительный, — проговорил Бесобой. — Вот сразу бы в постель улечься предложил.       Данила стал неотвратимо наклоняться к нему темной громадой, и Антихрист упёрся руками в твёрдую мощную грудь.       — Э, Данил, ты чего творишь? — возмутился парень.       — Да ладно, разве тебе не это снится в твоих влажных девичье-подростковых снах?       Антихрист почувствовал, как его глаза округляются. Вот откуда Бесобою знать о его снах?! Он не способен на такое! Впрочем, кто его знает, это творение Семиазы.       Данила тем временем наклонился и поцеловал Антихриста в губы, чуть оцарапав щетиной. Парень всё-таки попытался его оттолкнуть, и тогда Данила, коротко улыбнувшись, перешёл поцелуями на его шею.       — Если не хочешь, я уйду, — промурлыкал он — щекотно, но очень приятно.       Нет, лжепророк уж точно не хотел, чтобы он уходил — от тела Данилы веяло таким уютным жаром, и пахнул он бесподобно — мужчиной, и силой, и...       Антихрист простонал, когда данины руки погладили его — сначала по плечам, потом по бокам. У него голова закружилась, когда Даня тихо выдохнул «Вот так, да» и принялся оставлять невесомые поцелуи на его груди. Чего уж врать, Данила его заводит до панического возбуждения.       — Ты такой нежный, — сказал Даня, проведя руками по его животу.       — Да уж не чета тебе, — Антихрист пытался сохранить свой обычный язвительный тон, но выходило под горящим взглядом Дани однозначно плохо. — Что делать намерен, герой?       — Сейчас раздену тебя и буду долго-долго иметь в разных позах, согласен? — Бесобой погладил его колени и хитро улыбнулся.       — Что, Дань, гормоны разыгрались? Терпеть больше не можешь?       Данила накрыл рукой его пах и чуть помассировал вздыбившийся член через шелк домашних штанов, в которых он спал. Антихриста подбросило на кровати от вспышки удовольствия, он прикусил губу, чтобы не застонать в голос. Да что ж этот Даня на него так действует?..       — Кто бы говорил, мой хороший, — улыбнулся Бесобой, стягивая с него штаны. — Давай, на живот, в темпе вальса, у нас не так много времени.       Парень, дурея от его напористости, дёрнулся снять халат, но получил по рукам — «Оставь, мне нравится».       Когда он уже оказался на животе, Данила погладил его по спине (через халат, конечно), по стройным ногам, ухватился за задницу своими грубыми мозолистыми руками, развел половинки в стороны. Антихриста бросило в краску от его взгляда, который, кажется, он прямо кожей чувствовал.       — Нетронутый, что ли? — поинтересовался Данила и коснулся дырочки большим пальцем.       — Смеёшься, да? — слабым голосом спросил лжепророк, скосив на него глаза. Лицо Дани в темноте комнаты и под таким углом чётко разглядеть не выходило, но кривую усмешку он всё-таки увидел.       — Ты ведь такой недотрога весь из себя! — хмыкнул Данила. — Ну так что?       — Было, но очень давно.       — Ммм, вкуснота, представляю, как в тебе тесно, — данин голос звучал так, будто он собирается отведать отменное блюдо. — Смазка есть, недотрога?       Антихрист всё ещё пытался справиться со смущением (с какой стати, чёрт возьми, ведь он же не девочка!), и формулировка ответа заняла много времени, поэтому он просто ткул рукой в сторону одного из сундучков у кровати. Данила издал какой-то удовлетворённый звук, и через минуту парень почувствовал в себе его палец в прохладной смазке.       — А я был прав — такой узкий, — урчал Даня, исследуя его пальцем. — Хрупкий, послушный...       Антихрист по многим причинам был рад, что лежит лицом вниз, и первой из них было то, что он сгорел бы от смущения, если бы Бесобой говорил ему это в лицо. Второй палец вошёл немного туже, но часовому, откровенно говоря, хотелось уже побыстрее заняться чем-то серьезным, потому что член у него стоял, как каменный. Трения о простынь явно не хватало, а Даня своими движениями и не пытался облегчить ему жизнь — стоило Антихристу чуть пошевелиться, чтобы пальцы Бесобоя задели простату, тот шлёпнул его по заднице.       — Лежи смирно, нетерпеливый. Потом же лучше будет.       — Дань! — жалобно пискнул парень. В ответ Данила только добавил третий палец.       Антихрист не хотел больше ждать — так можно и всю ночь заниматься подготовкой! Стоило ему решиться на то, чтобы умолять Данилу перейти к делу, как тот вынул из него пальцы, а самого вздёрнул за бёдра вверх (чёртов халат тут же соскользнул Антихристу на голову). Мгновение, пока Данила расстёгивал пряжку на ремне и вжикал молнией, растянулось, парень, подрагивая в предвкушении, успел раз пятьдесят подумать, «Вот сейчас», когда, наконец, услышал его голос:       — Ну что, погнали? Говори, если больно.       Растянутого входа коснулась влажная головка, надавила, а потом проскользнула внутрь неожиданно быстро, вызвав лёгкое жжение. Даня взял Антихриста за бёдра, жёстко зафиксировал и стал погружаться в него — медленно, но неотвратимо. Парень всхлипнул, когда глубоко в животе стало мучительно больно — у Дани член оказался просто огромным, он всё продолжал проникать в него, не доставляя ни капли удовольствия.       — Дань, мне... Подожди, — всхлипнул Антихрист.       — Больно? — Данила остановился и погладил его по спине, тяжело дыша. — Ничего, сейчас это пройдет. Ты такой сладкий, такой нежный, Ах, — так хорошо в тебе! Всё получится, вот увидишь.       Боль понемногу утихла, Антихрист выдохнул, пытаясь расслабиться и пока не решаясь сказать Дане, что всё хорошо, но тот, видимо, как-то сам почувствовал.       — Умница, вот так, — он толкнулся бёдрами, входя до конца и этим снова делая больно. — Ммм, узенький, невинный, хороший мальчик.       Данила сделал движение бёдрами назад и снова вбился в часового, глухо простонав. У Антихриста колени дрожали от напряжения и страха, что снова станет невыносимо больно, но та чушь, которую нёс Даня, вгоняла его в краску и не давала возбуждению спасть. Данила задвигался в нём в размеренном темпе, блуждая руками по его бёдрам и спине, перебирая шёлк халата, он рычал на каждом выдохе, но часовой никак не мог поймать удовольствие — мысли в голове мешали. Какого черта Даня здесь? И как вообще так вышло, что...?       — Мой маленький, скажи, как тебе нравится? — услышал он хриплый голос Данилы. — Как ты любишь?       Даня натянул его за бёдра до упора и задержался, член его неожиданно сильно надавил на простату, и Антихрист заскулил от удовольствия, перебирая коленями по кровати.       — Вот так, значит, — промурлыкал Даня, — ну хорошо. Давай, покажи мне, каким громким ты бываешь.       И он принялся входить под тем же углом, быстро и чётко, иногда чуть задерживаясь, давя на эту точку, так, что из члена парня капало на простыни — невыносимо хорошо. Из головы сдуло к чертям все мысли, он даже дышать не мог нормально, только стонать в голос.       Член тяжело дышащего Дани, казалось, стал ещё больше и твёрже, чем до этого, он так сильно распирал изнутри, что Антихрист чувствовал себя укупоренным, как бутылка шампанского. Руки устали, ноги разъезжались, и так хотелось уже, он весь гудел изнутри от возбуждения, а ещё Даня этот...       — Ох, хороший мой, как же в тебе сладко! Что же мы с тобой раньше-то не... Хороший мальчик. Давай громче, Ах, прошу тебя, я люблю, когда кричат. Громче!       Антихриста совсем размазало, он кричал и скулил, прогибался в пояснице, чтобы лучше чувствовать ходящий в нем, как поршень, член, из глаз текли слезы, и ему нужно было кончить, сейчас, вот сейчас...       Он потянулся рукой к своему изнывающему члену, и тут же был остановлен Даней.       — Куда? Ты чего это? — Даня повалил его на кровать плашмя, ни на секунду не прекращая долбиться в него. — Кончи от моего члена, Ах.       — Дань, прошу тебя!..       — Ну-ну, мой сладкий, — Данила дышал ему в ухо, срываясь на короткие толчки в самую глубину. — Ты сможешь. Постарайся для меня. Я чувствую, ты близко, хочу почувствовать твой оргазм. Давай, Ах, сначала ты, потом я. Ещё чуть-чуть.       Антихрист чувствовал вес Данилы на своём теле, член — глубоко в себе, его накрывала волна тепла, в паху покалывало... и он никак не мог поймать это удовольствие, трения от простыни не хватало, он пытался чуть сменить позу под огромным телом Дани, чтобы сильнее, чтобы...       Данила пропустил руки под его плечами, потянул, заставляя немного выгнуться.       — Вот так... Я сейчас... — прохрипел Даня, касаясь губами его уха. — Ах, кончай уже, хрен тебя дери!       Часовой всхлипнул.       — Дань, я не могу так, я...       — Сожми меня в себе, — рыкнул Данила. — Ну! Сильнее!       Антихрист попытался сжаться — и почти ничего, член Данилы растянул его до предела. Он захныкал и ухитрился потянуться к своему члену, но не успел.       Изнутри его хлестнуло горячим, Данила рычал и продолжал по инерции толкаться, наполняя его спермой под завязку, придавливая его всем весом к кровати. Антихрист заскулил от обиды — ему нужно было только одно прикосновение, только одно — и...       ***       ... проснулся.       — Твою мать!.. — выдохнул лжепророк, хватаясь за колотящееся сердце. Халат насквозь промок от пота, штаны спереди повлажнели от предэякулята. Стояло до боли, до дрожи внизу живота. Он просто сгорал.       Антихрист не успел подумать, хорошо или плохо то, что сегодня рядом нет суккуб. Вернее, в тот момент он вообще не думал, — просто высвободил член и принялся размашисто дрочить, воспроизводя моменты из этого яркого сна.       Он долго и мучительно кончал, представляя, как горячее семя Бесобоя наполняет его внутренности, а Даня, едва выйдя, просит его сжаться, касаясь пальцем мокрой дырочки, и нежно целует за ухом.       О морали всего этого Антихрист решил подумать утром.       ***       Паша пил чай на кухне, когда услышал из комнаты Балора и Яны сразу много звуков. Эта какофония случилась так резко, что Паша едва кружку не опрокинул.       Войдя, он увидел орущего от смеха кошмара (он мало контролировал свой внешний вид в данный момент, так что местами распался на россыпь глаз и щупалец) и плюющуюся Яну.       — Срань господня, зачем? Балор, твою медь... — визжала девушка, и тёрла руками лицо, будто пытаясь что-то противное с него стереть. Паша заметил, правда, что она тоже смеётся. Вернее, не может решиться, что ей делать — возмущаться или хохотать.       — Но ведь Данила очень правдоподобный получился! — верещал Балор, держась за то место, где должен быть живот. — Особенно я горжусь его...       — Если ты скажешь «членом», я тебя вышвырну из своей головы, сволочь! — Яна погрозила ему кулаком, но через секунду они оба расхохотались ещё громче, чем раньше.       — Что здесь произошло вообще? — нахмурился Паша, переводя взгляд с одного на другую.       — Пошарились в кое-чьих снах, — Яна вытерла слёзы из уголков глаз в призрачной надежде больше не смеяться.       — Понимаешь, Павлушка, тут так не расскажешь... — Балор подлетел поближе с хищным выражением на лице. — Вот какая у тебя самая грязная сексуальная фантазия?       Паша аж отпрянул от него, краснея, а Яна завопила:       — Балор, блять, я ничего не хочу об этом знать! Мне, вообще-то, ещё восемнадцати нет!       Паша спешно ретировался бочком к двери — мало ли что ещё этим сумасшедшим в голову взбредёт.              30.01.2022