***
День рождения Гарри стал самым серьезным испытанием для мальчика. Явившаяся за ним профессор совершенно не обратила внимания на то, как двигается мальчик, поэтому шла быстро, да так, что Гарри едва поспевал за ней. Профессор МакГонагалл постоянно подгоняла мальчика, у которого временами перед глазами появлялись черные точки, похожие на мошек, но он упрямо шел, закусив губу. Мантии, палочка, учебники, аптека — все пролетело бы абсолютно незаметно, если бы не обморок Гарри прямо на Косой Аллее, вызвавший всеобщее порицание и обещание наказания. И в этот момент волшебный мир перестал быть сказкой в глазах Гарри. Ему даже захотелось в знакомый до последней досточки чулан, подальше от таких профессоров, как МакГонагалл, но мальчику просто некуда было идти. Профессор аппарировала мальчика обратно вместе с вещами, подробно объяснила, как пройти на платформу, и исчезла. А Гарри попытался затащить тяжелый сундук в дом. С первого раза это не получилось, но он не сдавался, пробуя еще и еще, пока, наконец, не смог… — Ну что, скоро ты исчезнешь из нашей жизни? — зло поинтересовалась Петунья. — Очень надеюсь, — ответил мальчик, пытаясь разогнуть сведенные от нагрузки пальцы. — Как бы я хотел вас всех больше никогда не видеть… — Вот чтобы не возвращался! — произнесла на это тетя. — А то в приют сдам! — Да лучше уж в приюте… — прошептал Гарри. — Может быть, там хотя бы поверят… Странное дело, но его вера в то, что боль ему только кажется, пропала, как только он перестал пить таблетки. Хотя тетя проверяла, сунул ли мальчишка их в рот, но тот научился засовывать таблетки под язык и выплевывать потом в унитаз. Его суставы были теплыми, иногда горячими, Гарри считал, что такое казаться не может. Значит, на него просто всем наплевать. Последний месяц перед школой был сложным, но не невозможным. В основном, по мнению Гарри, ему жилось сравнительно комфортно, потому что дядя Вернон оставался в больнице, и мальчика никто не пытался больше избить. За одно это он был благодарен той силе, что жила в нем. Вот только одного не понимал Гарри Поттер — почему она не вмешалась раньше? Он притерпелся к боли и научился работать руками так, чтобы она не терзала его, но вот что его ждет в школе магии — мальчик не знал. Он надеялся на то, что наказания там обычные, а не какие-нибудь магические, которых он может и не выдержать. Сам еще не понимая, Гарри опасно близко подошел к той самой черте, за которой никаких желаний уже не бывает. Психика ребенка могла сдаться в любой момент. Когда опять стало трудно дышать, Гарри лишь сжал зубы, заставляя себя дышать размеренно, но не преуспел в этом, потеряв сознание. Видимо, в спертом воздухе чулана было слишком мало кислорода. По крайней мере, так подумал Гарри, когда очнулся, но выбраться не смог — Петунья заперла чулан на замок, что, впрочем, ей не помогло. Паника обуяла мальчика, вообразившего, что сейчас он задохнется, и дверь чулана куда-то исчезла. Внутрь хлынул живительный воздух, показавшийся таким прекрасным, отчего паника сразу же улеглась, и сильно утомившийся Гарри смог спокойно уснуть. Утром Петунья была, конечно, недовольна, но это был последний, как она надеялась, день мальчишки в ее доме — вполне можно было и потерпеть.***
Попасть на поезд было бы очень сложно, но Петунья вызвала мальчику такси, желая поскорее от него избавиться, а таксист, увидев покрасневшие руки Гарри, помог ему с сундуком. Посторонние люди, видя мальчика, старались ему помочь и верили в то, что это не выдумка. Красные, начавшие деформироваться кисти, прихрамывание и прикушенная губа говорили о том, что мальчику больно. Почему-то посторонние люди в это верили, а так называемые «близкие» — нет. — Мальчик, тебе помочь? — подошел к Гарри полисмен. — А можно? — встретив наполненные надеждой большие зеленые глаза, полисмен улыбнулся. — Конечно, можно, — он подвез багажную тележку, легко поставил на нее сундук и поинтересовался: — С тележкой справишься, или до поезда проводить? — Нет, спасибо большое! — обрадовался Гарри. — Дальше я сам. — Самостоятельный какой, ну, доброй дороги, — пожелал полицейский на прощанье. Провисая на тележке, перенося на нее свой вес, мальчик упрямо шел к разделительному барьеру. Путь был тяжел, но Гарри шел так, как будто от этого зависела его жизнь. — Привет, — услышал он голос какой-то девочки и, повернувшись, чуть не упал. На него смотрели большие карие глаза, в которых плескался интерес. — Привет… — прошептал Гарри, мучительно стараясь не расплакаться от вспыхнувшей с новой силой от неловкого движения боли.