Не нужна мне такая свобода

— Нам надо попробовать свободные отношения. — Это ещё что за хуйня? — Свободные отношения — это когда двое партнёров… — Да, знаю я, что это такое! На кой чёрт нам нужны свободные отношения, Рената? — Я хочу дать тебе больше свободы, Зе. Я вижу, как тебе трудно. — Что мне трудно? Трудно видеть, как тебя всякие плешивые мудаки лапают при всех — это, конечно же, трудно, да! И какая нахуй свобода? Я в тюрьме, что ли, сижу? Так и скажи, что тебе нужна свобода. — Ну, это не то самое… Короче, неужели тебе никогда не было интересно каково это? Свободные отношения только укрепят нашу связь с тобой. — Какой же это всё пиздец. Рамазанова ненавидела себя за то, что согласилась на этот фарс. Свободные отношения не укрепили их связь, а лишь укрепили стояки мужиков, толпами лезущих к Литвиновой. Количество крутящихся вокруг блондинки девиц так же неумолимо росло. Разрывающая сердце картина — Рената, держащая под ручку рыжеволосую барышню моложе её лет на тридцать, спокойно прогуливается по набережной и что-то нашёптывает той на ушко. Жизнь — жестокая шутка, если как в дешёвой мыльной опере подкидывает с утра пораньше такие сюрпризы. Певица искренне думала, что режиссёр говорила не всерьёз про такой эксперимент. На момент очередного скандала была согласна на любые условия, лишь бы это скорее закончилось. По итогу — желание резать вены от обиды и писать что-то на манер «Крыма».

***

Казалось, какой-то злой дяденька бросает сверху кирпичи прямо на бедную больную голову. Но это были всего лишь тяжёлые капли дождя, начавшегося так некстати. Промокала невыкуренная до конца сигарета, грустно торча в зубах. Ко лбу липли влажные темные пряди. Зайти и погреться в помещение не хватало духу уже битых полчаса. Так и стояла у заднего входа, не становясь под козырёк. Спектакль отгремел не так давно. Земфира знала, что с лёгкостью отыщет актрису в гримёрке, уставшую и довольную. Возможно, уже слегка выпившую, что могло сыграть только на руку — легче будет уговорить поехать на Фрунзу. Но зайти внутрь также означало встретиться со всеми остальными. В театре певицу любили и всегда очень ждали. Но сегодня было не то настроение, когда хотелось отвечать на глупые вопросы о музыке, альбомах, вдохновении. Хотелось схватить Литвинову и даже если будет вырываться, потащить к себе. «Давай, Рамазанова, ты взрослая женщина. Вперёд!» Спустя ещё сотню упавших на голову «кирпичей» наконец-то отважилась и зашла. Пробиралась через неспешащих домой актёров и актрис, старалась никому случайно не нагрубить. От чересчур улыбчивых и приветливых убегала как можно скорее. Миссия дойти до гримёрки Ренаты незамеченной оказалась провальной. Ну и фиг с ней! — Земфирочка, за успех! — обнаружила себя за распитием шампанского на двоих с Трубецким. — Сегодня было всё прекрасно! Любовь летала в воздухе! Рената была блистательна! — Где она, кстати? Звоню, трубку не берёт. — Ой, ну она такая любительница приключений, — мужчина пытался скрыть тревогу за широкой улыбкой. — Я в курсе чего она любительница. Ты её видел после спектакля? С кем она? С какой-то бабой? — Ну чего ты так сразу думаешь. — Потому что знаю её. Симпатичная-то, хоть? — Ну так — неплохая. Некрасиво так оценивать, но я бы сказал на восьмёрочку. — Из восьми? Ответа не последовало. Внезапно подбежавшая девушка нагло всучила в руки актёру реквизиторские лохмотья. Бросив короткое: «Пойдёмте» так же быстро, как и появилась, исчезла. Трубецкой, нагромождённый вещами, и Земфира с двумя бутылками и бокалами поспешили вслед за ней. Тёмная комнатка, в которой пришлось оказаться, была завалена всевозможным театральным инвентарём. Земфира ходила осторожно, по-кошачьи, огибая стойки с одеждой, которые, казалось, упадут от одного несильного выдоха. Взгляд зацепился за стоящую на полу в самом углу расписную вазу. Рисунок прост: красивое женское лицо, выведенное на тёплом оранжевом фоне, было похоже на саму Литвинову, от чего певице стало тошно. Земфира, как сейчас помнила, как таскалась за блондинкой в почти сорокоградусную жару по блошиному рынку Мадрида. Рената добрые два часа ходила кругами и ничего не могла выбрать — нравилось всё! Тогда Рамазанова, отвалив немалую сумму из кошелька, подарила своей ненаглядной эту самую вазу, чтобы поскорее вернуться в прохладный номер отеля. С подарком не прогадала. Счастье, которым светилась после этого актриса, оказалось дороже всего. Долгие годы, презент стоял на захламлённым всяким старинным барахлом комоде, в квартире на Патриках. Пропал относительно недавно, после грандиозной ссоры и такой же грандиозной уборки. — Светочка, пожалей меня, милая, — простонал Кирилл. — Куда мне это всё сбросить? — Можешь прямо сюда, спасибо, — девушка указала на огромную кучу костюмов, которые можно было окрестить только как: «Непригодное к использованию». — Это всё придётся опять зашивать. Кое-кто опять располнел и швы все расходятся. — Не смотри на меня так! Я не виноват, — Трубецкой, поняв намёк, обиженно надул нижнюю губу. — Ладно, проехали, — Света махнула рукой и внимательно посмотрела на неловко стоящую певицу рядом с прогнившим диваном. — По какому поводу шампанское? «Отмечаю ещё один прожитый день в этом аду» — чуть было не отмочила Рамазанова, но осеклась, посчитав такую фразу слишком жалкой и совсем невесёлой. Слишком правдивой. — Разве нужен повод? — выдала излюбленную фразу Литвиновой, как ответ на такие вопросы. — Золотые слова, Земфирочка, — Трубецкой взял из рук певицы свой бокал, и наполнив его до краёв, протянул девушке. — Светочка, присоединяйтесь к нам в распитии сих бутылок. И они распили. Находящийся на грани жизни и смерти диван удерживал на себе вес трёх пьяных тел и чудом не разваливался. Источник света — напольный торшер. Время было позднее, театр давно закрылся. Земфира поймала себя на мысли, что желание обсудить животрепещущие темы растёт в ней с каждой минутой всё сильнее. Если и Рената могла себе позволить с кем-то развлекаться, то чем она плоха? К тому же Света оказалась на удивление приятной собеседницей, но самое главное — шатенкой, а не блондинкой. Блондинок певица сейчас совсем не переваривала. Как выяснилось из разговора, девушка почти два года работала в театре помощницей, но видела своё будущее именно на сцене. «Типичная история» — думала про себя Рамазанова, но всё равно очаровывалась молодой персоной. Дерзость и любознательность подкупали. Бурлящий в крови алкоголь только сильнее разжигал интерес. — Дамы, на этой ноте разрешите откланяться, — Кирилл поднялся на ноги под протяжный скрип диванных пружин. — Детское время закончилось, пора-ка домой. Вы со мной? — Мы ещё посидим немного, — Земфира кивнула на последние капли алкоголя в бокале. — Посидим же, Свет? — Определённо. Хорошей вам ночи, Кирилл, и спасибо. Остались вдвоём. Земфира курила очередную сигарету, пыталась уловить настроение сидящей рядом девушки. Грань между «Похуй, едем к тебе» и «Извини, завтра рано вставать», была очень тонкой. Безумно сильно хотелось отомстить Ренате. Хотя почему отомстить? Разум подсказывал, что она сама согласилась на эти чёртовы свободные отношения. Пожинай плоды. Только вот сердце кричало о боли и несправедливости — Литвинова трахается сейчас с какой-то на восьмёрочку. Рамазанова решила не проигрывать этот раунд. — Не устала ещё? Хочешь продолжить где-нибудь не здесь? — аккуратно проверить почву. — Намекаешь на: «К тебе или ко мне?» — Даже не намекаю, прямо спрашиваю: к тебе или ко мне? Было ясно, что хождения вокруг да около стоило прекращать. Чем быстрее начнётся, тем быстрее закончится. — Какой трудный выбор, дай подумать немного, — Света устремляет взгляд к потолку, делает вид, что размышляет. Певица нетерпеливо постукивает по подлокотнику. Единственное, что останавливает от секса прямо здесь и сейчас — желание находиться в более комфортабельных условиях. Скрипучий старый диван — совсем не сексуально и ужасно. Они опьянели не так сильно, чтобы подвергнуть себя таким мукам. — Мне бы хотелось к тебе, но, боюсь, потом по мою душу придёт Рената Литвинова. Земфира откидывает голову назад, хрипло посмеиваясь. В чём смысл скрывать отношения, если все вокруг и так знают про ваши отношения? — О Ренате можешь не волноваться. Эта фраза и ещё сотни подобных в такси послужили для девушки успокоением. «Хоть бы не распиздеть ничего про Литвинову» — как мантра крутилось в голове. Не хотелось посвящать девушек на одну ночь в личные отношения с актрисой. Вероятность неловких ситуаций после этого случая Рамазанова сразу отметала. Первый раз за все два года встретила в театре эту беззастенчивую девицу и ещё столько же сможет успешно избегать, если понадобится. Момент, когда от своих действий стало, совсем паршиво, застал брюнетку в момент финального поворота ключа в замке. Какого чёрта она вообще творит? Рената сказала, что обязательно предупредит, когда кем-то очаруется и захочет большего. Пока таких заявлений не поступало. Сейчас своими выходками Земфира нарушала правила, втихаря приводя кого-то домой. Всё-таки игристое подействовало гораздо сильнее, чем ожидалось. Думать о разумности решений мешали чужие губы, шершавый язык и мягкие прикосновения. Света, видя растерянность Рамазановой, взяла ситуацию в свои руки — пусть и неопытные, но уже успешно снимающие тёмный свитер певицы. Не разрывая поцелуй, парочка в полнейшей темноте передвигались по квартире в попытке наткнуться на горизонтальную поверхность. Задели тумбочку — с глухим стуком что-то упало на пол. Кажется, статуэтка Литвиновой. — Нам надо остановиться! — Земфира резко отстраняется. Шум внезапно упавшего предмета приводит в чувства. Хочется сбежать из этого кошмара, не оглядываясь. Только вот куда? Не видит, а чувствует, как стоящая рядом Света удивляется. Неожиданно хлопает входная дверь, тихой поступью кто-то пробирается из прихожей по коридору. Щёлкает выключатель, комната озаряется светом. В дверном проёме, конечно же, оказывается Литвинова собственной персоной. Тараканий инстинкт — сорваться с места и спрятаться, притупляется шоковым состоянием. Земфира со Светой, как олени, застигнутые врасплох вспышкой приближающихся фар, стоят на месте и таращатся на гостью. — Боже, боже, я помешала, извините, извините, — Рената заметно пьяна: кое-как стоит на ногах, пытается придать своему голосу трезвый оттенок. — Вы продолжайте заниматься, чем занимались, я только водички схожу попить. Не обращайте на меня внимания, меня здесь нет. Активно жестикулируя руками, актриса неровной походкой проходит мимо, держа путь на кухню. Застуканные провожают её взглядом и продолжают стоять как вкопанные. Рамазанова сомневается в реальности происходящего — это игры разума и совесть в виде Литвиновой пришла образумить её. В то, что актриса физически реальна и находится в данный момент за стенкой, свидетельствует её короткое ругательство обращённое, судя по всему, к чайнику. И последовавший после этого несильный удар по этому же чайнику. — Я, пожалуй, пойду. Земфира совершенно не знала, как следует себя вести в таких конфузных случаях. «Звони, если что» — бросила в след уходящей и, не дожидаясь ответной реакции, захлопнула дверь. Всё же придётся не попадаться на глаза Свете. Что хорошо — в избегании людей Рамазанова профессионал. Или, как ещё один вариант: больше никогда не появляться в театре. С этой задачей справиться можно было даже проще. — Выглядит мило. Одна из наших сотрудниц, что ли? Певица наполняет лёгкие спасительным никотином, внимательно изучает еле держащуюся на ногах женщину. В этом чёрном обтягивающем платье актриса была особенно хороша. На голове лёгкий бардак. Красная помада смазана. Неужели с кем-то целовалась? — После такого, думаю, бывшая сотрудница. — Взяла, человеку жизнь испортила. Тебя ни на секунду нельзя одну оставить, Зе. — Ты где была, кстати? Могла хотя бы отписаться, что пойдёшь куда-то. — Надо было снять напряжение, развеяться, — Рената отталкивается от столешницы и проходит в спальню. Земфира тушит сигарету и покорно следует за ней. — Тебе уже сегодня идти на день рождения, — брюнетка наблюдает за неуклюжими попытками соратницы снять с себя одежду. — Успеешь протрезветь до следующей попойки? — Нам идти сегодня на день рождения, — делая акцент на слове «нам», замечает режиссёр. — А если я не хочу никуда идти? — Ты пойдёшь! Ещё месяц назад обещала, забыла? Всё, рано вставать, давай ложиться. — Лягу на диване. — Диван же такой твёрдый. Спина опять ноет? Литвинова не получает ответа. Земфира молча оставляет её и выходит из комнаты. «Сердце ноет, Рената.»