Яд моих снов

— Давай, дохни уже, ну!       На широком экране телевизора человек в одеянии тёмного мага завершающим ударом добил своего противника, под звук клацающих кнопок джойстика. — Ха! А ты ещё сомневался, — победно хмыкнул парень, на секунду повернув голову к Леви. — Угу, — отозвался тот, не отрываясь от очередной книги в жанре научной фантастики, — молодец. — Да ты даже не видел, — буркнул Эрен, продолжая быстро и ловко перебирать пальцами нужные кнопки. — Мне и не надо, я в тебя верил, — прозвучало вполне убедительно и лишь самую малость насмешливо.       Аккерман полулежал на диване, одним глазом читая на удивление интересную книгу, а вторым — посматривая на экран, где фэнтезийный герой бьётся с ожившей мертвечиной. Клишировано, но графика хорошая. Парень, устроившийся между его ног прямо на полу, довольно хмыкнул на его реплику и быстро поцеловал одно из колен, которые использовал как подлокотники. — Давай, прыгай уже, чего раскорячился? — пацан снова ругался на своего персонажа, с управлением которого иногда не мог совладать. — Ну лезь на стену! Представь, что это девка, и лезь на неё!       Позади раздался весёлый смешок. — Если это твой персонаж, то, может, лучше сказать: «Представь, что это парень»? — подначил его Леви, подумав, что в репликах Эрена всё чаще и чаще проскальзывают его собственные словечки и интонации. Интересно, он тоже иногда говорит как сопляк? — Если это мой персонаж, то лучше сказать: «Представь, что это Аккерман», точно поможет, — усмехнулся Йегер и недовольно зашипел, когда по голове прилетело книгой. Да сколько ж можно? — Борзеешь, сопляк.       Несмотря на то, что Эрен не отрывал взгляд от экрана, внимание его на секунду рассеялось, а палец не добрался вовремя до нужной кнопки. — Нет-нет-нет, стой! Сволочь! — как бы громко ни клацал джойстик в его руках, парень мог только бессильно смотреть, как персонаж летит в пропасть. Game over. — Придурок неуклюжий! — Прям как ты в жизни, — тихо пробурчали из-за книги.       Йегер недовольно засопел и не придумал ничего лучше, чем укусить обидчика чуть выше колена. Несильно, только чтобы не бубнил больше. — Эй! — книга снова встретилась с лохматой каштановой головой. — Да хватит меня бить, — беззлобно огрызнулся парень, — лучше бы поцеловал. — Ну вот выиграешь, что тебе там надо выиграть, и поцелую, — быстро выкрутился Аккерман, уже смекнув, что эту игру лёгкой назвать точно нельзя. — Договорились, — губы парня растянулись в хищной улыбке, а пальцы снова забегали по кнопкам, когда персонаж появился на ближайшей точке перерождения.       Леви хмыкнул, про себя отмечая упёртость парня, который начинает с того же места уже раз восьмой или девятый. Посмотрев на часы, мужчина удивлённо вскинул брови, он не ожидал, что был уже такой поздний час. — А тебе не кажется, что пора спать? — намекнул он парню. — Не-е-ет, — заныл тот, как большой ребёнок, — мы же договорились: пересдаю экзамены — играю в «свои игрульки», — напомнил парень и изобразил интонацию Леви на последних словах. — Ладно, сегодня играй, — снисходительно отозвался Аккерман, подумав, что пацан заслужил небольшой отдых.       И когда это он стал таким добрым? Леви отложил книгу, обвил руками шею парня и, пристроив подбородок на его макушке, начал следить за боевым магом на экране. А спустя десять минут даже почти искренне расстроился, когда он снова умер. — Ладно, я спать, не засиживайся, — приложившись губами к мягким волосам, сказал Леви и поднялся со своего места. — Хорошо, я всего полчасика и тоже приду, — пообещал парень.       Аккерман с наслаждением вытянулся на постели и подумал, что даже если не уснёт без Йегера, то полчаса потерпит. Однако ни через полчаса, ни через час это чучело так и не нарисовалось. Проворочавшись почти два часа, Аккерман не выдержал, взял телефон и отправил игроману сообщение: «Йегер, блядь, а ну живо спать». Секунд через тридцать телефон пискнул в ответ. «Иду, котик;)». Мужчина раздражённо закатил глаза. Любитель смайликов.       Пару минут спустя послышались крадущиеся шаги, шорох сбрасываемой одежды, затем качнулся матрас, и чья-то тёплая рука погладила обнажённую спину. Мягкие губы коснулись основания шеи и дальше влажной дорожкой двинулись вверх к затылку, теряясь в жёстких коротеньких волосах. Рука нежно огладила линию талии и скользнула на плоский живот, прижимая к себе. Вот паршивец, заставил ждать, пока не наиграется, а теперь ещё и пристаёт. Затылок пощекотал нос, а от горячего дыхания по всему телу поползли мурашки. — Коти-и-ик, — прозвучало так приторно, что захотелось прополоскать рот. — Отвали, — буркнул Леви. — Я выиграл, — слова ласкали нежную кожу не хуже тёплых блуждающих по телу рук. — Ты мне кое-что обещал.       Губы выцеловывали полоску кожи за ухом, спускаясь ниже на мраморную шею и становясь всё настойчивее. — Где мой поцелуй? — спросил ласковый голос с лёгким оттенком игривого упрёка. — Знаю я, чем твои поцелуи заканчиваются, — пробормотал Леви, пытаясь спрятаться от парня под одеялом, пока собственное тело не предало его. — Отстань. — Ну котик, я соскучился, — Аккерман даже не заметил, как вторая рука змеёй вклинилась между ним и постелью, и теперь его зажимали крепкие, стальные объятья. Чёрт.       Губы продолжали целовать шею, острое плечо, руки прижимали всё теснее, заставляя бесстыдно прогнуться в пояснице. Тихий возбуждающий шёпот коснулся уха, наговаривая всякие нежные глупости. Он говорил, какой Леви красивый, как потрясающе он пахнет, как ему нравится касаться его гладкой идеальной кожи, как он обожает его тело, как бы ему хотелось зацеловать Леви всего с ног до головы.       Мужчина едва не закатил глаза, вспоминая те бесчисленные разы, когда пацан, вымотав его любовной страстью, пользовался моментом, чтобы исполнить своё желание. В итоге на теле Леви не осталось ни одного, даже самого укромного местечка, где не побывали бы проворный язык и бесстыжие губы. Воспоминания наложились на ощущение ласкающих рук, тяжёлого дыхания над ухом, смазанных поцелуев. Аккерман ощутил, как тут же, в низу живота, горячим тугим узлом скрутилось желание. Чёртов сопляк. — Йегер, отвали, — из последних сил прохрипел Леви.       Ему ведь завтра на работу, к тому же проводить совещание, и очень бы не хотелось проводить его стоя. Опять. — Да брось, тебе же нравится, когда я целую, признайся, — в голосе послышалась хитрая улыбка, и прямой нос пощекотал плечо. — Я не испытываю отвращения, — ворчливо отозвался Аккерман. — А просто сказать, что тебе нравится, ты не можешь? — Леви не видел лицо парня, но мог поклясться, что тот закатил глаза. — Нет. — Что ж, — нарочито тяжело вздохнул Эрен, — тебе повезло, что я люблю тебя и таким.       Тёплые губы нежно коснулись щеки, заставляя этой нехитрой лаской трепетать всё тело. Да что же он творит? — Йегер, ты чудовище, — выдохнул Аккерман и, притянув парня за затылок, впился в его губы, заранее зная, что утром пожалеет об этом.       Он развернулся в объятиях, и те тут же сомкнулись ещё более плотным кольцом, не оставляя между телами и миллиметра. С ним всегда так тесно и горячо. Оставалось только обвить руками смуглую шею, зарыться пальцами в каштановых волосах и отдаться глубокому, крепкому и вкусному поцелую. Спустя какое-то время Леви услышал, как открылся ящик прикроватной тумбочки, и нетерпеливая рука торопливо пошарила внутри в поисках заветного тюбика со смазкой. Аккерман хорошо знал, чем всегда заканчиваются подобные поцелуи.       Между тем незаметно наступил май — пора цветущих деревьев, поздних закатов и носящихся сломя голову с горящей пятой точкой студентов. Эрен, пересдав экзамены, усиленно налегал на диплом, просиживая за компьютером двадцать три часа из двадцати четырёх, торопясь успеть сдать работу в срок. Он уже раз сто пожалел, что не начал писать выпускную работу заранее, как Армин, недооценив сложность своей темы и требования профессора. Теперь днюя и ночуя в кабинете, парень выбирался из дома только до университета, чтобы встретиться с научным руководителем.       Леви старался не мешать и по возможности помогать ему хотя бы принесённой в кабинет едой и массажем затёкших мышц. Впрочем, и некоторые его советы тоже пригодились. Однако удобно, когда под рукой есть ходячий финансовый справочник. Однажды у них даже завязался спор, в котором Эрен так уверенно отстаивал свою позицию, что заставил Леви посмотреть на него как на человека, к чьему мнению стоит прислушаться и чья компетентность не вызывает сомнений.       Он никогда бы не признался в этом парню, но в тот момент и вообще, глядя на то, с каким усердием и серьёзностью Эрен работает, Аккерман испытывал немалую гордость. Всё-таки профессиональное чутьё его ещё ни разу не подводило. Ещё немного практики, и из парня получится отличный, нестандартно мыслящий специалист. Когда Леви думал об этом, то испытывал гордость вдвойне, потому что сам приложил к этому руку. А ещё он всё чаще задумывался, что же будет дальше.       Через месяц Эрен получит диплом, потом поступит в магистратуру, будет дальше работать, набираться опыта, но не вечно же ему в ассистентах сидеть. Хотя к чему лукавить, Аккерман был бы этому только рад. Он уже так привык, что парень всегда под рукой, понимает его с полуслова, а порой и с полувзгляда. Вместе на работу, вместе домой, вместе ложиться спать, всегда быть рядом.       Леви вдруг понял, что как бы ни кичился своей свободой, наверное, подсознательно всегда хотел именно этого. Тихой, спокойной, размеренной жизни с любимым человеком. И ему порой до сих пор не верилось, что студент-мальчишка оказался именно тем, кто способен дать ему всё, чего он хочет и даже больше. Эрен мог дать ему столько тепла, сколько Аккерман не мог себе представить. А ещё он не мог представить, что ему и правда это нужно.       Леви хоть и был уже давно взрослым мужиком, а всё равно нуждался в любви и заботе, причём, возможно, даже больше, чем ребёнок. Не знавший ни отцовской, ни материнской, ни какой либо другой любви в детстве, он и взрослый долгое время не знал, что это такое. Грубый, нервный, угрюмый, с тяжёлым взглядом, всегда насторожен, всегда под языком куча припрятанных колючек. Даже если кто-то и пытался пробиться через многослойную броню, то сдавался ещё на первом-втором слое. Он и сам не горел желанием, чтобы кто-то чужой залазил к нему в душу.       Может, как раз в этом всё дело? Эрен не был чужим. Его открытая улыбка, чётко очерченная линия челюсти, родинка возле уха, тонкий медовый ободок вокруг зрачка, утопающий в пугающей зелени, едва заметный шрам над левой ключицей, запах цитруса и дома — всё это было таким знакомым, таким родным. Будто они уже когда-то встречались, может, в другой жизни? Так это или нет, но почему-то только у парня хватило сил и упрямства добраться до того хрупкого и одинокого, что было запрятано под бронёй.       Доверяться кому-то, обнажить слабые места, показать несовершенства своей души всегда страшно, а для такого как Леви ещё и унизительно. Но Эрен сумел добраться до него настоящего, а теперь пытался согреть и сберечь. Возможно, парень сам толком не осознавал, что он делает, действуя по наитию, или просто потому, что считал, что так правильно? Неважно, это совсем не имело значения.       Всю жизнь Леви приходилось быть жёстким, несгибаемым, и иметь возможность хоть перед кем-то стать уязвимым, обычным человеком дорогого стоило. Он понимал это как никто другой. И пусть у него были друзья, которые понимали и принимали его любым, но никогда не было человека, к которому он тянулся бы всей душой. Которого бы он любил.       Леви тоже старался заботиться о парне, только делал это, наверное, очень неловко и неумело. Всей его заботы хватило только на то, чтобы наорать на глупого сопляка и избить его подушкой, когда душу переполнил до боли знакомый страх. Да уж, хороша забота, но по-другому он просто не умел, не знал как. Аккерману, может, и хотелось порой сказать, как ему хорошо с Эреном, как он счастлив, что встретил его, но стоило только представить, как он распинается перед парнем, тут же хотелось хорошенько врезать себе.       Мало того, что Леви толком не знал, как нормальные люди проявляют чувства, так ещё и вмешалась гордость. Нет, посмешищем он становиться не намерен. Перед каким-то сопливым мальчишкой стелиться, вот ещё. И плевать, что это был его любимый мальчишка, без которого даже еда казалась пресной, он всё равно ему никогда этого не скажет. Будет тихо ненавидеть себя в душе и бояться, что однажды, устав биться головой о последнюю стену, его Эрен уйдёт. А он больше никогда и ни с кем не сможет сблизиться, потому что не будет никого лучше, чем его мальчик.       Чёртова привычка: из всех возможных вариантов развития событий выбирать самый худший. С другой стороны, Леви трудно напугать плохими новостями, ведь он сам заранее всё предусмотрел. Бывали, конечно, в его жизни и те, которых он не учёл, не просчитал, и об этом лучше не вспоминать. А что касается Йегера... Чёрт. С ним точно всего не учтёшь. Сначала делает, а потом думает, если вообще думает. Впрочем, Леви согласен думать за них обоих, лишь бы Эрен всегда был рядом.       Гордец внутри Аккермана всё ещё возмущённо фыркал, когда мужчина делал нетипичные для себя вещи, вроде нежных поцелуев по утрам. Но Леви научился задвигать его на задний план и присмирять одной лишь фразой: «С ним можно». С ним можно смеяться от души, валяться в обнимку на диване, принимать вместе душ, есть одной ложкой, творить в постели всякие безумства, не прятаться за маской безразличия. Вот бы так было всегда. Но достаточно ли этого самому Эрену? Кажется, да, а если нет, он обещал, что скажет об этом, скажет, когда захочет уйти. И единственное, на что Аккерман надеялся — что никогда не услышит из его уст ничего подобного.       Май приближался к своей середине, с каждым днём всё больше наполняя воздух тёплым дыханием лета. Леви неторопливо ехал домой, пребывая в приподнятом настроении. Солнце пригревало через стекло, впереди выходные, дома ждёт голодный студент, которому он везёт вкусный сюрприз и хорошие новости.       Зайдя в прихожую, Аккерман уже привычным жестом поставил вместе раскиданные по разным углам кроссовки и в очередной раз покачал головой. Маленький поросёнок. С Йегером ему нравилось жить больше, чем одному, но, увы, грязи в доме заметно прибавилось.       Леви остановился на пороге домашнего кабинета, невольно залюбовавшись своим пацаном. Эрен сосредоточенно вчитывался в текст на мониторе, периодически клацая по клавишам клавиатуры; между бровей залегла морщинка, зубы сжимали кончик карандаша, голова покачивалась в такт негромко играющей музыке. Пальцы дрогнули от желания убрать вечно выбивающуюся из хвоста прядку. Его волосы, наверное, такие же упрямые, как и он сам. — Как Пиксис? — спросил Леви, отрывая парня от работы.       Тот вскинул на него глаза, поспешно выплюнул карандаш и широко, чуть смущённо улыбнулся, будто его застали за чем-то не очень пристойным. — Передавал тебе «привет» и просил, чтобы ты, цитирую, «не совал свой нос в мою работу», — отчитался Эрен о сегодняшнем визите к научруку.       Пиксис, конечно, не знал подробностей личной жизни своего студента, но то, что тот работает под началом Аккермана, разумеется, не забыл. — Не больно-то и хотелось, — фыркнул Леви, полагая, что его вмешательство (то есть помощь) выдали данные о компании, которые ассистент знать не мог или, по крайней мере, не должен был. — Он же не серьёзно, — улыбнулся Йегер, пытаясь сгладить углы. — Знаю, — небрежно бросил Аккерман и помаячил перед парнем бумажным пакетом. — Кстати, это тебе.       Парень заглянул внутрь и обнаружил несколько кусочков разных тортов. — Это точно мне? — хитро улыбаясь, спросил Эрен и недоверчиво вскинул брови. — Тебе, свои я уже съел, — непринуждённо пожал плечами Леви. — Браун сегодня всех угощал, у них с этой его блондиночкой сын родился. — Да ладно? Блин! Я и забыл совсем! — парень так обрадовался и растерялся, будто это у него родился ребёнок. — Надо позвонить ему! И как-нибудь в гости заехать, я давно обещал. — Заедем, — слишком просто согласился Леви, —только диплом сначала допиши. — Мне только оформление и редактура осталась. Пиксис доволен, хоть и не говорит этого, — усмехнулся Йегер. — Правильно делает, — в голосе послышались и солидарность с бывшим преподавателем, и упрёк молодому поколению.       Парень только закатил глаза, мысленно не соглашаясь ни с тем, ни с другим. Он развернулся в кресле, когда Леви подошёл к панорамному окну за его спиной, и, протянув руку, переплёл их пальцы. У него было странное чувство, что он всю жизнь жил в этом доме, с этим человеком, а вовсе не каких-то жалких полгода. Ему здесь так хорошо и уютно, что даже от мыслей губы сами собой растягивались в улыбке. — Чего ты лыбишься? — спросил Аккерман, непонимающе дёрнув тонкой бровью. — А что, нельзя? — отозвался Эрен, настойчиво притягивая его к себе и заставляя наклоняться до тех пор, пока их губы не встретились в чувственном поцелуе. — Ты ел сегодня? — спросил Леви, оторвавшись от пухлых губ. — Вроде да, — как-то неуверенно ответил парень. — Тогда пошли есть, или ты чай с тортом? — мужчина кивнул на бумажный пакет. — Не, торты — это по твоей части, — поморщился Эрен, теребя в руках тёмно-синий галстук Аккермана. — А надо, — настаивал мужчина. — Не. — Давай-давай, сладкое для мозга полезно. — Не такое сладкое, — усмехнулся Йегер. — Я смотрю, ты больно умный стал, — прищурил глаза Леви, но вместо того, чтобы присмиреть, парень лишь хихикнул. — А я думал, скажешь: «Борзеешь, Йегер». — Не скажу, — Аккерман тяжело вздохнул и недовольно поджал губы, глядя на весёлые искорки в зелёных глазах, — потому что ты оборзел, Йегер.       После ужина Леви всё-таки заставил парня съесть пару кусочков и на этом успокоился. Ну не зря же Рико выбирала, какие повкуснее. В итоге сладкого наелись все, даже коту перепало.       Отдохнув вечером, перед сном Эрен решил ещё немного поработать. Ему не хотелось оставлять несколько последних страниц главы, к тому же он вспомнил, что собирался позвонить Райнеру. Отправив Леви спать, Йегер устроился в кабинете и даже не заметил, как проболтал с Брауном почти два часа. Здоровяк, найдя в Эрене благодарного слушателя, поведал ему обо всех стадиях переживаний молодого отца до родов, во время родов и после оных. Йегер невольно улыбался, когда Райнер с нескрываемой гордостью рассказывал, что у сына его нос и подбородок.       Попрощавшись с новоиспечённым папашей, парень наконец принялся за работу, когда время уже перевалило за полночь. Он торопился скорее покончить с делами и отправиться в постель, но неожиданно телефон на столе ожил, заставив вздрогнуть. «Мама». Эрен бы посетовал, что она, как всегда, не вовремя, но сам уже давненько ей не звонил.       Он ответил на звонок, зажав телефон плечом, но печатать так было категорически неудобно, поэтому пришлось включить громкую связь и положить смартфон на стол. — Мам, всё хорошо, честно. Экзамены сдал, диплом почти закончил, — отчитался Эрен, не отрываясь от экрана монитора. — Ну всё, молодец, — раздался голос матери из динамика телефона. — А кушаешь ты хорошо? — Да, мам, очень хорошо, не переживай, — усмехнулся парень, в очередной раз мысленно посылая Леви свою безмерную благодарность, — кормят меня как на убой. — Значит, твоя девушка хорошо готовит? — в трубке послышалась явно довольная улыбка. — Да, просто отлично, — похвастался Эрен, вовсю улыбаясь. — Ты бы хоть сказал, как её зовут, — беззлобно упрекнула его Карла. — Зовут? Э-э-э... — парень так растерялся, что все женские имена, которые он знал, мгновенно вылетели у него из головы.       Однако судорожный поток его мыслей в ту же секунду прервал звук открывающейся двери. И как только она распахнулась, в комнате зазвучал ещё один голос, нарушая повисшую секундную паузу. — Йегер, ты спать идёшь или нет? Я тебя уже заждался, — ворчливо произнёс Леви, глядя на парня сонным глазами.       Последнее время он совсем не мог уснуть, если парня не было рядом. Эрен обещал, что доделает несколько страниц и сразу придёт, но разговор с Райнером затянулся намного дольше, чем он планировал. Леви понятия не имел, что Йегер будет с кем-то говорить по телефону в час ночи и уж тем более по громкой связи.       Как только он начал говорить, парень в ужасе вытаращил на него глаза, безмолвно завопил и замахал руками, пытаясь его остановить, но мужчина замолчал слишком поздно. — Эрен, кто это? Ты же сказал, что ты дома?       Возникшую на миг тишину разрезал голос из динамика. Парень замер и зажмурил глаза, будто так ему было легче пережить свершившуюся катастрофу. — Да, дома, — еле выдавил он из себя, не представляя, как всё объяснить. — Эрен? — в голосе матери послышалось беспокойство.       Надежды на то, что Карла не расслышала каждое слово, не было никакой, как и на то, что она не поняла их смысл. Парень нехотя открыл глаза и, наткнувшись взглядом на Леви, тяжело, обречённо вздохнул. Аккерман всё понял по его лицу и неожиданно сделал шаг вперёд. Он уже приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать, но Эрен остановил его, вытянув вперёд ладонь и отрицательно покачав головой. Он должен сделать это сам. — Мам, помнишь я говорил, что моя пара — это мой начальник? — подбирая слова, осторожно спросил парень, всё ещё думая, как лучше во всем признаться. — Да, — выдохнула Карла, и Эрен понял, что она тоже очень напряжена. — Я не сказал тебе тогда, что мой начальник — мужчина, — парень не отрывал взгляд от телефона, будто перед ним сейчас действительно была его мама и он говорил ей всё это, глядя в глаза. — То есть ты хочешь сказать... — было слышно, что каждое слово даётся женщине с трудом и даже закончить свою мысль вслух она не смогла. — Я живу с мужчиной... — собрав всё самообладание, парень наконец нашёл в себе силы признаться в этом. Он поднял глаза на Леви, чувствуя его немую поддержку, и, вздохнув добавил: — и я его очень люблю.       Уголки губ Леви на секунду дрогнули в лёгкой благодарной улыбке, какой Эрен ещё никогда у него не видел. — Эрен... — спустя бесконечные секунды ожидания наконец выдохнула Карла. — Что ты такое говоришь? — Прости, что не сказал сразу, но это правда, — избавившись от необходимости лгать и от тяжести, что давила несколько месяцев, парень ощутил огромное облегчение и смог вздохнуть свободно, будто сорвал с лица неудобную душную маску. — Сын, ты серьёзно? Ты... — женщина явно пребывала в полном замешательстве и никак не могла примириться с действительностью. — Гей? — продолжил Йегер, сообразив, об какое слово споткнулся мамин язык. — Можно и так сказать. Прости, если разочаровал тебя, просто... — Эрен вздохнул, делая небольшую паузу, — я полюбил его, и с этим уже ничего не поделаешь. — А ты... Уверен в этом? — на секунду голос дрогнул, и парню показалось, что мама плачет. — Уверен, — тихо выдохнул он.       Эрен не понял, о чём именно спрашивала Карла. Уверен ли он, что влюблён? Или уверен ли он, что это никак не изменить? Наверное, она имела в виду второе, но, в любом случае, на оба вопроса ответ будет одинаковым. Эрен уверен и ни капли ни о чём не жалеет. — Мам, послушай, уже поздно. Давай поговорим завтра, ладно? — парень пытался говорить как можно мягче, понимая, что матери нужно время, чтобы всё осознать. — Хорошо. Завтра, — наконец выдохнула она, — поговорим завтра.       И первый раз на памяти Эрена мама, не прощаясь, завершила вызов. Чёрт. Это не хорошо. Парень обессиленно откинулся на спинку кресла и закрыл лицо ладонями. Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Он не заметил, как неподвижно стоящий у дверей Леви тихо скользнул ему за спину. Эрен понял, что он совсем рядом, только когда мягкие губы нежно коснулись его плеча. — Я не знал, что ты говорил с мамой, — тихо произнёс он виноватым тоном. — Всё нормально, — Йегер отнял руки от лица и сжал небольшую ладонь, опустившуюся на плечо. — Когда-нибудь надо было это сделать. — Тебе не за что извиняться, ты ведь не виноват, что всё так получилось. — Знаю, но всё равно такое чувство, что я перед ней сильно провинился, — парень устало потёр переносицу и, развернувшись в кресле, обхватил Аккермана руками, прижимая к себе и утыкаясь лицом в его плоский живот. — Больше не извиняйся, иначе будешь считать себя виноватым до конца жизни, — прохладные руки скользнули по спине, обнимая в ответ. — Пусть так. Я согласен, только если до конца жизни ты останешься со мной, — прошептал парень, щекоча кожу горячим дыханием и сжимая объятья крепче.       Леви до скрипа стиснул зубы, когда его слова отозвались в груди тупой ноющей болью. Почему ему так больно это слышать? Наверное, потому что он точно знает, что слова так навсегда и останутся просто словами. — Поживём — увидим, — пробормотал Леви, слегка поглаживая ладонями лохматую голову.       Всю ночь парень крутился, тщетно пытаясь уснуть, а вместе с ним и Аккерман. Эрен переживал, не представляя, что ему завтра скажет мама, а Леви думал, не закончатся ли на этом их отношения. Пусть Йегер взрослый парень, но, положа руку на сердце, мужчина не мог представить, чтобы тот смог пойти наперекор решению любимой семьи. А то, что решение будет не в их пользу, и так понятно.       Но не может же Леви потерять его вот так, только потому, что родители против? Ведь можно же что-то будет сделать? Только что именно? Вот Аккерман и придумывал как дурак всю ночь, что же он будет делать. Просить, умолять, шантажировать. Проще всего было просто упаковать парня в чемодан и вывезти из страны куда-нибудь подальше, туда, где нет экстрадиции. Например, на Сейшелах им обоим очень понравилось.       Утром Эрен, лохматый, с покрасневшими белками глаз, заперся с телефоном в тренажёрном зале. Леви ходил из угла в угол, иногда останавливаясь под дверями. Слышал голос парня, неразборчивые слова, резкий выдох, несколько ударов по груше и снова голос. Видимо, разговор выдался не из лёгких.       Леви попытался отвлечься просмотром телевизора, но всё было без толку. С чего он вообще так сильно переживает? Ну узнали про них родители Эрена, и что дальше? А «что дальше», Леви додумать не успел, потому что наконец хлопнула дверь спортзала. Йегер, устало потирая лицо, зашёл в гостиную и встал, опёршись ладонями о спинку дивана, на котором сидел Леви. — Ну как? — осторожно спросил тот. — Она рассказала отцу, — обречённо выдохнув, ответил парень. Теперь понятно, почему он разговаривал так долго, почти три часа. — И? — Аккерман пытался хоть что-нибудь рассмотреть на усталом лице. — Они в шоке, — коротко пересказал суть разговора Йегер. — Но попробуют с этим примириться.       Нельзя сказать, что такой итог устраивал Леви, но это лучше, чем «они уже летят сюда, чтобы раз и навсегда забрать меня из этого дома». Эрен тяжело вздохнул и опустил голову — разговор явно дался ему очень нелегко. Аккерман привстал на диване и подобрался к нему поближе. Прохладная ладонь осторожно погладила щёку, пытаясь утешить и принести облегчение. В неё тут же зарылся нос, и послышался глубокий вдох, будто парень надеялся, что в любимом запахе скрывался секрет мгновенного успокоения и решения всех проблем.       Мужчина обхватил ладонями скуластое лицо и, притянув к себе, начал покрывать легкими короткими поцелуями. Он чувствовал вину за то, что Эрену пришлось пройти через нелегкое признание и этот разговор. Но самое плохое, что на этом ещё ничего не закончилось и не пожалеет ли парень обо всём после? Не решит ли, что Леви не стоит всех трудностей?       Тёплые сильные руки обняли его, как и всегда, крепко и бережно. Аккерман обхватил парня за шею и уткнулся в неё носом, не желая отпускать ни на миг. Наверное, он должен был больше верить в парня и не оскорблять его мыслями, что крутились ночью, но страх на секунду взял верх, и с языка сорвалось тихое: — Ты не уйдёшь? — Ни за что, — тёплые руки стиснули ещё крепче, а в голосе послышалась скрытая сила и уверенность. Ему нужен Леви, и никто не посмеет его отнять.       Постепенно и это событие стало частью почти не изменившейся жизни. Родители и правда, кажется, немного смирились с положением дел, по крайней мере, так говорил Эрен. Его разговоры с мамой были всё ещё слегка напряжёнными, но и эта натянутость постепенно уходила.       Вот с кем действительно выдался тяжёлый разговор, так это с сестрой. Она позвонила спустя пару дней после открывшейся правды и так громко говорила, что даже Леви слышал её: «Эрен, Эрен! Кто он такой? Почему ты ничего мне не сказал? Я же твоя семья! Что он с тобой сделал? Он принуждал тебя к чему-то?».       Парень хохотнул и на последней вопрос ответил: «Ну разве что к уборке», но тут же понял, что шутки явно лишние, когда на другом конце провода паникующий человек. Микаса всё кричала какие-то ужасы, видимо, от незнания напридумывав себе лишнего. У Эрена ушло немало времени, чтобы успокоить её, всё объяснить и уговорить не срываться к нему через полмира, чтобы вырвать из лап какого-то извращенца. — Почему вся твоя родня считает меня извращенцем? — спросил Леви, когда Йегер поделился с ним подробностями разговора. — Да кто ж их знает, наверное, дело в возрасте, — пожав плечами, предположил парень. — Как будто тридцать пять — это так дохера много, — пробормотал Аккерман, обиженно поджав губы. — Я так не считаю, но сестре это будет сложно донести. — Похоже, поладить с ней будет сложнее, чем с родителями, — сделал неутешительный вывод Леви, но тут же про себя подумал, что это и необязательно. — Нет, не думаю. Она успокоится, когда убедится, что я счастлив, — сказал парень. — А ты счастлив? — незамедлительно последовал закономерный вопрос. — Да, — недолго думая, ответил Эрен, растянув губы в очаровательной улыбке. — А ты?       Аккерман неопределённо дёрнул бровью, буркнул «неплохо» и спрятался за чашкой чая, пытаясь скрыть своё смущение.       В начале июня Эрен успешно защитил диплом. Это событие значительно разрядило всё ещё напряжённую обстановку в семье Йегеров, особенно когда он сказал, что Леви очень ему помог. Мама, кажется, почти оттаяла, но вот с отцом было всё куда сложнее. Надеясь, что со временем и он успокоится, Эрен решил больше не пытаться донести в тысячный раз одну простую истину, а просто подождать. Тем более что появились куда более приятные причины попереживать.       Подарками от Леви на окончание стали билеты на концерт любимой группы парня и приказ о назначении его на должность младшего специалиста.       Наблюдая, как его пятилетняя девочка прыгает до потолка от радости, Аккерман подумал, что надо было его в детский сад пристроить, а не на серьёзную должность. Эрен был очень рад и взволнован, но в глубине души знал, что справится, иначе Леви ни за что бы не одобрил это назначение.       Появившись в офисе спустя столь долгое отсутствие, парень вдруг понял, что попадающиеся по пути коллеги, которые всегда раньше здоровались, как-то недобро на него смотрят. Даже милашка Петра, к которой он зашёл подписать документы, еле выдавила из себя какую-то неестественную улыбку, пробормотав: «Поздравляю с назначением». Пожалуй, только Рико действительно ему обрадовалась. — Постарайся не обращать внимания, и скоро сплетники замолкнут, — посоветовала девушка, когда Эрен поделился с ней своей бедой. — То есть весь офис уверен, что я получил эту должность через постель? Отлично. Просто здорово, — сквозь зубы выдохнул Йегер.       Он знал, что столкнётся с подобными трудностями, но не думал, что так скоро и в таком количестве. Уже довольно давно все знают, что они с Леви пара, и относились к этому вполне спокойно, но, видимо, назначение стало точкой кипения. Или, скорее, точкой невозврата. — Эрен, не расстраивайся так. Мистер Смит, я, Эрд, Гюнтер, Райнер, да ещё много кто знают, что ты сам добился этого повышения, — Рико попыталась как могла подбодрить парня. — Спасибо, — улыбнулся ей Йегер со всей искренностью. — Мне тебя будет не хватать. — Не думала, что скажу это, но мне тебя тоже.       Эрен неспешно заканчивал складывать свои вещи в коробку, испытывая неподдельную грусть от того, что покидает этот кабинет. Его первое рабочее место, с которого началась первая настоящая любовь в его жизни. Здесь Леви впервые посмотрел на него как на мужчину, здесь он сидел поздно вечером и мялся, никак не решаясь позвать его на свидание. За добротной деревянной дверью, скрывающей кабинет начальника, было столько поцелуев и ласк. Тут всё было таким привычным, знакомым, и Леви тут под боком, а там… чёрт его знает, что будет там, тремя этажами ниже. — Ты ещё не закончил? — спросил Аккерман, показавшись из своего кабинета. — Нет, как-то не охота отсюда уходить, — поделился с ним парень своими мыслями. — Йегер, подбери сопли, — фыркнул Леви. — Рико права, просто забей на всех и работай. — Ты всё слышал? — скорее утверждая, чем спрашивая, произнёс парень. Секретарь как раз ушла на обед, и можно было говорить свободно. — Я не первый день тут работаю. Про меня тоже много чего болтают, ну и хер с ними, — беспечно пожал плечами мужчина.       «Мне бы твоё равнодушие» — подумал Эрен, глядя на него, а в слух произнёс: — Ты правда думаешь, что я справлюсь? — Да. И с обязанностями, и со сплетнями, — Аккерман подошёл вплотную и, скользнув рукой на поясницу парня, прижал его к себе. — А если кто-то тебя обидит, будет иметь дело со мной. — Как скажете, босс, — в глазах Йегера заплясали бесята. Заискивающе улыбаясь, он наклонился, порывисто целуя любимые губы.       Поцелуй получился крепким, жгучим, с ноткой опасности быть застуканными хотя бы той же Рико. Отстранившись, мужчина оглядел почти собранные вещи своего уже бывшего ассистента и, наткнувшись взглядом на стикер, вопросительно наклонил голову. — А это что? — Леви чуть нахмурился, беря в руки жёлтый кусочек бумаги.       Стикер был не новый, чуть помятый по углам, и его клейкая сторона утратила своё главное свойство. К тому же, он уже был исписан. На весь листок резким убористым почерком с сильным наклоном вправо было выведено: «С днём рождения, Русалочка. Ещё раз опоздаешь – уволю». Леви вдруг понял, что уже видел эту бумажку. Это же его почерк. Он написал эти слова тридцатого марта прошлого года и прилепил наклейку к заданию стажёра. — Йегер, ты серьёзно это хранишь? — недоумённо поднимая тонкие брови, спросил Аккерман. — Не смог выбросить, — виновато улыбаясь, ответил Эрен. — Ключ ты выбросить не смог, стикер тоже, даже игрушку из дохлой зверюги. Ты весь старый хлам бережно хранишь? — с издёвкой бросил мужчина, на что пацан только хищно усмехнулся. — Да, весь, так что можешь за себя не переживать, не брошу, — парировал он и неотразимо улыбнулся. — Паршивец, — зашипел Аккерман сквозь сжатые зубы и успел отвесить подзатыльник, прежде чем Йегер вывернулся из его рук точно змея. — Мистер Аккерман, держите себя в руках, — деловито поправляя волосы, осадил его парень и хитро улыбнулся, когда оказался от начальника по другую сторону стола. — Получишь ты у меня дома, — предостерёг его Леви.       Наглец только сложил губы трубочкой и изобразил воздушный поцелуй. — Собирай свои манатки и проваливай отсюда, — нарочно ворчал Аккерман, сложив руки на груди. — Уже ухожу, — без тени веселья ответил Эрен, скинув последние папки в коробку, и подхватил её, беря в руки.       В этот момент Леви понял, что уже скучает по нему и ни один, даже самый расторопный ассистент не сможет его заменить. Чёрт. Йегер обошёл стол, наклонился, коротко целуя на прощание, и, бросив «до вечера», направился к выходу. — Ладно, давай последний раз, я знаю, ты хочешь, — обернулся он у двери и, широко улыбаясь, выжидающе посмотрел на Леви.       Тот запустил руки в карманы брюк и, не удержавшись от ответной улыбки, произнёс: — Пошёл вон, Русалочка.