Non melody

Струны под пальцами, раннее-раннее утро, открытое окно. Сегодня на удивление жарко и душно; приходится постоянно отодвигать воротник рубашки от шеи, чтобы создать хоть какой-то поток воздуха. Подправить колки, раз-два-три... Забрать медиатор из зажатых губ и сыграть первое, что придёт в голову. Брови сдвигаются к переносице. — Ты сидишь так уже целую вечность. Сгорбился над несчастной гитарой, осанку посадишь. — доносится с другого конца голос. — Кристофер, не читайте мне нотации. — шутливо отмахивается Джон с зажатым теперь уже между пальцев медиатором. Вот, вот она! Мелодия застыла в воздухе, осталось только... — Тебе не рассказывали о цвете на запястьях? – невзначай интересуется собеседник, сопроводив свои слова басовым «па». Солнце неприятно светит в глаз, Андерсон щурится. — Ты же знаешь, что я в это не верю. – один аккорд сыгран скорее для разминки, нежели для начала чего-то великого. — Они появляются только в том случае, если человек почувствовал к другому человеку самое искреннее, самое, хм... глубокое чувство? – Джон дëрнул ногой, смахивая невидимую пелену с колена, и повернулся лицом к Крису. Руки устроились на изгибе гитары, длинные рукава покрыли белым потоком деревянное покрытие, волнами спускаясь вниз. — Я женат. У меня ничего нет. Видишь? Может, не в любви дело? Он наклоняется чуть ближе в сторону Сквайра – расстояние между ними никак не сократилось, но обзор стал удобнее – и отдëргивает обшитый коричневыми нитями рукав. Кристофер улыбается уголками губ, опускает голову и усердно делает вид, что сочиняет мелодию. Раз-два-три, осторожно касаясь кончиками пальцев. — Посмотри. Взгляд спускается с лохматой головы коллеги на собственное запястье. Золотой. В точности как лучи, падающие неприятно в глаз. — Это... – Джон замирает, его дыхание останавливается, но после пары мгновений приходится взять себя в руки. Плечи опускаются, улыбка нарастает, только вот не ясно одно – у кого тот же? Кто же он? Сквайр молча протягивает свою руку. Солнце собралось воедино.