Amadeus

- Ну же, Амадэус, почему тебе не весело? – вновь я слышу этот голос. Этот голос я слышу не первый раз и даже не первый год. По-моему, это началось в июле семьдесят восьмого, когда умерла моя мать, да и мне, из-за своих неудач в Париже, пришлось вернуться в Зальцбург. В общем, этот клоун, который болтает без умолку о моих неудачах, со мной довольно давно. Сам он одет, естественно, как клоун, помню, как первое время меня пугали его неестественно розовые волосы и безумная улыбка, которую так и хочется стереть кулаком с его лица! - Я же говорил, что не люблю, когда меня зовут Амадэус, - я, обессиленный, лежу и бездумно смотрю в потолок, чувствуя приближающуюся смерть. – Вольфганг. Пожалуйста, зови меня Вольфганг. Странное ощущение. Все эти годы я неустанно твердил этому чертову клоуну только одно: «Вольфганг! Зови меня Вольфганг!». Нет, я не отрицаю, что мое второе (или какое оно там счету?!) имя Амадэус, просто мне не подходит его значение. Бог меня не очень любит, по-моему. Ну или любит, но не всегда. А мой частый собеседник лишь бросает в ответ, хищно улыбнувшись: «Как скажешь, Вольфи». - Ну ладно, мой дорогой Вольфи! – моя галлюцинация подошла ко мне и потрепала по голове. – Сегодня ты какой-то мрачный, - он сел рядом со мной. Я попытался помотать головой, чтобы прогнать эту иллюзию, преследующую меня довольно долгое время, но сил хватает лишь на истерический смех, да на глупые разговоры, от которых нет толка. - Я с нашей самой первой встречи всегда твердил тебе, что жизнь несправедлива, особенно к таким, как ты. - Чего же ты добиваешься, - я ошибся. На разговоры моих сил почти не хватает. - Я хочу, чтобы ты осознал свою ничтожность, - он снова потрепал меня по голове. – Помнишь Алоизию Вебер? Ту прекрасную миледи, с прекра-а-асным колоратурным сопрано. Помнишь? Я просто молчал, надеясь, что клоуну надоест болтать с самим собой, и он просто уйдет, и даст мне умереть. - Конечно, помнишь, - продолжил он, наклонившись к моему лицу. Мое воображение и раньше рисовало эту физиономию рядом с моей, пару раз он даже меня поцеловал. Не знаю, почему и зачем. И ведь сделал это, крыса чумная, на людях! Хотя, если бы он этого не сделал, то я бы никогда не узнал, что он нереальный. – Она ведь просто использовала тебя, - состроив грустную мину, заявил он. Кажется, моя галлюцинация решила меня просто позлить перед смертью. Я бы с радостью закричал во все горло что-то вроде: «Хватит!», но, во-первых, я дома совсем не один, а во-вторых, мне на это действие не хватит сил. - Ладно, пойдем дальше, малыш, - моя галлюцинация снова села, закинув ногу на ногу. – Лесть меняет месть, правда, Вольфи? Конечно, правда! Твой друг, Антонио Сальери, тебя ненавидит. Хотя, ты ведь и сам это знаешь. Сколько он, на пару с мадам Кавальери, сделали тебе пакостей? Он не заставит меня реагировать на всю ту ересь, что он несет. - Не цепляет? Что ж, продолжим… - Хватит! - хрипло крикнул я. И тут же почувствовал, что в глазах моих темнеет и сознание потихоньку ускользает от меня. Нет, это точно не смерть. Я знаю! Это не она! - Надо же, всего лишь полпервого ночи, а ты уже умираешь, - краем уха услышал я. Глаза сами закрылись, игнорируя мои жалкие попытки сопротивления, и я словно провалился в пустоту.