Насыщенно-красные лучи потолочных спотов, направленных преимущественно на узорчатые обои цвета кармина, напрягал глаза, стоило лишь найти опору голове на спинке дивана из махры в приглушённо-розовых тонах (в условиях освещения — полноценно-розовых) и зафиксироваться взглядом на источниках света для отвлечения от происходящего под ними.
— Не скажешь, что мы забыли в этой дыре?
Устав изводить зрение и шею, Кейтлин отстраняет голову от дивана и поворачивается к Вайолет, больше отвлечённой на вид перед собой, чем «над-». Недавно подожжённая скрутка с каннабисом в руке — не последняя тому причина.
— Сертификат на бесплатное посещение «комнаты для двоих» из рук хозяйки борделя получаешь не каждый день. А в чём дело, Кексик? — Вай интересуется со слабой улыбкой и хрипотцой, продолжая горбиться и изучать серебристые лианы на фоне красного полотна. — В последний раз, когда мы здесь останавливались, ты завела вполне приятную беседу с одной из посетительниц. Я уж думала, не оставить ли вас наедине и самой отправиться на Линии.
«Думала»? — Кейт в недоумении косится на Вай, явно начавшей отдаляться от трезвого восприятия реальности.
— Ты ровно так и поступила, забыла? — наклонившись с целью перехватить уходивший за ширму сознания взгляд, напоминает ей Кирамман. — Не приди я на подмогу — ты была бы мертва от рук той вышибалы Силко.
Фыркнув, Кейтлин подхватывает свой стакан с газировкой — самую «безобидную», по словам подруги, позицию в меню борделя, со вкусом синтетической смородины и заверений бармена «здесь нет ничего запрещённого».
По крайней мере, ради последних она, судя по всему, задержалась у стойки, пока Вайолет выбирала комнату.
— Хм... —
Инициатор досуга наконец переводит взгляд в другую сторону — вверх, в рамках перебора воспоминаний. Пока ещё успешного. — И правда. Не помню, поблагодарила я тебя тогда или нет. Столько всякого... — Девушка пытается выбрать наиболее красноречивую и в то же время наименее грубую характеристику недавним событиям. Терпит неудачу. — ... дерьма произошло за последнее время.
Приникнувшая к трубочке, Кейт утвердительно мычит. Вкус напитка кажется не таким уж и плохим, хоть и как будто излишне подслащённым.
— Не могу не согласиться, — подкрепляет она солидарность с Вай словами. Но только касательно последнего утверждения. — Однако это не повод, чтобы немедленно налегать на марихуану.
Неприязнь младшей Кирамман к наркотикам разного вида и степени тяжести — не прямое следствие воспитания Кирамман-старшей, имевшего, конечно, место быть. Девушка становилась свидетелем того, как её хорошие знакомые, имевшие доступ к дилерам веществ с «Линий» и самого Зауна, угасали телом и душой у неё на глазах — хоть и уверяли Кейт, что это для них «редкое/временное удовольствие».
— На мой взгляд, вполне себе повод, Кексик. — По мнению Кейтлин, Вай на всех парах летела навстречу тому же клейму. — Учитывая, что инцидент с Советом связан с тобой и твоей семьёй не в последнюю очередь — удивлена, почему ты не того же мнения. Кстати, — взгляд девушки снова уходит в сторону, интонация меняется на более спокойную, аккуратную, — как она?
Напоминание о событиях недельной давности — подрыв здания Совета в момент его заседания ручной ракетной установкой за почерком младшей сестры Вай. Пожалуй, самое громкое событие в истории Пилтовера со времён открытия хекс-врат.
— В порядке, — уронив взгляд в ноги, тихо отвечает Кейт по поводу матери-советницы. — Раны от осколков витража несерьёзные, взрывной волной её практически не задело — она успела укрыться за столом.
Дочь Кассандры не могла отнести себя к верующим людям. Но — благодаря чудом сохранившему жизнь родителю — девушка незамедлительно попросилась в их общность. В обход очереди из мыслей-сомнений о «счастливой случайности».
— А Джейс? — Вайолет делает очередную затяжку и приникает к дивану, следя за реакцией Кейтлин на произнесённое имя. То, что в переговорах с Советом, она сделала ставку именно на этого парня — вряд ли простая случайность или заурядные дружеские отношения. Как минимум — на взгляд проницательной Вай.
— Джейс... — Кирамман замирает в раздумьях, совершает очередной глоток смородиновой газировки. — Не знаю. И знать не хочу. Должность советника изменила его не в лучшую сторону — мы стали жить в разных плоскостях.
Отчасти она верила в это, отчасти — верить не хотела. Их с Таллисом связывали подростковые годы, и Кейт бы слукавила, заявив, что на втором десятке лет воспринимала его исключительно в дружеской плоскости. Сейчас же — искренне сомневалась в своём отношении к человеку, стремительно взобравшемуся по властной лестнице Пилтовера, с суммарным перескоком в ступенек десять.
— Не такой уж он и плохой парень, Кейт, — высказывает своё мнение Вай, в качестве той, что успела поработать с ним по ходу заварушки в «Линиях». — Не готов, конечно, идти до конца, когда дело подразумевает непосредственную смерть невиновных от его рук — так бы мы расправились с Силко раньше, чем это сделала Паудер. — Неприязненно хмурится и пожимает плечами. — Или «Джинкс»... Я хрен знает, как её теперь называть.
Сперва Кирамман спокойно пропускает слова подруги, но потом — заостряет внимание на имени негласного хозяина Нижнего города в контексте мнения той о Талли.
— Стоп! Ты спускалась в «Линии» с Джейсом? — хлопая ресницами, ошеломлённо поворачивает голову Кейт. — Когда успела? И почему не обратилась за помощью ко мне? Мы ведь... уже работали вместе.
Пропущенная по лёгким, марихуана успевает относительно расслабить Вайолет: тело съезжает по мягкой спинке до самого затылка, ноги разведены, рука без косяка лежит ладонью вверх, а на губах гуляет полусонная ухмылка.
Относительно расслабить — за годы, проведённые в условиях тюремной наркоторговли, у девушки выработалась определённая толерантность к долгосрочности эффектов психоделиков: сознание оставалось полу-ясным, и от одной скрутки «уносило» не слишком далеко и надолго.
— Не хотела подвергать тебя опасности, — дёрнув плечами, неуверенно отвечает она и спотыкается о подошедший к разуму комок чувств. — И даже так — всё равно, блядь, подвергла...
Релакс отходит на второй план: рвануть на Линии, чтобы вставить палки в колёса Силко, и напрочь забыть о родственнице, которая оказалась, мягко говоря, не рада появлению нового важного человека в твоей жизни — Вайолет принимается молча материть себя за недальновидность, с тлеющим косяком в пальцах.
— Слушай, ты не виновата, что твоя сестра слетела с катушек, — принимается Кейтлин за вытаскивание подруги из пропасти самобичевания, снова смыкая губы на погруженной в напиток трубочке.
Нет, как-то уж чересчур сладко. — Силко явно успел запудрить ей мозги, пока...
— ... меня не было рядом?
Хоть и слегка «за туманом», взгляд Вай задаёт Кирамман довольно чёткий вопрос:
«Думаешь, я сама не пыталась убедить себя так же?»
— Пока тебя держали в тюрьме, — выруливает Кейт на более объективную, нейтральную трактовку. — По его приказу.
— Не вижу, блядь, разницы! — Вайолет реагирует неожиданно и эмоционально: хлопает рукой по дивану и откладывает недокуренную скрутку в пепельницу. Настрой на расслабление пропадает — появляется желание поворошить дела прошлого. — Я без проблем могла избежать заключения, если бы захотела. Продолжай я видеть смысл в свободной жизни после смерти Вандера и остальных из-за попытки Паудер нас спасти.
Атмосфера в комнате повисает тяжёлым грузом — как минимум, по меркам эмпатии Кирамман. Малиновая чёлка Вай спадает, когда та опускает голову, и частично перекрывает Кейт вид на её лицо — но и без него понятно, что их совместный досуг вышел не на те разговорные рельсы.
— Думаешь, она бы не стала «Джинкс», не вмени ты ей в вину произошедшее? — Кейтлин не оставляет надежды на переубеждение упёршейся в своё мнение Вайолет. С каждой фразой, однако, лишь убеждая подругу в собственной правоте.
— Возможно, ты забыла или пропустила мимо ушей, — немедленно возражает она в ответ, и та видит, как быстро Вай «отходила» из-под эффекта незаконченной травяной скрутки, — но Паудер прямо сказала, что не Силко сделал из неё монстра с этим именем. Я сделала.
Звучит как попытка обвинить других в своих грехах, — считала Кирамман, что, несмотря на нахождение за «ширмой» в момент оглашения сестрой Вайолет своеобразного обвинения, хорошо его расслышала и ещё тогда вынесла данное заключение.
— Человек не проходит через кардинальное изменение личности после одного травмирующего события в жизни, — вольно цитирует она какую-то книгу по психологии, вытирая со лба капли пота. С чего бы повышаться температуре её тела в комнате, в которой ещё несколько минут назад ей было комфортно находиться в верхней одежде, — этим вопросом она предпочитает не задаваться. — Их источник — всегда в наборе таких событий.
Твою мать, как же жарко... — Она наконец вынуждена расстегнуть молнию своего жилета и верхнюю пуговицу блузки. Картинка перед глазами начинает зрительно напрягать.
— Тебе сказать, сколько лет было Паудер, когда я её бросила? — Обратив внимание на странное поведение подруги, Вайолет, тем не менее, продолжает развивать тему. — Мои обвинения в её возрасте стали полноценным набором таких событий, из-за которых становятся психопатами. — Она встряхивает головой, будто намерена поскорее вернуть себе и так вполне неплохую ясность мыслей. — К слову, у меня ведь был шанс вернуть себе Паудер. Если бы я решилась убить
тебя, Кейт.
Часть с условием Вай интонационно выделяет, словно обозначает важность в этой истории именно Кейтлин — не себя. Сожаление не того, что потеряла сестру, а того, что чуть не потеряла Кирамман.
— Однако ты даже... не рассматривала такую возможность, — вспоминает она, начинает дышать через рот — из-за участившегося пульса. — Между родной сестрой, с которой тебя связывают годы жизни, и... мной — Миротворцем, с которой ты даже недели не провела — ты выбрала меня. Почему?
Вайолет вновь ударяется в раздумья. Недолгие — после того случая и до сего дня у неё выдалось несколько суток для поиска ответа на данный вопрос.
— Потому что было слишком поздно, — уверенно, хоть и с толикой горечи, отвечает она. — Слишком поздно спасать Паудер от «Джинкс». Я это видела. По её глазам.
Ещё по ходу инцидента Кирамман являлась амбассадором точки зрения, что «Паудер мертва». Теперь же — металась среди слабых, но сомнений: именно сестра Вайолет покончила с Силко — без малого, своей отцовской фигурой — а не кто-то из них двоих, хотя вариант избавиться от покинувшей тебя на года родственницы и от «укравшей её» подружки-Миротворца смотрелся явно более привлекательно для альтер-эго по имени «Джинкс».
— Ты была не готова принять ту версию Паудер, что застала за тем... «ужином»? — Она усадила их связанными за широкий стол, проводила явные параллели с «семейным времяпрепровождением». Потому — какой-никакой, но «ужин».
На выбывание. — Решила, что пристрелить едва знакомого тебе Миротворца, даже для очень малой доли вероятности возвращения себе сестры... слишком большие издержки?
Чёрт, какие... странные ощущения.
Кейтлин наконец обращает внимание на своё разошедшееся сердцебиение. Как и на неестественно обильное потоотделение — как и на повысившуюся температуру тела, в принципе. Полное снятие верхней одежды и расстёгивание пуговиц на блузке вплоть до груди происходит даже не на уровне сознания — на уровне бессознательного стремления охладить ни с того, ни с сего разогревшуюся плоть.
— Повтори, как ты себя назвала.
Вайолет же подобное изменившееся состояние Кирамман не волнует. Наоборот — игнорируя, она делает странный акцент на её словах, будто та сказала что-то чрезмерно грубое.
— Вай, я...
— Пов-то-ри.
Она чеканит своё требование — будто жертва оскорбления чувств верующих в исключительность Кейтлин Кирамман.
— «Едва знакомый тебе Миротворец»... — повторяет Кейт тише. Не из опасений дать продвижение провокации в сторону Вайолет — мозг перестаёт беспрекословно следовать командам: говорить громче, держать спину ровно, прикрыть рот.
Не обнажать верх перед подругой.
— Вот значит, кем ты себя считаешь, — Вай хмыкает, пока лицо Кейтлин подвергается заражению румянца, плохо различимого в условиях комнатного освещения. — Заурядным членом организации, к которой я испытывала ненависть с самого детства? Человеком, которому я обязана только освобождением из «Тихого Омута»?
Два риторических вопроса подряд — прямой намёк на отличие мнения Вайолет от мнения Кирамман касательно значимости второй.
— А как ты... меня воспринимаешь? — интересуется та, сомкнув веки. В голове — фантомные вибрации, сформировавшийся в организме жар растекается по каждой клеточке тела — контроль над мышцами возвращается, но сознательное продолжает тонуть в бессознательном.
— В данный момент? — Со злобной миной моментом ранее, Вай облачает губы в довольную ухмылку. Её маска сбрасывается. — В качестве девушки, с которой я была бы не прочь провести время и ради этого — убедить, что в купленной ею газировке нету ничего «эдакого».
В напитке Кирамман не было ничего запрещённого: растворённые в малой дозе психоделики были легальны во всех «взрослых» заведениях Нижнего города. Несколько глотков — и либидо бьёт ключом. Не без разыгравшегося восприятия действительности.
— Вай, ты... — Девушку накрывает
злость. И
влечение.
Хочется накинуться. Поцелу-дарить, пну-тянуть к себе, разразиться компли-ругательствами перед х-лу-д-шей девушкой в мире.
Узорные ветви со стен приходят для Кейтлин в движение. Пока — причудливыми кривыми плывут в их плоскости, словно аккомпанируя гудению её головы.
— Не переживай, он не вызывает зависимости в такой пропорции с жидкостью, — уверяет Вайолет подругу, тут же предлагая компромисс. — Если хочешь выместить злость — моё лицо в твоём распоряжении.
В какой-то момент праведный гнев берёт верх на иррациональной страстью. Наказание за подлость от подруги не заставляет себя ждать — ладонь Кирамман летит к лицу Вай без особых расчётов силы удара. Боль пронзает резко, но не сильно — в её тюремных стычках случались травмы и посерьёзнее раскрасневшейся щеки.
— Ты... Засранка... — твердит Кейтлин сквозь зубы.
Но меня тянет... Тянет к тебе! И я понимаю не понимаю, почему со мной это происходит.
Стоп... Что с твоими глазами? Они пульсируют... Пульсируют лазурным... Потрясающе.
— Засранка, которая ценит тебя куда больше, чем ты сама, — заканчивает Вайолет за подругу, что с расстёгнутой блузкой окончательно обмякает в розовом ворсе. — И которая считает, что от своей жизни стоит брать больше.
На этих словах сердце Кейтлин отбивает одиночный, особенно сильный удар.
Вай, это... Это неправильно. Почему ты такая... предсказуемая гедонистичная?
— Это сексуальное домогательство... — вертит головой она, снова жмурит глаза. Окружающая обстановка становится слишком цвето-насыщенной, движение узоров по стенам перестаёт удивлять — начинает пугать.
— За этот вечер я ещё ни разу не притронулась к тебе, Кексик, — отмечает Вайолет, подперев голову рукой, с локтем на диванной спинке, недалеко от макушки Кейт. — Если не нравится, как я с тобой поступила — в любой момент могу вернуть тебя в строй. Держи.
Из-за интереса Кирамман вынуждена поднять — будто набравшие килограмм сто — веки. В руке Вай держит шприц, наполненный сиреневой жидкостью. По крайней мере, она видела такой оттенок.
— Что это?..
— Антидот. Вводишь по вене — и разум снова ясный. — Поясняет по поводу своей осведомлённости: — Я в курсе, какие «вещества» мешают здешние бармены в напитки. Знаю, чем откачивали тех, кто «переборщил с выпитым».
Антидот?.. Нет... Так не пойдёт...
— Н-не нужно. Я в норме, — одёрнув на себя руку, однозначно отвечает Кейтлин.
— «В норме» для чего?
Вайолет непонимающе хмурит брови, не ожидая такого прямого отказа Кирамман от предложения прекратить вполне себе принудительный трип.
Неужели тебе начинает... нравиться? — К мыслям Вай начинает пробиваться её тёмная сторона.
— Для того, чтобы продолжать называть тебя засранкой, — возвращается к прежней линии нападения Кейтлин.
Засранкой, которую я хочу. Но пока рано. Слишком рано.
— Справедливо. — Вай принимает несколько уклончивый ответ подруги и берёт ближней к столику рукой её напиток, отпивает. Морщится. — Твою мать, с каких пор в их газировке такой перебор с сахаром? — Отставляет стакан подальше, условившись больше к нему не притрагиваться, опускает взгляд на Кирамман. — Ну так что, посидим, посмотрим в стены? Или всё же поможем друг другу расслабиться?
Факт, что Кейт отказалась от антидота, давал Вай надежду на выбор той второго варианта. Того, что подразумевал претворение в реальность её грязных желаний подобно выведению из организма смертельного яда — коим для Кейтлин, в свою очередь, являлся терроризировавший её тело жар.
Серебристые ветви, тем временем, начинают передвигаться по стенам и полу —
благо не шипят, как змеи.
Спокойно, Кейт, спокойно. — Прикованная
взглядом на этих видениях, она успокаивает себя в несвойственной, отвлечённой манере. Наркотик — не последняя тому причина. —
Они не поползут по тебе. Не придушат.
— Не надо, Вай... — напирает на подругу Кейт, глядя на неё исподлобья. Бредит — либо только делает вид. — Ты под кайфом.
Ха, интересное заявление. — Опустив глаза на пепельницу с потухшим косяком, Вайолет
мысленно смеётся, разводя уголки губ в действительности.
— Кто бы говорил. — В крошечную, повисшую на уголке бровей Кирамман, капельку пота она аккуратно обмакает указательный палец, растирает между подушечками. Даёт старт утолению пульсирующего под черепом голода, убедившись, что та не против стать блюдом для её дофаминовой трапезы. — Марихуана никак не влияет на сладкость твоей натуры, Кексик. Давай просто признаем, что в твоей постели у нас не было возможности расслабиться.
Кирамман жаждет ощущений её пальцев и губ на своей коже — Вай готова поставить на отсечение душевный росток влечения к ней. И всё равно — Кейт тормозит ход напрашивающегося между ними. Играет. Дразнит аппетит подруги.
— И-и... смысла, — отпирается она, жмуря глаза. — Мы готовились к встрече с Советом.
Не знает: на каждый ложный отпор Вайолет могла найти точку искреннего напора.
— А теперь он в одном шаге от расформирования из-за моей младшей сестры. Сейчас нам ничего не мешает.
Вай расстёгивает последние пуговицы блузки, скрывавших гладь талии Кейтлин. Приникает средним пальцем к солнечному сплетению, ведёт его по прямой, гуляет по границам пупка — Кирамман шумно втягивает воздух через стиснутые челюсти.
— Ты... Засранка... — твердит она, словно заевшая пластинка на проигрывателе. Неисправная — из-за разъедавшего нутро плавления.
— Ты это уже говорила, — отмечает Вайолет, «сваливаясь» подушечкой пальца в пупок Кейтлин, совершает в нём круги до первого маленького стона подруги, направляется к брюкам. Заставляет подругу замереть в предвкушении, пробить увеличившимся зрачками грани небесных радужек.
— А ты и не переставала ею быть... — на тяжёлом выдохе парирует Кейт, тут же глубоко вдыхает. — Делай уже, что задумала.
Спустя череду ненужных, сдерживающих реплик она наконец выдаёт карт-бланш — но Вай слишком любит быть выше морально. Поэтому, уже положив руку на ремень Кирамман, начинает сама давать заднюю.
— Нет, — однозначно произносит она, отсаживаясь. — Не буду.
— Ч-что?..
Эффект, сравнимый со взрывом гранаты — оглушающий, выбивающий землю из-под ног. С тем отличием, что до «взрыва» Кейтлин была парализована, а теперь — оживилась как никогда.
— Ты права — мне не стоило так с тобой поступать, — начинает «молоть какую-то чушь» Вай, снова запускает руку в карман с отрезвляющим препаратом. — Давай я сама введу антидот. Ты придёшь в себя, я помогу тебе дойти до дома, мы попрощаемся и забудем про сегодняшний вечер.
Ты охренела, Вай?! Скажи мне, ты охренела?! Что?.. Что на тебя нашло вообще? Теперь ты меня дразнишь?
—
Стой! Не прикасайся ко мне! — Кирамман испуганно вскрикивает, выбивает из рук подруги приблизившуюся к предплечной вене иглу с жидкостью в другой конец комнаты. Её явно выбивала из колеи одна мысль о введении в организм антидота — что странно для человека, введённого в состояние наркотического опьянения вопреки воле
.
— Хорошо. — Вай вскидывает плечами и, перестав озадаченно смотреть на шприц, приникает к спинке дивана. — Тогда посидим, подождём, когда само выветрится.
Она сохраняет внешнее спокойствие при распиравшем изнутри желании приблизиться к Кейтлин, попросив прощения за свои грубые поддразнивания. Поцелуями у шеи, руками на груди и между бёдер — но в той же степени хотела подтолкнуть Кирамман к совершению этих ласк. И не качестве извинений — в качестве бесценного дара.
И одерживает верх.
— Иди-ка сюда...
— Ты что-то сказала, Кекс...
Разогретая физически и ментально, Кейтлин оказывается не в силах ждать — хватает Вай за ворот куртки и тянет на себя ради желанного столкновения губами. От «засранки» до сих пор несёт травкой — и молчаливой радостью от победы над терпением Кирамман. Контакт хочется немедленно углубить, перевести в горизонтальное положение, развить до взаимодействия со скрытыми под одеждой участками — но даже теперешнее, не до конца выветрившее каннабисные пары, сознание Вайолет «алармит» о необходимости уточнения:
— Посиделки отменяются, как я понимаю?
Разрыв поцелуя и неуместный вопрос воспринимается Кейтлин как продолжение издевательства за своё первоначальное притворство. Вторая пощёчина из мысленной обоймы не вылетает — но общий настрой сбивается.
— Ты на них и не рассчитывала... — раздражённо выдыхает она, возвращает опору головы на спинку дивана, ослабляя ремень на брюках и открывая вид на бельевую ткань сапфирового оттенка. — Тебе было важно... Склонить меня к сексу.
Нападка Кейтлин наносит незримый, режущий по слуху и сердцу, удар Вайолет. Её теперешние желания не были далеки от озвученного понятия — но сметание их под одну гребёнку кажется девушке оскорблением её чувств к Кирамман.
— Если сводишь мои намерения к этому идиотскому, переоценённому слову... — Грубые кожей, ладони Вай проскальзывают по шее к плечам подруги. — Значит, тебе уже хватит газировки, Кексик.
Но Кейтлин не слушает. Перестаёт принимать на веру любые слова Вайолет. Нынешний эталон искренности Кирамман — прикосновения, которых её напарница добивалась изначально. Которые помогут изгнать всё накопившееся из-за неё тепловое напряжение в теле.
— Перестань уже строить и-из себя ангела!.. — Подстёгиваемая возбуждением, Кейт препирается, в очередной раз совершая шумный пропуск воздуха через стиснутые зубы, когда Вай начинает прогуливаться под её «бра». — Хоть и в адских одеяниях... Если уж осмелилась меня накачать — возьми ответственность за последствия.
Что именно имелось в виду под «взятием ответственности» — девушка оставляет на усмотрение Вайолет. С высокой вероятностью — любые действия, подразумевающие их физическую близость. Ровно те, что её подруга сейчас и предпринимала.
— С превеликим удовольствием, — дразняще шепчет она над ухом Кейтлин, сжимая и крутя между пальцами её душу, частями разбросанную по всем эрогенным зонам девушки.
Тёплые выдохи у голой шеи, прикосновения губ у выпирающих ключиц, стягивание чашечек бюстгальтера для большего обнажения тела — формирующееся плотское возбуждение Кирамман усиливается за счёт попавшего в кровь галлюциногена.
Усеявшие пол с потолком без остатка, серебристые ветви забираются на диван, идут по рукам и ногам Кейтлин, обездвиживают, пленяя её в горизонтальном положении — всё из-за усыплённой силы воли.
— Не думала, что ты... способна на такое. — Рука Вайолет приникает к очередной зоне низменных желаний подруги. К краям источника Кейт для новой человеческой жизни — довольно далёкой в рамках её планирования собственного будущего.
Ещё свои мозги вправить на успела — что уж говорить о вправлении их другим. По-моему, я наоборот двигаюсь не в том направлении. — Накачать меня наркотиками... Чтобы... — «Случайно»-намеренное касание Вай инициатора наиболее ярких, бьющих дрожью на грани удара током, ощущений. — А-ах!
— Всё верно, именно для этого. Тебе не нравится? Мне прекратить?
Не дожидаясь ответа на двойной вопрос, Вай — снова — прекращает. Понимает, что тем самым настраивает похотливое чудовище внутри Кейтлин против себя. Но отстраняется — как раз, чтобы ему угодить.
— Хватит, блядь, уже обо всём спрашивать! — переходит Кирамман на нецензурную брань, будучи сытой по горло нынешним отношением Вайолет к ней и её телу.
Ведёшь себя, будто в первую очередь хочешь удовлетворить свои сексуальные потребности. Понимаю... — Спрашивать надо было раньше... А сейчас просто... Просто...
Она не успевает договорить — отвлекается на избавившуюся от куртки и майки Вайолет, пульсирующими зрачками прогуливается по крепкому, рельефному торсу, в ранах и шрамах разной степени давности, замирает на одном ножевом — рассекавшем грудную ложбинку. Давно зажившем, но оттого не менее будоражащим — из-за предположений об истории его появления — остатки сознания Кирамман.
— Считай это моей благодарностью тебе. — Расстегнутый бюстгальтер падает на столик, возле пепельницы с затлевшим косяком, пальцы рук возвращаются к успевшему оголодать телу Кейтлин под «психо-трипом». К месту, на котором они остановились — за резинкой нижнего белья. — За то, что в этом сраном мире существует такая сладость, как ты. —
Ха-х, как поэтично и... ошибочно, Вай. — Прими моё стремление угодить твоей похоти. Упасть ей в ноги. Просить отзываться в ответ на мои «обращения» чем-то...
Резкое движение указательного и среднего во внутрителесное пространство — Кейтлин выгибается в спине навстречу ладони Вай, нанёсшей рассекающий по её нутру.
Что требовало, как минимум, располовинования — для выпуска пытавшей его неги.
— А-а-хх!..
С ласкающим слух Вайолет громким стоном, Кирамман запрокидывает голову до ныряния макушки в диванный ворс, пока удерживающие девушку, сошедшие с обоев ветви начинают туже стягивать её конечности.
И стягивать продолжат — пока она не найдёт сил для противодействия влиянию наркотика, находившегося в ней. И наркотика из газировки.
— ... таким, — заканчивает свою фразу «психотроп» Вай, возвращаясь к привычному темпу раскачки возбуждения внутри подруги. — Знаешь, говоря откровенно: пропуск в настоящую жизнь из тюрьмы, в которой я была готова провести остаток жизни; спасение от смерти во второй раз — из-за кровопотери в драке с Севикой; возможность аудиенции с Советом и — конечно — возможность почувствовать истинную влюблённость. Для меня ты человек года, Кексик.
На такой пафосный комплимент Кирамман лишь огрызается.
— Сомнительное последнее достижение... И определись уже наконец, что я... для тебя такое. Девушка и-или... десерт?
Вайолет издаёт звонкий смешок — чувство юмора подруги ей определённо нравилось. А вот факт того, что она до сих пор
сопротивлялась неизбежному — не слишком.
— Зачем ограничивать себя лишь одной сущностью? — Вай уходит от прямого ответа. — Мы живём в свободном обществе.
Интересные у тебя темы для беседы — учитывая, что тебе хочется как можно быстрее подвести меня под эшафот и казнить оргазмом.
— С-скорее, в анархическом... — Кейтлин продолжает возникшую тему. Параллельно — собирает всю волю для разрыва оков на себе, для контрудара возбуждением по самоуверенной подруге.
— Хаос в Пилтовере? — иронично улыбается Вайолет,
утрачивая бдительность. — Слабо представляю.
Пора!
— Зато хаос из-за тебя... Та ещё аксиома.
Натяжение ветвей ослабляется, с поднятием рук и ног происходит их полноценный разрыв — всё в рамках искажённого восприятия. Воспользовавшись паузой подруги, спрыгнувшая с блаженного цунами Кирамман хватает её за плечи и тянет вниз — оказывается сверху.
Примерная девочка для физического удовлетворения — так ты на меня смотришь? А, Вай?
— Ох-х, откуда столько прыти, Кексик? — «Проигравшая манёвру» явно выбита из колеи. Взгляд напуган, голос подрагивает, вариантов как-либо вернуть утраченную за две секунды инициативу, а Кирамман — в изначальное положение в голову не приходит. — Я же ещё с тобой не закончила.
Вайолет смотрит в глаза Кейт и чувствует: что-то не так. Чувство присутствия подруги — задававшейся вопросом о смысле посещения ими борделя, шокированной и обиженной на её обман — пропадает. Перед ней — совершенно иная, пугающая сущность, хоть и в прежней оболочке.
—
Лишний слог... в последнем слове, Вай. Самый первый.
Она как будто под действием «мерцания», — последнее, что достигает мыслей девушки до решительного выпада подруги.
Шаги «иной Кирамман» продуманны и моментальны: вспотевшие ладони — под бордовые грудные чашечки, рот с языком — к ключичным мышцам, для жарких потоков воздуха на кожу и коротких влажных дорожек по только что разогретым участкам. Главное — не позволить спущенным к коленям синим слипам забрать равновесие на диване.
— А-а-а...-х, я поняла... — пытается совладать Вай с решительным тактильным напором Кейтлин. В данный момент — полностью сосредоточенном на её груди. — Начиталась порно-рассказов, где партнёры в конце испытывают оргазм одновременно? Пора бы уже перестать верить в чудеса, Кекс-а-Ах!..
Интересное предположение. Но нет.
Левая рука Кирамман уже у её бёдер — порабощённая внутренним Содомом, девушка хочет высосать из Вай моральное превосходство в их любовном действе. Это как минимум: в идеале же — подкинуть в полёт со множественными сальто саму её сущность.
Поцелуями, засосами, трением пальцев, входами в лоно. Заставить её сорваться на стоны, довести до сомнений в собственной невинности, просто вывести на оргазм — «альт-Кейтлин» необходимо всё сразу.
—
А тебе пора бы уже заткнуться, Вай. И столкнуться с возмездием демона, которого ты во мне пробудила. — На последнем слове Кирамман негромко смеётся, но тут же прекращает. —
К тому же, про «унисон» речи не шло. Цель та же, что и у тебя — поиграться и довести до пика.
Часть подростковой жизни и нескольких лет с момента совершеннолетия Вайолет провела в «Тихом Омуте». Сталкивалась с насилием разного рода — физического и сексуального — но быстро научилась давать результативный отпор агрессорам. Порой — совместный, с другими заключёнными, с которыми впоследствии вступала в дружеские отношения. В случаях, когда испытывала к ним влечение — в полноценную половую связь без особых обязательств.
— К-Кексик, прошу, остановись, я не хочу...
Всю свою сознательную жизнь Кейтлин провела в Пилтовере. Редко вступала в конфликты, редко сталкивалась с насилием в свою сторону, редко испытывала влюблённость. В ранние годы юности — начала прибегать к самоудовлетворению, когда возникали странные чувства к сверстникам и не было смелости их озвучить. К восемнадцати годам смелость появилась, а за ней — и первый сексуальный опыт. Втайне от родителей.
—
«...проиграть такому целомудренному цветочку, как ты»? Раньше надо было думать, Вай — когда вешала на меня ярлык.
Они прошли разный жизненный путь. Но в этот вечер — были едины в своих плотских желаниях, в своей страсти к друг другу. Образцовая девушка-Миротворец из именитой семьи и сирота из Зауна, прошедшая через многолетнее тюремное заключение — они просто хотели трахнуть друг друга.
Все звуки стихают. Шум в голове и вибрации пылающего тела Кирамман, стоны Вайолет в момент оргазма, под каток которого её выбросили, тяжёлое дыхание после — точка, кажущаяся финальной. С оговоркой, что Кейтлин не вышла на ту же вершину —
но до сих пор этого хотела.
— «Человек года», хм-м... — тихо повторяет Кирамман своё новое прозвище, бросая взгляд на недопитую, переслащённую газировку. — А что, мне нравится.
Встаёт с дивана, сбрасывает наконец мешающееся в ногах бельё на пол, наклоняется к столику за стаканом — радует взор едва отдышавшейся Вай.
— Прикрой попку, «Кексик года», — намекая на завершённость их «игр на превосходство», передразнивает девушка подругу, мысленно приникая к её ягодицам. — В трусиках будешь выглядеть убедительнее.
Приподнимается на локтях, выдыхает с некоторым облегчением — с точки зрения Кейтлин,
в очередной раз теряет бдительность.
— Зачем? — вскидывает та бровями, с пугающей ухмылкой приникает к трубочке. — Разве мы уже закончили? Кое-кто ведь планировал... — Затягивается напитком, оставляя от него в стакане четверть. Сверлящий Вайолет взгляд вновь приобретает исключительно пугающие черты. — «
Впрыснуть» блаженство и в меня.
Это был довольно прозрачный намёк от Кирамман:
думаешь, это ты расставила ловушки?
— Кейт... — Вай нервно сглатывает, наблюдая за спускающейся ей на колено «влажной» Кейтлин, стопой подбросившей с коврика у дивана свои брюки для ручного захвата. — Ты же задержалась с барменом только чтобы уточнить, что в газировке нет ничего «опасного»?
— Я прошу прощения... У вас есть услуга «напиток по рецепту клиента»?
Неприязнь Кирамман к наркотикам любого вида и степени тяжести — афродизиачные концентраты, синтезируемые в лаборатории одного знакомого химика с добавлением мизерной дозы ЛСД и большого количества сахарозы, в данный перечень не попадали. И отлично подходили для запланированного досуга с хорошей подругой.
— Два VIP-сертификата на посещение нашего «дома страсти»? С какой стати мы должны их выдавать, мисс Кирамман? Да и ещё нашей общей знакомой под ложным предлогом?
— Потому что у меня есть деньги.
— Уверена, что хочешь опробовать? Ты раньше была категорически против любых...
— Заткнись, Тодд. Неделю назад я чуть не отправилась на тот свет вместе с родной матерью — из-за одной психопатки. От жизни надо брать всё, пока ты жив. И пока есть с кем.
—
Я тоже умею притворяться, Вай.
С извлечением из кармана брюк опустошённого пузырька, Кейтлин облачает губы в довольную ухмылку.
Её маска сбрасывается.
