Красный Мальборо.

Сакуре девятнадцать. Она чувствует, что никакой взрослой женственностью рядом с ней и не пахнет, даже несмотря на мужские голодные взгляды в её сторону. Её чувства скапливаются в крупную неразбираемую гору, но девушка прекрасно понимает: для всех она ещё мала и наивна. Как минимум потому, что глупо верит в возвращение возлюбленного, его тёплый взгляд на прощание и оставленную каким-то чудесным образом заколку у неё дома в качестве подарка. Но Сакура не сдерживается от анализа своего поведения, после чего неудовлетворённо хмыкает. Та самая розоволосая реалистка позволяла себе мечтать больше, чем это мог делать кто-либо другой. Определённо теряла сноровку, раз мысли могли забиться такой разноцветной ересью, сладкой, как кондитерская вата. Сакуре девятнадцать, и она сама себе весьма неплохой психолог. Поэтому, смотря в зеркало, ей до мурашек и ужаса внизу живота становится смешно с самой себя. Забавно осознавать, что до такого возраста ты всё ещё мучаешься от синдрома отличника. Она замечает это случайно — впервые за всю свою жизнь ощущает нужду выплеснуть чувства не через кулаки, а более безопасно, если можно считать этот способ таковым. Не успевает доесть свой рамен от внезапно хлынувших слёз и сбегает за угол Ичираку, в тень между домами, дабы скрыться от жалостливых глаз знакомых. Пальцы дрожат, но Сакура кое-как справляется и достает из сумки для кунаев пачку красного Мальборо. Замечает, когда в панике начинает озираться по сторонам, лишь бы её не застукали за этим пагубным делом. Внутри, вместе с сигаретами, лежит механическая зажигалка, которую девушка для удобства закинула туда наспех. Подцепив одну из белёсых трубочек ногтями, аккуратно вытащила, почти не надавливая на бумагу. Словно от этого зависела её жизнь. Делая ещё один шаг назад от улицы вглубь переулка, куноичи зажимает сигарету между губ и кое-как вытаскивает злосчастную зажигалку. В голове мгновенно пустеет, но лишь на секунду: после этого всё пространство там заполняется тревогой и неверием в происходящее. Интересно, считается ли это предательством самого себя в её случае? Ведь когда-то Сакура верила, что в жизни не станет заниматься подобным. А сама мысль о курении вызывала весьма тошнотворные впечатления. Первый затяг был пробным, коротким. Ей хотелось понять, какие будут ощущения, не смотря на то, что в теории она успела изучить всё дословно, отрывками из книг. Но чувства всё равно отличались, и Сакура сделала почти сразу второй, более глубокий и долгий. Она позволила себе замереть и не дышать ровно столько, сколько возможно, чтобы прочувствовать, как табачный дым переполняет лёгкие, окутывает их стенки изнутри. Горький привкус остаётся на языке, и девушка собирается выдыхать также мучительно медленно. Но перед лицом внезапно возникает человек, и шокированный взгляд моментально прилипает к мужской груди. Ей не хочется понимать, кто именно застаёт её врасплох, но это телосложение она способна узнать из тысячи. — Йо, Сакура, — невинная улыбка джонина выбивает из Харуно всю уверенность, и она от удивления закашливается. Кажется, на секунду успела забыть, как нужно дышать. — Чем ты тут занимаешься? — Рада, что вы дурачок, раз спрашиваете, — хочется ответить напрямую, но куноичи терпеливо молчит, переводя взгляд на сигарету в руке. — Да вот, кто-то попросил подержать, а сам отошёл на время. Неловко получилось, правда? Паника, которая на первое мгновение заставила девушку оцепенеть, постепенно сходила на «нет». — Курю, — как ни в чём не бывало отвечает она. Хатаке почти не реагирует. Лишь смотрит на тлеющий табак между её пальцев, а после вновь проницательно заглядывает в глаза. Видимо, тоже не особо верит в происходящее, но тактично умалчивает о принципах бывшей ученицы. — Позволишь? Сакура чуть было не уронила челюсть куда-то к ногам от такой просьбы. К тому же, был ли у неё хоть единый шанс отказаться? Она неуверенно кивает, а дальше всё происходит под какой-то белой пеленой, сквозь которую всё видно, но ничего не понятно, что происходит. Джонин, будто не попросил чего-либо сверхъестественного, одним ловким движением стягивает с лица маску, опуская ту на шею, а после обхватывает рукой кисть Харуно. Он прикрывает веки почти до самого конца, а затем медленно поворачивает в свою сторону сигарету и медленно затягивается. Сакура успевает усмехнуться себе под нос. — Не знала, что вы курите, — говорит она, едва приподнимая уголки губ. Мужчина нарочито выдыхает ей прямо в лицо, от чего куноичи вынуждена зажмуриться. Колкий дым щиплет глаза, а портить накрашенные ресницы не хотелось. — Не знал, что ты куришь, — парирует он, выравниваясь и совсем отбирая табачное изделие из её пальцев. Хотелось бы ей спросить о том, что он вообще знает про неё, но Сакура вовремя прикусила собственный язык. Конечно, Какаши знал определенно больше, чем кто-либо другой. Это было его обязанностью, как Хокаге. Это было его нуждой, как учителя. Это было его желанием, как человека. — Думаете, я всё ещё недостаточно выросла, чтобы заниматься подобными вещами, сенсей? — спрашивает она, нарочито выделяя обращение к нему. — Это не то, что тебе нужно, — снова вдыхает дым Хатаке, прищуренно наблюдая за девушкой. — Неужели? — складывает руки на груди и отрывается от стены. — Может, посвятите меня в то, в чём я нуждаюсь? Вдруг я прислушаюсь, и моя жизнь изменится к лучшему. Тогда, так уж и быть, не буду портить здоровье всякой законной гадостью. — Мужчина. Харуно удивлённо моргает, пытаясь осознать услышанное. Она же правильно поняла его? Он не ошибся? — Простите, что? — Тебе нужен хороший мужчина, Сакура. Который, как минимум, будет рядом и проконтролирует твои всплески эмоций, чтобы ты не заглушала их всякой законной гадостью. Он говорит совершенно спокойно, словно констатирует факт, словно эту простую истину знали все, кроме самой Сакуры. Девушка почувствовала на миг некоторую неловкость. Конечно, она знала, что учитель в курсе её несостоявшихся отношений на расстоянии, но подумать не могла, что он способен сказать ей подобное. Хотя, она должна была признать, что в его словах не было какого-то безумия. Всё звучало вполне.. логично? Будь у неё молодой человек сейчас рядом, ей бы не пришлось прятаться по углам в страхе, что кто-то увидит её слабости. — Раз вы так говорите, то наверняка успели обдумать мне кандидата на эту умопомрачительную роль, — усмехается Сакура, вздергивая подбородок. — Не мне за тебя решать, — с улыбкой начинает Какаши, — но ходил в наших кругах слушок о том, что есть одинокий джонин, тайно питающий к тебе самые тёплые и нежные чувства. Быть может, стоит дать ему небольшой шанс? Харуно чувствует, как на миг в её животе что-то безудержно начинает порхать, а сердце делает сальто назад. В её глазах появляются лёгкие смешинки. — Хм, правда? Впервые слышу, но вы уверены, что он выдержит мой пылкий характер? Я не сахар и становиться им не собираюсь. — Доверься мне. Девушка сама не понимает, каким магическим образом эти два слова влияют на неё. Будто бы только их она и ждала всё время. Поэтому, как только их звук донёсся до её ушей, Сакура уже не сомневалась в том, что стоит попробовать. Какаши был хорошим человеком, близким и надёжным, поэтому в комфорте рядом с ним она не сомневалась. Быть может, спустя некоторое время, когда они будут встречаться по причинам личным, а не по рабочим, она сможет спокойно влюбиться в него? В этом абсолютно не было проблемы. Разве что, вовремя проигнорировать слухи, которые обязательно поднимутся по всей деревне. Но от этого даже веселее. Взвесив за одно мгновение плюсы и минусы, Харуно делает первый шаг ближе к нему. Мужские руки моментально гасят сигарету о кирпичную кладку, а после прижимают к стройному спортивному телу собеседницу за талию. — Против твоей воли идти не буду, потому что целые кости позвоночника мне нужнее. Даже не смотря на то, что ты спокойно сможешь восстановить меня обратно в мою форму. Но не жди от меня бесконечного терпения. — Это как? — Рядом с такой девушкой трудно удерживать себя и своё желание покрыть твоё лицо поцелуями. Тон его голоса такой приятный, что у Сакуры пробегают мурашки по коже. Никогда в своей жизни она не чувствовала себя настолько ценной и важной вне боевого поля, поэтому сейчас колени сами собой подкосились, а щёки покрылись румянцем. С Какаши всегда было просто, поэтому она почти не задумывалась. Просто поднялась на носочки и, в благодарность за комплимент, оставила на его щеке влажный след от губ. — Ах, как жаль, что я совершенно не против этого. — И правда, очень. Пачка красного Мальборо полетела в урну. Неплохое начало для совместной жизни.