So far away

Безжизненная звезда сияет, Озаряет небо. Нет сил перевести дух. Стены давят на мой разум, Дни проносятся мимо. Дай мне знак. Вернись Breaking Benjamin «Give Me a Sign». Он ее воскресил. Воскресил и отпустил. Да, просто взял и отпустил. Сдержал данное обещание и не стал пытаться выпить ее крови или приставать. Ничего. А еще Фуюми, став человеком, все забыла, и Беру моментально отправила ее в мир людей. Стаз даже не успел и слова сказать, как девушка, в которую его угораздило по уши втрескаться, ушла навсегда. И теперь он сутками просиживал на диване, где раньше они частенько проводили время вместе. Тогда он неустанно генерировал «блестящими идеями» и рассказывал их Янаги, а она чистила апельсины и скармливала их ему. — Хорош страдать, идиот. Лучше займись чем-нибудь, — пробурчал Стаз, обращаясь к самому себе, но, несмотря на, хоть и вялую, но решимость, даже не сдвинулся с места. После ее ухода все кардинально изменилось и, как он ни старался, жизнь не налаживалась, не входила в прежнее русло. Видеоигры, манга, аниме — больше не вызывали прежнего интереса, если не сказать, что никакого. Время тянулось нереально медленно. Мыслями вампир уже давно жил в мире людей или в воспоминаниях. Как и сейчас. Потянувшись, Стаз щелкнул пультом от телевизора, уставился невидящим взглядом в экран, машинально очищая апельсин и погружаясь в прошлое. — Короче, нам нужно придумать что-нибудь, что понимали бы только мы с тобой, — внезапно изрек Стаз, уставившись на Фуюми. Девушка сидела рядом с ним на диване и чистила апельсин. С недавних пор они оба стали частенько закусывать этим фруктом. Откуда вдруг появилась столь огромная любовь к цитрусовым ни вампир, ни Янаги не задумывались. Возможно, методичное отрывание кожуры уменьшало волнение, которое оба упорно скрывали, оставаясь наедине. А, возможно, им просто нравился сладковато-кислый привкус сочных оранжевых долек. — Что-то наподобие какой-нибудь кодовой фразы? — отозвалась Фуюми, мельком глянула на собеседника и тут же вернулась к созерцанию апельсина. — Ну да. Чтобы в случае, если произойдет какая-нибудь хрень, ты смогла бы подать мне сигнал, и никто об этом не догадался, — все больше воодушевлялся своей идеей Стаз, почерпнутой из бесчисленных томов манги, бережно хранящихся в его комнате. — Хорошо. Тогда, думаю, будет лучше использовать какую-нибудь поговорку, — поддержала парня Янаги, протягивая ему очищенный фрукт. — Когда кризис, тогда шанс, — тут же выдал вампир, и девушка сокрушенно вздохнула. — Я же уже говорила, что такой поговорки нет, — возразила Фуюми, принимаясь за чистку очередного апельсина. — А вот это, как раз то, что надо! — щелкнул пальцами вампир, и девушка, повернувшись, взглянула на него с некоторым недоумением. — Что? — вежливо спросила Янаги, всматриваясь в восторженное лицо Стаза. В синих глазах застыл вопрос. — Слушай, именно эти две фразы и станут нашими кодовыми. Например, если ты захочешь мне что-нибудь сообщить, то просто говоришь: «Когда кризис, тогда шанс». А я тебе в ответ: «Я же уже говорил, что такой поговорки нет». Это будет означать, что я все понял. И наоборот. Классно, да? Вампир замолчал, ожидая, по-меньшей мере, аплодисментов за столь сногсшибательную идею, но ничего, кроме, удивления и разочарования не разглядел. — Ага. Классно, — Фуюми снисходительно улыбнулась и кивнула. Она частенько соглашалась с тем, что говорил Стаз, просто потому что не хотела его обижать. — Эй! Земля вызывает Стаза! Очнись! В воспоминания бесцеремонно ворвался настойчивый голос Беру, и вампир, недовольно поморщившись, с раздражением уставился на нее. — Чего надо? — его голос не предвещал ничего хорошего, но девушка даже глазом не моргнула. Она уже привыкла к такому обращению и воспринимала его, как нечто, само собой разумеющееся. — Все-таки, ты — неисправимое хамло, — покачала головой рыжеволосая, деловито щелкая пультом. — Ты приперлась для того, чтобы сообщить мне это? — подняв одну бровь, хмыкнул Стаз. Меньше всего на свете ему сейчас хотелось лицезреть в своей комнате эту надоеду. И уж, тем более, вести с ней беседы. — Не только. Хотела узнать, сколько еще минут-часов-дней-недель-месяцев-лет ты собираешься пребывать в этой долбанной прострации? Беру еле сдержалась, чтобы не заорать в голос. Она приходила каждый день, строила из себя лучшего друга, несла всякий бред, но все оказывалось бесполезно. Ноль эмоций. Время ни хрена не лечило, а, скорее, наоборот усугубляло чувства Стаза к Янаги. — Не твое дело. Свали уже, — мрачно отозвался вампир, засовывая в рот очередную дольку апельсина. Почему-то сейчас фрукт не казался таким приятно кисло-сладким, как раньше. Он словно потерял свой вкус, как мир потерял свой цвет. — Я видела Фуюми, — внезапно выдала Беру, опустив голову и спрятав взгляд за челкой. Пальцы сжали пульт. Она не хотела говорить ему, что была в мире людей, но это его состояние добивало. Так не могло продолжаться и дальше, — Мама хотела ее повидать, и я отправилась с ней, — продолжила девушка, упорно не поворачиваясь в сторону онемевшего от ее признания Стаза. Невозможно было видеть надежду в его глазах. Очень больно было каждый раз осознавать, что он до смерти любил другую. — Но ведь твоя мать сама говорила, что после того, как Фуюми станет человеком, мы не сможем с ней встречаться, потому что она заживет своей прежней жизнью, а мы не должны ей в этом мешать! Тогда с какого хрена она потащилась в мир людей? Почему ей можно, а мне нет? — в голосе вампира мелькнули злые нотки, пальцы сжались в кулаки. — Потому что она очень скучает по своей дочке и боится, что ты можешь причинить ей вред. Тем более, мы видели Фуюми только издалека. Просто убедились, что у нее все хорошо, и вернулись обратно. Беру замолчала, и комната погрузилась в тишину, а потом прохладная ладонь Стаза накрыла ее руку. Вздрогнув, девушка проглотила комок предательских слез, вставший поперек горла. — Отведи меня к Фуюми. Ты же это можешь. Верно? Обещаю, что не попадусь ей на глаза. Просто посмотрю издалека и вернусь, — проговорил вампир, и рыжеволосая кивнула в ответ. Она больше не хотела, чтоб он страдал. И плевать, что так больно в груди. Стаз никогда ей не принадлежал. Он всегда видел одну лишь Янаги, и этого не изменить. Никогда. Мир людей был яркий, светлый и очень шумный. Чем-то сильно напоминающий демонический, но, в тоже время, диаметрально противоположный. — У тебя есть час времени, — подняв указательный палец вверх, назидательно изрекла Беру перед тем, как исчезла и оставила Стаза одного. Но вампир не обратил на ее слова никакого внимания, он во все глаза смотрел на Фуюми. Девушка выходила из ворот школы с двумя одноклассницами. Она ничуть не изменилась. Такая же красивая, милая, улыбчивая. Только в улыбке Янаги угадывался налет некой грусти, которого раньше не было. Сердце пропустило удар, и парень замер, не в силах сдвинуться с места. Он просто стоял и смотрел на нее, чувствуя, как по груди разливается мучительная тоска. Как же хреново, а она даже не помнит его. Не помнит все то, что им пришлось пережить вместе. Криво усмехнувшись своим мыслям, Стаз отправился следом за Фуюми. Он не знал, зачем это делал. Просто шел, как завороженный. Поэтому внезапное столкновение с кем-то застало вампира врасплох. Растерянно моргнув, он с изумлением увидел стоящую напротив него Янаги. «Какие же у нее яркие глаза. Просто сдохнуть можно. Так бы стоял и смотрел», — пронеслась в голове глупая мысль. — Когда кризис, тогда шанс, — вдруг, ни с того, ни с сего, выдал вампир, безотрывно глядя на Фуюми. Наверно, она решит, что он какой-то придурок или извращенец, решивший пристать к ней посреди улицы. Ведь девушка совершенно точно его забыла. — Я же уже говорила, что такой поговорки нет, — после некоторого молчания произнесла Янаги, и в этот момент на ее губах заиграла счастливая улыбка без тени недавней грусти.