с "сучкой" я что-то переборщил

- Ты уже окрепла, так что мне больше можно не притворяться нежным,- Птица шепчет на ухо своей избраннице, обдавая жаром нежную шею. Прикусывает мочку, цепляет зубами серебряную серьгу в виде ворона, от чего девушка морщится. От низкого тембра по всему телу бегут мурашки, и Дарья прикрывает глаза, будто стараясь скинуть с себя пелену возбуждения, внезапно нахлынувшего и разливающегося теперь приятно-болезненным жаром. Птица изменился в последнее время, из ласкового, нежного и потакающего в любой прихоти начал снова превращаться в жёсткого и доминирующего. Это не значит, что Чумной больше не любит свою женщину, просто больше не может сдерживаться и скрывать истинную природу. Рыжеволосая долго не могла прийти в себя, когда он впервые за очень долгое время решился положить свою широкую сильную ладонь на её шею и несильно сжать. Недостаточно, чтобы сделать больно или перекрыть кислород, но вполне довольно, чтобы заставить перед ним трепетать и даже...бояться? Скорее, опасаться. Да, в начале их отношений он был грубым и язвительным, собственником, придушивал не руками, но своим отношением и словами. Стоило ей стать ему законной женой, он постепенно начал контролировать свои порывы, просто чтобы не навредить и не оттолкнуть. Нежность и ласка в "мирное" время - вещь обыденная, однако ванильный секс Птице достаточно быстро наскучил, и ему начало хотеться чего-то более яркого, живого и сиюминутного. Взять её без прелюдии рискованно, он уже это пробовал, своей смазки ей не хватило, чтобы полностью исключить боль и неприятные ощущения, поэтому приходится себя тормозить и вспоминать, что без лубриканта - табу. А в остальном мужчина себе позволял абсолютно всё: укусы, засосы, шлепки, оттягивание волос, игрушки, связывание. Последнее рыжеволосый считает наиболее завораживающим зрелищем, потому что ничто так не возбуждает, как тотальный контроль. Дарье он перестал позволять оказываться сверху, так Птица словно теряет свою силу и могущество, становится вторым в этом дуэте, а его это не устраивает. Его даже не устраивает абсолютное равенство, максимум, где он его может позволить - игра на фортепиано в четыре руки. В остальном он владеет ситуацией. Скорее, даже владеет ей, её телом и, пожалуй, душой. Птица стал до неприличия ревнивым, и чем сильнее вырастает его любовь по отношению к супруге, тем туже он затягивает незримые узлы на её запястьях. Он метит её, когда грубо затягивает джут на нежной коже, ему нравится, что прочная верёвка плотно держит её руки и не даёт им касаться его тела, нравятся следы, которые остаются после их игр. Это опьяняет и ужасает, он как паук медленно пускает яд по её венам, что парализует её разум, не давая выбраться из порочных пут. Птица якорит её, оставляет в поле зрения как будто случайно маячки, которые заставляют её все сильнее привязываться к нему. Он намеренно рахбрызгивает свой парфюм на её одежду, чтобы у девушки всегда было ощущение, что мужчина где-то рядом. Он пользуется этими же дымно-древесными духами перед тем, как собирается её трахнуть, надо сказать, об удобстве он не сильно заботится, потому что едва ли в их большом загородном доме осталось хоть одно место, где он не вдалбливался в неё, заставляя срывать голос. На её тонких запястьях болтаются серебряные браслеты, подаренные им же, и хоть он и может позволить себе более дорогие металлы, знает, что Дарья любит именно серебро и считает его самым благородным из драгоценных. На безымянном пальце правой руки плотно сидит обручальное кольцо в виде птицы, выполненное на заказ, с красными гранатами, легированными в платину, на фоне которой камушки выглядят скорее как застывшие капельки крови, такие же, как и те, которые выступают на её губах после грубого собственнического поцелуя. Девушка пугается его резких перепадов настроения и отношения к себе, ведь в одно и то же утро он может ласково и осторожно будить её невесомыми поглаживаниями по спине, а затем исчезнуть до самой ночи, не проронив ни слова о своих планах. А когда возвращается, он напоминает супруге, насколько умело наловчился извиняться языком и пальцами. Дарье казалось, что он избавился от арсенала, которому позавидует любой сексшоп, однако на самом деле он просто припрятал все игрушки, ремни, плети, вибраторы и свечи в надёжное место. Она боится боли, но её предвкушение настолько сильно смешивается с возбуждением, когда он оттягивает начало действий до изнеможения, что боль приобретает прогорклый привкус удовольствия. Подчиняться приятнее, чем она думала. Приятнее, чем думал он. Всё это проносится у неё в голове, пока Птица медленно берёт её за горло и не сильно сжимает, чувствуя, как сильно у неё бьётся сердце. Девушка не может и двинуться с места, когда он так мучительно близко. Когда так хочется дать ногам подкоситься окончательно и оказаться в её крепких руках. Это смертельно опасная игра на грани фола, это цугцванг. Любой ход лишь усугубит её положение. Птица всё равно победит, а она будет рада потерпеть поражение. Мужчина прижимает её к стене, бежать некуда, да и незачем: тело предательски изнывает в ожидании дальнейших действий от него. Дарья пытается сжать ноги, потому что чувствует, как намокла от одной мысли о том, что Птица может с ней сделать. - Где...где ты был?,- голос дрожит от смеси животного страха и возбуждения. Ей хочется ударить мужа по лицу, влепить ощутимую пощёчину, чтобы знал своё место. При этом страшно его разозлить - в янтарных глазах уже пляшут безумные огни, и это нечто на грани разумности и сумасшествия. Рыжеволосый держит её руки, прижимает их к стене, сдавливает чувствительные запястья, и звенья браслетов больно впиваются в белоснежную кожу. От неприятной боли Дарья недовольно шипит, а Птица лишь ухмыляется и облизывается. - Пташка моя,- Птица целует в шею и пускает в ход зубы, прикусывает, это так приятно, что девушка шумно выдыхает, еле сдерживая стон наслаждения. Ставит колено между её ног, чтобы она их шире расставила. Прижимается к возлюбленной всем телом, и его аромат заставляет скулить в нетерпении. Она хочет его здесь и сейчас, но осознаёт, что нежности от него ожидать не следует. - Я тоже соскучился, любовь моя,- отпускает одну руку и тянется к шнурку на свободных домашних брюках. Девушка пытается возразить, но Птица уже начал игру, и это никак не остановить. - Я...спрашиваю, где...ты был.. - Возникли некоторые дела, малыш, ты же не сердишься? - Да пошёл ты, Птица! Слышишь? Отпусти меня, чудовище! Опять за старое? Обещал же, что с правосудием покончено! - Ты такая горячая, когда ругаешься на меня, детка,- запускает руку под ткань брюк и трусиков,- и такая мокрая, Господи, ты мне льстишь. - Я не хочу тебя,- ложь, и они оба это знают. За полчаса до его возвращения она удовлетворяла себя, представляя, как муж жёстко берёт её прямо на кухонном столе, входит предельно глубоко, до боли. - Ну к чему эта ложь? - Кого ты успел трахнуть уже, а? - Фу, как грубо..Трахаю я только тебя, пташка, а других..разве что они и сами не против довести дело до конца в устной форме... - Ты мразь.. - Ох, да что ты.. Довольно игр, вижу, ты хорошо подготовилась и без проблем примешь меня,- растягивает каждую фразу, проникая в неё сразу двумя пальцами и медленно двигаясь внутри и надавливая на переднюю стенку влагалища. Большим пальцем круговыми движениями массирует набухшую головку клитора, и это так приятно, что аж больно. Она закусывает губу и тихо постанывает, не желая признавать, как ей нравится то, что он с ней делает. Внизу живота и между ног всё горит, кровь быстро пульсирует в висках, возбуждение бьёт в голову не хуже элитного виски. - Ай..хватит...боже, что ты творишь, подонок? Птица вынимает пальцы, не дав девушке кончить, слизывает с пальцев солоноватую естественную смазку, прожигает хищническим взглядом. - Подонок, значит? Если хотела меня задеть, то ты только хуже себе сделала...чувствуешь?,- кладёт её ладонь себе на пах.- Чувствуешь, какой он большой? Это всё ты виновата. Не поможешь? Мужчина грубо берёт её за руку, ведёт за собой в зал, плюхается на кресло, Дарья оказывается на коленях перед ним. Эмоций и ощущений слишком много, голова идёт кругом. Колени неприятно саднят от трения с жёстким ворсом ковра даже через ткань брюк. Птица расстёгивает ремень, вытаскивает его и швыряет на паркет, массивная пряжка громко звенит. Расстёгивает ширинку и приспускает джинсы. Проводит рукой вдоль возбуждённого члена. - Знаешь ведь, что с этим делать? Будь хорошей девочкой, открой ротик. Шире, давай,- Птица еле как ухватывает супругу за короткие волосы и медленно насаживает на член, держит крепко, никак не освободиться. Свободной рукой берёт её правую ладонь, нежно перебирает тонкие пальцы, поглаживает, одобряя её действия. Это даже немного похоже на нежность. Целует обручальное кольцо, слегка ослабляет хватку. Девушка выпускает член изо рта и делает глубокий вдох. Из глаз невольно текут крупные слёзы. - Ох, больно? Прости, буду осторожнее. Птица даёт свободу действий, рыжеволосая ёрзает на ковре, стоять неудобно, даёт о себе знать больная нога, в бедре мерзко печёт, а горло болит от напора. Она посасывает головку, и даже это при его размерах даётся непросто. На языке ощущается горьковатый вкус предэякулята, но терпеть можно. Птица глухо постанывает и откидывается на кресле, наслаждается своим положением, подаётся бёдрами вперёд. Челюсть затекает и болит, Дарья невольно прикрывает рот и цепляет плоть зубами. - Блять...сучка! - Я..я не хотела... - Всё, хватит, допрыгалась!,- Птица злится, не может сдержать себя, не может укротить гнев. Не то чтобы она сделала ему сильно больно, просто раззадорила его демонов. Глаза загорелись ярче прежнего. Он подскочил с кожаного кресла, Дарье показалось, что вот-вот и он ударит её. Но это не в его правилах, даже садисткая сторона против откровенного физического насилия. - На кровать. Живо. - Птица, я.. - Живо. Девушка поднимается с колен, сил едва хватает двинуться с места. Чтобы добраться до спальни, нужно преодолеть деревянную винтовую лестницу. Больная нога отказывается двигаться, мышцы сводит. - Чего копошишься? - Птиц, мне больно..помоги..пожалуйста. - Сильно больно? Ничего, сейчас будет приятно, если слушаться будешь. Птица с пола подбирает ремень, закручивает его вокруг её запястий и застёгивает пряжку. Подхватывает Дарью под бёдра и сам несёт в спальню. Сжалился, видите ли. Ногой толкает дверь, и через пару метров резко швыряет девушку на кровать, каркас издаёт такой привычный скрип. Мужчина скидывает с себя джинсы и боксеры, Даша не заставила его кончить с помощью рта, а лишь сильнее возбудила и разозлила. Девушка не может сама оголиться- руки сцеплены грубым ремнём. Птица осматривает её с ног до головы. Она подгибает правую ногу, боль такая неприятная, что хочется спрятаться от всего мира, провалиться сквозь землю. - Давай помогу. Приподнимись, пожалуйста. Терпеть можешь? - Супруга неуверенно кивает. - Ну вот и хорошо. Умница,- Птица наклоняется, смахивает слезинки с щёк и понимает, что переборщил. Боль - это элемент игры, но не настолько же. И он это знает. На девушке остаётся только верх. - Теперь перевернись на живот упрись на локти и приподними попку. Она слушается, потому что делать иначе - себе дороже. Птица касается её промежности, чтобы удостовериться, что смазки хватит, чтобы безболезненно его принять. - Не бойся, выдохни. Мужчина раздвигает складочки и осторожно проникает пальцами внутрь. Она сжимает их, ей страшно и больно. Птица целует её между лопаток. Достаёт из тумбочки лубрикант и выдавливает на ладонь, обильно смазывает член и вход во влагалище. Устраивается сзади. Лежать так ужасно неудобно, затекают руки и шея. Птица приставляет головку, проникает на небольшую глубину, даже от этого она изнутри вся сжимается. Прохладная смазка контрастирует с тем, какая она разгорячённая. Сейчас Дарья думает лишь о том, какая она всё-таки мазохистка. Мужчина резко толкается в неёи входит сразу на всю глубину, упирается головкой в шейку матки, девушка болезненно и всхлипывает. - Ай... - Терпи, сейчас привыкнешь. Выходит полностью, а затем ещё резче входит, болезненно растягивая стенки. Держит её за бёдра, оставляет розовые полосы на коже каждый раз, когда рвано двигается в ней. Ей больно, но и приятно. Странное ощущение. Мужчина делает несколько осторожных толчков, и когда она расслабляется, берёт ещё грубее и быстрее. Шлепки плоти о плоть это единственное, что позволяет успешно балансировать на грани между нахождением в реальности и потерей равновесия от переизбытка чувств. Между грубыми толчками целует её вдоль хребта. Член разбухает внутри, растягивает ещё сильнее, двигается легко и размашисто. Девушка начинает чувствовать зарождающееся наслаждение в то время, как Птица готов кончить. Он не может себе позволить финишировать раньше, поэтому выходит, пережимает член у основания и ждёт около половины минуты. - Птиц...прошу.. Мужчина возвращается к делу, на этот раз осторожно и нежно трахает сзади, стараясь не причинять лишнего дискомфорта. Осторожно поглаживает по рёбрам, свободной рукой медленно ласкает клитор. Контраст сводит с ума и выбивает почву из-под ног. Она обмякает в предвкушении оргазма, этот момент хочется растянуть, не дав оборваться чересчур рано. Сама не замечает, как волна наслаждения накрывает с головой. Птица ускоряется и через несколько сильных толчков до упора кончает внутрь. Прижимается всем телом к возлюбленной. Затем оба падают без сил. - И где же..ты был?.. - За подарком ездил...в гараже стоит.. - Прости.. - Похуй. И ты меня, с сучкой я что-то переборщил. Давай ногу тебе полечим и спать. - Угу,- шепчет девушка, проваливаясь в сон.